Стенограмма выступления Николая Каклюгина

 на судебном заседании в Пролетарском районном суде г. Ростова-на-Дону перед вынесением приговора

Каклюгин Н.В.: Это не моё последнее слово. Это слово о лжи.

Так вот. Однозначен факт тотальной деградации российской правоохранительной системы, судебной в том числе, которую вообще до момента глубинного реформирования, создания практически заново, необходимо запретить называть охраняющей право. Не право она охраняет, а плодит криминал в структурах тех, кто призван нас, граждан, защищать от преступных посягательств. Мой случай показательный, ярчайший всему этому пример, но не исключение из правил, к сожалению, а один из многих сотен и тысяч по стране. Мы сегодня подходим к той точке, тому времени, за которым стоит только гражданская война, социальный взрыв, и провокаторы основные – не либералы из штаба «Фонда по борьбе с коррупцией» Алексея Навального, а «оборотни в погонах» из полицейских структур, органов прокуратуры и судов. И здесь невозможно не вспомнить, не процитировать, не напомнить всем нам две цитаты из нетленного «Собачьего сердца», меткого на емкие, но краткие слова и фразы Михаила Булгакова, которые если кто и знает, то не во всей полноте, широте, объеме, красоте. А ведь именно они, вложенные в уста «острому на язычок» профессору Филиппу Филипповичу Преображенскому, глубокому философу, каким являлся и наше сокровище прозы  писатель Булгаков, на века дают характеристику тем явлениям в нашем государстве, которые, если их выпустить из-под контроля, способны в очередной раз разрушить его практически до основания.

Пока мы смотрим в сторону Украины, Сирии, Турции, США, Евросоюза, Великобритании, что-то очень тревожное не один десяток лет прорывается и оформляется внутри страны под прикрытием различных многочисленных и разноцветных служебных удостоверений, ведомственных протоколов и справок, подменяющих реальную, правоохранительную деятельность фиктивной и более того – подрывающей экономическую и духовно-нравственную, религиозную безопасность Российской Федерации.

 

(первая цитата)

«- Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом?../…/…Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха.../…/…Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.

Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» - я смеюсь…/…/… Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займется чисткой сараев – прямым своим делом, - разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев!../…/…

- Городовой! – кричал Филипп Филиппович – Городовой!../…/…Это, и только это. И совершенно не важно, будет ли он с бляхой или же в красном кепи. Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан.

Вы говорите – разруха. Я вам скажу, доктор, что ничто не изменится к лучшему в нашем доме, да и во всяком другом доме, до тех пор, пока не усмирят этих певцов…/…/…

Никакой контрреволюции…/…/… Так я и говорю: никакой этой самой контрреволюции в моих словах нет. В них здравый смысл и жизненная опытность.»

/М.А. Булгаков, «Собачье сердце», гл. III (1925)/

 

(вторая цитата)

«- На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.»

/Там же, гл.VIII(1925)/

Вчитавшись внимательно в эти фрагменты из нетленного, всё так же актуального социально-драматического, хотя на первый взгляд и сатирического произведения почти вековой давности с прискорбием приходится отметить, примеряя то описание и напутствие к дню сегодняшнему, в современной России, что нынешние городовые, читай – полицейские, следователи, прокуроры и судьи (не все, но очень многие, попавшие в нашу деформированную систему псевдоправосудия), могут оказаться и пострашнее хищных зверей или птиц-стервятников, с виду имея человеческий облик и офицерские мундиры и погоны или судебные мантии. Как следствие – [извращая] полномочия органов гос. власти. Моя ситуация – наглядный тому пример. Они абсолютно спокойно совершают преступления против невиновных, сами крича при этом: «Держи вора!».

О серьёзных проблемах со здоровьем, ставших ещё более выраженными после госпитализации, я не раз говорил [выступая ранее на судебном заседании, например см. часть 3 выступления, фрагмент ближе к окончанию: https://vk.com/doc62594259_535650789?hash=2897e96f3146bbda91&dl=d750ec8e1e26192757]. Вот сегодня мы увидели ситуацию, когда говорится [судьёй Поповым], что в пятницу был положен документ и ждал того, как придут мои родители за ним. Как они могли прийти, если они вообще не знали, что этот документ ожидает своего часа, чтобы его забрали? Как можно сообщить, что утром мне была сделана инъекция, и я спал хорошо, если ночью у меня выходил камень и в 2 часа ночи делали инъекции все выходные. И каждый день мне колют 1, 2 раза в день инъекции спазмолитиков. У меня уже нет места на ягодицах, прошу прощения за подробности, куда мне можно колоть уколы. Я прошу экстренной госпитализации, но мне её не дают и говорят, что у меня состояние удовлетворительное. Всё построено на лжи. И я не случайно, когда выступал гособвинитель [на судебном заседании 31.10.2019 г.], сказал, что «сатана – отец лжи, и сатанист в прокуратуре», называя сатанистом гособвинителя Баранова, потому что эти слова из стенограммы [предоставленной судом] вычеркнуты. Когда мне вручили стенограмму [передали нарочно удивительно быстро, на следующий день после заседания, 01.11.2019 г.] – не было этих слов о сатанисте в прокуратуре, а просто было написано «сволочь». Но я не уверен, что я говорил «сволочь», а вот что «сатанистом в прокуратуре» называл этого господина – это так и есть, потому что сатана согласно Евангелию – отец лжи. Это не какие-то там отвлечённые от истины слова, а так и есть. Я наблюдаю этот сатанизм – это осатанелый, циничный беспредел во всём моём деле уголовном, и это то, что доводит меня до приступов [подъёма] артериального давления, и до той ситуации, в которой здоровья практически не может быть вообще в принципе.

Уже выступили адвокаты до меня, на прениях, а до этого выступил с безумной речью гособвинитель, который предложил мне 10 лет колонии строгого режима на основании показаний свидетелей [обвинения] всего лишь: то есть, показаний Красильникова – наркомана со стажем, трижды судимого, который является другом и непосредственно знакомым Лушникова [председателя правления Национального антинаркотического союза, ширмы-прикрытия украинской неопротестантской секты «Царство Бога»], что вообще никак не упоминается. Адвокат защиты моих интересов Пешиков полностью тоже пояснил эту картину. [См. его выступление 07.11.2019 г. «В связи с чем прошу Каклюгина оправдать»: https://ruskline.ru/analitika/2019/11/26/v_svyazi_s_chem_proshu_kaklyugina_opravdat]. То есть, значит, знакомые – те, которые мои знакомые со стороны защиты – это, значит, их показания ничего не значат, а знакомые те же, которых я знаю – Павлюченкова и Красильников [вместе с Новопашиным и Лушниковой] – их показания значат всё. То есть – ВСЁ! Нет отпечатков [ничьих] пальцев на свёртке, обыск не был проведён в доме и так далее, и так далее – всё это полностью опущено. Показания священника [протоиерея Евгения Литвиненко, руководителя антинаркотического отдела Шахтинской епархии] о вечере того дня, когда мы приехали с Красильниковым в Шахты, что я был в нормальном [трезвом, адекватном] состоянии – священник тоже якобы является моим другом, хотя священник не может быть другом, он гораздо старше в принципе. И вообще, то есть всё это собрано в какую-то кашу, которая вдруг представлена как некий конгломерат, на основании которого мне предложено 10 лет колонии строгого режима. И со спокойной совестью, закатывая глазки, прокурор [гособвинитель С.О. Баранов] выслушивал потом какие-то [мои] замечания и я был удален из зала за то, что назвал государственного обвинителя государственным преступником. Но извините: меня называют наркодилером, мне предлагают 10 лет колонии строгого режима – почему я не имею права гнать из зала государственного обвинителя тогда? Или, извините, Ваша честь, Вас, например? Почему я, кандидат медицинских наук, должен сидеть за этой решёткой и выслушивать все наглые, бессовестные обвинения, которые ни на чём не основываются вообще?

