Злодейская статистика

Левшам порой приходится непросто. Картофелечистки и ножницы сконструированы для правшей. Занятия в секции бокса срываются из-за леворуких учеников. Писать в чековой книжке или в папке со скоросшивателем — сущая пытка. Попробуйте есть суп левой рукой за общим столом, где люди сидят тесно, и вы наверняка спровоцируете какое-нибудь происшествие. Даже скромная молния в брюках — и та предпочитает правшей.

Но в 1991 г. оказалось, что левшам грозит куда более серьезная неприятность: два авторитетных социолога опубликовали исследование, доказывающее, что левши живут в среднем на 9 лет меньше правшей.

Доктора Дайан Халперн из Университета штата Калифорния в Сан-Бернардино и Стенли Корен из Университета Британской Колумбии изучили смерти 1000 калифорнийцев и увидели, что правши в среднем умирают в 75 лет, а левши — в 66. В статье, озаглавленной «Леворукость: признак сниженной жизнеспособности», авторы заявляли: «Одним из факторов риска для левшей, очевидно, служит структура жилой и производственной среды, в которой у них больше вероятность пострадать от несчастного случая»1. Орудия и транспортные средства сконструированы под правшей, рассуждали авторы, значит, левше легче попасть в автомобильную аварию или не управиться с бензопилой. Как мрачно отмечала The New York Times, «среди людей на третьем десятке левши составляют 13%, но их лишь 1% среди тех, кому за восемьдесят»2. Выходило, что быть левшой так же вредно для здоровья, как и курить.

Мнение о том, что левшам суждена преждевременная кончина, быстро распространялось, и в 2013 г. BBC сочло необходимым вернуться к вопросу: «Правда ли, что левши умирают молодыми?»3

Ответ — нет. Это полная чепуха. Корен и Халперн неверно истолковали правду, которую обнаружили в своих статистических данных. Ученые оказались дезинформаторами.

Я рос в либеральные 1970-е, и меня определенно поощряли не стесняться собственной леворукости. Но прежние поколения придерживались не столь широких взглядов. К «неправильным», «злосчастным» левшам относились с подозрением, ведь когда-то считалось, что их коснулся дьявол. Левшей избегали и дискриминировали. Закономерно, что родители изо всех сил старались переучить детей все делать правой рукой. Ребенка, который брал столовый прибор или инструмент для письма левой, тут же поправляли. Хотя естественная доля левшей в популяции составляет около 10–12%, в XIX и начале XX столетия таковыми считалась гораздо меньшая часть населения. А вот позже родившиеся левшами чаще всего сохраняли леворукость и во взрослой жизни.

В итоге в популяции левшей в 1991 г. средний возраст оказался меньше, чем в популяции правшей. И таким образом те, кто умирал, оказывались моложе большинства их праворуких соседей по кладбищу. Нагляднее всего дело пояснит аналогия. Средний возраст успевших умереть представителей цифрового поколения ниже, чем средний возраст умерших из доцифрового поколения. По-другому и быть не может, ведь всем, кто родился в эпоху всеобщего интернета, сейчас еще нет 25. И это не значит, что принадлежность к цифровому поколению вредит здоровью.

И в 1991 г. верно было, что умершие левши скончались в заметно более молодых летах, чем правши. Но эту правду совершенно неверно интерпретировали, вызвав необоснованную тревогу среди левшей всего мира. Всех левшей, беспокоящихся о своем земном сроке, должна утешить та конкурентная правда, что у левшей и правшей одного возраста ожидаемая продолжительность жизни одинакова.

Цифры удивительны. Они дают нам такую ясность в понимании мира, которой часто бессильны достичь слова. Они позволяют сравнивать, оценивать, измерять перемены, суммировать целую галактику в одном числе. Они понятны любому представителю любой культуры. Их язык универсален. Но с цифрами есть проблема: кто-нибудь их то и дело понимает неверно. Если даже двое ученых, специализирующихся на статистике, не увидели, чтó им сообщают ими же собранные данные, стоит ли удивляться тому, какое множество людей пасует и теряется перед цифрами?

И дело тут не в математических способностях. В наши дни мало кому приходится делить и умножать в уме. Совершенно не важно, знаете ли вы, что такое квадратное уравнение. А важно — для всякого, кому нужно вести домашний бюджет или выбрать ответственное правительство, — понимать, что означают те или иные цифры.

Но, поскольку очень многим из нас трудно внимательно изучать статистику, разбираться, из чего складывается стоимость обучения в новой школе или как подсчитывается численность населения, а также непросто понять, что эти цифры означают на самом деле, манипуляторы имеют возможность искажать реальность, предлагая собственные толкования. По своей природе цифры должны быть самой прозрачной из всех имеющихся форм коммуникации и, соответственно, самой устойчивой к манипуляциям. На самом же деле мы во всех сферах жизни обнаруживаем конкурентные правды, опирающиеся на цифры.