double arrow

ЮРЮЗАНЬ – РЕКА ВРЕМЕНИ

Ольга Станиславовна Средина

Течет река сквозь горные отроги,

Торопится кого-то обогнать.

Купая облака, лаская скалы,

Журчит, бормочет… А о чем? Как знать?

Нам двести шестьдесят? Наверно, больше.

Здесь издавна селились, у реки

Башкирские охотники-умельцы:

И гончары они, и пастухи.

 

Спроси у археологов – ответят,

А нам-то – документы подавай,

Когда внесли в реестр заводик новый,

Когда же загудел таежный край?

 

…Давным-давно к старейшинам явились

Два очень предприимчивых купца

И за монеты звонкие купили

Земли «клочок» два бравых молодца.

 

По купчей пять родов продали землю,

Где пряталась до времени руда,

Чтобы снабжать империю большую:

Сырье такое надобно всегда.

 

Да, Мясников и Твердышев умели

Осваивать богатства там и тут.

По южному Уралу, как грибочки,

Заводы и заводики растут.

 

Крестьян купили где-то под Симбирском,

И с семьями доставили туда,

Где было все, что производству нужно:

И лес вокруг и быстрая вода.

 

Сто шестьдесят дворов – немного вроде,

Но руки работящие в цене.

И началось строительство большое

Здесь, в Юрюзани, как-то по весне.

 

Поймали речку прочною плотиной

И мельницу поставили на ней.

Вода тогда была нужна, как сила,

И не было сокровища ценней.

 

Сплавляли лес, жгли уголь, возводили

И корпуса, и стены день за днем.

Приказчики приглядывали зорко,

Наказывая поркой и рублем.

 

Итогом можно было бы гордиться:

Железо отправляли на заказ

В центральную Россию и Европу.

Да-да, Европа тоже знала нас!

 

Сырье возили в домны издалека-

Бакальскую отличную руду,-

В чугун переплавляли и в железо,

Послушное привычному труду.

 

Гоняли барки вешним половодьем,

А коль утопишь груз – страшнее нет.

Лишь каменный «маяк» стоял на страже

Спасительный рассеивая свет.

 

Селились тесно, избы жались плотно

Земли, считай, что нет – кругом скала.

А улочек сплетенье кружевное

Молва людская точно назвала.

 

За первой Кричной – Кричная вторая,

Там рядышком селились мастера.

Курмыш разросся, вытянулся в гору,

Забегала на речку детвора.

Трудились все – от мала до велика.

Копейки зарабатывал народ.

Но лопнуло терпение однажды,

И наступил ужасный, страшный год.

 

Ведь каторга не может длиться вечно,

Коль мочи нет насилие терпеть,

И иногда топор в руках народных

Не для работы может вверх взлететь.

 

Измученные жизнью крепостные

Встречали Пугачевские войска.

«Юлаев Салават спешит с отрядом», -

Шептала им красавица - река.

 

…Завод разгромлен был и бунт подавлен,

Но тлеет возмущение внутри.

Опять работа до седьмого пота.

Судьба-судьбина, что ни говори!

 

Восстановить разрушенное нужно

Иначе и не выдюжить никак.

Так кем же был «мужицкий царь Емелька»

Освободитель, или все же враг?

 

Оплот страны – Урал- умел собраться,

Ведь у него трудолюбивый нрав.

Он лепту внес в победу супостата,

Наполеона навсегда изгнав.

 

Взрывались наши бомбы и гранаты

(До самого Парижа слышен гром)!

Страшны французам русские «подарки»,

Теперь сидят тихонько «за бугром».

 

Немало ядер выпустив, заводы

По мирным рельсам продолжают путь.

Не крепостные, а мастеровые

Работают, поди, не «как-нибудь».

И все бы ничего, коль честь по чести,

Но вот обман обиден, и опять

Поднялся бунт средь заводских рабочих.

Да где же справедливость-то сыскать?

 

Эх, не везло с начальством, хоть ты тресни!

Сам Сухозанет - форменный злодей.

Он обирал до нитки юрюзанцев,

Трудяг и не считая за людей.

 

Заступников, защитников казнили,

Но подвиг их мы не забудем, нет.

Их именами улицы назвали,

А это ли не самый прочный след?

 

…Век 19-й к концу уже подходит,

И перемены, кажется, грядут.

Давно заводу нужен «свежий воздух»

Когда же покупатели придут?

 

…Но вот и Белосельский – Белозерский…

Хозяин новый, крепкая рука.

