Тиран — выходит на сцену. 4 страница

- Но это был несчастный случай, - сказала Энди, заступаясь за Элен. - Она не хотела этого делать.

- Это делает все еще хуже, - ответил Мэтт горячо. - Можешь ли ты себе представить, что бы произошло, если бы она действовала осознанно?

Мэтт, Клэр, и Энди сидели, молча за столом, и прислушивались к остальной части заседания. Все боролись за то, как они собирались поделить Фаона. Судя по всему, этот парень Фаон был достаточно популярен, особенно у старшего поколения. Они все хотели часть его, но Дедал из Дома Афины предъявил, самую большую жалобу, чтобы отомстить за то, что чуть было, не случилось с его сыном, когда Фаон пытался убить его всего несколько минут назад.

Был упоминание о молодой девушке по имени Кассиопея, и комната затихла. Тогда было принято единогласное решение, о том, что Дедал и Фаон должны встретиться на рассвете на дуэли до смерти. После этого, заседание было прервано. Через несколько секунд, Ариадна и Ясону присоединился к ним на кухне. Глаза Ариадны заполнились слезами, как только она увидела Мэтта.

- Лукас... - прошептала она, прижавшись к его груди.

Клэр подошла к Ясону, молча задавая ему вопрос. - Это плохо, Клэр. Мы чувствовали что его сердце остановилось, - глухо сказал Ясон.

- Он будет тянуть изо всех сил. Но поможет ли это? - сказала Клэр. Ясон пожал плечами, его губы дрожали. Клэр притянула его голову к себе на плечо.

Ясон и Ариадна были одарены даром целителей. Они знали истинные масштабы повреждений Лукаса. Они, возможно, не поделились подробностями, пока были на заседании, но здесь в безопасности кухни Ноэль, они могли выразить то, что они не могли перед другими представителями Домов. Ни один из них не думал, что Лукас выживет.

Мэтт и Клэр утешали близнецов, как могли, но что они могли сделать, кроме того, что поддержать их. Мэтт и Клэр мрачно переглянулись через плечи Ясона и Ариадны. Энди знала, о чем они думают.

Если Элен могла убить Лукаса, человека, которого она любила больше всего на свете, она может убить их всех.

Энди смотрела на своих новых друзей, и ей на мгновение захотелось обнять их, но она почувствовала, что этим она нарушит что-то. Ей на самом деле не известен Лукас, и она понятия не имела, как это иметь брата или сестру, не говоря уже, о том, как она будет чувствовать себя, если узнает, что он или она погибли. Она всегда хотела кого-то любить так же, как они, очевидно, любили Лукаса.

Могло показаться, что ей хочется страдать, как страдают они, что она почти завидовала тому, как глубоко они все сочувствовали. Энди пошла к кухонной двери, которая вела во двор.

Она была существом моря, а океан всегда был ее самой большой радостью. Энди поняла, что ей нужно быстро поплавать, дабы очистить голову достаточно, чтобы она могла помочь этой семье, которая сделала для неё так много. Впервые она была за пределами дома Делос. Энди покинула поместье и направилась на пляж.

- Она идет красива, как ночь, - сказал ритмичный голос, который был глубоким и темным, и светлым, и невинным сразу. Характерный.

Энди замерла, хотя она знала, что уже слишком поздно. Он увидел ее, так что не было никакого смысла в попытке останавливаться как немой олень на середине дороги. Аполлон не был автомобилем - он был волком. Оленю нужно бежать от волка.

- Ты же действительно не думала, что я забыл о тебе, не так ли? - спросил Аполлон, когда спустился к ней с подсветкой на длинных лучах.

Кромка воды была всего в нескольких шагах от отеля. Может быть, она могла до неё добраться?

- Я бы не стал этого делать на твоем месте, - сказал Аполлон, отслеживания ее намерение. Она почувствовала, что ее горло захлебнулось рыданием, это было из-за него. И она уже собиралась умереть ужасной, затянувшейся смертью.

