2020-06-08
222
Января
В соответствии с планом Ставки начала наступление на Погостье и Тосно 54-я армия Ленинградского фронта. С упорными боями она шла навстречу волховцам.
Доклад штаба ЛФ: Синявинская оперативная группа своим левым флангом – 265 сд, 16 тбр, 21 тд (без матчасти), 1-я гсбр и 6-я морбригада - наносит удар в общем направлении ст. Старая Малукса, Сиголово.
Михаил Хозин, командующий Ленинградским фронтом
Наступление развивалось медленно, бои приняли тяжелый затяжной характер. В результате январских боев войска 54-й армии Ленинградского фронта продвинулись незначительно. Они вышли на фронт гора Пушечная, деревня Лодва, станция Малукса, далее по железной дороге до станции Погостье, Посадников Остров, поселок Новые Кириши.
Продвижение 2-й ударной и 54-й армий захлебнулось, наши войска остановились, не дойдя до Любани 10—12 км. Было бы не совсем правильным, говоря о причинах неудач зимнего наступления 1941/42 года Волховского и Ленинградского фронтов, ссылаться только на Ставку. Эти неудачи во многом зависели и от командования фронтов, армий и соединений, подготовки штабов и войск. Организация и управление боевыми действиями со стороны штабов армий, дивизий были не на должной высоте. В боевых действиях 54-й армии при наступлении на Любань в районе ст. Погостъе помимо указанных выше недочетов слабо применялись орудия прямой наводки для уничтожения огневых точек. Артиллерийская подготовка без надлежащей разведки и корректировки огня по целям была малоэффективна. Кроме того, резко сказывалась на наступлении наших войск недостаточная насыщенность их танками, отсутствие самоходной артиллерии и мизерное обеспечение гаубичной и пушечной артиллерии крупных калибров боеприпасами. Наша авиация была настолько слаба, что не только не могла поддерживать наступающие войска, но и по-настоящему прикрыть их от массовых налетов вражеских самолетов. Противник в дни интенсивных боев производил до 200—300 самолето-вылетов группами по 20—30 самолетов. Помимо того, что мы несли потери, интенсивные воздушные налеты оказывали значительное моральное воздействие на наши войска, которые с появлением в воздухе вражеских самолетов прекращали всякое движение и прижимались к земле.
|
|
|
Иван Федюнинский, командующий 54-й армией
Труднее всего мне было под Погостьем зимой тысяча девятьсот сорок второго года. Четыре месяца изнурительных, кровопролитных, а главное, малоуспешных боев в лесистом и болотистом крае между Мгой и Тихвином навсегда оставили у меня тяжелые воспоминания.
Несколько дней продолжались тяжелые бои в густых лесах, засыпанных глубоким снегом, однако оборону противника нам прорвать не удалось. Причина заключалась, прежде всего в том, что в полосе наступления не было создано достаточного превосходства над противником в силах и средствах.
|
|
|
Люди очень устали. Находясь целыми сутками под открытым небом в сильный мороз, в занесенных снегом лесах, солдаты не имели возможности отдохнуть. Вывести то или иное подразделение даже на короткое время во второй эшелон мы не могли — из-за значительного некомплекта личного состава большинство частей строило боевые порядки в один эшелон. Выезжая в дивизии, я встречал небритых, закопченных дымом солдат в прожженных у костров шинелях. Нехватка фуража крайне затрудняла подвоз боеприпасов, продовольствия, эвакуацию раненых, так как по узким лесным дорогам и по глубокому снегу мог двигаться только гужевой транспорт. При тогдашней нашей ограниченности в силах и средствах осуществление плана Ставки было возможно лишь на основе четкого взаимодействия трех фронтов. На деле же этого не получилось.
Попытки 281-й стрелковой дивизии прорваться за железную дорогу Кириши — Мга северо-западнее станции Погостье окончились неудачей. Части дивизии действовали разрозненно. Артиллерия плохо взаимодействовала с пехотой: стрелковые подразделения после артиллерийской подготовки опаздывали с выходом в атаку. Неудовлетворительно работала связь. Командиры полков, не зная истинного положения на других участках, старались оправдать свой неуспех отсутствием помощи соседа.
