Установления и указы-запреты

Наряду с Г., источником которой служат заповеди Торы, и Г., дошедших по преданию из поколения в поколение, существует еще ряд Г. в виде установлений и указов, принятых в свое время по целому ряду конкретных причин. Самые древние из этих установлений относят к "Мужам Великого Собора", созданного во времена Эзры и Нехемьи. К этой группе установлений относятся тексты молитв, произносимые в Храме* и в синагогах, а также праздники Пурим* и Ханука*, строгости в соблюдении Субботы* и др. Кроме того, традиция сохранила большую группу древних предписаний относительно ритуальной чистоты и осквернения. За ними следуют установления и предписания периода "пар" ("зугот"), целью которых было оградить евреев от идолопоклонников. К более поздним установлениям относится Галаха о "Ктубе" — "брачном договоре", принятая Шим'оном бен Шетах, а от нее, впоследствии, ответвились многие законы, охватывающие сферу семейной жизни. В последние годы перед разрушением Храма ученики Шамая* опубликовали при поддержке ревнителей* восемнадцать указов, целью которых было отдалить евреев от идолопоклонников не только в Эрец Исраэль*, где действовали уже галахот чистоты и искоренения скверны, но и в диаспоре, где подобных ограничений не было.

Цдуким* как консервативная секта опирались только на Письменную Тору и отвергали все обычаи и галахот, исходили ли они от софрим* или от прущим*, отвергали все обычаи, как облегчающие, так и отягощающие, если в Торе не говорилось о них прямо.

Вследствие того, что цдуким противодействовали Г. прушим, последние вынуждены были установить множество новых Г., целью которых было бороться со взглядами цдуким. Примером того служит стих "Не зажигайте огня в субботу во всех поселениях ваших" (Исх. XXXV, 3). Прушим толковали этот стих как запрет еврею зажигать огонь в субботу. Однако по этой трактовке нет необходимости гасить огонь, зажженный перед субботой. Цдуким и впоследствии караимы заключали из написанного, что следует до субботы погасить огонь, и сидели в субботу в темноте. В противоположность им, прушим постановили зажигать субботнюю свечу не только ради мира в доме, но и как обязанность и протест против взглядов цдуким.

А чтобы повысить значение традиции и в глазах своих противников-цдуким, признававших только святость Торы Письменной, прушим искали обоснование Устной Торе в Торе Письменной путем толкования и объяснения написанного и логических умозаключений из него. Каждая Г. была выведена, таким образом, из подобной ей заповеди Торы, и так были свиты нити, связывающие Г. с Письменной- Торой. Впоследствии Г. получала силу закона, только если найдено было ей обоснование в Священном Писании.

Агада

Г. не была единственным предметом изучения в Домах Учения*. Прушим не ограничивались преподаванием закона и его интерпретации. Иногда мудрец повествовал о том или ином событии из жизни праотцев или периода царей. Часто из рассказанного следовал вывод нравоучительного характера; обычно рассказ внушал веру и надежду на будущее.

Цель многих историческоих агадот (сказаний) состоит в доказательстве того, что во всем происходящем в мире виден Перст Божий. Творцы А. не стремились отделить историческую истину от легенды, поэтому так часты в агадот преувеличения и метафоры, отличающие поэтическую речь от сухого языка формальной логики. А. питала особое пристрастие к отдельным личностям, упомянутым в Писании, таким, как Авель и Каин, Авраам и Нимрод, Яаков и Эсав, Моисей и Бил'ам, противопоставляя в каждой паре первого второму, и приписывала все доброе и прекрасное праотцам и пророкам, а все зло — их противникам. Иногда под вымышленными именами в агаде зашифровывались властители, современные ее автору. Так повествовала А. об Ахазе, царе-грешнике, и Иегоякиме, об Ахашвероше или Хираме, а подразумевала Антиоха, Калигулу или кровожадного Пироза (V в.). Современники знали, о ком действительно говорит А.

Историческая А. начинала повествование с первой пары — Адама и Евы (Хавы). От них обращается А. к праотцам, пророкам, праведникам и мудрецам более позднего времени. Самое почетное место в сказаниях А. занимают, конечно, Авраам и Моше (Моисей). Из царей А. предпочитает Давида и с особой любовью описывает историю его жизни и подвигов. А. не избегает и царей других народов: Ассирии и Вавилона, Александра Македонского и владык Рима. В период после разрушения Храма А. посвящает свои страницы знатокам Торы и мудрецам.

Нравственно-религиозная А., беря за основу ткань Писания, распределяла выразительное плетенье притчи, басни о животных (в особенности о лисах), любимых народным фольклором, так, чтобы узор был выпуклей, видимей, ярче. Различают четыре вида в интерпретации Торы: "пшат" - очевидный смысл написанного; "ремез" - намек; "друш" - особое толкование, разъясняющееся в Мидраше и разъяснении; "сод" - сокровенные тайны.

А. историческая и нравственно-религиозная

составляют два главных ответвления А., более или менее тесно связанных с письменным текстом. Однако А. охватывает все сферы жизни. А. затрагивает традиции и обычаи народов, используя современные ей области науки. Овеянная печалью идет А. вместе с народом в галут вавилонский и другие изгнания, а когда иссяк ее источник, А. возродилась в новой форме, в виде поэтических молитв и песнопений, в которых выражали поэты радость и печаль своего народа.

Знать А. должен каждый. И сказано: "Если хочешь ты познать Того, по Чьему слову создан мир, - изучай Агаду".