Авторский коллектив тома 19 страница

 

Одной из основных стратегических задач флота являлась защита своих и нарушение вражеских коммуникаций. Она решалась напряженной повседневной боевой деятельностью различных родов сил флота, путем организации и проведения специальных операций подводных сил Балтийского флота на коммуникациях врага, Северного флота по проводке союзных и арктических конвоев и Черноморского флота по обеспечению морских перевозок.

 

Обстановка, в которой начинали весной 1942 г. борьбу на коммуникациях Северный, Балтийский и Черноморский флоты, была следующей. Несмотря на крушение фашистского блицкрига в 1941 г. и провал расчетов гитлеровских стратегов уничтожить советский Военно-Морской Флот как боевую силу путем захвата всех его военно-морских баз с суши, борьба за приморские плацдармы и на морских коммуникациях продолжала усиливаться. Особенно напряженной она была за Крым, Новороссийск, Туапсе и за внешнюю северную морскую коммуникацию.

 

Напряженной была обстановка на крайнем северном участке фронта, где линия боевого соприкосновения войск сторон проходила всего в 40 — 50 км от Кольского залива и Мурманска — основного пункта приема союзных конвоев. Ожесточенная борьба развернулась против конвоев на переходе морем. Благодаря активности Северного флота противник не смог осуществить запланированное наступление своих войск на мурманском направлении.

 

В 1941 г. противник стремился уничтожить советский флот на Балтийском море. Но хотя флот и понес значительные потери в кораблях, он сумел сохранить свое боевое ядро. Особенно осложнилось к весне 1942 г. базирование флота. Единственная его база — Кронштадт — находилась в зоне действий вражеской артиллерии. В 100 км западнее Кронштадта силы флота удерживали острова Сескар, Пенисари и Лавенсари, являвшиеся передовыми пунктами базы. Они прикрывали подступы к Кронштадту и Ленинграду и обеспечивали выход подводных лодок в Балтийское море. [254]

 

В Финском заливе из-за чрезвычайно опасной минной обстановки использование кораблей было сильно затруднено. Для действий в Балтийском море могли быть использованы только подводные лодки, а в восточной части Финского залива — боевые катера. Крупные надводные корабли, береговая артиллерия, авиация, части ПВО и морской пехоты решали совместно с Ленинградским фронтом общую задачу по защите блокированного города.

 

Огромное значение имело Ладожское озеро, по которому шло снабжение населения, промышленности и войск Ленинградского фронта и Балтийского флота. Главную роль здесь играла Ладожская военная флотилия.

 

Корабли Балтийского флота угрожали свободному плаванию немецкого транспортного флота в Балтийском море. Враг решил блокировать советские подводные лодки минными заграждениями, кораблями и авиацией. Главнокомандующий финскими вооруженными силами К. Маннергейм, в соответствии с планом блокадных действий, в конце марта организовал захват важных островов в средней части Финского залива — Гогланда и Большого Тютерса, на линии которых с освобождением залива ото льда была оборудована противолодочная блокадная позиция.

 

Черноморский флот участвовал в напряженной борьбе за Крым и препятствовал перевозкам противника в западной части Черного моря.

 

В стратегических планах сторон на летне-осенний период 1942 г. боевым действиям на море отводилось значительно больше внимания, чем это было в минувшем году. Так, в директиве ОКБ № 41 задачи германского флота определялись следующим образом: «На Черном море главная задача военно-морского флота, насколько это позволяют имеющиеся в распоряжении боевые и сторожевые корабли, а также тоннаж грузовых судов, состоит в том, чтобы частично взять на себя подвоз снабжения для сухопутных сил и авиации.

 

Ввиду того что русский Черноморский флот еще сохранил свою боеспособность, особенно важно быстрое приведение в боевую готовность легких боевых кораблей, переводимых в Черное море.

 

Безопасность плавания в Балтийском море должна быть обеспечена путем блокады русских военно-морских сил во внутренней части Финского залива».

 

Однако главная цель стратегического использования флота Германии в борьбе против Советского Союза состояла в сосредоточении основных усилий на срыве англо-американских поставок оружия и материалов, нанесении ударов по конвоям, направляемым в северные порты СССР из Великобритании.