Часа в три ночи приказал начальнику оперативного отдела полковнику Белову уточнить у командира 285-й стрелковой дивизии полковника Свиклина результаты ночной атаки. Свиклин доложил: — Передовые части и разведка овладели разъездом Жарок. Противник огня не ведет. На фронте абсолютная тишина. Это сообщение меня встревожило. Неужели противник ушел? А если ушел, то куда? Где он сосредоточивается? Обстановка становилась неясной, а до начала общего наступления оставалось несколько часов, и менять замысел было поздно. — Противник, видимо, прикрыл фронт перед 11-й стрелковой дивизией, — высказал я предположение и приказал Свиклину немедленно всеми силами очищать от гитлеровцев полотно железной дороги. К сожалению, ему не удалось выполнить это приказание.
Января
Великолепный зимний день с чудесным голубым частично покрытым облаками небосводом. Минус 18 градусов.
Иван Федюнинский
Утром противник встретил наши войска сильным огнем из дзотов, построенных в насыпи железной дороги, а также на опушке леса южнее ее. В 10.45, через пятнадцать минут после начала наступления, Свиклин доложил: — Исходное положение для атаки не занято. Связи с 1013 и 1015 стрелковыми полками нет.-- Выходит, Свиклин потерял управление частями. — Немедленно устанавливайте связь и приступайте к выполнению задачи всей дивизией, а не одним 1017 полком, — потребовал я. — Последний раз ограничиваюсь напоминанием об ответственности за плохую организацию боя.
Не успел я положить телефонную трубку, как позвонил командир другой дивизии Кравцов. — Артподготовка закончена. Пехота перешла в атаку. — Хорошо, — ответил я. — Через час доложите результаты. А на самом деле получалось совсем не хорошо, наступление начиналось неодновременно. — Позвоните в двести семьдесят первую дивизию, — сказал я Белову, — узнайте, что там у них. — Стрелковые полки находятся в пятидесяти метрах от железнодорожного полотна. Противник ведет артиллерийский и минометный огонь по нашим боевым порядкам, — доложил командир дивизии Коробейников. Обычно сдержанный и корректный, на этот раз Белов не выдержал. — Говорите прямо, что продвижения нет. Ваши части еще неделю назад находились у самого полотна. Доложите точно: откуда противник ведет огонь по вашим боевым порядкам? — Сейчас все выясню, — смутился Коробейников. Было уже за полдень. Более четырех часов шел бой, но ни на одном участке не удалось пока добиться сколько-нибудь значительного продвижения. Противник сдерживал наши подразделения огнем станковых пулеметов, направлял на фланги через лес мелкие группы автоматчиков. В нескольких местах фашисты предпринимали контратаки.
|
|
|
Разведка доносила, что в глубине обороны гитлеровцы спешно строят новые и укрепляют старые оборонительные сооружения. Характерным было то, что даже при успешных контратаках они не переходили линию своего переднего края. А у нас дело просто не клеилось. Особенно нерешительно действовали полки 285-й стрелковой дивизии. Я снова позвонил полковнику Свиклину. То ли его не было в этот момент на НП, то ли он просто хотел избежать неприятного разговора со мной, но к телефону подошел начальник штаба Мезинов. — Вы думаете когда-нибудь организовать бой или нет? — раздраженно спросил я. — Пусть позовет к телефону комиссара, я с ним поговорю, — сказал стоявший рядом со мной бригадный комиссар Сычев. Военком дивизии Брагин взял трубку. — Вы намерены выполнять приказ? — спросил его Сычев и самым решительным тоном продолжал: — Не оправдывайтесь, что не хватает сил. Нужно лучше организовывать бой. Если задача не будет выполнена, то сегодня же Военный совет армии снимет вас, как несоответствующего должности комиссара. Через полчаса Белов опять позвонил в 285-ю дивизию. Теперь у телефона был Свиклин. — Ну, как идет уничтожение противника на железнодорожной насыпи? — спросил Белов. — Ничего. Но результатов пока не вижу. Артиллерия уничтожает огневые точки. Получу данные — доложу немедленно. Я курил одну папиросу за другой. Было ясно, что 285-я топчется на месте. — А что делается в сто восемьдесят первой дивизии? — спросил я Белова. Тот связался с Коробейниковым. — Прорвались за железную дорогу? — Да нет еще, — ответил комдив, — ходим вокруг да около. Ничего пока не сделано. Неутешительные сведения поступали и из других дивизий.