И жизнь пошла по колее шустрее,

И забурлила веселей река.

 

Пришли станки, явились инженеры,

И стали бессемеровской поток

Для транссибирской главной магистрали

В Сибирь с Уральских гор легко потек.

 

В поселке церковь строится и школа,

А это редкость в прежние года.

Копеечка к копейке, потихоньку-

И вот уже свершилось, господа!

 

Взмывает, словно лебедь белоснежный,

Красавица. Под звон колоколов

Парит Христорождественская церковь.

Приезжий ахнет: «Просто нету слов»!

У нас такой рельеф – подъемы, спуски,-

И летопись похожа неспроста:

За разореньем, гибелью, провалом,

Все начинаем «с чистого листа».

 

Здесь многое случатся впервые.

Нет, не в Москве, не в Питере – у нас:

Связь появилась, строились дороги,

И жизнь иная сразу началась.

 

Мастеровых зарплаты подрастали-

К купечеству иные отошли.

Вот тут предпринимательства начало:

Купцы – они ведь тоже «соль земли».

 

Кожевенных, гончарных дел умельцы

Соседей привлекали и родню,

И проверяли «темпы производства»

По десять раз, наверное, на дню.

 

На крупорушках, мельницах крутились

И лавки открывали. Шел процесс!

Купцов немало в малом городишке.

Не это ли, товарищи, прогресс?

 

Нужна библиотека и больница -

Они возникли. В чем еще запрос?

-Училище ремесленное будет?

-Конечно, будет, даже не вопрос.

 

Механики, врачи с учителями-

Прослойка невеликая пока.

Интеллигентов много не бывает-

Вот и у нас она еще тонка.

 

…Завод отметил дату роковую-

Сто пятьдесят. И в юбилейный год

Закрылся. Был закрыт советом «сверху».

И растерялся, онемел народ.

-Куда идти, заняться чем позвольте,-

Когда всю жизнь при домне отстоял,

Но для того, чтоб дальше жить безбедно

Не накопил приличный капитал.

 

Кто уезжал искать иную долю,

Кто собирал артели. Бились так,

Что голод отступал, хотя б на время.

А это был, конечно, лютый враг.

 

Когда семья хлебала щи с крапивой

И редьку с квасом (хлебушка-то нет),

Спасало лишь подсобное хозяйство,

Давая хоть и скудный, но обед.

 

И лес спасал. На лесозаготовки

Отправилось немало мужиков,

А там нужна особая сноровка:

Чуть зазевался – бульк - и был таков!

 

То деревом придавит, покалечит,

То легкие застудят в холода.

Ну, а кому  в то время было легче?

На всех напали горе и нужда.

 

И началось! …Война пришла нежданно.

Той, первой мировой, горел пожар.

Разбрасывая искры, по Европе

Катился валом нестерпимый жар!

 

Смешалось все: в борьбе за власть советов

Сквозь семьи шел мучительный разлом.

То красные, то белые врывались;

Расстрелы, казни… Вроде поделом…

 

И белочехи здесь повоевали,

И партизаны прятались в лесах.

О той поре мы память сохранили,

Нам не забыть о павших земляках.

По улицам – пройдись – они расскажут

Страницами табличек, вязью дат

О судьбах мирных жителей поселка,

Расстрелянных командами солдат.

 

Установилась власть. А что же дальше?

Завода сердце больше не стучит.

Оно опять, увы, остановилось,

И этому есть множество причин.

 

Работать нечем, некому. Все связи

Оборваны. Разруха жмет в тиски,

И голода костлявые ручищи

Как никогда, отчаянно близки.

 

Едва-едва кирпичным производством

Хватает сил поддерживать народ.

А если и природа ополчится,

И будет в огородах недород?

 

Америка пришла тогда на помощь:

Бесплатное питанье привезла.

Спасла от вымиранья поколенье

И многим просто жизнь она дала.

 

Завод подковный к нам из Петрограда

Однажды прислан был и тут прирос.

Подкова на гербе у нас – оттуда,

Ведь он нам возрождение принес.

 

Ковали вилы, крючья, спрос немалый

На гвозди был. Ведь строилась страна.

И плуги выпускали. Наступали

Прекрасные, казалось, времена.

 

Радиоузел, первый репродуктор,

Автомобиль на улицах. Ура!

По праздникам на нем, светясь от счастья

Каталась заводская детвора.

Но жизнь идет не по прямой дорожке,

И перекосов в ней не избежать

Решились – надо с церковью покончить,

И городок пора преображать.