 

Избранное гитлеровским командованием направление главного удара в летней кампании 1942 г. на Восточном фронте примыкало к Черному морю. Поэтому, естественно, что задача перевозки грузов для сухопутных войск по морю встала перед противником как первоочередная. Он увеличивал здесь количество транспортных судов и эскортных сил. Еще в декабре 1941 г. в директиве № 39 Гитлер приказал во все возрастающем количестве строить на территории самой Германии, в союзных ей и оккупированных странах малые корабли, предназначенные для перевозки военных грузов, в особенности на Черном и Эгейском морях. Однако враг не имел возможности сосредоточить на Черном море достаточные морские ударные силы. Борьба с боевыми кораблями советского Черноморского флота возлагалась на авиацию, которая должна была действовать в тесном взаимодействии с военно-морским флотом.

 

Большое внимание уделяло гитлеровское командование Волге и Каспийскому морю. В июле 1942 г. в директиве № 45 была поставлена задача парализовать движение судов по Нижней Волге и Каспийскому морю, [255] чтобы нарушить воинские перевозки и транспортировку нефтепродуктов, а также связь СССР с союзниками через Каспийское море и Иран. Было приказано перевезти на Каспийское море малые боевые корабли.

 

Поскольку боевая деятельность советских флотов на всех трех основных морских театрах проходила в рамках совместных операций с сухопутными войсками и авиацией и самостоятельно на огромных по протяженности коммуникациях, управление ими имело свои особенности: все флоты находились в двойном подчинении — командующих войсками фронтов, действовавших на приморских направлениях, и народного комиссара Военно-Морского Флота.

 

В боевой готовности находился и Тихоокеанский флот. Тем не менее Государственный Комитет Обороны весной 1942 г. счел возможным передать из состава этого флота несколько эскадренных миноносцев и подводных лодок для усиления Северного флота, а также направить около ста тысяч офицеров и матросов для использования на сухопутном фронте.

 

С большим напряжением действовал морской транспортный флот СССР. В течение первого года войны пароходства Балтийского и Черноморско-Азовского бассейнов потеряли больше половины своего тоннажа. К маю 1942 г. морской транспортный флот состоял из 519 судов грузоподъемностью около 1,3 млн. тонн{269}, Для внешних перевозок использовалось до 90 судов.

 

Транспортные связи со странами антигитлеровской коалиции осуществлялись: через Тихий океан в дальневосточные порты; через Персидский залив, Иран и Каспийское море; через Северную Атлантику — в северные порты СССР. Последний путь был короче других. Порты разгрузки находились сравнительно близко от фронта, и доставленное оружие быстро доходило до войск. Но самый короткий путь был и самым опасным: здесь действовали крупные силы флота и авиации противника. Транспортировка грузов через Тихий океан требовала много времени (учитывая перевозки железнодорожным транспортом по территории США и Советского Союза). Еще более неудобным был путь через Персидский залив и Иран. Переход судов из США в Иран занимал более 70 суток. Затем следовала транспортировка к месту назначения с несколькими промежуточными перегрузками.

 

Для доставки грузов из США и Великобритании в северные порты СССР и порты Персидского залива использовались главным образом суда союзных стран, а через Тихий океан — в основном советские суда.

 

Северный флот под командованием вице-адмирала А. Г. Головко после стабилизации линии фронта на мурманском направлении основные усилия направил на обеспечение морских перевозок и нарушение коммуникации противника вдоль берегов Северной Норвегии. Часть сил флота оказывала содействие сухопутным войскам, поскольку существовала угроза Мурманску и базированию кораблей в Кольском заливе.

 

В обороне Мурманска и Кольского залива большое значение имели полуострова Средний и Рыбачий. Не случайно противник готовил специальную операцию «Визенгрунд» («Луг») по захвату полуострова Рыбачий, о чем Ставка 10 июня предупредила Военный совет Северного флота. Для обороны этих полуостровов по распоряжению Ставки от 12 июля был создан Северный оборонительный район (СОР) под командованием генерала С. И. Кабанова, в состав которого вошли усиленный укрепленный район, две бригады морской пехоты, артиллерийский дивизион, истребительная авиаэскадрилья и группа кораблей Северного флота.