|
|
|
Безуспешные бои 13 и 14 января наводили на мысль о необходимости перегруппировать силы. А командование фронта настаивало на немедленном продолжении наступления, которое было и плохо организовано и должным образом не обеспечено. В результате вместо сосредоточения подходящих резервов для создания превосходства в силах их вынуждены были вводить в бой по частям. На участке, намеченном для прорыва, у нас действовали 285, 281, 11-я стрелковые и 3-я гвардейская дивизии, которые понесли за последние дни значительные потери. 177-я стрелковая дивизия, направленная из Ленинграда по льду Ладожского озера, находилась еще на марше. Времени на подготовку к наступлению было буквально в обрез.
Иван Федюнинский
Нам так и не удалось продвинуться за железнодорожную насыпь, сильно укрепленную противником. На следующий день, несмотря на все наши усилия, мы опять не смогли добиться успеха. Войска армии фактически занимали то же положение, с которого начали наступать. Причины наших неудач в основном оставались прежние: отсутствие четкого взаимодействия между артиллерией и пехотой, слабая разведка, особенно на флангах, неорганизованность и разобщенность ударов, наносимых к тому же малочисленными дивизиями на довольно широком фронте и по расходящимся направлениям. Следует также отметить упорное сопротивление противника и его сильно развитую систему огня. Однако командование Ленинградского фронта требовало от нас продолжения активных действий, и с утра 16 января войска армии вновь перешли в наступление. В данном случае командование фронта, как видно, не захотело реально оценить обстановку, учесть возможности армий.
Боевой приказ командарм-54 подписал в 20.45 15 января. В частях его получили ночью, так что в распоряжении командиров полков совершенно не осталось светлого времени. Организовывать взаимодействие с соседями и с танками им пришлось наспех, а провести рекогносцировку они вообще не имели возможности. Новое наступление опять окончилось неудачей. Атакующие части были остановлены огнем противника и продвижения не имели.
Января
На станцию и деревню Погостье на узкой километровой полосе по фронту наступала 11-я стрелковая дивизия и 6-я ОСМБ.
Александр Сегаль
Оставшимся в живых бойцам Шестой морской бригады — приказали идти в атаку на деревню Погостье, уже давно и прочно занятую немцами. Мы находились в лесу, и немцы, видимо, нас не заметили, потому что никто по нам не стрелял. Между лесом и деревней лежало большое заснеженное поле, по которому предстояло бежать в атаку.
В 15 часов взлетела красная ракета, и мы побежали, подгоняемые окриками командиров. Но далеко бежать не пришлось. Немцы открыли такой шквальный огонь, что мы сразу попадали в снег и лежали, стараясь не шевельнуться. Никакие окрики на нас не действовали, тем более что и командиры, видя бессмысленность этой затеи, тоже молча лежали в снегу.
Через час, ровно в 16, в небо опять взмыла красная ракета, и командиры снова, но уже не очень уверенно, стали кричать. В ответ на нашу вторую попытку немцы опять открыли огонь. И тут я не выдержал. С Нового года во мне нарастало отчаяние. Я уже не мог переносить голод и недосыпание, терпеть боль помороженных пальцев, мириться с безысходностью своего положения.