О том, что произошло, я писал в своём заявлении ещё 11 января [2019 года], например. Заявление, которое есть в материалах дела: том 2, лист дела 234-235, где указал – на имя начальника ГУ МВД Ростовской области Агаркова и копия следователю Швецовой – полностью, кто входит в организованное преступное сообщество (Скогорев, Болдырев [и ряд других их сообщников]); назвал то, что  бездействие прокуратуры Ростовской области – что приезжал в ноябре [2018 года] майор УСБ ГУ МВД [России Ростовской области ], который взял показания, и с тех пор больше я его не видел; о том, что я болен, что мне необходима помощь и так далее. Это в деле [в томах 1-3 материалов уголовного дела] есть, но никто не обратил на это внимания вообще. И если мы пойдём по свидетельским показаниям, которые были даны на суде [свидетелями обвинения], и сравним их с теми, которые были даны, приведены в материалах дела – так это вообще, просто шизофрения какая-то! То, что рассказывает Любовь Лушникова, там [в Москве, якобы, при первой личной встрече в 2018 году], стеклянной бутылкой пытался две таблетки ей запихнуть в рот, разбивая зубы – это что такое вообще? Она здесь эти показания полностью не подтвердила [на своём судебном допросе 16.07.2019 г.]. То есть эти показания писали за неё, получается, да?

Я ещё раз повторю то, что говорил ранее в своём выступлении: 20 октября 2018 года мне вменяется 4 часть статьи 228, а только 26 октября следователь Бортникова запрашивает вообще: «Найдите-ка мне свидетелей обвинения, свидетелей, связанных, которые знают о незаконном обороте наркотиков Каклюгина», - это как понять вообще? На административне задержание Николая Каклюгина 19 октября вызывается спецназ [ГУ МВД России по Ростовской области], «Гром» в 16 часов. Это как понять? То есть 6 человек – 2 оперативника и 4 бугая спецназовца – бегут на одного кандидата наук, чтобы его задержать, потому что он находится [со слов одного лишь старшего группы при задержании оперативника А.Ю. Болдырева] в состоянии алкогольного опьянения? Это что за паранормальные явления такие в Ростовской области, в Ростове-на-Дону происходят?! Это никого не смущает? Прокуратура [гособвинитель С.О. Баранов] спокойно, причесывая чёлку, здесь предлагает 10 лет строгого режима. Так, может, это надо как раз прокурору [Баранову] предложить посидеть 10 лет? И, может, год отсидеть в СИЗО, как я посидел? У меня седые волосы появились! Может быть, не хочет ли прокурор присесть на годик в СИЗО, прочувствовать по полной то, что он предлагает? А глазки не закатывать здесь и не сидеть, изображать из себя девочку невинную.

Если мы пройдемся (я вернусь ещё к свидетельским показаниям), если мы пройдемся по тому, что здесь прокуратура [Пролетарского района города Ростова-на-Дону] нам сообщала, то это просто позорище какое-то! Если взять те же вопросы, связанные с медицинским обеспечением, как здесь сообщается, в частности, начальником медчасти [филиала ФКУЗ МСЧ-61 ФСИН России в СИЗО-3 Обуховым А.С.] – почему «слово о лжи» - он сообщал о том, что я находился в больнице с 30 апреля по 8 мая, например, а у меня 3 голодовки, на тот момент, кода я приехал – 2 отказа от приёма пищи протестные в связи с тем, что столько нарушений было в материалах дела со стороны следователей Швецовой и Бортниковой, со стороны оперативников. И после двух этих голодовок, аж через три месяца, я попал в больницу на 16 дней, хотя господин Пачганов – начальник МСЧ-61 – сообщал [в своих шести отписках с мая по ноябрь 2019 года] о 8 днях. И я попал почему-то в психиатрическое отделение, а не в терапевтическое. И об этом знает прокуратура Ростовской области, об этом знает прокуратура Пролетарского района [г. Ростова-на-Дону] – но никто ничего не сделал, [по существу заявлений] не сообщает. Я не пролечен, в течении 13 месяцев [15,5 месяцев – до плановой, не экстренной госпитализации в областную тюремную больницу] практически, я ни разу толком не был пролечен, несмотря на то, что не просто у меня хронические заболевания, а то, что я, можно сказать, прожил 74 дня из 13 месяцев в отказе от приёма пищи. Попробуйте прожить 74 дня в отказе [голодовке]. Я сам себя корю за то, что я это сделал, но как мне было достучаться до прокуратуры? Так я не достучался! Сидит эта прокуратура Пролетарского района: то краснеющий [гособвинитель] Вернигора, не пойми от чего, то закатывающий глазки господин [гособвинитель] Баранов, и им всё равно вообще – голодал я или не голодал. В материалах дела до сих пор нет полностью информации о моих голодовках, если бы не сторона защиты. И в то же время я получаю 25.07. [2019 г.] опять сообщение от Пачганова, что состояние здоровья у меня удовлетворительное в настоящее время. Мне, у которого камни высыпаются прямо в раковину! Я писал, направлял на судью, Ваша честь, на Вас, информацию. Даже анализ камней мы сделали в июле месяце.

А мне, мне сообщает [начальник ФКУЗ МСЧ-61 ФСИН России] Пачганов, что моё состояние здоровья удовлетворительное, и я не нуждаюсь в экстренных мерах госпитализации. Это что за покрывательство, круговая порука?

Когда было направлено обращение прокурору Новочеркасска А.А. Косинову 29 июля, оно попадает 16 августа в прокуратуру Ростовской области – та расписывает  ростовскому прокурору по надзору за соблюдением законов, 19 августа прокуратура Новочеркасска направляет в ГУ ФСИН России по Ростовской области, те пересылают тому же Пачганову. И снова я получаю от Пачганова 4 октября письмо о том, что моё состояние здоровья удовлетворительное, и всё у меня хорошо. У меня печёночные ферменты превышены в 6 раз АлАт, другого фермента – в 3 раза. Сейчас мне уже прокапали 10 капельниц в самом СИЗО – чуть лучше, в 3 раза превышение. Но это печень распадается, у меня пред-цирроз по сути. Я нахожусь в состоянии на грани просто. Меня что, доводят до самоубийства, снова пытаются? [Как это было в ФК ЛПУ МОТБ-19 ФСИН России с 30.04. по 16.05.2019 г., куда меня госпитализировали из СИЗО-3 г. Новочеркасска, о чём я, как и о всём изложенном в абзаце выше, поведал в статье «Приказано – уничтожить?!» от 23.10.2019 г.:

https://ruskline.ru/opp/2019/10/23/prikazano__unichtozhit_].

Следствие торопилось судорожными прыжками за три месяца закончить следствие, чтобы передать дело в суд, несмотря на массу нарушений, а теперь суд торопится вменить мне приговор обвинительный, игнорируя моё состояние здоровья как в первом, так и во втором случаях. У меня была слабая надежда на Вас, Ваша честь, что у меня как-то получится, всё-таки, здесь немножко другая будет картина, но мне до сих пор не оказано никакого лечения. Мне всё равно, что сообщает Вам [начальник мед. части СИЗО] Обухов, о том, что мне укололи в полдевятого [утра, перед выездом в суд на это выступление и оглашение приговора] Папаверин, извините, один препарат и всё, я поехал сюда. Но это не означает, что меня пролечили. [Лишь устранили симптоматические спазмы от идущих почечных камней и песка]. Мне до сих пор не сделали ультразвуковое исследование. А те, которые делали последние, в январе месяце [2019 г.], сообщают о том, что у меня камень и песок в почках, и в левой и в правой. Так сделайте мне ультразвуковое исследование, сообщите о том, что реально происходит! А то, что сообщают анализы мочи – мутная, слизь в моче есть – это говорит о том, что заболевание почек присутствует.

Когда отец делает запрос на того же Пачганова – 4 сентября [2019 г.] он ему сообщает вместо того, чтобы сообщить о состоянии здоровья, сообщает о том, что я размещён в камере, что у меня есть кровать, стол, скамейка, шкаф, вешалка для верхней одежды, светильник, унитаз, умывальник и проведена сигнализация. Кому это нужно? Когда мне нужна помощь медицинская, срочно! То же самое от 26 сентября приходит письмо от Пачганова.