Как послышалось: - И я бы не стал этого делать на твоем месте. Казалось, что раздалось эхо голоса Аполлона откуда-то из воды.

Голова Энди повернулась, и она увидела Гектора поднимающегося из волн. Голый по пояс, одетый только в мокрые джинсы, он шагал через прилив легко, как будто вода была его союзником. Его лицо, точная копия Аполлона, была ожесточенна гневом.

Аполлон улыбнулся своему дубль-Сциону. - Интересный талант у тебя над водой, сын. Где ты его взял?

Гектор не ответил. Он подошел прямо к Энди. - Ты в порядке? - Спросил он осторожно. Она кивнула и настороженно глянула в направлении Аполлона, как бы говоря: В настоящее время. Гектор, отодвинув Энди за спину, развернулся к Аполлону.

- Ай-яй-яй-яй-яй. Какой ты дерзкий, - предупредил бог. - Тебя не сильно волнует то, что ты споришь с богом?

- Нет, - сказал Гектор спокойно. Аполлон расхохотался. Это был странно звучащий смех - не человеческий, и слегка сумасшедший.

- А должно. - Глаза Аполлона блестели. Его кожа сияла своим собственным светом, и вдруг оказалось, что бог вооружен и в руках держит бронзовый меч.

 

Хотя Гектор был не вооружен и полуголый, он не дрогнул и не показал ни малейшего страха. Через некоторое время, благочестивый нимб света окружающий Аполлона погас, и видение брони исчезло.

- На самом деле, - сказал впечатленный Аполлон. - Гектор возрождается. И я его знаю. Я ехал с ним в своей колеснице под Троей.

Гектор не ответил. Он смотрел на своего противника, каждый мускул перекатывался под его кожей. Стоя в нескольких сантиметрах от его обнаженной спины, Энди чувствовала, какая буря кипит внутри Гектора. Она поняла - он хотел бороться с этим богом.

Лицо Аполлона дернулось. Он боялся Гектора. Впервые за всю свою жизнь Энди почувствовала нечто близкое к облегчению. - Скоро, мой маленький сын, - сказал Аполлон, говоря о противостоянии, которое Гектор так очевидно хотел. - Скоро мы вернемся к этому бою, но на этот раз я борюсь за Олимп, а ты ради вашей новоиспеченной Атлантиды. И если Зевс не заставит нас прибегнуть к уловкам, как он сделал в прошлый раз, мы, наконец, завершим цикл судьбы, и докажем, кто превосходит - родители или их Сционы.

Аполлон прыгнул в небо и улетел. Гектор смотрел ему вслед, думая о том, что Аполлон только что сказал. Энди знала, что она должна тоже думать о том, что сказал бог, но все, что она могла сделать, это смотреть на Гектора. Ей было интересно, как она могла принять его за Аполлона.

Конечно, они были очень похожи, но глаза Гектора были живы и полны эмоций, а у Аполлона были равнодушны. Он-то человек. В глазах бога проглядывало мертвое - гладкое качество мраморной скульптуры, а у Гектора были быстры и жестки... так полны чувства что, казалось, находясь рядом с ним можно обжечься.

- Спасибо, - прошептала она, выразив этим словом всю свою жизнь, причитающуюся ему.

Он взглянул на нее и кивнул, потом резко повернулся, чтобы уйти. Он подошел к своей рубашке и обуви, лежавшей кучкой на пляже. Энди ошеломленно последовала за ним.

- И это все? - спросила она, ее голос недоверчиво дрогнул в конце. - Ты даже не собираешься сказать мне ни одного слова? Просто спас мне жизнь, кивнул, и пошел, как будто ты делаешь так каждый вторник, что ли?

Гектор не смотрел на нее. Отвернувшись в сторону, он накинул рубашку над головой и протянул руку, чтобы поднять ботинки. - Эй! - Закричала она. Он проигнорировал ее. - Эй! - Она подбежала к нему, и толкнула его так сильно, как только могла.