 

На улицах меняются таблички.

Ни Рыночной, ни Вознесенской нет:

На Ленинской уже и на Советской

В окошках отражается рассвет.

Мы не одни преуспевали в этом.

По всей стране движение пошло.

Ах, сколько боли, сколько огорчений

То искреннее рвенье принесло!

 

Как рушились постройки вековые,

Слетали главы, лики в печках жгли!

Испуганно крестились христиане,

Услышав стоны матушки – земли!

 

Но дальше было хуже и страшнее:

Доносы, ссылки, казни понеслись.

Среди друзей, соседей, сослуживцев

Наушники, предатели нашлись.

 

Перелистнем обугленные списки,

«Врагов народа» не было и нет.

Но на «японских», засланных шпионов

Прольется ли когда свободы свет?

 

Они живут, не зная, что «Чапаев»

На родине с экрана рвется в бой,

Что леспромхоз работает отлично-

Для многих стал он славною судьбой,-

 

Что планы есть создать большое море

И строить гидростанции. Но ГЭС

Не суждено возникнуть, видно, было.

И переплюнуть старый ДНЕПРОГЭС.

Опять война. Вторая мировая

Задумок мирных разгромила план

И дирижабли вычеркнула быстро,

Найдя, наверно, в них большой изъян.

 

Мужчины поднялись в строю едином,

И в сорок первом даже пацаны

На фронт удрать отчаянно стремились,

Не ведая об ужасах войны.

 

Девчоночки – подружки уходили:

Кто шел в радистки, кто-то в медсанбат.

Помочь они старались, как умели,

Из-под обстрела вытащив ребят.

 

На поле боя пули пролетают,

Бьет миномет, и бомбы с высоты

Несутся вниз, по-волчьи завывая.

Как муравьишка перед ними ты…

 

Но не сломить уральскую породу.

Назад ни шагу! – крикнул политрук.

…Ах, сколько их, героев безымянных,

Не сосчитаешь всех – не хватит рук!

 

На фронте страшно, но в тылу - не слаще:

Все для Победы нужно отдавать.

В тылы переместили «оборонку»,

Чтоб было чем Отчизну защищать.

 

Завод патронный прибыл к нам из Тулы.

Кто за станками встанет? Молодежь.

Подростки вместе с женщинами рядом

Готовили для фрицев «звездный дождь».

 

Патронов миллионы, миллиарды,

И каждый должен точно в цель лететь.

Не фейерверки это, не петарды

Ведь в каждом скрыта маленькая смерть.

Не уходя домой, вздремнуть немного-

И снова в бой! Четырнадцать часов -

И норму в восемь раз перекрывали

Бригады из вчерашних пацанов.

 

Заводу нужен ток. И значит, будет,

Коль есть в электростанции нужда.

Подвозят прямо к месту материалы

Со станции Вязовой поезда.

 

Заводом орден был заслужен честно,

И статус города поселок получил.

Кто у станка работал дни и ночи,

Кто в госпитале раненых лечил.

 

Далась победа страшною ценою,

Но мир пришел, и полный рот забот

Насущных: для людей жилье построить
И провести к нему водопровод,

 

И детский лагерь выстроить красивый,

Ведь место – лучше просто не найти.

Как расцветал, как разрастался город!

А почему б ему и не цвести?

 

Продукции иной настало время,

На цепи производство перешло.

Для сельского хозяйства потрудилось

И сбыт своей продукции нашло.

 

На улицах гудки автомобилей

И мотоциклов выхлопы слышны.

Всего-то десять лет (или пятнадцать),

А будто вовсе не было войны.

 

Роддом и хирургия, школы, ясли

И детские сады – чего желать?

У нас и самодеятельность в моде-

Ну, кто на сцене хочет заблистать?

Поют и пляшут – просто загляденье-

Те, кто родился с песней на устах.

И после смены едут, выступают,

Нисколечко как будто не устав.

 

Хоккейная команда заводская –

Другой такой не скоро и найдешь!

Работать и учиться вечерами-

Ну, всюду успевает молодежь!

 

Мы за прогресс конечно, голосуем.

Чтоб в каждом доме холодильник был,

И чтобы гражданин страны советов

Его спокойно за рубли купил.

 

С нуля свое создали производство.

Конвейеры включили – и пошло!

На ЮМЗ попасть тогда стремилось

В округе нашей каждое село.

 

И «финские» постройки пригодились

(Пятиэтажки строились пока).