Прокуратура Пролетарского района в ответ на запрос о [моём] медицинском обеспечении [и неоказании стационарной медпомощи] 5 сентября 2019 года за подписью господина Чаброва, который у нас исполняет обязанности уже прокурора района – вообще абсолютно ни одной информации не сообщает, ничего о медицинской помощи, ни слова на трёх листах. Просто сообщает о том, что в следственный отдел [по Пролетарскому району г. Ростова-на-Дону СУ СК России по Ростовской области] поступило заявление о нарушениях сотрудников, о необоснованном уголовном преследовании, ни слова о медицинском обеспечении. На двух листах всего лишь. [Все эти формальные ответы-отписки размещены в приложении к статье «Приказано – уничтожить?!» на «РНЛ» (https://ruskline.ru/opp/2019/10/23/prikazano__unichtozhit_)]. Когда я каждый раз прилагаю 60-70 листов приложений, обоснований и так далее. Это говорит о том, что прокуратура Пролетарского района не наблюдала за законностью соблюдения моих конституционных прав, то есть вообще не выполняла свою надзорную функцию, то есть являлась частью организованного преступного сообщества. Я ещё раз повторяю – это нарушение законодательства, это нарушение УПК, это нарушение Уголовного кодекса, это уголовные статьи, за которые должны ответить, это часть сговора преступного. Я надеюсь, Ваша честь, что Вы не входите в это организованное преступное сообщество.

Но, однако же, когда я 23 июля узнал о том, что мне мера пресечения на 3 месяца вперёд продлена с подачи господина Вернигоры, другого государственного обвинителя [гособвинителя в первой части судебного расследования по моему уголовному делу], и Вы это поддержали – то конечно возникла тревожная мысль о том, что будет дальше с приговором обвинительным и каким [именно по тяжести]. Я не знаю, как это всё дальше будет происходить, но абсолютно наплевательское отношение со стороны прокуратуры Ростовской области обращает на себя внимание. То же самое обращение 17 священнослужителей Русской Православной Церкви, которое было в ноябре, когда, насмехаясь, один из представителей прокуратуры говорил: «Да хоть папа Римский, хоть Кирилл», - ещё раз обращаю на это внимание – «должен находиться в СИЗО». Это что за отношение такое к Русской Православной Церкви? [См. материал на «РНЛ» от 12.07.2019 г. «Да хоть Кирилл, обвиняемый должен находиться в СИЗО»: https://ruskline.ru/news_rl/2019/07/12/da_hot_kirill_obvinyaemyj_dolzhen_nahoditsya_v_sizo].

И сколько бы мы не сообщали об этом – всё проходит мимо. 8 ходатайств было со стороны защиты [17.10.2019 г., см. третью часть выступления Н.В. Каклюгина (с допросом, окончание):

https://ruskline.ru/analitika/2020/01/24/nechistye_duhom_i_serdcem_zakryvaya_vse_voprosy]. Мы предлагали запросить, чтобы здесь выступила та самая [экс-начальник отдела дознания Отдела полиции №7 УМВД России по г. Ростову-на-Дону] Наталья Николаевна Разумная, которая дала заявление, где сообщила о причастных к моему задержанию сотрудников и УФСБ Ростовской области, и ФСБ центрального аппарата: Каплине и Агапове. Нет, она не была здесь допрошена! Отказ. Нет здесь и следователей [ОРП на ТО ОП №7 СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону] – Бортниковой и Швецовой. Та самая [следователь] Бортникова, которая поручение выписывала уже 20 октября после вменения мне в вину части 4 ст. 228.1 ПРИМ [через ст. 30 п. «г»]: «Поручить сотрудникам 3 отдела УКОН УМВД провести оперативно-розыскные мероприятия, направленные на установление свидетелей, осведомлённых о преступной деятельности». Как это понять? Рапорт оперативника [3 отдела УКОН ГУ МВД России по Ростовской области] Егорова от 26 октября, которому так же – [нам судьёй Поповым А.Е.] было отказано в его допросе, потому что он сообщает, что, допустим, Красильников [свидетель обвинения, трижды судимый, наркозависимый, см. материал «Требую передать дело в Следственный комитет»: https://ruskline.ru/news_rl/2018/12/01/trebuyu_peredat_delo_v_sledstvennyj_komitet/], якобы, был одним из постоянных потребителей наркотических средств, которые приобретал у меня (наркотические средства), что не подтвердилось. И ни [свидетель обвинения] Новопашин, ни [свидетель обвинения] Павлюченкова не осведомлены о причастности меня к незаконному обороту наркотиков, то есть это полностью фальсификация материалов оперативно-розыскной деятельности, это уголовная статья 303 УК РФ. Почему нам не дали возможности с ними пообщаться? Это всё о том же, и все эти вопросы остаются.

Если мы возьмем протокол допроса свидетеля Беглярова Владислава Юрьевича, который всё-таки был допрошен как свидетель, то здесь однозначно мы видим, что, во-первых, он не является моим другом, как указала нам в обвинительном заключении [следователь И.С. Швецова], и как указал гособвинитель Баранов абсолютно ложно – то есть это ложь! Опять-таки возвращаемся к тому, кто отец лжи – сатана. Что за сатанист такой, что за бессовестная наглая ложь? Он никогда не был моим другом [Вадим Бегляров] – это просто парень, который занимается реабилитацией, бывший наркозависимый, которого я когда-то опрашивал по диссертации, мы с ним так и познакомились. Мы с ним раз 5-6 виделись в жизни всего. Какой он мой друг? И тем не менее, он сообщает о Красильникове, что он наркозависимый, и ему нет доверия. Более того, Николай Олегович Новопашин в своём выступлении 6 августа [2019 года] подтвердил также, что нет доверия Красильникову, он наркозависим по-прежнему, является наркозависимым. Более того, он, возможно, работает на полицию. То есть, даже свидетель обвинения [Новопашин] об этом сообщил. Все эти моменты проигнорированы абсолютно государственным обвинителем, но, я надеюсь, не будут проигнорированы Вами.

Обращает на себя  внимание тот факт, что священник Русской Православной Церкви – отец Евгений Литвиненко – сообщил о том, что видел меня с Красильниковым в тот вечер (когда, якобы, [со слов Красильникова] я приехал в наркотическом опьянении с Красильниковым, употреблял по пути на бензоколонке и в Краснодаре ещё, по выезду в Шахты из Краснодара, весной, в начале лета 2018 года, наркотические вещества типа «соли»). Но почему госпожа Швецова, следователь Швецова, не приобщила, не сделала, не перевела в статус свидетеля [председателя антинаркотического отдела Шахтинской епархии протоиерея Евгения] Литвиненко? Потому что она не хотела, чтобы в обвинительном заключении присутствовала фигура отца Евгения, потому что эти показания были не выгодны обвинению, потому что нужно было меня посадить. Им не нужно было, чтобы в обвинительном заключении присутствовал отец Евгений.

Я прошу прощения за сбивчивый текст, но мне, действительно, плохо, в связи с этим немножко сбиваюсь, конечно…

В частичном отказе ходатайства от 24 января [2019 года] Швецова так и сообщила, что уже все свидетели набраны и уже невозможно отца Евгения Литвиненко (Евгения Валентиновича Литвиненко, 1974 года рождения) сделать свидетелем, потому что всех свидетелей защита уже исчерпала раньше и всё. Что это за основание такое? Это что за нарушения УПК, вообще, действующего? Как это всё понимать?

В это же время Главное следственное управление [ГСУ] ГУ МВД Российской Федерации [по Ростовской области] является грубым прикрытием для преступной деятельности [следователей ОРП на ТО Отдела полиции №7 СУ УМВД г. Ростова-на-Дону] Швецовой, Бортниковой и её начальника Сердерова.