 

Северный оборонительный район сыграл важную роль в обороне Заполярья, и прежде всего пункта приема конвоев — Кольского залива. [256]

 

В то же время артиллерийские батареи, располагавшиеся на полуострове Средний, огнем перекрывали вход в залив Петсамо и затрудняли противнику использование прифронтового порта.

 

Не сумев захватить Мурманск сухопутными войсками, гитлеровское командование главные усилия флота и авиации направило на нарушение северной морской коммуникации, по которой осуществлялась связь СССР с Великобританией и США. 5-й воздушный флот под командованием Х.-Ю. Штумпфа получил задачу разрушить Мурманск до основания. С апреля массированные налеты на город совершались в среднем через день. Наибольшее число их пришлось на июнь, когда авиация бомбила Мурманск по два-четыре раза в сутки. Так как постройки в городе были в основном деревянные, Мурманск пострадал не столько от прямых попаданий бомб, сколько от пожаров.

 

Еще в начале года по решению ГКО для обеспечения приема союзных конвоев и грузов были построены дополнительные причалы и склады. Из разных концов страны для работы в Мурманском порту прибыло 3500 рабочих. Из личного состава флота и местного населения создавались разгрузочные команды. Работы по расширению арктических портов и увеличению их пропускной способности возглавил уполномоченный ГКО известный полярник дважды Герой Советского Союза И. Д. Папанин.

 

Государственный Комитет Обороны дополнительно предоставил Мурманскому дивизионному району ПВО страны и частям ПВО Северного флота зенитную артиллерию и самолеты-истребители. Была усилена противовоздушная оборона Архангельска и Иоканги. Форсировалось строительство аэродромов в восточной части Кольского полуострова. Как только позволила ледовая обстановка, значительную часть судов, приходивших из Великобритании, стали направлять в Архангельск. В результате разгрузка их происходила в сравнительно спокойных условиях.

 

Основная опасность подстерегала конвои в море: немецкое командование проводило против них операции с привлечением подводных лодок, авиации и крупных надводных кораблей. В Северной Норвегии находились новейший линейный корабль «Тирпиц», тяжелые крейсеры «Адмирал Шеер», «Лютцов», «Хиппер», легкий крейсер «Кёльн», две флотилии эскадренных миноносцев и другие корабли. Там же базировались 20 подводных лодок и крупные силы вражеской авиации. Сосредоточивая в этом районе основные силы надводного флота и 5-го воздушного флота, гитлеровское командование в то же время стремилось прикрыть свой северный стратегический фланг и предотвратить возможную высадку десанта в Северной Норвегии. В директиве Гитлера от 10 января 1942 г. говорилось:

 

«Целевой установкой на будущее остается по-прежнему развертывание военно-воздушных сил и военно-морского флота для борьбы против англосаксонских держав. Этот принцип должен учитываться при всем планировании вооружений...

 

В рамках выделенного количества сырья главное направление дальнейшего вооружения состоит в сосредоточении усилий на строительстве и содержании подводных лодок.

 

Наряду с этим остаются важными задачами: обеспечение службы конвоев и обороны Норвегии, а также всей прибрежной полосы...»{270}

 

Передислокация крупных надводных кораблей немецкого флота из атлантических портов Франции и портов Германии в шхеры Северной Норвегии облегчила англо-американскому командованию решение задачи по защите коммуникаций в Атлантике. «Мы и наши американские союзники, — писал У. Черчилль, — были очень рады, что к напряжению подводной [257] войны в самый ее смертоносный период не прибавился такой фактор, как крупные рейды быстроходных германских военных кораблей»{271}.

 

Следует заметить, что оперативные планы, разработанные перед войной, не предусматривали использования советского Северного флота вдали от своих берегов и в океане. Поэтому его силы и боевые возможности не полностью соответствовали тем задачам, которые встали перед ним в развернувшейся войне. Весной 1942 г. в его состав входило 7 эскадренных миноносцев, 21 подводная лодка, 27 сторожевых кораблей, 6 торпедных катеров, 4 минных заградителя, 20 малых охотников, свыше 50 тральщиков и катеров-тральщиков и около 150 боевых самолетов. Государственный Комитет Обороны в течение лета усилил Северный флот несколькими подводными лодками, 10 сторожевыми катерами и 10 тральщиками, что позволило восполнить боевые потери. Количество самолетов в течение лета было почти удвоено.