- Что? - спросил он расстроено, как будто споткнулся об нее.

 - Что ты имеешь в виду, говоря свое что? - Закричала она ему насмешливо.

- Я имею в виду, что ты хочешь от меня, Энди? Ты хочешь, чтобы я остался, или что? Что?

Его глаза осматривали ее. Они всматривались, как будто искали что-то внутри нее. Энди пожала плечами. Она понятия не имела, что он искал. Он сел на песок, не выпуская из рук ботинки.

- Я не могу сейчас говорить с тобой. Не сегодня, - сказал он тихо. - Я увидел сегодня, как мой брат обжегся до хрустящей корочки прямо на моих глазах.

Он замолчал и отвернулся от нее, глубоко вздохнув и опустив плечи. Энди встала на колени на песке рядом с ним, пока он боролся со своими ужасными чувствами. Он едва держался, но он отложил все свои чувства в сторону и рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее. И тогда ей захотелось накричать на него. Но не сейчас, не в этот момент.

- Мне очень жаль, Гектор. - Энди коснулась его руки кончиками пальцев. Он наклонился чуточку ближе.

- Хуже всего то, что я не знаю, куда они пошли, или, что они делают, - прошептал он. - Я ненавижу себя за то, что я не могу помочь им. Ты понимаешь?

Она понимала. Гектор был хорош в спасении людей. Она только что видела, что Гектор был одним из тех парней, которые предпочитают бороться с Богом, чем чувствовать себя бесполезным. Невозможность ничего сделать, вероятно, худший вид пытки для него.

- Может Орион найдет их в аду? О! Может быть, он сможет даже вернуть их? Ты мог бы пойти и встретить их, - сказала она, пытаясь быть полезной.

- Орион не сможет найти Элен. Это она всегда находила его, когда они встречались в аду, - ответил Гектор, качая головой.

- Они провели много времени там вместе, и у них там нет определенного места для встреч?

- В Аду время и пространство не таки как здесь, и Элен Десендер, но не Орион. Он может искать ее, но если она не знает об этом, она не пойдет ему навстречу. И они никогда не встретятся. - Гектор собрал немного песка вокруг руками, пересыпал его сквозь пальцы в отчаянии. - Только Элен контролирует все.

- Я узнала многое в последнее время. - Энди посмотрела на узоры, которые он выводил на песке и нахмурилась. - Так что все, что мы можем сделать, это ждать когда Элен вернётся? Это очень раздражает…

- Вот почему я нуждался в плавании. Там русалки из моей семьи, и я всегда чувствовал себя в океане как дома, - сказал он, улыбаясь и глядя на песок. - Он помогает мне успокоиться.

- Мне тоже. - Она смотрела на его профиль, интересно, как это могло быть, что у них так много общего. Они никогда не сказали больше, чем несколько слов друг другу, но она поняла его прекрасно. И поединок с Богом не помог успокоиться. К сожалению.

Он посмотрел на нее, и она забыла, как дышать. Он был красив, уверен. Но это была легкая красота. Это было не то, что привлекло ее.

Что привлекало ее всю жизнь - она видела у него внутри. У него такой сильный дух, это виделось по его глазам, это и захватило ее. - Твое появление было самое лучшее, что случилось со мной за весь день, - сказал он, полностью разрушая момент.

Энди съежилась. - Да, хорошо. Благодарю? - с сомнением сказала она.

- Но я был бы еще более впечатлен, если б не знал, что за неприятный день был у тебя.

Они оба поморщились.

- Эта фраза была довольно жалкой, не так ли? - спросил он, высмеивая себя.

- Я слышала еще и по хуже, но да. Это было довольно плохо, - она улыбнулась ему и всплеснула руками недоверчиво. - Что случилось? Я заставила тебя привязаться как завзятая сердцеедка.

- Что я могу сказать? Я в моей игре, - он рассмеялся и отвернулся, почти застенчиво. - Я так хотел все исправить вокруг тебя.