В голове моей маячила одна мысль — поскорее покончить со всем этим ужасом. Про себя решил — в первом же бою пойду под пули. Вот он и настал, этот бой. Я, кажется, единственный откликнулся на красную ракету. Побежал вперед прямо на немцев, пиная ногами лежащих в снегу товарищей и выкрикивая: “За Родину! За Сталина!” Но уже через несколько шагов что-то ударило в плечо, и я почувствовал, как немеет рука и тяжелеет, наливаясь кровью, рукав.
Меня озарило: я ранен. Не убит, а только ранен. И впереди — лазарет, госпиталь, где разденут, помоют, накормят, уложат в постель. И я буду спать, спать, спать! От такого счастья я рухнул в снег и долго лежал, представляя себе эту картину.
Повторная атака, конечно, захлебнулась, и немцы тоже замолчали. Никто из нас не шевелился, ждали темноты, чтобы отползти обратно в лес. Но я уже ожил, раненая рука мало беспокоила. Осторожно пополз — хорошо бы найти чего-нибудь съестного у убитых. Мне повезло: в первом же вещевом мешке оказалась горбушка хлеба. Хлеб был твердым, как камень, но я тотчас впился в него зубами. И тут произошла катастрофа, которая омрачила неожиданно свалившееся на меня счастье. O горбушку я сломал свой передний зуб и страшно расстроился. Как же я буду там, в тылу, в госпитале, с дырой во рту?!
Ползая, набрел на брошенный танк, под которым пряталось несколько раненых из нашей бригады. Кто-то, увидев меня, зашипел: “Это ты, мать твою, пинал нас ногами? Вот мы сейчас пришьем тебя, сволочь!” Но обошлось — не пришили. В медсанбате повторилась та же история — кто-то меня узнал и пообещал устроить “веселую жизнь”.
Врачи проверили — не самострел ли? Но все было чисто, и меня отправили к санитарному поезду.
С 17 января в полосе 54-й армии установилось относительное затишье. Борьба в районе Погостья велась теперь за улучшение позиций южнее железной дороги.
Ставка была весьма обеспокоена тем, что пока 2-я ударная и 52-я армии в тяжелых боях прогрызали немецкую оборону, 4-я и 59-я армии продвижения совсем не имели. Стало ясно, что атаки всего правого крыла Волховского фронта перспективными считать нельзя. Соседняя с ним 54-я армия Ленинградского фронта израсходовала боеприпасы и 17 января прекратила крупные боевые действия. Она остановилась на рубеже гора Пушечная, деревня Лодва, станция Малукса, станция Погостье, Посадников Остров, поселок Новые Кириши.
Января
Температура вновь понизилась до - 30 градусов. Ветра почти нет. Солнечный зимний день.
Января
Температура воздуха повысилась до – 18°.
Хенрик Вирс
Зачастую мы располагались напротив их окопов на расстоянии всего лишь от восьми до десяти метров. Сколько же солдат здесь погибло от прямого выстрела в голову! Среди них был и мой друг Ганс Отто, который скончался 27 января, когда иван четырнадцать раз безуспешно бросался в атаку через железнодорожное полотно. А у нас постепенно заканчивались боеприпасы. А затем мертвые и много раненых. У русских, которые покидали свои укрытия, чтобы сбросить нас с насыпи, положение было еще хуже. Всю ночь напролет раздавались отчаянные крики раненых, зовущих санитаров на помощь. К утру они стали стихать и, наконец, вообще прекратились. А к нам, в конце концов, поступили боеприпасы, и даже офицеры вынуждены были всю ночь таскать ящики с патронами и снаряжать пулеметные ленты. Затем наступил перерыв на один час. А потом вновь на боевой пост. Мы должны были смотреть также и назад, на дорогу, соединяющую Погостье со «звездой Мерседес». Там находился перекресток, названный на схемах так из-за своей конфигурации. Позднее эта дорога стала последней для многих немецких солдат.Зимней одежды у нас не было, а морозы доходили до минус 40 градусов. Согревались в деревянных бункерах с печкой-буржуйкой. Как выдержали – не пойму до сих пор. На посту приходилось стоять, по два часа, дни были короткие, а ночи длинные и холодные. Наши потери от обморожения были очень велики.