 

Обеспечение конвоев и борьба с морскими силами Германии являлись общей задачей трех основных государств антифашистской коалиции — СССР, Великобритании и США. Транспорты с грузами союзников для СССР формировались в конвои в Исландии. Обратные конвои с экспортными товарами выходили из Мурманска и Архангельска. Охранение союзных конвоев возлагалось на флот Великобритании. Северный флот должен был создавать благоприятные условия плавания в своей операционной зоне — восточнее меридиана 20° (Тромсё) и усиливать здесь непосредственное охранение конвоев. Для успешного решения этих задач Ставка Верховного Главнокомандования передала Северному флоту 95-й истребительный авиационный полк в составе 20 дальних истребителей Пе-3, которые могли встречать конвои на удалении 200 миль от побережья, а с мая 1942 г. на время операций по прикрытию конвоев — авиацию Карельского фронта и Архангельского военного округа, а также часть бомбардировочной авиации резерва Верховного Главнокомандования и Мурманского дивизионного района ПВО. В директиве Ставки от 19 июня 1942 г., адресованной наркому ВМФ, командующему ВВС Северного флота, командующему Карельским фронтом, командующему Военно-Воздушными Силами, командующему Войсками ПВО страны, командующему Архангельским военным округом, указывалось:

 

«Первое. Передать в полное подчинение ударную авиагруппу тов. Семенова (полковник П. А. Семенов — командир авиагруппы резерва Ставки. — Ред.) с перебазированием ее по указанию командующего ВВС Северного флота.

 

Второе. Командующему Карельским фронтом с 25.6.42 г. привлечь для обеспечения операции все авиачасти, принимавшие участие в прикрытии конвоя с 22 по 31.5.42 г., и подчинить их командующему ВВС Северного флота.

 

Третье. Командующему АрхВО всю истребительную авиацию округа перебазировать на аэродром Поной и подчинить ее командующему ВВС Северного флота.

 

Четвертое. Командующему войсками ПВО территории страны привлечь авиацию ПВО Архангельск и Мурманск для прикрытия караванов на подступах и в портах Архангельск, Мурманск по плану командующего ВВС Северного флота.

 

Пятое. Командующему ВВС Красной Армии укомплектовать авиагруппу тов. Семенова самолетами до штатных норм. Пополнение закончить не позднее 21.6.42 г.

 

Шестое. Руководство и ответственность за проводимые операции по обеспечению проводки караванов судов в Баренцевом море возлагается [258] на командующего ВВС Северного флота генерал-майора авиации т. Кузнецова, которому и подчиняется вся авиация, выделенная для проведения указанной операции»{272}.

 

Чтобы обеспечить переход союзных конвоев (одного — идущего в СССР и другого — возвращающегося в это же время в Исландию), Северный флот проводил операцию, в которой участвовали почти все его силы и приданная ему авиация.

 

После получения через посольство Великобритании информации о направлении очередного конвоя в Советский Союз Ставка незамедлительно давала указания наркому Военно-Морского Флота адмиралу Н. Г. Кузнецову, как обеспечить переход, прием и разгрузку судов союзников. На основании этих указаний командование флота планировало операцию и согласовывало вопросы взаимодействия советских и союзных сил с британской военно-морской миссией в Мурманске.

 

Несмотря на принимавшиеся меры, морской путь севернее Нордкапа оставался небезопасным. Это обстоятельство правящие круги Великобритании использовали в качестве повода для задержки поставки грузов в Советский Союз. «В начале апреля первый морской лорд{273}Дадли Паунд предупредил комитет обороны кабинета министров: географические условия в Арктике благоприятствуют противнику настолько, что потери в конвоях могут свободно достичь размеров, при которых проводка их станет экономически невыгодным предприятием...» Через месяц Черчилль писал И. В. Сталину, что «проход каждого конвоя стал серьезной морской операцией»{274}.