Стребков, зам. начальника ГСУ МВД [ГУ МВД по РО], отвечает 12 марта 2019 года [мне, адвокату и иным заинтересованным лицам] сразу на 6, шесть обращений! Как можно ответить сразу на 6 обращений граждан одним письмом на 2-х листах? Это что такое вообще происходит? Стребков, зам. начальника ГСУ, «герой МВД», просто сообщает [в этих отписках], что расследование по уголовному делу окончено. Обращение первое 11 января было к нему, а он отвечает через 2 месяца, нарушая все положенные нормы – то есть, должен был ответить в течение 30 суток календарных, а отвечает 12 марта, ровно через 2 месяца и 1 сутки. Он ждал, пока дело будет передано в суд и сообщил о том, что дело уже передано в суд и уже невозможно ничего исследовать по этому делу. Вот он, ещё один преступник – Стребков, пожалуйста! Кроме того, это в ответе мне, а в ответе [защитнику-адвокату в моих интересах] Пешикову Павлу Сергеевичу, от того же 12 марта – он взял и в один день написал мне и написал Пешикову, написал ещё Анне Тиминой – то есть ответил сразу на 6 запросов в один день. Вот такой вот у нас есть, оказывается, зам. начальника Главного следственного управления Стребков, которого курирует начальник ГСУ А.А. Адамов, которому в своё время писал ходатайство адвокат Пешиков, где изложил все нарушения УПК и УК РФ, связанные с моим задержанием, арестом, вменением в вину уголовной статьи, 18-19 февраля [2019 года писал Пешиков]. И Адамов отделался отпиской.

Точно такую же отписку написал на ходатайство адвоката Пешикова на прокурора [Пролетарского района города Ротсова-на-Дону] Мальцева зам. прокурора Пролетарского района Чабров. Такая же отписка, на пол-листа всего ответил, что всё – отказать в ходатайстве и всё. А Стребков здесь нам сообщил 12 марта, Пешикову Павлу Сергеевичу, адвокату, о том, что Швецова Ирина Сергеевна занимает должность старшего следователя Отдела по расследованию преступлений на территории обслуживания Отдела полиции №7 [УМВД по г. Ростову-на-дону]. То есть, она вообще не является следователем по особо важным делам, как она указывала периодически в своих бумагах, подписывалась. То есть она здесь тоже совершила подлог – она вообще не следователь по ОВД, по особо важным делам. То есть периодически она вводила в заблуждение при некоторых запросах и суды, и компанию «Вымпелком», например, когда запрашивала… То есть, она не является следователем по особо важным делам, это обманщица вообще, бессовестная.

Вот опять возвращаемся, моё выступление – это слово о лжи. И оно далеко не последнее [слово]. Впереди уголовные дела, которые обязательно будут, мы обязательно дойдём до Следственного комитета, до Бастрыкина, до Москвы, и здесь нам будут помогать депутатский корпус [Государственной Думы и Совета Федерации], это безусловно.

Я писал заявление 24 января [2019 года], оно тоже есть в материалах уголовного дела – на него также не обратили внимания, где я сообщал о всей [организованной преступной] группе: и о «Царстве Бога», и о Лушникове как заказчике моего дела, о том, что вышла через 12 дней после моего задержания статья в Интернете в Санкт-Петербурге, автора Дмитрия Григорьева [см. комментарий на статью публициста Игоря Друзя: https://ruskline.ru/news_rl/2018/11/02/o_razoblachitelnoj_state_pornodelatelya_dmitriya_griba/], где изложена информация, которую не мог знать питерский блогер [взявший странный психоделический наркогенный псевдоним «Гриб»]. Это явно был заказ [на порочащую мои честь и достоинство публикацию], то есть, могло знать только следствие, или заказчик – владел информацией только они. Однако, этот автор опубликовал ложь, что я причастен к обороту наркотиков [наркопотреблению в прошлом] и так далее. Это также подтверждает, что работало организованное преступное сообщество, и тоже никто не обратил на это внимание. Как так? 24 ноября 2018 года следствие могло бы быть объективным и пойти по этому пути и так же исследовать эти обстоятельства – ничего этого не произошло.

В то же время Анапольский – это работник Ростовской областной прокуратуры – отвечает 6 марта [2019 года], например, что – из генпрокуратуры (мы подавали запрос) [спустилось в РО] – «дело передано в суд». Точно так же – в ожидании передачи в суд молчали-молчали [месяцами, нарушая Уголовно-процессуальное законодательство], как только дело перешло в суд, тут же пошли ответы. Как это всё понимать?

12 февраля 2019 года заместитель прокурора района Чабров сообщает, что, пишет [начальнику Следственного отдела ОРП на ТО ОП №7 СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону] Сердерову, майору юстиции, с копией на меня: «Прошу тщательно изучить доводы обращения и провести служебную проверку в отношении старшего следователя ОРП на ТО ОП №7 Швецовой И.С. О результатах рассмотрения прошу уведомить заявителя и в прокуратуру района в установленный законом срок». То есть, я должен был получить от господина Сердерова результаты проверки деятельности Швецовой. Однако, до сих пор – сегодня у нас 12 ноября, то есть ровно 9 месяцев прошло – ничего господин Сердеров не сообщил о результатах служебной проверки в отношении старшего следователя Швецовой, что является непосредственным нарушением не только Уголовно-процессуального, но и Уголовного кодекса Российской Федерации, является ни чем иным, как злоупотреблением должностными полномочиями, возможно даже превышением должностных полномочий. А может и преступной халатностью. [Всё это трактуется и карается в рамках УК РФ, статей 285, 286, 293. Однако данная преступница на свободе]

И через 3 месяца после 12 февраля снова тот же Чабров сам уже мне сообщает 13 мая 2019 года в документе №805ж-2018, что «нарушений и неправомерных действий старшим следователем Швецовой не допущено». На каком основании сделано такое заключение? Где результаты этой прокурорской проверки? Почему господин Чабров позволяет себе такие заключения? [Ответов на эти вопросы до сих пор, на 17.02.2020 года так и нет].

Дальше пошли отписки – 25.02, 26.02.2019, 5 марта 2019, 26.03.2019. Эти все 4 отписки пришли ко мне (точнее, не ко мне, а в СИЗО-3) в один день – 3 апреля. Это говорит о том, что ровно в 1 день господа Чабров (25 февраля), Чабров (26 февраля), Чабров (5 марта) и Касянчук (26 марта) в один день собрали в кучу однотипные, один в один 4 текста – они ничем не отличаются друг от друга – и переслали в СИЗО. Просто, вот так вот, сидели, ждали, пока накопилось четыре и: «На, забери, Николай Владимирович Каклюгин!», и сообщили в этих отписках, которые в один день пришли, 3 апреля, присланы в один день, что они изучили материалы уголовного дела и прокуратурой района установлено, что: «Все собранные по делу доказательства являются относимыми, допустимыми, достоверными, а, следовательно, достаточными для разрешения уголовного дела». На каком основании это было сделано? Непонятно. И тексты один в один. Обращения были разные, то есть: на 19 февраля они ответили на моё обращение, на 22 февраля на моё обращение ответили, на 28 февраля обращение, на 25 марта обращение, на 19 марта. 27 марта отвечает [и.о. заместителя прокурора Пролетарского района г. Ростова-на-Дону] Касянчук, и тексты один в один, абсолютно не отличаются друг от друга. Это как понимать?

Касянчук разошёлся настолько – это исполняющий обязанности заместителя прокурора района – что 3 апреля 2019 года отвечает сразу на 2 обращения моих, то есть на 2 обращения отвечает одним своим. То есть, вообще, это настолько нарушение, нарушение УПК действующего! И это никого не волнует! Как это так можно ответить? Опять тексты не отличаются ничем от текста, подписанного Чабровым!

8 апреля 2019 года тот же самый Касянчук отвечает на одно [моё заявление] – один в один текст. Каждый раз я пишу о разном, о каких-то нарушениях [сотрудников Следственного отдела ОРП на ТО ОП №7 СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону] Сердерова, Швецовой, прилагаю тексты какие-то на 19 листах, на 20, на 40 листах – в ответ одно и то же – [бессодержательные формальные ответы]. 4 апреля отвечает [встревоженной моей ситуацией А.Л.] Тиминой тот же Касянчук, другой гражданке заинтересованной, спрашивающей, сразу на 2 обращения – от 1 апреля и от 2 апреля – на пол-листа всего лишь ответил: «Законность принятого процессуального решения о возбуждении уголовного дела проверялось прокуратурой. Оснований для отмены постановления о возбуждении уголовного дела не установлено». На каком основании? 18 апреля снова ответ Касянчука на моё [обращение. Никаких объяснений по существу представленных заявителями доводов при этом не приводится].