- Хорошо, - сказала она тихо, позволяя шутке продолжаться. - Ты мне очень нравишься, в любом случае.

Когда он посмотрел на нее искоса и улыбнулся, Энди знала, что она никогда не спутает его ни с кем еще раз. И не имеет значения, как он выглядит. Гектор был уникален. Энди также знала, что, нравится ей это или нет, с этого момента никто другой никогда не сможет сравниться с ним в ее сознании.

***

Мэтт увидел, как Аполлон оставил Гектора и Энди на пляже и ослабил хватку на своем кинжале. Он знал, что не позволил бы Аполлону обидеть девушку, но его вмешательство вызвало бы еще больший беспорядок в проблеме. Мэтт все еще пытался убедить себя, что он может жить с несколькими опасениями до тех пор, пока большее зло не будет истреблено. Он был просто рад, что ему не пришлось противостоять этим опасениям еще, и он надеялся, что боги не поставят его в положение, когда он должен будет сделать иной выбор.

Мэтт прокрался не пляж, молча. Но он знал, что единственная причина, почему Гектор не услышал его, потому что он отвлекся на Энди.

Он и Андромаха воссоединились. Мэтт увидел, что они были так же полны любви, как и раньше. Нежное, с чувством юмора общение, которое помогло бы пережить войну, голод и потери других близких. Их любовь была одна из причин, почему Троя выдержала осаду.

Мэтт пожелал им всего самого лучшего и надеялся, что в этот раз получится по-другому. Он действительно любил Гектора. Несмотря на их глубокие политические разногласия. Гектор был единственным, кто действительно понимал его.

Эти стены, думал Мэтт. Мужчины по обе стороны от них иногда почти все в здравом уме, но находится какая-нибудь деталь, и они готовы убить друг друга за редким исключением.

Пробежав по пляжу до маяка на возвышении, Мэтт смутно разглядел палатки лагеря своей армии. Замаскированные даже в течение дня, они были похожи на песчаные дюны для случайного наблюдателя, но Мэтт мог видеть их такими, какие они были. Гнезда Мирмидонов.

- Мастер, - сказал Теламон, появляясь беззвучно рядом с Мэттом.

Мэтт улыбнулся ему и тепло похлопал его по предплечью в приветствии. Он был удивлен, почувствовав такую глубокую связь с капитаном.

Сладкие воспоминания нахлынули на Мэтта, напоминая ему об их связи. Теламон заглянул в лицо Мэтта. - Я не похож на него, Теламон, - сказал Мэтт со смешком.

- Это не так важно, - ответил он искренне. - Только ваша убежденность имеет значение.

- Я знаю, во что я верю. Я бы не поверил, даже если бы кинжал пришел ко мне. Я понимаю, и я знаю, что я должен сделать, - с сожалением, сказал Мэтт, и отпустил своего старого друга.

Он узнавал людей, движущихся из дюн. Они собрались вокруг Мэтта как мыслящий туман, который ощетинился стрелами и саблями.

- Именно поэтому кинжал выбрал тебя. - Теламон отступил назад и слегка повысил голос, для других тридцати двух участников этой встречи. - Мастер никогда не переложит свои убеждения на другого. Вот почему он шел так долго. Он подождал, пока его не нашел дух, который соответствовал ему самому.

Солдаты, которые, казалось бы, появились из воздуха прошли перед Мэттом, каждый из них пристально вглядывался в лицо, как Теламон. Некоторые из граней его солдат были чудовищные: муравьиные - антенны, блестящие черные глаза, или красная кожа омара, казалось, они были сделаны из раковины. Некоторые появились почти как люди на улице, но Мэтт знал, что они ими не были.

Мэтт узнавал их по одному. Они, должно быть тоже узнали его, поэтому они дружелюбно смотрели на него, удовольствие скользило по их лицам.

- Я узнаю вас всех, но я замечаю, что некоторые из вас были потеряны по пути, - эмоционально сказал Мэтт.