 

К тому времени в Исландии уже скопилось свыше 100 судов с военными материалами для Советского Союза. Рузвельт, осведомленный о предстоявшем наступлении немецко-фашистской армии на советско-германском фронте, 27 апреля настоятельно просил Черчилля ускорить отправку конвоев в СССР. Прибытие в Скапа-Флоу американского оперативного соединения в составе линейного корабля «Вашингтон», авианосца «Уосп», двух крейсеров и шести эсминцев увеличило возможности британского флота. Но Черчилль и руководители британского адмиралтейства не хотели считать отправку конвоев в СССР настолько важным делом, ради которого стоило бы рисковать потерей крупных боевых кораблей. И все же, по настоянию Советского правительства, англичане были вынуждены согласиться продолжать отправку грузов. Черчилль заявил при этом: «Операция будет оправданна, если половина (судов. — Ред.] доберется до места»{275}.

 

26 апреля из Исландии вышел конвой PQ-15, состоявший из 25 транспортов. 3 из них были потоплены противником.

 

Очередной конвой PQ-16 (35 транспортов, в том числе 5 советских) вышел из Исландии 21 мая. В тот же день Ставка приказала с 23 по 29 мая совершать налеты на аэродромы противника на севере Норвегии. В распоряжение Северного флота была выделена 36-я авиационная дивизия дальнего действия и бомбардировочная авиация Карельского фронта. Авиация совершила свыше 2 тыс. самолето-вылетов. Несмотря на это, противник с 25 мая начал систематические атаки конвоя и к исходу 27 мая потопил из его состава 6 и повредил 3 транспорта.

 

В ходе операции советские подводные лодки заняли позиции на пути движения крупных кораблей противника, а эсминцы и сторожевые корабли усилили непосредственное охранение конвоя. В официальном труде, подготовленном английским адмиралтейством, об этом событии сказано [259] следующее:

 

«До порта назначения еще нужно было идти три дня, каждый из них нес экипажам новые испытания и ежедневное 24-часовое напряжение, а боеприпасы на кораблях охранения были на исходе.

 

К счастью, оказалось, что худшее осталось позади. 28 мая конвой потерял еще 1 судно. С подходом 3 советских эсминцев дышать стало легче. Последующие атаки противника не принесли ему успеха — конвой потерь больше не понес»{276}.

 

30 мая конвой прикрывала четверка истребителей, ведомая Героем Советского Союза подполковником Б. Ф. Сафоновым, на счету которого было 25 сбитых самолетов. В ожесточенном воздушном бою Сафонов лично уничтожил три вражеских самолета. Но и его машина загорелась и упала в море. Отважный летчик погиб. Б. Ф. Сафонов награжден посмертно второй медалью «Золотая Звезда».

 

Подвиг совершил в эти дни экипаж теплохода «Старый большевик» во главе с капитаном И. И. Афанасьевым. За трое суток советские моряки отразили 47 атак вражеских самолетов. Когда на судне, груженном взрывчаткой, возник пожар, командир конвоя предложил команде покинуть судно и перейти на борт одного из союзных кораблей. Экипаж «Старого большевика» отказался покинуть теплоход. Героическими усилиями он потушил пожар и устранил повреждения. Когда теплоход догнал конвой, его команда увидела сигнал «Сделано хорошо», который был поднят на мачте британского флагманского корабля. Все суда конвоя повторили этот сигнал. Через несколько минут командир эскорта передал: «Поздравляю! Так могли поступить только русские». За этот подвиг теплоход был награжден орденом Ленина, а его капитан И. И. Афанасьев, заместитель капитана по политической части К. М. Петровский и рулевой матрос Б. И. Аказенок были удостоены звания Героя Советского Союза.

 

Английское адмиралтейство считало проводку конвоя PQ-16 значительным военным успехом. Начальник главного морского штаба Д. Паунд прислал в Советский Союз телеграмму: «Мы поздравляем весь личный состав с его великолепным подвигом в боевом конвоировании PQ-16 по пути в северную часть России, несмотря на опасность атак противника с моря и воздуха. Желательно, чтобы это сообщение было доведено до командира конвоя, офицеров и рядового состава торгового флота союзных стран и всех лиц, имеющих к этому непосредственное отношение»{277}.