8 июля [отписка из той же районной прокуратуры] уже немножко отличается: «Сообщается, что оперативно-розыскные действия по делу были проведены в строгом соответствии с требованием Федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности”». А как это понимать, если номер КУСП отсутствует? То есть, рапорт без номера КУСП – это что у нас нормально ОРД [оперативно-розыскная деятельность] проведена? Если оперативно-розыскные мероприятия не проводились. 21 января [2019 года] нам сообщают в отказе частичном об удовлетворения ходатайства, [следователь] Швецова [сообщает]. Мы спрашиваем: «А проводились ли оперативно-розыскные мероприятия?» - Пешиков адвокат [в своём запросе] спрашивает у неё [Швецовой]. Она отвечает: «Оперативно-розыскные мероприятия не проводились в отношении Каклюгина, следствие не располагает такой информацией». А как тогда мне лично сообщает господин Чабров, зам. прокурора района, о том, что «оперативно-розыскные действия проводились в строгом соответствии с требованиями ФЗ “Об оперативно-розыскной деятельности”»? Это что за ложь? На каком основании такое заключение сделано? Что вообще себе позволяет прокуратура Пролетарского района, кем она себя возомнила? Над законом? Вы кто – преступники? Вы должны ответить перед законом, и вы будете за это отвечать. Следственный комитет рядом. [Хотя пока так и не включился на областном уровне, имитируя с 16.11.2018 г. доследственную проверку по сфабриковавшим данное уголовное дело оперативникам областного УКОН и следователям Пролетарского РОВД, о чём чуть позже будет опубликован материал «След “крыши” банды Цапков в “деле Каклюгина”», подготовленный на основе заявления на главу СУ СК РФ по РО А.Г. Хуаде от 17.01.2020 г.:].

Когда я написал обращение в прокуратуру города Новочеркасска по нарушениям, допущенным прокуратурой Пролетарского района [г. Ростова-на-Дону], объёмом в 31 лист, это было 26 июля [2019 года], в итоге оно попало в прокуратуру Ростовской области. Но прокуратура Ростовской области проигнорировала полностью Федеральный закон «О прокуратуре», «Инструкцию по обращениям граждан», поскольку они должны были ответить сугубо по нарушениям прокуратуры Пролетарского района [города] и не имели права спускать [данное обращение] «вниз», а сообщать по их нарушениям и провести проверку деятельности прокуратуры в отношении вот того, что я сообщаю. А я сообщил это в прокуратуру Новочеркасска, а те переслали это в Ростовскую область, прокуратуру Ростовской области. Обращение было рассмотрено, но сообщалось мне в 6 абзацах просто о том, что: «По результатам рассмотрения уголовного дела судом будет дана оценка доказательств на предмет их относимости. По факту хищения мобильного телефона следственным отделом области проводится проверка. Обращение в Генпрокуратуру рассмотрено в соответствии с Инструкцией». Подписал начальник уголовно-судебного управления М.В. Черняк, старший советник юстиции. Это что? О чём речь, если я пишу о прокуратуре Пролетарского района?

Это говорит о том, что в одной связке, покрывает преступление, совершённое в отношении меня, и приговор. Это, Ваша честь, я говорю о том, что Вы должны понимать, что это преступный сговор. И если будет обвинительный приговор [в отношении меня], то уж извините, но автоматически Вы являетесь, любой юрист скажет тогда, что это часть преступного сговора, есть доля ответственности и на Вас. Ну а что делать?..

15 августа 2019 года прокуратура района рассмотрела другое моё обращение. И тут уже выясняются удивительные детали. Оказывается, сотовый телефон, по которому так много было вопросов с октября [2018 года], с момента похищения, почти через год только, в августе, через 8 месяцев, в ответе 15 августа 2019 года господин [и.о. заместителя прокурора Пролетарского района г. Ростова-на-Дону] Касянчук [о нём] сообщает, что:   «В ходе расследования уголовного дела принято решение следователем» (Бортниковой, получается, здесь фамилия не указана, но тогда следователем была Бортникова) «13 ноября принято решение о выделении из уголовного дела в отдельное производство материалов по факту совершения кражи мобильного телефона “Iphone 6S”, принадлежащего Каклюгину Н.В. Указанный материал проверки 14 ноября зарегистрирован в КУСП». Где сообщается в КУСП абсолютно не по похищению телефона [ст. 158 УК РФ], а по поводу превышения должностных полномочий [ст. 286 УК РФ] оперативниками Болдыревым и Скогоревым. То есть, Касянчук здесь совершает ложь, фальсифицирует вообще на самом деле, не о том здесь кусок вообще, не о том взят. «Молодец» в кавычках Касянчук! Снова лжёт. Опять-таки – это слово о лжи, моё выступление.

Дальше здесь сообщается, что начальником [Следственного отдела] ОРП на ТО [Отдела полиции №7 г. Ростова-на-Дону], то есть Сердеровым, принято решение об отказе, вынесено, следовательно, отменено решение от 29 марта 2019 года [об отказе в возбуждении уголовного дела] по поводу похищения телефона. [Следователь] Бортникова спокойно, тихо 13 ноября [2018 года] выделила в отдельное производство [данное уголовное дело], потом [этим же] «следователем ОРП на ТО ОП №7 принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела». Дата не указана Касянчуком хитрым, то есть, неизвестно, когда [конкретно] она приняла решение об отказе, Бортникова. Мы об этом ничего не знали вообще, нам об этом не сообщалось до 15 августа. Потом начальник [того же следственного отдела] Сердеров этот отказ отменил и направил материал в Следственный отдел Следственного комитета по Ростовской области, в Пролетарский район. А потом там 29 марта, в марте ещё, был приобщен материал Следственного комитета. Но нам [в ответ] прокуратура с марта месяца до августа – 5 месяцев – молчала. Почему? Это говорит опять-таки о преступном сговоре прокуратуры Пролетарского района с теми преступниками, которые похитили телефон. Фиксация идёт [аудиозапись выступления], и это должно быть, и я надеюсь, это будет отражено в стенограмме.

Интересен ответ прокуратуры Ростовской области от 27 декабря 2018 года. Здесь сообщается, что [начальник управления по надзору за следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью в органах МВД, ФССП, ФСИН и МЧС] господин Анапольский тогда нашёл некоторые нарушения, и он здесь сообщает, что: «В целях устранения выявленных нарушений уголовно-процессуального закона, в том числе выразившихся в непринятии своевременных мер к установлению подлежащих доказыванию обстоятельств, прокурором Пролетарского района города Ростова-на-Дону руководителю следственного органа внесены требование и представление, по итогам рассмотрения которых виновные должностные лица привлечены к ответственности». Кто привлечён, когда привлечён, где в материалах уголовного дела есть информация об этом – ничего этого нет. Есть только один лист, это лист 242 в материалах уголовного дела…

 Это ответ [С.Л. Анапольского] моему отцу – Каклюгину Владимиру Борисовичу: «Копия обращения направлена в следственный орган для приобщения к материалам дела [и проверки следственным путём доводов о неправомерных действиях неустановленных лиц, связанных с незаконным оборотом наркотических средств] ». Где? Нет в материалах дела этого, этой копии обращения. Всё это говорит о том, опять-таки, что материалы дела, как минимум, или сфальсифицированы, или скомпилированы так, что там отсутствуют те документы, которые должны там быть. Зато есть листы, которые вшиты следователем Швецовой [см. отсканированные пронумерованные доказательства фальсификации материалов уголовного дела в окончании моего выступления 17.10.2019 г., публикацию от 24.01.2020 г.:

https://ruskline.ru/analitika/2020/01/24/nechistye_duhom_i_serdcem_zakryvaya_vse_voprosy], о чём говорил адвокат Пешиков в своём выступлении [см. текст выступления в материале «В связи с чем прошу Каклюгина оправдать»: https://ruskline.ru/analitika/2019/11/26/v_svyazi_s_chem_proshu_kaklyugina_opravdat] – лист 45 третьего тома. Это, когда должна была следственная группа приступить и следователь Швецова не приняла дело вовремя [после создания следственной группы её руководителем Сердеровым, что обязана была сделать вновь], а потом уже подменила листы [понимая, что иначе дальше уголовное дело аннулируется]. Фальсификацию совершила – тоже уголовное дело [в отношении неё, ст. 303, ч. 3 УК РФ].