Павел Лукницкий
Усилиями наших войск станция Погостье, насыпь железной дороги и половина расположенной за нею деревни Погостье были взяты. Вторая половина деревни пустует, став зоной прострела, а немцы располагаются полукружием за ней, в блиндажах, по опушкам леса. Без существенных изменений это положение длится с 24 января по 11 февраля, - вчера наши части продвинулись немного вперед.
Января
Минус 30 градусов, великолепное солнце.
Согласно приказу 54-й А № 085 от 24.01 группа центральных дивизий (281, 177, 11, 285 и 3-я гв. сд) вновь наступала по направлению Виняголово. В резерве — 80-я сд, бригада морской пехоты, 2-й лыжный полк.
Александр Гутман: Лейтенант, командир батальона 996-го СП 286-й СД
Штрафных частей на Ленфронте, а потом на Волховском фронте я не помню. Для моего батальона, каждый бой на рассвете был боем штрафников. Каждый день под утро, идти на немецкие пулеметы по трупам своих товарищей. И мне каждый день надо было первым подниматься на бруствер и вести за собой людей в атаку. Люди смерти не боялись, а «особистов» тем более.
По четырем слоям тел убитых бойцов я в атаку не ходил, может, просто до весны довоевать не успел. А вот под одному «накату» погибших идти приходилось.
Были ли наши жертвы напрасными? Не думаю. Мы выполняли приказ. Знаете, не хотелось бы использовать банальные «избитые», напыщенные фразы, но мы любили Родину и были готовы умереть за нее в любую минуту. Это был наш воинский долг, который мы выполнили с честью. У наших солдат из «ленинградского набора» в Ленинграде умирали в блокаде от голода жены и дети. Желание помочь им и спасти родных придавало солдатам мужество.
Наши атаки, наша постоянная боевая активность не позволяла немцам перебросить свои части на другие участки фронта. Хотя бы эта мысль служит относительным оправданием нашим потерям. Да и немцев мы уничтожили в этих боях много.
А то, что приходилось каждый день на те же пулеметы, по пристрелянной местности в атаку идти, так это не наша вина. В тех условиях, не было никаких возможностей для хитрых маневров. Да, ходили в лобовые штыковые атаки, без артподготовки или другой огневой поддержки. Но у меня язык не поворачивается сказать, что мы заваливали немцев телами убитых и заливали их нашей кровью по горло. Такая война была на том участке Волховского фронта... Нужно было почти каждый день атаковать... Откуда люди брали физически и моральные силы?!.. Это - загадка и для меня тоже...
Был какой-то день, что мы не получили приказа на атаку. Немцы нас тоже не бомбили и не обстреливали из орудий. Даже ружейной стрельбы не было слышно.
По всей линии обороны в синявинских болотах стояла какая-то пронзительная тишина... Понимаете, день тишины! Уже через несколько часов людьми начал овладевать панический страх, состояние дикой тревоги. Для нас тишина была настолько непривычным и непонятным явлением, что психологически, солдаты не могли осознать и спокойно принять сам факт, что сейчас никого рядом не убивают, не летят пули, не рвутся бомбы... Некоторые были готовы бросить оружие и бежать в тылы... Мы, командиры, ходили по цепи и успокаивали бойцов, как - будто на нас немецкие танки идут...
Января
Потеплело. Вечером лишь - 20 градусов.
Из состава 54-й армии в развертываемую 8-ю армию Ленинградского фронта переданы 128, 294, 265 СД, 21 ТД, 16 ТБ, 6 ОМСБр, ОСБ и 882 АП. С Ориенбаумского плацдарма было переведено управление 8-й армии, объединившее в своем составе 128, 265, 286, 294 сд, 1 сд НКВД, 21 тд, 16 тбр; 1 гсбр, 6 обрмп, 882 ап; 2, 12, 112 осапб, 135 оиб. Командующим 8-й армией назначен генерал-майор А.В. Сухомлин, ранее начальник штаба 54-й армии.