 

27 июня из Исландии вышел конвой PQ-17 в составе 35 транспортов, 2 танкеров и 24 кораблей охранения. На его судах находилось 297 самолетов, 594 танка, 4246 грузовых автомашин и тягачей, 156 тыс. тонн других грузов{278}. Как всегда, навстречу ему из Архангельска и Мурманска вышел конвой QP-13 в составе 35 транспортов и 15 кораблей охранения. Чтобы обезопасить конвои от нападения надводных кораблей, в море вышли отряд ближнего прикрытия (4 крейсера и 3 эскадренных миноносца) и силы дальнего прикрытия (2 линейных корабля, авианосец, 2 крейсера, 8 эскадренных миноносцев). На выходах из баз и шхер Северной Норвегии заняли позиции 14 подводных лодок, в том числе 5 советских. На аэродромах Кольского полуострова командование сосредоточило 287 боевых самолетов{279}.

 

Этих сил было вполне достаточно для обеспечения успешного перехода конвоя. Однако английское адмиралтейство стремилось к уничтожению линкора «Тирпиц» и других немецких кораблей, угрожавших судоходству [260] в Атлантике, считая задачу обеспечения безопасности конвоя второстепенной. Оно рассчитывало выманить крупные надводные корабли противника, особенно «Тирпиц», подальше от баз и уничтожить. Предлагалось даже повернуть конвой PQ-17 на обратный курс. «Фактически операция по проводке конвоя должна была превратиться в постановку ловушки для «Тирпица» с приманкой, состоявшей из более тридцати тяжело нагруженных судов...»{280}

 

Это обстоятельство и предопределило трагическую судьбу конвоя PQ-17. Немецкое командование заблаговременно подготовило операцию по его разгрому. На аэродромах Северной Норвегии оно сосредоточило 264 самолета, в том числе 190 бомбардировщиков и торпедоносцев{281}. В Тронхейме и Нарвике стояли готовые к выходу в море основные силы немецкого флота, включая «Тирпиц». Группы подводных лодок были развернуты в районе островов Ян-Майен и Медвежий. Общее руководство всеми силами, выделенными для ударов по конвоям, осуществлял командующий группой военно-морских сил «Север» генерал-адмирал Р. Карле.

 

С 1 июля в течение четырех суток подводные лодки врага, бомбардировщики и торпедоносцы преследовали конвой, но все атаки успешно отражались. 4 июля немецкой подводной лодке удалось потопить один транспорт, а четыре — получили повреждения от попадания авиационных торпед. И все же были все основания надеяться, что благодаря организованности и стойкости экипажей конвой дойдет до места назначения. Но, вопреки здравому смыслу, первый морской лорд адмирал Д. Паунд в 21 час 4 июля послал радиограмму: «Весьма срочно. Крейсерам на полной скорости отойти на запад». В 21 час 23 минуты последовала вторая радиограмма: «Срочно. Ввиду угрозы надводных кораблей конвою рассеяться и следовать в советские порты»{282}.

 

По словам командующего флотом метрополии адмирала Д. Тови, решение британского морского штаба о рассредоточении конвоя в случае опасности со стороны эскадры германского флота было принято еще до выхода конвоя и «противоречило всей предшествовавшей нашей практике». В разговоре по телефону с первым морским лордом он заявил, что такое решение приведет к «кровавому побоищу»{283}. В дальнейшем адмиралтейство действовало в соответствии с разработанной схемой. Когда радиограммы о рассредоточении конвоя были зашифрованы, от разведки поступили сведения, что «Тирпиц» и «Адмирал Шеер» находятся в Альтен-фьорде{284}. Но адмиралтейство не изменило своего решения.

 

Эскадра во главе с «Тирпицем» вышла в море лишь 5 июля. В 18 часов севернее острова Ингей ее обнаружила и атаковала советская подводная лодка «К-21» под командованием Н. А. Лунина. Донесение об этом, посланное командованию Северного флота, противник перехватил и расшифровал. Считая, что его замысел раскрыт, гитлеровское командование решило не рисковать крупными надводными кораблями и приказало эскадре возвратиться в норвежские шхеры.