Они ждали его так долго, и каждый из них пришел, когда он позвал их. Мэтт не мог ладить с самим собой, если он не был честен с людьми, он по-прежнему чувствовал их.

- Мне очень жаль братьев. Я не уверен, что это наша война. Это не наша цель, я ставлю её под сомнение. Я знаю, что правильно, и я знаю, что нужно, чтобы сделать это независимо от того, как это тяжело для меня. Но я все еще в сомнении относительно того, за что мы будем сражаться бок о бок.

- Так же было и в Трое, - сказал Теламон с понимающей полуулыбкой, этим он напоминал Мэтту, что ничего особенного не изменилось. - Вы боролись ни за царей, и ни за одну страну, Мастер. Вы боролись за право каждого человека решать свою собственную судьбу. Как и каждый из нас решил для себя, когда мы поклялись на лезвии.

- Поклялись на лезвии, - прошептали мирмидонцы. - Один человек, один голос, - продолжил Теламон.

- Один человек, один голос, - скандировали Мирмидонцы.

Мэтт переждал хор верующих, чтобы успокоиться, прежде чем продолжить. Было что-то такое в их целеустремленности, что ему не хотелось её нарушать, тем более, что они повторяли в унисон то, что было краеугольным камнем индивидуальной мысли, и драгоценным камнем греческой философии.

Идея один человек, один голос было началом демократии. Бедные и богатые, бог или смертный, Мэтт считал, что каждое существо должно засчитываться в равной степени. У слабого было такое же право самому решать, как и у сильного. Эта его вера, и он умрет, чтобы защитить её. Мэтт также знал, что, когда один человек приобретает слишком много власти над другими, остальные от этой власти страдают и, как правило, умирают. Он не мог жить с самим собой, если он это допустит. Особенно если он мог остановить его. Но он не хотел совершить те же ошибки, которые он совершил в Трое.

- Бог Гермес сообщил мне, что несколько Сционов хотят присоединиться к нашей борьбе против Тирана, но я им не доверяю. Так что я хочу, чтобы каждый из вас подумал над этим. Должны ли мы делать это в одиночку? - спросил Мэтт, отступая назад и повышая голос, чтобы включить всех своих людей в это решение. - Что вы скажите? У нас есть Гермес и это устраивает всех нас, нужны ли, нам Сционы? Или мы можем сделать это, не заключая союзы с людьми или богами, которые не намного лучше, чем зло, против которого мы боремся?

- Мы сражаемся и умираем с одной целью, Магистр, - сказал Теламон. Слово Магистр прошелестело по толпе и поколебало Мэтта снова. - В одиночку или с союзниками, это не имеет значения. Если вы боретесь с теми, кто ищет ту же цель, как вы будете требовать кредита для ваших побед, хотите ли вы их или нет. Только одна вещь действительно имеет значение.

Мэтт кивнул, решение, принятое, несмотря на то, что это будет стоить ему. - Тиран должен умереть!

***

Элен лежала в траве, глядя на Лукаса, пока тот спал. В первые моменты в этом новом мире, который она создала, не было ничего, кроме мягкой травы под ней, солнца в голубом небе над ней, и Лукаса рядом с ней. Мир появился, потому что он страдал.

Она пожелала солнце, чтобы взять его боль, воздух, чтобы залечить его раны, и землю, чтобы питать его, чтобы он не нуждался в пище или воде. В течение нескольких секунд, Лукас был здоров и прекрасен снова. Его глаза распахнулись и встретились с ее, и весь мир Элен был в нем.

- Привет, - сказал он, улыбаясь.

- Привет, - ответила она, улыбаясь в ответ.

- Разве я не умер?

- Почти.

- Хорошо. - Он посмотрел на яркое, пустое небо.

У Элен ещё не было возможности создать облака. Облака появились, как только она подумала о них, они прикрыли их от лучей желтого солнца, чтобы свет не слепил Лукаса.

- Ты уверена, что я не умер? Потому что я чувствую себя мертвым, - подозрительно сказал он.

Элен усмехнулась и положила руку ему на грудь. На мгновение, биение его сердца было единственным звуком в мире Элен. - Я не чувствую, для меня ты точно жив.

- Только это имеет значение, - сказала она, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него.

Беспокойство сгустилось в его глазах. - Я знаю, что это не возможно. Что ты сделала, Элен?

- Я создала нам мир.

Лукас сел и огляделся, и она застеснялась вдруг, как будто он смотрел на неоконченную живопись, и она все еще сидела за мольбертом. Элен пожелала траву протянуть и превратить в поле. Она рассадила цветы в траве, пчел в цветах, и наполнила воздух ароматами и звуками весны. Он посмотрел, как растет мир, как ковер разворачивается во всех направлениях, и оглянулся на Элен. Он опустил голову, встряхивая ею.

- Это цифры. Был ли кто-нибудь одарен достаточно, чтобы создать целый новый мир, как ты?

- Я не единственная, - призналась она, садясь рядом с Лукасом. - Аид сделал это. Зевс сделал это. Морфей сделал это. И... Атланта сделала это.

- Атланта. Как Атлантида? - спросил он, нахмурившись. Элен кивнула. Лукас повернулся к ней, чрезвычайно серьезный. - Элен, ты знаешь, где Атлантида?

Элен сглотнула и кивнула. Как при удалении пластыря, она решила, что было бы лучше, если она быстро расскажет ему об этом.

- Она ушла. Я не знаю всех деталей, но Аид сказал мне, что она затонула навсегда, когда Атланта разучилась вызывать её. - Элен увидела, как радость спала с лица Лукаса, как будто все его тело болело. - Мне очень жаль, Лукас. Там нет Атлантиды.

- Там нет. Но есть здесь, - сказал он, его настроение поднималось. Элен посмотрела на него озадаченно.

- Да, но отсутствие Атлантиды означает, что нет бессмертия. Все эти годы в Домах убивали друг друга, чтобы добраться до Атлантиды и стать бессмертным... а это все сказка.

- Бьюсь об заклад, что твой мир сейчас лучше, чем Атлантида раньше. И я уверен, если Атланта могла сделать людей бессмертными, то и ты можешь.

- Ну, спасибо, но все, что я сделала до сих пор - это поле цветов. А не вечная жизнь.

Он смотрел на нее в течение некоторого времени. Элен знала этот взгляд. Он всегда так смотрел, когда пытался найти лучший способ объяснить нечто сложное для нее.

- Просто наплюй, - простонала она, готовясь к неизбежному уроку, который он собирался преподать ей.

- Я просто думаю о том, как работает твой мир. Все, что ты хочешь, чтобы произошло, происходит - независимо от того, насколько твое желание сумасшедшее, не так ли? Но есть еще правила, - сказал Лукас, говоря и думая одновременно. - Позволь мне сказать так. Ты исцелила мое тело. Я знаю, что я был достаточно близок к смерти.

- Да, но...

- Когда мы вернемся в другой мир. На Землю, - сказал он, морщась от того, как странно это прозвучало. - Я предполагаю, что мои раны вернутся, они будут?

- Конечно, нет. Ты исцелен.

- Таким образом, ты изменила мое тело. Что бы ты ни делала с моим телом здесь, это будет перенесено на Землю. Это одно из правил. - Лукас ждал подтверждения Элен, которое она медленно дала, все еще пытаясь понять его. - Тогда ты могла бы сделать меня бессмертным здесь, и я останусь таким навсегда, независимо от того, в какой мир мы пойдем?

Элен смотрела на него. - Как ты это делаешь? Почему ты все так быстро понимаешь?

- Ты можешь быть всемогущей, но ничто не сравнится со старой доброй логикой. - Он улыбнулся ей. - Я прав? Ты можешь сделать любого бессмертным, принося его сюда и готова на это?