Хенрик Вирс
29 января погибло много моих товарищей, в том числе шесть командиров рот. Каждую ночь на санях мы возили убитых и раненых, убитых саперы закапывали в мерзлую землю.
Павел Лукницкий, военный корреспондент
На передовых, в районе станции Погостье и вдоль железной дороги, идет денно и нощно бой, затяжной, пока не слишком напряженный, - идет штурм немецких позиций. По ним бьет артиллерия, в том числе быстро меняющие свои позиции, удручающе действующие на немцев батареи "марусь". Долбят штыком и гранатой вражеские блиндажи пехотинцы. Ходят в тыл к немцам лыжники... Мы ждем начала решительного наступления
Февраля 1942
В первых числах февраля 1942г. в состав бригады вошел прибывший с Ленинградского фронта 5-й сводный батальон 4-й Отдельной бригады морской пехоты КБФ (командир батальона майор А.К.Бехтин, комиссар старший политрук Г.И.Стремский). Личный состав этого батальона в сентябре и октябре 1941г. участвовал в боях на "пятачке" в районе Невской Дубровки, а с декабря 1941г. по февраль 1942г. оборонял непосредственно на льду Ладожского озера легендарную "Дорогу жизни". Прибыло пополнение в бригаду также из Кронштадта и Ярославля.
Николай Никулкин, краснофлотец
Война застала меня на полуострове Ханко. Я служил в 179-й батарее 219-го артиллерийского дивизиона. Наша батарея 130-мм пушек вела огонь по наземным целям противника. Финны наступали, мы отбивались. Бои были жестокие. Потом часть бойцов перевели на материк. Была сформирована 4-я морская бригада, которую направили в район Невской Дубровки.
Затем я воевал в составе 6-й морской бригады на Волховском фронте. Там был ранен. После госпиталя меня направили в бригаду канонерских лодок по охране бассейна Волги, а также кораблей, доставляющих боеприпасы и оружие в район Сталинграда. Там воевать было не легче - тяжелейшие бои, огонь и вода, но балтийцы выдержали суровые испытания.
Победу я встретил в румынском городе Констанца.
Февраля 1942
Мягкая погода. Минус 12 градусов, легкий снежок идет весь день.
Хенрик Вирс, 333-й стрелковый полк 225-й пехотной дивизии
Красноармейцы прорвались через железнодорожные пути станции Погостье. Пришлось создавать опорные пункты на левом фланге. Каждые два дня у нас стал появляться новый командир роты.
Я получил приказ войти в состав одной из групп, оборонявших опорный пункт у дороги между Погостье и «звездой Мерседес», имевшей жизненно важное значение. Я даже не успел хорошенько осмотреться, как неожиданным ударом каска была сбита с моей головы. В тот момент я ослеп и оглох. Обильно лилась кровь. Меня направили в госпиталь в Тосно.
Февраля
Бригада начала наступать у ж/д станции Погостье и горы Пушечной.
К 11 февраля 54-я армия на этом участке фронта продвинулась вперед на... 700 метров.
С утра части 54-й армии в районе Погостья и Веняголова перешли в наступление. Основной удар должна была нанести 311-я стрелковая дивизия полковника С.Т. Биякова. Впереди 311-й дивизии двинулась на прорыв вражеской обороны 122-я танковая бригада подполковника А.В. Зазимко. Но... наступление сорвалось. Под огнем противника части 311-й дивизии залегли на северной окраине деревни Погостье, две другие дивизии (177-я и 11-я) остались на своих местах, а танковая бригада, в которой два танка оказались подбиты и один сгорел, отошла обратно, за линию железной дороги.