Зачем нужны такие небоскребы,

Чтобы легко царапать облака?

 

Нам коммуналки расселить хотя бы.

«Хрущевки» - это ж просто красота.

Малосемейка или общежитье…

Отдельное жилье – вообще мечта!

 

Шестидесятый. Встала телевышка.

Как Эйфелева башня на Шуйде.

Ее сигналы четкими кругами

Расходятся, как волны на воде.

 

Бассейны, стадион, музей прекрасный,

И школа музыкальная звучит.

Художники окрестности рисуют,

А скульпторы вгрызаются в гранит.

Медгородок, плотина, газ на кухнях,

А сколько холодильников? Не счесть!

За пять перевалило миллионов.

Да, в каждом доме он, наверно, есть.

 

Нас узнают. Уральский скромный город

Известен, популярен, знаменит.

Асфальтом покрываются дороги,

И у него весьма довольный вид.

 

Такой расцвет, что боязно немного:

Каким же будет новый поворот?

Что с населеньем, со страною станет

Когда наш Леонид Ильич совсем уйдет?

 

Обрушив экономику, подмяла

И многих покалечила беда,

Когда капитализм с оскалом диким

Из-за кордона бросился сюда.

 

Со стоном, с криком, рушились надежды,

И рассыпалось нажитое в прах.

И главное, что было непонятно:

Куда бежать, и кто наш главный враг?

 

Не будем вспоминать слепые годы

Не нам одним достался этот век,

Когда социализма строй привычный

Вдруг потерял обычный человек.

 

Не в первый раз, руины разбирая,

Вычерчивая новые пути,

Наш городок нашел тропу иную,

Чтобы по ней болото перейти

 

Купец (ведь не исчезла эта хватка!)

Проснулся, огляделся - дело есть.

И возродить торговлю подрядился.

Не прогореть теперь - почесть за честь!

 

У нас царят сплошные магазины.

Они сверкают, манят и зовут:

Скорее посетите, загляните!

Вы знает, какие цены тут?

 

Нет, от завода мы не отказались.

Надежда есть. В другие времена

К нему былая слава возвратится,

И кто-то снова вспрыгнет в стремена.

 

Блеснет подкова редкостной удачей.

Эх, только бы дожить до этих дней!

Нам двести шестьдесят. Как это мало!

Нам … двадцать шесть! Ну, кто еще юней?

 

 

ТУМАНЫ
С гор спускаются туманы, окружая город наш

Словно ластиком огромным вытирается пейзаж

 

Стерты дальние вершины, и отроги не видны.

Нету контуров привычных нарисованной страны.

 

Деревянные домишки ватой стиснуты с боков

И покоятся надежно на перине облаков.

 

Но немного жутковато, нереально все вокруг:

За асфальтовой границей что еще исчезнет вдруг?

 

Кто раскуривает трубку лежа в логове, в тиши,

Гонит дымчатые волны? Тише, тише, не дыши!

 



КОСОГОРЫ

Косогоры, косогоры

Слева скалы, справа горы

Не промчится поезд скорый

И паром не проплывет

Нет метро и водопадов

Зоопарков и каналов

Аквапарков тоже нету!

Но зато нас не трясет!

ПРИПЕВ:

Василовка, Пожарище, Сосновка и Курмыш

Названия забавные не хочешь – повторишь

Лягушино и Финские, Югрэс или Лука

Такая география приезжим нелегка.

Для кого милей просторы

А для нас - родные горы

Нет у нас полей пшеницы

Кукуруза не растет

Ананасы не родятся

И черешни не бывает

Даже вишни толком нету!

Но зато нас не трясет!

ПРИПЕВ.

Разговоры, разговоры

Ах, оставьте эти споры!

- «Город мы или не город?»

Размышляет весь народ

Пусть по части населенья

Не такое уж скопленье

Нелегальных эмигрантов

Но зато нас не трясет!

ПРИПЕВ.

ХАЛВА

Скала, куском халвы на солнцепеке

Лежит блаженно. Около мостков

Забились в тень прожаренные лодки

И дремлет стоя стайка поплавков.

Застывший полдень. В мареве над прудом

Поблескивает солнечная гладь.

Ни ветерка в завороженных кронах…

Каникулы! Какая благодать!

 

МОЙ ГОРОД   
Что город? - только кирпичи, панели, бревна, окна, двери

А для меня он – земляки, в которых бесконечно верю.

 

Седьмой водой на киселе горжусь, как родственником кровным

И пусть мой город - небольшой, я ощущаю - он огромный!