Она, молча, кивнула, думая о том, как она получала травмы в Аиде и просыпалась в своей постели на Земле с этими травмами. Она знала по опыту, что если что-то случилось с телом в одном мире, оно переносится во все другие. То же самое произойдет и с бессмертием. Элен знала это правило косвенно, так же она знала, что ее ноги были там, даже когда она не думала о них. Она могла заставить себя и Лукаса, стать бессмертными просто думая об этом здесь в ее мире.

Просто одно желание загадать здесь, в этом мире, сидя в траве, и она и Лукас смогут жить вместе, молодыми и здоровыми навсегда. - Не надо, - попросил Лукас, его лицо застыло. Он знал, о чем подумала Элен. - Мы должны подумать об этом, прежде чем сотворить такое.

Элен думала о том, как выглядел Лукас, когда она привела его в свой мир всего несколько мгновений назад - его обугленная кожа, кости, видневшиеся в некоторых местах – самых ужасных. Она знала, что как бы ни было тяжело, но существуют вещи, которые она могла бы пережить и те, что не возможно. Потеря Лукаса не то, с чем она смогла бы справиться. Ни сейчас, ни когда-либо потом.

- Конечно. Мы поговорим об этом позже. - Она спокойно улыбнулась ему.

- Элен, - начал он, его глаза предупреждающе сузились.

Она встала перед Лукасом, и подняла его на ноги. - Давай, подтяни штаны. Я хочу поехать в Париж. Или Рим. Или Стокгольм.

Он не знал, что она имела в виду, пока город небоскребов не появился на краю области травы и полевых цветов. Там не было уродливого перехода, не было куч мусора или плохо спроектированных развязок общественного транспорта, просто цветы, а затем тротуар. Блестящий Город возник на свет, совершенный и отличающийся от мира природы рядом с ним, как царства в снежном шаре.

Они вышли на тротуар в город, и его шум и суета окружили их. Запах жареного кофе и выпечки хлеба наполнил воздух, носы привели их к шумному кафе, полквартала вниз.

- Это как Нью-Йорк, Вена, и Рейкьявик, я был ребенком в Шотландии, - сказал Лукас в страхе.

Он посмотрел на здания, некоторые из них были древними и напоминали замки - некоторые были блестящими и новыми. Прямо за высотными зданиями, начинались идеальные просторы лесов, озер и гор. Как будто они ждали, чтобы по ним путешествовали пешком, плавали, и катались на лыжах.

Лукас покачал головой. - Это город-все-на-свете.

- Да, - Елена тихо рассмеялась. - Это город, в котором я никогда не была.

- Я обещал тебе, что мы будем путешествовать вместе, - сказал он, и лицо его стало печальным. - Мне очень жаль, Элен. Для этого нам понадобилось бы несколько минут, и мы могли бы слетать в любое место вместе. Но я никогда не брал тебя с собой.

- Мы были заняты другими делами, - сказала она, взяв его за руку. - Мне все равно неловко, что я делюсь этим с тобой, - Лукас поднял лицо к небу, разбираясь в сложных слоях запахов и голосов.

- Ну, у тебя получилось все правильно, за исключением одного. - Лукас сглотнул и улыбнулся, взглянув на нее. - Он намного чище, чем любой город, в котором я когда-либо был.

- Что я могу сказать - я из Нантакета, - сказала Элен, пожимая плечами. - Мы не мусорим в своем городе.

- Да, я заметил. Даже грязь здесь чистая. - Лукас рассмеялся и повернулся всем телом к ней.

На мгновение, Элен почувствовала, как будто он поцеловал ее, и везде во всем городе засветило солнце немного ярче. Но он не поцеловал ее. В последнюю секунду, он отстранился и сменил тему.

- Наверное, ты хочешь кушать, раз ты заставила нас появиться рядом с кафе, - сказал он, и его голос был глубоким и вибрирующим. Он отвернулся и сжал ее руку, как будто пытался привязать их обоих к своей мечте. - Давай. Давай посмотрим, что ты положила в меню.

- Подожди. Почему? - застеснялась, вдруг она.

- Этот мир - отражение твоих желаний, - он завел Элен в оживленную атмосферу кафе, прежде чем она успела обдумать пути отхода. Он осмотрелся, здесь стояли столы из кованого железа, столешницы которых были покрыты керамической плиткой, разномастная посуда и открытые деревянные стропила над их головой, после чего улыбнулся. - И это твое подсознание. Я всегда хотел узнать, о чем ты думаешь.

Было слишком поздно, чтобы остановить Лукаса от путешествия по подсознанию Элен. Стены были покрыты произведениями искусства в совершенно не сочетаемых комбинациях, которые никогда бы не стояли в одном ряду в музее.

Энсел Адамс и Тулуз-Лотрек жили в совершенной гармонии в маленьком мирке Элен. Исполнительницы канкана делали взмахи ногами и юбками среди благородных сосен, похороненных в далеком заснеженном лесу.

Это все то, что Элен любила в искусстве, и все то, что ее впечатляло в человеческой природе. Она посмотрела на противоположную стену, где висел портрет, пронзающего взглядом, Ван Гога всего в нескольких дюймах от порядочного и спокойного Мондриана.

Элен знала, что Лукас подмечает каждую мелочь, каждый переклик между произведениями искусства. Одна картина рассказывала другим о колебаниях в подсознании Элен, о том, что было более заманчиво - способность человечества быть рациональным и чистым, или ему нужно было что-то грязное и сексуальное.

Лукас прошел дальше в открытом для него, ничем незащищенном подсознании, где пряталось ощущение от прикосновения горячей воды в ванне к ее нежной коже, или мечты о заснеженных березах. Элен чувствовала себя обнаженной, когда он так внимательно изучал каждую деталь. Это стало настолько неловко, что она застонала.

Она потащила Лукаса к угловой кабинке у окна и, раскрыв меню, закрыла свое лицо от его пронзительных глаз. Она попыталась прочесть названия блюд, но там было пусто. Так же пусто, как и в ее голове.

- Элен, - мягко произнес Лукас, отодвигая ее меню от лица. - Ты не должна ничего скрывать от меня. Ты же знаешь это?

- Уверен? - запинаясь, произнесла она.

- Я не боюсь ничего в тебе, - с нажимом произнес он. - Хорошее. Плохое. Жуткое. Я знаю, что такое тьма. И никогда не посмею осудить тебя за эти несколько капель в твоей душе.

- Ох. - Элен оглядела комнату. Тревожная картина «Сатурн пожирает своего сына» руки Гойя захватила ее внимание, не отпуская. - А что если это больше, чем несколько капель?

Лукас рассмеялся. Он выхватил из ее рук меню и отбросил его в дальний угол, взяв ее за руки, произнес.
- Разве я не говорил, что люблю тебя?
- Да.

- Ты для меня все на свете. Даже без всех твоих навороченных штучек.

- Напомни мне, потом сжечь это место дотла, когда мы уйдем отсюда, - произнесла она, с восхищением взглянув на него.

- Ни за что, - он обернулся посмотреть на посетителей. Люди разных рас и возрастов, казалось, нашли здесь общий язык. Коренные американцы в головных уборах с перьями болтали с пиратами. Девушки с челкой из восьмидесятых заигрывали с парнями из эпохи английской королевы Елизаветы. - Мне нравится все то, что творится в твоей голове. Пусть это и странно, но меня все устраивает.

Элен осмотрелась вокруг, все это имело тайный умысел. Как здорово было бы зайти в кафе и завязать разговор с кем-то из другого места и времени? Это было то, о чем она всегда мечтала, и теперь, она могла об этом не только мечтать. Она могла стать частью этого.

Никто из них не испытывал голода или жажды, они были тут только для того, чтобы попробовать чего-то вкусного и насладиться компанией друг друга. На улице стояла прохладная, но приятная погода, и когда Элен посмотрела на их одежду, то поняла, что они оба были одеты наилучшим образом для осеннего дня. Она не помнила, как они одевались, но на них однозначно было что-то из новой одежды.