Февраля
Иван Федюнинский
Соединения и части 54 армии в этот период вели бои местного значения. Наиболее активные действия проходили в районе Погостья, но удачными их признать было нельзя. На фоне наших неудач меня опять порадовал полковник Бияков. 12 февраля я был на его НП и наблюдал, как смело действуют стрелки при поддержке танков. Частям дивизии удалось вклиниться в оборону противника, но потом стрелковые подразделения залегли, встреченные сильным огнем из блиндажей и дзотов. Тогда командир дивизии приказал прицепить к танкам часть орудий батальонной и полковой артиллерии. Танки устремились вперед, таща за собой пушки, расчеты которых сидели на броне. Стрелковые взводы следовали непосредственно за танками. Орудия подтаскивались на 200-300 метров к дзотам. Расчет быстро спрыгивал с брони и открывал огонь, а танки двигались дальше, в упор расстреливали дзоты или просто загораживали броней амбразуры. Под их прикрытием стрелки подбирались к огневым точкам врага и забрасывали их ручными гранатами. Действия таких импровизированных штурмовых групп оказались довольно эффективными. В результате боя дивизии удалось улучшить свои позиции, но значительный некомплект личного состава не позволил развить достигнутый успех.
Февраля
Днем температура минус 5 градусов (рекорд потепления).
...Сегодня все части 311-й стрелковой дивизии, выполняя приказ, повели наступление несколькими колоннами. Правая колонна вдоль опушки леса, западнее деревни Погостье, продвинулась километра на два, подойдя на двести—триста метров к отметке 50,8 (1069-й полк). Остальные два полка (1067-й и 1071-и) вышли на южную окраину этой деревни и одним флангом подошли к отметке 55,0.
Февраля
Павел Лукницкий
6 часов 50 минут. Нахожусь на КП, в землянке командира 883-го артполка. Сегодня начало наступления всей армии. Майор Константин Афанасьевич Седаш, спокойный, строгий, подтянутый, как всегда выдержанный и корректный, по телефону проверяет готовность дивизионов.
Узел связи полка — “Амур” (начальник связи полка — Домрачев); КП полка (Седаш и комиссар Козлов) —“Лена”; начальник штаба полка майор Садковский — “Шилка”; 1-й дивизион — “Иртыш” (командир — Дармин); 2-й дивизион — “Енисей” (командир— Луппо); 3-й дивизион — “Барнаул” (Алексанов). Старший лейтенант Алексанов еще недавно был командиром батареи, только на днях назначен командиром дивизиона. В этой должности он неопытен, и потому Седаш особенно пристально наблюдает за его действиями. Танки 122-й танковой бригады (командир — Зазимко) и 124-й бригады, состоящей из тяжелых КВ (командир—полковник Родин), называются “коробочками”. Полк Седаша поддерживает, прежде всего, танки КВ. Их общий позывной — “Амба”.
Пехота называется “ногами”. Стрелковыми дивизиями командуют: Мартынчук (198-й, направляемой сегодня на прорыв из клина, что выдвинут за станцией Погостье), Бияков (311-й) и Щербаков (11-й). Заместитель Седаша, майор Михайленко (“батько”), выехал к танкистам 124-й бригады (“Амба”) и будет находиться у них для наблюдения, координации действий и связи
В 8 часов 40 минут танки вышли на исходное положение. Пехота подтягивается. Тишина! Полная тишина в лесу. У Луппо и Дармина все в порядке — готово. Алексанов успеет, конечно, тоже. Начальник штаба артиллерии армии, генерал-майор Березинский, только что говорил с Федюнинским: связь порвана, приходится пользоваться нашей (883-го полка). И командующий включился в провод, мешая Седашу говорить с дивизионами.
Из дальнейших переговоров, команд, вопросов, докладов я понимаю, что через Золотарева от Федюнинского получено приказание всем танкам работать на дивизию Щербакова, а стрелковой дивизии Биякова оставить два-три танка.
Огонь! “Енисей”, “Барнаул”, “Иртыш”, — огонь! Два... два... два — три двойных залпа. Гул прокатывается по лесу, и немедленно снова залпы: два, два, два!..