 

Что город – горсточка земли, заводов дым, и лес сосновый

Резьбы стариной кружева и магазин просторный, новый

 

И черепицы чешуя и евроокон блеск зеркальный

А для меня он - просто дом: родной, смешной, провинциальный.

 


ПРОСЫПАЕТСЯ ГОРОД

В темноте просыпается город

Возмущенно машины гудят

Зажигаются сонные окна

И на дальние горы глядят

 

А над ними такое творится -

Невозможно глаза отвести!

 Мы уйдем, а рассветное небо

Орхидеями будет цвести.

 

В переливах немыслимых красок

Полыхать, растекаться, дразнить

И пока загорается зорька

Не порвется истории нить

 

Будут дети зарей любоваться,

Будут внуки смотреть чудеса

И для правнуков вновь самобранку

Распахнут в вышине небеса

 

Все, что хочется сердцу – увидишь

Все что чудится там – разглядишь

Если выйдешь с утра, спозаранку

Разбудить полусонную тишь

 

ЛЕГЕНДА О ЮРЮЗАНИ

Давно это было, ребята

На Южном Урале у нас.

Про это старинное время

Сейчас поведу я рассказ.

Где чистый родник пробивался

В траве, среди сосен и скал.

Отважный и сильный охотник

Звериные тропы искал.

А встретил любовь свою парень

Девицу, что краше зари.

Глаза распахнули ромашки

Запели в лесу глухари.

Как свадьба под осень гудела,

Как песни звучали у них!

Невеста была - загляденье

Могуч и застенчив жених.

Потом разрасталось семейство

И дети, и внуки пошли.

Для новых удельных покосов

Хватало свободной земли.

Но вот из степей налетело

Однажды в ночи воронье.

Деревню как воры, спалили -

Чужое ведь жгли, не свое!

И встали тогда друг за друга

Уральцы незримой стеной

И недругов ужасом смыло

Как мусор уносит волной

Родник взбунтовался прозрачный

И стал полноводной рекой

Она до сих пор охраняет

Над городом сонный покой

Мужчины, что встали из пепла

Горами легли на пути

Чтоб новым захватчикам больше

Уже никогда не пройти

…Река Юрюзанью зовется

Спокойна, тиха и светла

И только весной вспоминает

Какой она раньше была….

 

ПРУД

Мы плывем, облака раздвигая руками,

По доверчивой глади пруда,

И нагретые за день ленивые волны

Исчезают вдали без следа.

 

Теплый ветер скользит над водой в полудреме,

Ощущая прохлады уют.

Стайки мелких рыбешек под ивовой тенью

Меж камней в мелководье снуют.

 

Эхо смеха доносится с дальнего пляжа,

Городок наш похож на кита.

В огородах и баньках давно чудо-юдо,

Все бока - от спины до хвоста.

 

СКАЛА НАД ЮРЮЗАНЬЮ

Есть дикие скалы, поросшие тайной

А эта - ручная - стоит у жилья

Вся в оспинах красочных татуировок

Глядит, как спешит к Юрюзани Силья

 

У кромки воды пробегают дороги

Над речками плавно взлетают мосты

Присядешь, на самом краю, на «балконе» -

Ну нету родней и милей красоты!

 

Вот кто-то из леса выходит с корзиной

Запрыгала возле костра детвора

Бредет по поляне степенное стадо

И дремлет, укрытая тенью, гора.

 

Огромные плиты гранитных ступеней,

Нагретые за день воздушным теплом

Открыты насквозь бесшабашному ветру

Без стен и без крыши, а все-таки дом.

 

Казалось бы камень. Ну что в нем такого?

Красивый вдали открывается вид?

А вот приглядишься к нему издалече

И чем-то тянет к себе, как магнит

МАЛАЯ РОДИНА

Сердце, как глупый теленок

Привязано ремешком

К колышку – к отчему дому

И не уйти далеко …
Сколько дорог зазывало,

Сколько пело ветров!

И в темноте кромешной

Полыхало костров…

 

Нету земли милее,

Нету синей небес!

Как ароматно пахнет

Наш земляничный лес!

Как тишина прозрачна

Как первозданна даль!

С этим лесным привольем

И расставаться жаль!

 

Здесь и просторы шире

И тишина нежней

Ящерок самоцветы

Прячутся средь камней

Сердце, теленок глупый

В ребра мои стучит.

Дым отечества тает

И в тишине горчит.

 

 



Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: