Февраля, среда, 14:40, Североморск

Белая ворона.

Ещё в школе моя учительница Антонина Сергеевна говорила, что мне нужно было родится в другое время, т.к. моё мировоззрение не позволяло мне дружить и находить общий язык со своими одноклассниками. Я любил читать, довольно неплохо учился, не любил пьянки и гулянки, старался ни с кем не конфликтовать. В общем, на фоне одноклассников я выглядел белой вороной. Так было и в колледже, хотя уже в меньшей степени.

Тут, в армии, я с новой силой ощущаю себя белой вороной. Я дисциплинирован, дипломатичен, всегда стараюсь отстаивать свои права и выполнять обязанности, стараюсь не превращать ссору в драку, я не пью, не курю, слушаю не совсем популярную музыку, у меня есть амбиции и планы. Но я не хочу сказать, что со мной тут никто не общается, просто меня почти никто не понимает. У меня здесь есть хорошие товарищи, но и они чаще не понимают меня, чем понимают, так же, как и я могу их не понять.

Мне не понятны эти постоянные разговоры о тачках, мне совсем не интересно кто и сколько трахнул девушек до армии, у меня вызывают лютое отторжение разговоры о том, как они нажрались на своих проводах и со всеми передрались. Как вообще можно тратить своё время на эти пустые разговоры? Но ведь мне приходится слушать, т.к. чаще всего ты не можешь уединиться с человеком, который тебе по-настоящему интересен и разговаривать только с ним.

 

Февраля, четверг, 17:30, Североморск.

Одиночество.

Хоть меня здесь окружает очень много ребят, я всё равно чувствую себя глубоко одиноким человеком. Здесь мне не хватает родственной души, такой, какой для меня на гражданке были Юра, Лёша, Таня, Эдвин. Мне не с кем поговорить тут по душам. Здесь есть только те, с кем можно пообщаться, но с ними не чувствуешь себя уютно. О чём с ними говорить? Опять о машинах? Об армии? Об их проводах? Поэтому я в основном и общаюсь со своим дневником и использую всякую свободную минуту, чтобы написать здесь свои размышления и наблюдения. Часто мои записи прерываются различными построениями, работами, да и просто когда вокруг много народа, то не всегда удаётся открыть дневник и изливать в него свои мысли. И это происходит так часто, что я уже не ставлю акцент на этом, а просто продолжаю запись тогда, когда появляется такая возможность.

Но будет не справедливо, если я не упомяну одного человека, с которым я тут всегда общаюсь с большим удовольствием – это Гаврюшин Андрей. Мне очень нравится беседовать с ним о музыке, которую мы оба любим, и выслушивать его сатирические шутки об армии и сослуживцах.

 

Февраля, пятница, 12:20, Североморск.

Антитеррористический отряд.

Теперь помимо гарнизонного караула, меня ещё зачислили в антитеррористический отряд. И при первой же тревоге, мы принимаем форму №5 (робишка, сапоги, шинель, шапка), получаем автоматы, штык-ножи, противогазы, каски и бежим к КПП. Там нам вручают патроны и разводят по постам.

 

Февраля, пятница, 20:05, Североморск.

Послание дагестанцам.

Хочу написать ещё пару строк о дагестанцах. Они могут простить такую крысу, как Исмаил и общаться с ним нормально, а с русскими, которые им ничего плохого не сделали, они обращаются как с недочеловеками.

Но, не смотря на всё, что я написал выше, я хочу привести здесь строки из стихотворения одного из самых моих любимых поэтов Расула Гамзатова, который, кстати говоря, по национальности был аварец:

 

Мне все народы очень нравятся,

И трижды будет проклят тот,

Кто вздумает, кто попытается,

Чернить какой-нибудь народ.

 

И ещё очень нравится его выражение: «В Дагестане я аварец, в России я дагестанец, а заграницей я русский».