21 мая прокуратура Ростовской области сообщает, опять-таки тот же Анапольский, абсолютно ложную информацию о том, что «права Каклюгина Н.В. на материально-бытовое», ну, допустим, здесь нормально, а вот   «медицинское обеспечение в период содержания в ФКУ СИЗО-3 ГУ ФСИН России по Ростовской области не нарушены». Как это? В мае месяце, 21-го, мои права на медицинское обеспечение не нарушены? Если я находился, меня чуть не убили, в МОТБ-19, в больнице, где висела веревка на решётке, где у меня были забраны все таблетки, и я находился 16 дней в психиатрическом отделении, вместо терапевтического. [См. об этом в обращении на имя директора ФСИН России А.П. Калашникова от 26.10.2019 г. в статье «Несвободные, больные и бесправные: арестованная область»: https://ruskline.ru/analitika/2019/12/24/nesvobodnye_bolnye_i_bespravnye_arestovannaya_oblast]. А господин Анапольский мне же сообщает, что мои права не были нарушены. Пачганов, начальник МСЧ-61 сообщает, что мое здоровье удовлетворительное и я в госпитализации не нуждаюсь. А я больной, разваливаюсь, у меня анализы все [по биохимическим показателям крови: ферментам печени АлАт и АсАт] превышают допустимые нормы в 3-6 раз, в моче слизь, эпителий. Пачганов [при этом пишет в своих ответах многократно] говорит: «Вы здоровы». Анапольский – это Ростовская областная прокуратура – говорит, что права мои не нарушены… Это как понять вообще?! За меня всё решили и расписали, а я там умираю сижу. И так же, как сейчас [в начале судебного заседания 12.11.2019 г., см. выше по тексту], мне отказано в экстренной госпитализации. Что за меня [начальник медчасти СИЗО-3] господин Обухов, сделав укол [спазмолитика] «Папаверина» в полдевятого [утра, до выезда в суд «обвиняемого» Каклюгина Н.В.], не сообщив о ночном [о том, что было ночью], о том, что мне уже колоть некуда, сделал [укол спазмолитика] и говорит, что я могу принимать участие в судебном заседании. Да я еле-еле держусь сейчас, чтобы не упасть! Я вынужден это делать [выступать], иначе мне откажут в «последнем слове». Это насилие просто над человеком. Фашизм, извините за выражение. А по-другому не скажешь. [Позже стало известно, что во время данного выступления в зале судебных заседаний присутствовал представитель аппарата Уполномоченного по правам человека в Ростовской области Харьковского А.И., однако НИКАКОЙ реакции на эту парадоксальную противоправную ситуацию с его стороны не последовало].

Кирилл Вышинский [директор украинского бюро Российского информагентства «Новости»], извините меня, сейчас возвеличен до уровня человека, пострадавшего за идею, проводящего журналистские расследования на Украине, который год сидел в СИЗО украинском и проводил журналистские расследования и разоблачал преступный режим украинский, а я работал по украинскому майдану, предотвращал украинский майдан в России и отсидел больше года в СИЗО. Чем я отличаюсь от Кирилла Вышинского? [Тема развёрнута в опубликованном 13.02.2020 г. на интернет-портале РИА «Иван-чай» обращении Н.В. Каклюгина к Т.Н. Москальковой: https://ivan4.ru/news/society/letter_kalugina_moskalkova/].

Так может уже давайте займёмся, Следственный комитет и ФСБ России, теми в том числе «оборотнями в погонах», сидящими в том числе и здесь, напротив меня, с прекрасной челкой, набок зализанной [речь шла о гособвинителе, помощнике прокурора Пролетарского района г. Ростова-на-Дону С.О. Баранове], чтобы они сидели вместо меня здесь, глазки закатывали уже и объясняли, почему они 10 лет строгого режима колонии предложили на основании показаний наркоманов и сектантов, [связанных прямо или опосредованно с Национальным антинаркотическим союзом, российской ширмой-прикрытием украинского неопротестантского харизматического проекта «Царство Бога»].

Интересный документ – это документ об ограничении [ознакомления] меня с материалами уголовного дела, когда мне дали всего лишь 3 дня на ознакомление. [Четвёртый день, 16 февраля 2019 года, был выходным, что не смутило судью Пролетарского районного суда г. Ростова-на-Дону С.В. Калитвинцева, как и то, что следователь Швецова И.С. сфабриковала мой отказ от ознакомления с материалами следственного уголовного дела на основании блокирования моих пяти заявлений от 28.01., 30.01., 31.01., 01.02. и 06.02.2019 г., на рассмотрении её ходатайства в суде об ограничении меня с ознакомлением меня томов дела, а Швецова вообще не принесла дело в суд, что сделало невозможным нам с адвокатами доказать факт подлога]. То есть вообще непонятно, как это может быть. Мне, слава Богу, попался [документ], есть постановление о возбуждении перед судом ходатайства об установлении определённого срока для ознакомления с материалами уголовного дела за подписью начальника ОРП на ТО ОП №7 Следственного управления МВД России по Ростову-на-Дону Сердерова. Вот тут сообщается, что очень важная деталь: «Если при поступлении уголовного дела в суд выяснится, что кто-то из участников уголовного судопроизводства по каким-либо причинам не успел реализовать свои права на ознакомление с материалами уголовного дела, то им предоставляется возможность ознакомления с ними уже на этапе подготовки дела к судебному заседанию». Я до сих пор толком не знаком, по сути, с материалами дела. На каком основании, я не могу понять, меня ограничили, дали 3 дня вообще [на ознакомление] с 500-та листами? На основании того, что следователь Швецова подтасовала, похитила, можно сказать украла, выкинула те заявления, которые я писал 28 января, 30-го, 31-го января, 1 февраля и 6 февраля [2019 г.], где я сообщал о том, что прошу перенести ознакомление в связи с состоянием здоровья. Передавал через следователей, о чём я здесь говорил, через следственную группу созданную, а это всё исчезло. И когда мы, когда адвокат Пешиков подал ходатайство – это лист дела 86 тома 3, по-моему, да, то эта самая старший следователь [ОРП на территории обслуживания Отдела полиции №7 СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону] Швецова отказала в удовлетворении ходатайства [16.02.2019 г.] и сообщила, что: «какие-либо заявления от обвиняемого Каклюгина Н.В. 28.01, 30.01, 31.01, 01.02, 06.02 в адрес ОРП на ТО ОП №7 СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону не поступали». Снова солгала.

Снова мы говорим об отце лжи [сатане], мы говорим о лжи, на которой замешана вся история с моим задержанием, вся история с показаниями свидетельскими Павлюченковой, которая утверждала, что я являлся наркозависимым и проходил реабилитацию у отца Анатолия Берестова, что утверждал и Николай Новопашин, что утверждал и Красильников. А отец Анатолий (Берестов) прислал документы и на имя следователя Швецовой, и на Ваше имя, Ваша честь, о том, что я не проходил никогда реабилитацию у него и не был наркозависимым.

 

 

Павлюченкова утверждала, что я делал  изобличающие материалы  о том, что якобы она, там, чуть ли не в юности проституцией занималась, а «Русская народная линия» [главный редактор А.Д. Степанов] на Ваше имя прислала материал, говорящий о том, что 3 статьи было выпущено на «Русской народной линии» под моим авторством – нигде не упоминается о том, что какие-то, там, она … –  [не размещались] изобличающие, порочащие её честь и достоинство материалы, а о том, что она связана с сектантами-неопятидесятниками Украины, «Царством Бога» и Национальным антинаркотическим союзом. Доказательная база полностью там собрана и никаких там нет материалов, опорочивающих честь и достоинство. [В частности см. о просектантской деятельности Ю.А. Павлюченковой материал автора – «обвиняемого» «Национальный антинаркотический союз, ЦЗМ и компания – “ресоциализация” Крыма согласно запланированному сценарию» (https://ruskline.ru/analitika/2015/05/15/nacionalnyj_antinarkoticheskij_soyuz_czm_i_kompaniya_resocializaciya_kryma_soglasno_zaplanirovannomu_scenariyu) и часть 3 «И не введи нас во искушение, но избави НАС от лукаваго…» (https://ruskline.ru/analitika/2016/07/07/i_ne_vvedi_nas_vo_iskushenie_no_izbavi_nas_ot_lukavago/)].