 

Между тем конвой распался. Небольшие группы и одиночные суда оказались беззащитными и стали жертвами атак фашистских самолетов и подводных лодок. На поиски и прикрытие транспортов командование Северного флота направило почти все корабли и авиацию. К сожалению, уже ничто не могло исправить рокового решения английского адмиралтейства. [261]

 

С того момента, как конвой рассеялся, только 11 транспортам удалось дойти до советских портов. 23 потопленных транспорта и спасательное судно общим тоннажем около 143 тыс. тонн унесли с собой на дно океана 3350 автомашин, 430 танков, 210 бомбардировщиков и около 100 тыс. тонн других грузов{285}.

 

Случившееся послужило поводом для союзников задержать отправку в СССР очередных четырех-пяти конвоев, а их своевременное прибытие в июле — ноябре могло бы в известной мере улучшить оснащенность советских войск осенью и зимой 1942/43 г.

 

В начале сентября англо-американское командование с большой неохотой согласилось отправить из Исландии в Советский Союз конвой PQ-18 в составе 40 транспортов. Кроме непосредственного охранения он имел мощное ближнее прикрытие — крейсер и 16 эскадренных миноносцев. Впервые в состав его был включен авианосец. Как и раньше, советское командование выделило для обеспечения конвоя почти все корабли Северного флота и свыше 300 самолетов. На аэродромы в районе Кольского залива из Великобритании прибыли 24 торпедоносца.

 

Гитлеровское командование направило против конвоя PQ-18 подводные лодки, более 330 самолетов (в том числе 92 торпедоносца и 133 бомбардировщика). Первыми 12 сентября начали атаки подводные лодки. На другой день в результате массированных налетов торпедоносцев и пикирующих бомбардировщиков было потоплено 8 судов. Атаки продолжались до 18 сентября, но не принесли успеха противнику. Американский историк С. Морисон в книге «Битва за Атлантику» писал по этому поводу: «Несмотря на уход авианосца и других средств ПВО, действия германских самолетов не были такими дерзкими, как прежде. А четыре русских эскадренных миноносца («Гремящий», «Сокрушительный», «Куйбышев», «Урицкий». — Ред.], присоединившихся к конвою 17 и 18 сентября, еще больше отбили у них охоту к атаке».

 

Английское командование считало, что операция проведена успешно. Хотя противнику и удалось потопить 13 транспортов, он понес при этом значительные потери — 4 подводные лодки и 41 самолет. Кроме того, советская авиация уничтожила на вражеских аэродромах около 20 самолетов. Стало очевидно, что при достаточных мерах обеспечения противник не сможет прервать путь в северные порты СССР. И все же, несмотря на приближение полярной ночи и уменьшение численности вражеской авиации на севере, союзники отказались от отправки очередных конвоев. 22 сентября Черчилль сообщил Рузвельту, что наступило время сказать Сталину о прекращении до января посылки конвоев в Советский Союз. Такое решение было принято главным образом по политическим мотивам.

 

В период арктической навигации (июль — ноябрь) в морях советской Арктики (от Белого до Чукотского) скопилось большое количество судов. Гитлеровское командование, понимая важное народнохозяйственное и военное значение Северного морского пути для СССР, летом 1942 г. направило в восточную часть Баренцева моря надводные корабли, подводные лодки и авиацию, которые развернули активные миннозаградительные действия на подходах к новоземельским проливам. Тральщики Северного флота провели большую работу по устранению минной опасности.

 

В августе противник провел в Арктике операцию «Вундерланд» («Страна чудес»). В ней участвовали тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» и 5 подводных лодок. В их задачу входило уничтожение каравана из 19 транспортов и 4 ледоколов, а также отряда военных кораблей (лидер «Баку» и 2 эскадренных миноносца), осуществлявших переход с Дальнего Востока Северным морским путем. 25 августа в Карском море «Адмирал [262] Шеер» встретил ледокольный пароход «А. Сибиряков», вооруженный орудиями калибра 76 мм, и потребовал сообщить о месте нахождения каравана. Экипаж «А. Сибирякова» под командованием старшего лейтенанта А. А. Качаравы вступил в неравный бой с тяжелым крейсером и геройски погиб. Через два дня немецкому крейсеру удалось потопить транспорт «Куйбышев» и совершить нападение на порт Диксон с целью разрушить его. Но, встретив упорное сопротивление сторожевого корабля «Дежнев» и артиллерийской батареи, «Адмирал Шеер» был вынужден отступить.