2020-06-08
83
Сейчас стою дневальным по кубрику. Точнее даже не стою, а сижу на какой-то тёплой желтой железной штуке, которая располагается в тамбуре между кубриками машинёров и трюмных, и усыпляющее гудит подомной. Хотя для того, чтобы сейчас уснуть мне не требуется ни усыпляющее гудение этой штуки, ни колыбельная мамочки, ни успокаивающие таблетки, ни даже темнота или горизонтальное положение тела. Для того чтобы заснуть, теперь мне достаточно просто опустить веки. Мои веки стали настолько тяжелы, что я часто не справляюсь с этим грузом, и веки падают вниз, погружая меня в сладкую истому. Как правило, заканчивается это либо моим падением с того места, где это произошло, либо ударом в любую часть тела человеком, который вдруг решил обломить это сладостное мгновение.
Сплю я в среднем 3-4 часа в сутки. Связано это с тем хаосом, который происходит на нашем корабле. Уже в течение двух недель я через день заступаю на ненавистную мне вахту дневальным, которая не позволяет мне не только спать, но и приходится постоянно находиться в кубрике. А кубрик - это самое ужасное место на корабле, здесь я абсолютно не защищён и постоянно на виду у годков. Лучше быть где угодно, но только не в кубрике.
Когда выпадают моменты свободного времени, я стараюсь незамечено пробраться в палату к Лексу. До недавнего времени с ним лежало ещё пару скрипачей с нашего корабля, но их уже отправили на «Восьмёрку». «Восьмёркой» называется психиатрическое отделение в больнице. Скоро туда же отправят и Лекса, и я останусь совсем один. Но, а пока он здесь, мы хоть как-то можем поддерживать друг друга.
Недавно я, наконец, насобирал 10 рублей и решил отправиться в хлеборезку, чтобы купить там хлеба для Лекса. Он лежит в таком месте, где звонков на обед не слышно, и часто пропускает или просыпает приёмы пищи. К тому же он боится издевательств со стороны других. Ведь питаться приходиться вместе со всем экипажем и когда он спускается в столовую, то его там дразнят и оскорбляют. В результате он питается примерно 1 раз в сутки. Из пухленького щекастого симпатичного паренька, Лекс превратился в доходягу.
И вот спускаюсь я в столовую, там уже вовсю орудует Али – дагестанец моего призыва из моей же машинёрской группы. У меня с ним отношения плохие, но, видя мою решительность, он разрешил мне купить у хлебореза буханочку несвежего погрызенного крысами хлеба. Набравшись наглости, я спросил ещё и соли. Али собственноручно скрутил кулёк из листа бумаги, насыпал туда соли и, ехидно улыбнувшись, отдал его мне. Денег он не взял ни за хлеб, ни за соль. Всё-таки дагестанцы способны на великодушные поступки. Набрав ещё и баклажку воды, я со всем этим добром отправился в лазарет.
Чтобы попасть в палату Лекса, нужно пройти мимо приёмного кабинета начмеда. Часто дверь в неё остаётся открытой и мне приходится на цыпочках спускаться по трапу к Леску, чтобы меня ни в коем случаи не засекли. Сам врач очень редко спускается к своему уже единственному подопечному - сезон скрипачей близится к завершению.
На этот раз мне удалось пробраться в палату Лекса незамеченным. Он спал и опять не слышал звонки на обед. Когда я перед ним разложил хлеб, погрызенный корабельными крысами, соль и воду, он посмотрел на это, как на редкий деликатес, о котором всю жизнь мечтал. Я разломал хлеб, посолил куски, большую часть отдал ему, и мы уплели это с таким удовольствием, словно ели тирамису, приготовленное шеф-поваром ресторана «Кино».
2:00
Только в палате у Лекса я могу хоть как-то расслабиться и прийти в себя. Там можно поговорить с родственной душой и подремать на свободной кровати. Однажды я так крепко уснул, что не проснулся на объявленное построение. После построения вся машинёрская группа отправилась на мои поиски. Слава Богу я вскоре проснулся и нашёлся, и эти звери не нашли мою шкеру. Отделался я всего лишь выговором командира группы и уже привычной раздачей пиздюлей и прокачкой годков.
Апреля 2005 г., воскресенье, седьмой час вечера, Североморск.
Самое яркое событие за последние недели.
Это самое вкусное, что я когда-либо пробовал в своей жизни - белая густая сладкая жидкость текущая прямо в рот.