Так почему же эти лжецы – это статья 307, если не ошибаюсь, 306 УК РФ – и вот эти показания легли в основу гособвинения? Следственная группа была создана лишь для того, чтобы приходить ко мне в кабинет и, так сказать, изображать ознакомление с материалами уголовного дела. И когда мы попытались заявить на имя [начальника следственного отдела ОРП на ТО ОП №7 СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону] Сердерова о том, что я прошу, по причине прямой подчиненности Сердерову этой следственной группы и прямой заинтересованности в обвинительном уклоне всех этих следователей, после моего разговора с Сердеровым, после моего задержания, когда он сказал, что «не вздумайте говорить [давать показания] на полицейских, судьи этого не любят». Здесь Швецова опять подписала, что я отказался от подписи и так далее, а сам Сердеров отказал… подписал [22.01.2019 г.] постановление об отказе в удовлетворении ходатайства и указал, что [орфография и пунктуация сохранены]: «Доводы, изложенные обвиняемым Каклюгиным в ходатайстве не обоснованы, не подтверждаются материалами уголовного дела и являются ни чем иным как одним из способов затянуть сроки предварительного расследования с целью избежать в дальнейшем наказания за совершенное преступление». А где презумпция невиновности, во-первых? А, во-вторых, как может сам Сердеров полностью убирать то, о чём мы говорим? Вообще непонятный это документ – группа была назначена всё-таки.

И мне в итоге, чуть позже, 16 января 2019 года, продлили срок содержания под стражей, и как я уже говорил об этом, адвокат Пешиков подчеркнул [в своём выступлении в прениях 07.11.2019 г., см. публикацию «В связи с чем прошу Каклюгина оправдать» (https://ruskline.ru/analitika/2019/11/26/v_svyazi_s_chem_proshu_kaklyugina_opravdat)]: «На основании ложного утверждения о том, что ещё не допрошена Лушникова Любовь Игоревна. Она была допрошена в конце 2018 года». То есть, мне продлили срок нахождения под стражей на основании ложного утверждения следствия, соответственно, незаконно. Что сразу же обнуляет вообще продление срока под стражей судьёй Пролетарского районного суда города Ростова-на-Дону Бондаревым А.А., при участии старшего помощника прокурора Пролетарского района Вернигора Д.П. Документ обнуляется сразу. И почему я нахожусь до сих пор здесь? [Вопрос так и остался риторическим, не заинтересовав и Следственное управление Следственного комитета РФ по Ростовской области, к которому есть и ряд иных вопросов, изложенных, к примеру, в материале «Попытка декриминализации ростовских “оборотней в погонах” в “деле Каклюгина”» (https://ruskline.ru/analitika/2020/01/12/popytka_dekriminalizacii_rostovskih_oborotnei_v_pogonah_v_dele_kaklyugina)].

Что касается протокола об административном задержании – здесь уже очень хорошо всё пояснили адвокаты в своих прениях [см. выступление в прениях 07.11.2019 г. второго защитника-адвоката Николая Каклюгина, Евдокимова В.Н. «Только оправдательный приговор может быть единственным решением после рассмотрения этого дела по существу» (http://xn-----6kcabxgtcehxphccnm0dze9eua2d.xn--p1ai/_tolkoopravdatelnyjprigovormozhetbytedinstvennymresheniemposle2118.html) и выше по тексту уже упомянутое выступление адвоката Пешикова П.С.]. Да, и удивительно, как за меня расписался бессовестно этот оперативник Болдырев, который до сих пор не задержан и не находится в СИЗО, в следственном изоляторе, где он своим почерком написал, что я, как будто бы я, отказываюсь давать какие-либо объяснения. И я должен был быть в мировом суде, по идее, да? Здесь написано, что: «Дело об административном правонарушении рассматривалось мировым судом Пролетарского района». Где этот мировой суд? Я не знаю, я ни в каком суде не был. И этих нарушений здесь масса, это всё изложено в таком толстом ходатайстве, которое было направлено прокурору Пролетарского района [г. Ростова-на-Дону] Мальцеву. Но на следующий день ответил вместо него зам. [районного] прокурора Чабров и отказал в этом ходатайстве. А основания для отказа? Непонятно.

При этом мобильный телефон у меня был изъят – вещдок – тот, который не работал, ещё раз подчеркиваю. На панели стендовой ЭВМ было указано, что: «не работает СИМ-карта, сведения о международном номере СИМ-карты приведены в таблице №1», то есть «сведения об абонентском номере не обнаружены», и номер, и вообще сам мобильный телефон не работает вообще. Как я связывался с Кузьминой при встрече, как я связывался с предполагаемыми, допустим, поставщиками наркотиков и закупщиками, если этот телефон вообще не рабочий? Где мой рабочий телефон и почему он через 3 дня позвонил из Краснодара? Кто звонил из Краснодара с номера 8-964-***-7три нуля? Значит, кто звонил? Те, кто похитил мой телефон. [Эти же вопросы задавал мой отец руководителю СУ СК РФ по РО А.Г. Хуаде, см. материал выше по ссылке]. Почему этим не занималось следствие? Значит, оно [Отдел по расследованию преступлений Отдела полиции №7 г. Ростова-на-Дону] является заинтересованным лицом, [следователь] Швецова – заинтересованное лицо и член организованного преступного сообщества, участвовавшего в покрытии похищения моего телефона, содержащего [в том числе] оперативную информацию по заказчику [инициации фабрикации и доведения до судебных разбирательств данного уголовного дела] Лушникову и по Национальному антинаркотическому союзу, поскольку я занимался, в том числе с сотрудниками ФСБ России, этой организацией. И там, в этом телефоне, была ценная оперативная информация и она была похищена.

А если я наркодилер, допустим, так почему же не искали этот телефон, который содержал бы всякие WhatsApp’ы, там, мессенджеры и мои переговоры с предполагаемыми, так сказать, наркоманами [сбытчиками и закупщиками], там, и так далее? Почему следствие не отработало этот телефон, не нашло? Почему прокуратура не разыскала [причастных к имитации проведения расследования по розыску лиц, похитивших мой рабочий телефонный аппарат «Iphone 6S»], а только в августе мне сообщила, что в марте дело возбуждено и отправлено в Следственный комитет? Значит, прокуратура тоже является членом организованного преступного сообщества, покрывающего [нежелающих искать] похищение телефона. Это всё относится к материалам моего уголовного дела, потому что мне вменяется [статья УК РФ] 228 ч. 4 ПРИМ. А вот те, кто мне подбросил реально эти наркотики, они являются тоже частью того самого организованного преступного сообщества, куда входят: следователь Швецова, следователь Бортникова, оперативники Болдырев и Скогорев, работники прокуратуры Пролетарского района [Чабров и Касянчук] и работники прокуратуры Ростовской области [С.Л. Анапольский и некоторые другие] – которые все вместе составляют одновременно цельное организованное преступное сообщество и являются исполнителями заказа Лушникова Никиты Вячеславовича, уроженца города Белгород, 13.08.1982 г.р. Почему он не допрошен следователем? Почему он не допрошен на суде здесь?!