Поэтому, ребята, давайте жить дружно и тогда мы все вместе будем непобедимы!

 

Февраля, суббота, 0:05, Североморск.

Планы на будущее.

Сейчас стою дневальным, все спят, поэтому есть возможность спокойно поразмышлять. Пора строить новые планы на будущее. До армии у меня уже был план, как обустроить свою жизнь, но в неё почему-то совсем не входила армия. Я не учёл этот факт. Когда я приехал в Москву, я строил планы с таким размахам, что потом сильно удивлялся и разочаровался, когда у меня что-нибудь не получалось. Ведь жизнь состоит из таких мелочей, которые не всегда можно учесть. После этого я стал строить планы уже более детально. Но как я мог не учесть армию?

Сейчас у меня есть 2 года, чтобы построить план, но и эти два года нужно тоже как-то грамотно распределить. Дело в том, чтобы учиться в Москве, нужно иметь много денег. Эти деньги я могу заработать в ресторане «Кино». Но самые большие заработки там можно получить в декабре на ежедневных новогодних корпоративах. Однако мой срок службы заканчивается в середине декабря, с учётом всех переездов я смогу приступить к работе только числа 20-го, когда уже больше половины корпоративов пройдёт, а значит, я недополучу половину денег. Да и возьмут ли меня на работу в середине декабря, когда уже будет полный комплект официантов? Чтобы приехать домой раньше, мне придётся не ходить в отпуск, и тогда я уволюсь с армии в ноябре, а может даже в октябре. Но смогу ли я провести 2 года без мамы и друзей, без девушек, без вкусной еды, без громкой музыки, без тёплого Солнца? Я же за два года от этого всего отвыкну и мне тогда вообще не нужно будет ничего в этой жизни. Так что вопрос идти в отпуск или не идти – главный, над которым нужно подумать.

 

Февраля, суббота, 12:20, Североморск.

Уже не сон.

Раньше мне армия казалась сном. Находясь здесь уже несколько недель, я до сих пор ловил себя на мысли, что сплю или это какое-то другое измерение. Но сейчас для меня армия уже стала реальностью, а гражданка как будто бы погрузилась в сон… Что? Я шёл в модной рубашке по улице Москвы, слушал любимые песни и светило Солнце? Не может быть! Это был сон!

 

Февраля, суббота, 18:50, Североморск.

Ностальгия.

Сейчас по телевизору показывали выступление группы «Фабрика» и пока мои сослуживцы громко выражали свои эмоции над их аппетитными формами и глотали слюни, у меня защемило сердце. Ведь они именно в этих костюмах и с этой же песней выступали в ресторане «Кино». Мне, конечно же, хотелось похвалиться перед пацанами, что я видел этих девчонок так же, как сейчас вижу их, что я их кормил и поил у себя в ресторане, что даже успел мило пообщаться с Сашей Савельевой. Но что толку от того, что я это им скажу? От этого не станет легче не мне, не им.

Вообще мне сейчас нельзя смотреть телевизор. Я как увижу по нему что-нибудь, что мне напоминает о моей гражданской жизни, так на меня сразу нападает ужасная тоска. Да и не только телек вызывает у меня тоску. Вот сейчас сижу, пишу, а старшина второй статьи Лёха Кустов играет на гитаре и поёт песню «Батарейка». А ведь эту песню я тоже слушал в оригинале от группы «Жуки».

Как мне огородить себя от всей этой информации, которая вызывает во мне флешбэки? Это всё равно, что когда ты расстался с любимой девушкой, пытаешься её забыть, а друг каждый день напоминает тебе о ней и хочется его за это ударить. Ведь реально было легче меня забросили на какой-нибудь остров земли Франца-Иосифа, где нет ни радио, ни телевидения, ни людей, которые могут мне напомнить о гражданке, дали бы мне автомат и еду и сказали бы «Охраняй этот остров», то я бы проще переносил тяготы службы.