Самое яркое событие происходило совсем не ярко - в тёмном и сыром коффердаме. Чтобы никто не видел и не слышал, я проковырял вилкой в банке две дырочки – одну для сгущёнки, другую для воздуха, который бы заходил в пустую банку – и с жадность, буквально одним глотком, высосал всё лакомство. После этого, я ещё долго пытался высосать те остатки, остававшиеся в банке, но поймал себя на мысли, что те звуки, которые издаются при этом, могут услышать годки и застукать меня. Проглотив всё до последней капли, я ещё долго стоял с банкой в руках и опустошёнными глазами смотрел на неё. Мне хотелось ещё и ещё. Была бы у меня целая коробка сгущенки, я бы и её съел. Если бы даже мне сказали, что коробка, это смертельная доза сгущёнки, я бы наплевал на это и всё равно бы всё съел – прекрасная сладкая смерть.
Аккуратно поставив банку в тёмный угол, я поднялся из коффердама и отправился в мастёрку за ножом. По пути меня встретил комод и запряг помочь ему в разборе аварийного дизель-генератора. Это продолжалось пару часов. После этого я наконец-то раздобыл нож и побежал с ним в коффердам. Спустившись, я увидел, как из угла, где стояла банка, убежала крыса. Обычное дело для нашего корабля – крысы для меня стали более дружелюбными животными, чем любой из моих сослуживцев. Наплевав на то, что банка была облизана крысой, я открыл её ножом полностью, я начал пальцем соскребать остатки сгущёнки со стенок и дна. В какой-то момент я сильно порезал палец об острый край банки, но вкус крови, только добавил пикантности вкусу сгущёнки…
Кто бы мог подумать, что после тирамису, капрезе, кесадильи и карпаччо, которыми я объедался в ресторане «Кино», самым вкусным для меня продуктом будет банка дешевого сгущёнки из пальмового масла вперемешку с моей кровью?
Апреля, понедельник, 14:40, Североморск.
Разочарование.
Сегодня я узнал, что если буду часто сидеть на этой тёплой желтой железной штуке, которая располагается в тамбуре между кубриками машинёров и трюмных, то я стану импотентом, т.к. эта штука трансформатор и излучает какие-то там поля. Но это уже не важно.
До армии я был счастливым человеком. У меня было все, чтобы называться таковым, другое дело, что я этого не замечал и не ценил. Я жил в прекраснейшем городе на земле, у меня была интересная работа, где я мог общаться со знаменитостями, у меня была девушка, которую я любил больше жизни, у меня были деньги, я постоянно ходил по концертам, отлично проводил время с друзьями и подругами, даже успел сняться в фильме. До армии я был жизнерадостным и весёлым, свободолюбивым и гордым, у меня было много планов на будущее и различных мечтаний.
Сейчас у меня нет ничего. Моя жизнь похожа на ад. Я живу, а точнее существую, в проклятом городе Североморске, на самом ужасном корабле. Тут меня заёбывают тяжелой и неинтересной работой, от которой меня воротит. Годки каждый день меня бьют, а если это не помогает, то просто не дают мне спать ни ночью, ни в адмиральский час – как только увидят, что я сплю, будят меня пинком в бок или в голову. В одну ночь даже заставили дежурить рядом со мной борзого, чтобы он следил за тем, чтобы я не уснул. Таким образом, они пытаются меня сломать окончательно, дабы я был более послушный. Из-за армии я лишился девушки, которая в последнем письме предложила мне остаться просто друзьями. Тут мне приходится побираться и подбирать с полу по 10 копеек в надежде собрать хотя бы рублей 10 и обменять их в хлеборезке на буханочку хлеба, чтобы утолить постоянный голод. На камбузе жрать противно, из-за крыс, тараканов и людей, но я всё равно жру. Однако этого всё равно не хватает и меня постоянно долбит нехват. Армия сделала из меня вора – когда я был дневальным и остался один в кубрике, я начал рыскать по всем чужим тумбочкам в надежде найти хоть чего-нибудь съедобное. И я нашёл – в банке нашего ублюдка контрабаса лежала открытая пачка мини рулетиков, и я без зазрения совести съел одну. Я бы съел и другие, но очень боялся быть замеченным и получить пизды ещё и за это. Я перестал чистить зубы, начал потягивать сигареты, разучился смеяться и улыбаться. Теперь у меня нет ни одного товарища – Лекса сегодня отправили на «Восьмёрку».
Я до глубины своей души разочарован в том, что БПК «Североморск» не идёт на боевую службу. Я разочарован в том, что на кораблях спят не 8 часов. Я разочарован тем, что на кораблях делают уборку 4 раза в сутки!!! Я разочарован людьми, которые служат на кораблях. Я разочарован абсолютно всем!