25.10.[2018 г.] я давал дополнительные показания – этот допрос дополнительный есть в материалах дела, где я указал ещё раз, что заказчиком является Лушников – что я снял фильм [«Национальный антинаркотический союз – сектантская империя», см. ссылка на Youtube: https://www.youtube.com/watch?v=WkJfwN1UHp0] в сентябре и через 3 недели был задержан после этого фильма, где изобличал деятельность Национального антинаркотического союза. Ни о какой ревности [к тому, что меня не допустили к управлению в данной просектантской организации, её денежным потоком], ни о каком-то там занятии должности не идёт речи, потому что даже в 2016 году, допустим, я, делали мы экспертное совещание в Госдуме вместе с Николаем Сергеевичем Валуевым, где эксперты, более 20 экспертов, говорили об опасности Национального антинаркотического союза,  здесь не только я. [См. итоговую резолюцию совещания, опубликованную на информационно-публицистическом интернет-ресурсе «Нет наркотикам» 20.07.2016 г.: http://www.narkotiki.ru/5_84554.htm]. А если взять ещё раньше, то я цитировал на своём [судебном] допросе [17 октября 2019 г.] 2010 года материал, 2010-го года (!), о  «Преображении России» – организации, которая пострашнее Союза [национального] антинаркотического. То есть я занимаюсь этим гораздо раньше, чем был создан этот Союз [национальный антинаркотический союз], этими организациями [неопротестантскими, тоталитарными деструктивными культами, прикрывающими свои вербовочные проекты реабилитационными центрами для наркозависимых, см. часть 4 выступления 10.10.2019 г. в суде:

https://vk.com/doc62594259_535651191?hash=a5f974a26f64cb0cd0&dl=ec018b935d1386a406].

И если мы ещё раз посмотрим заключение эксперта
№639 от 12.11.2018 года – это дактилоскопическая судебная экспертиза того самого свёртка, то мы ещё раз здесь увидим, что «на поверхности полимерных пакетов с “замком-фиксатором”, на поверхности свертков из изоляционной ленты, на поверхности фрагментов медицинской перчатки следов рук не обнаружено». Почему это прокуратуру Пролетарского района не заинтересовало, начиная с 12 ноября [2018 г.]? Почему они не удивились, не начали следствие стимулировать к тому, чтобы было проведено объективное расследование, и не были разыскиваемы те лица, которые причастны [к подбросу наркотиков абсолютно явному и очевидному с самого начала всей этой истории]?!

Только 11 января [2019 года] следователь Швецова возбуждает дело по ст. 228 ч. 4 по неустановленным лицам, которые причастны к незаконному обороту наркотиков [в данном уголовном деле]. Но почему это дело не привело ни к какому, так сказать, развитию? И ко мне только в августе, 14 августа [2019 года] пришла некая следователь молоденькая [некая Юлия Казначеева] от Сердерова [начальника Следственного отдела ОРП на ТО ОП №7 г. Ростова-на-Дону], попыталась провести мой допрос по другому вообще уголовному делу [с другим новым идентификационным номером], которое выделено отдельно. Где информация об этом другом уголовном деле? [До сего времени, середины февраля 2020 года полная тишина!]. Прокуратура Пролетарского района [города Ростова-на-Дону] хранит молчание и предлагает мне [в выступлении гособвинителя Баранова С.О.] 10 лет строгого режима. А не хотите ли предложить 10 лет тем лицам [что причастны к подбросу мне наркотиков 19.10.2018 года]? Где это уголовное дело? Есть его номер, я этот номер озвучивал здесь [на предыдущих судебных заседаниях]. Где это уголовное дело, возбужденное, как мне сказала та следователь пришедшая ко мне, 13 января 2019 года [возбужденное] «в отношении неустановленных лиц»? Установили тех лиц? Почему прокуратура Пролетарского района не проконтролировала тех [должностных] лиц? Вот именно то уголовное дело должно быть доведено до конца, и те лица должны находиться сейчас здесь, вместе с подельниками из прокуратуры Пролетарского района, прикрывающими их участие в незаконном обороте наркотиков. Но почему-то всё происходит немножечко не так.

Почему следователь Швецова 22 января [2019 года] в ответ на ходатайство [в том числе] от 29 ноября 2018 года [защитника-адвоката] Пешикова, адвоката, отвечает, что: «Провести наркологическое обследование (моё) невозможно». Отказала. Здесь цитировал адвокат Пешиков в своих прениях о том, что [первый следователь, принявшая моё дело к «расследованию»] Бортникова [17.11.2018 г.] согласилась, что мне нужно провести [наркологическую судебную] экспертизу, да это они и обязаны [её] сделать, поскольку статья 228 часть, тем более, 4 – а Сердеров [данное решение следователя М.А. Бортниковой 05.12.2018 г.] отменил. И мы снова подали запрос уже на [следующего следователя] Швецову, но Швецова отменяет, значит, 22 января постановление о частичном удовлетворении ходатайства, лист дела 243, том 2. Она сообщает, что: «Рассмотрев указанное ходатайство в части проведения наркологического обследования с целью установления наркозависимости, либо отсутствия данной зависимости у обвиняемого Каклюгина Н.В. …/…/… с целью исключения коррупционной составляющей…/…/… в Центре Сербского, следствие считает, данное ходатайство не подлежит удовлетворению в связи с тем, что обвиняемый Каклюгин Н.В. на учете у врача-нарколога не состоит. 20.10.2018 года он был направлен на медицинское освидетельствование в состоянии опьянения, однако от прохождения медицинского освидетельствования, дачи каких-либо объяснений, подписи в присутствии понятых отказался…/…/… Кроме того, согласно показаний, данных обвиняемым Каклюгиным Н.В. в рамках расследования настоящего уголовного дела, последний утверждает, что на учете у врача-нарколога не состоит, никогда не употреблял наркотические и психотропные вещества, в больницах не лечился, является активным борцом против наркомании в обществе. Таким образом, заявленное ходатайство о проведении наркологической экспертизы является ни чем иным, как одним из способов затягивания сроков предварительного расследования с целью дальнейшего избежания уголовной ответственности за совершенное им деяние». Что коррелирует с заявлением Разумной, которая утверждала, что начальник ОП №7 Пашков торопил [своих подчинённых], чтобы я как можно быстрей, что дело должно как можно быстрее дойти до суда. Настолько утопичное [в вышеуказанном постановлении] объяснение. [Но исходя из показаний Н.Н. Разумной, подполковника полиции и экс-начальника отдела дознания того же Отдела полиции №7 г. Ростова-на-Дону. См. лист 2, абз. 2 заявления].

 

То есть, если [к примеру] любой наркодилер говорит: «Я же вам сказал, что на учёте у врача-нарколога не состою, я никогда не употреблял наркотики», даже если в баночку отказался писать, значит, вообще должна быть обязательная наркологическая экспертиза после этого всё равно. «Я [никогда не употреблял наркотические и психотропные вещества], в больницах не лечился, я борюсь с наркоманией вообще-то в обществе. Ну я наркотики, может, допустим», - как скажет наркодилер, - «не употребляю, я же борюсь с наркоманией, уничтожаю запасы наркотиков». К примеру. Это же бред на самом деле! И тогда следователь говорит: «Ну зачем тогда нужна наркологическая экспертиза?» и пишет это объяснение. Это же идиотизм вообще! Тем не менее, мы что читаем в конце? Мы читаем в конце [того документа]: «Копия настоящего постановления направлена прокурору Пролетарского района города Ростова-на-Дону 22 января 2019 года». Куда смотрел прокурор Пролетарского района города Ростова-на-Дону [Мальцев А.В.] 22 января 2019 года? Как он отреагировал на это безумие, на этот документ, где отказано мне в проведении и судебно-психиатрической экспертизы? Потому что [такое в данном случае приведено обоснование]: «У следствия не возникает сомнения в психической вменяемости и полноценности обвиняемого Каклюгина Н.В.». Но при этом, почему-то я, на основании рапорта Швецовой [от 24.01.2019 г.], забегал в кабинет и начинал рвать том 2 [точнее, протокол уведомления об окончании следственных действий, «вёл себя агрессивно, высказываясь против лиц государственной власти в РФ» ], например. Есть рапорт другого следователя, Семыкина, что я забегал в кабинет и начинал рвать том 3, потому что нужно было доказать, что скрепленный том я разорвал скрепы, потому что Швецову обвиняли в том, что она расшила том и вшила лист 45. И поэтому Семыкин в рапорте сообщил, что я, вдруг, забегаю в следственный кабинет и начинаю рвать том 3 [Более точно, речь идёт о томе 1 материалов данного уголовного дела, который был в конце сшит скрепами следователем Швецовой И.С., что помешало мне и стороне защиты своевременно ознакомиться с его содержанием –