9.45. Седаш приказывает: “Восемнадцать гранат, по шесть на “огород”!” — то есть на батарею: значит, полк даст по первому рубежу пятьдесят четыре снаряда... —“Енисей”! Что передают танки? Они слышат вашу музыку?.. Противник оказывает какое-нибудь сопротивление? Там все в дыму сейчас?.. Ясно!..
10.00...Седаш сразу узнает, что минометная батарея немцев бьет из района моста у слияния ручья Дубок с речкой Мгой... Ну и, конечно, минометной этой батарее теперь существовать недолго!..
10.26. Седаш сообщает мне: — Танки в обход деревни пошли, по западной окраине, и пехота за ними идет. Немцы отвечают только пулеметно-автоматным огнем из леса.
10 часов 40 минут. Первый эшелон танков прошел полностью линию железной дороги, подошел весь к южной окраине деревни Погостье. Второй эшелон в бой еще не введен. За час пятнадцать минут боя танки КВ прошли один километр. Медленность их продвижения объясняется исключительно тяжелыми естественными условиями местности: в глубоком снегу танки то проваливаются, проламывая лед, в болото, то выбираются из него, ползут, преодолевая все природные и искусственные препятствия...
В 11.20 выясняется, что “вторые ноги Мартынчука с коробками” втянулись в деревню Погостье, а передовые роты дивизии с головными танками просят прочесать огнем район до второго рубежа. Доносится: два, два, два — Дармин бьет туда всеми батареями дивизиона. Седаш просит “Воронеж” — звукометрическую станцию — “направить уши на 417-ю”: — Туда же даю налет, определить, что получится!.. По цели № 417, по мешающей наступать вражеской батарее, два выстрела — залп. Еще два... Еще два... Время — 11.24... Два... Два. Два.
11.55 Михайленко (“Амба”) докладывает Седашу, что у одного из танков КВ подбита гусеница... Седаш слушает какие-то телефонные разговоры, лицо его выражает недоумение. Молчит. Что-то неладно?
12.30. В блиндаже звуковзвода у Дармина возник — от термитного, что ли, — пожар. Седаш торопит его с тушением (“Значит, принимая такие героические усилия, не можете потушить? Вам пожарной команды не требуется? Требуется?.. Хорошо, завтра будет!”).
— А если время обеда настанет, потушите? — с иронией говорит Седаш. Добавляет:— Вы думаете, я шучу? Вы работать-то будете или нет? И приказывает через минуту вести огонь: — Полетное время — 52 секунды, дадите четыре снаряда с темпом одна минута... Дармин, — огонь!.. Слышен выстрел, за ним — следующие. Время — 12.44.
12.50. —...Алексанов говорит — пехота Мартынчука залегла, а кто позади — по лесу разбрелись, трофеи собирают...—...Вот, да! Федюнинский дает! По индукции слышно. Федюнинский. сейчас Мартынчуку мозги вправляет: “Военный совет осуждает ваши действия! По вине командиров и комиссаров ваших частей наступление срывается. Если до вечера задача не будет выполнена, командиры и комиссары будут расстреляны!..”
Пугает, конечно, не так это просто! Командир 198-й стрелковой дивизии Мартынчук известен своим умом, энергией, опытностью. Он окончил две военные академии. Начальник политотдела армии Ефременков, в Гороховце, назвал мне его талантливым человеком... Но... если его пехота залегла, ответственность несет он...
Около 16 часов третий дивизион сообщил уловленные им приказы по радио, передаваемые танкам КВ: “Осадчему, Рыбкову, Попкову и Паладину: двигаться на Веняголово. Радисты, давайте сигналы. Сообщите обстановку, сведений не имеем”. Второй: “48-43. Выходить всем на дорогу и двигаться на Веняголово. Наши — там”....
По дополнительным сведениям в Веняголове уже находится и штаб первого батальона танков. Пехота, однако, еще в Погостье; во всяком случае, точных сведений о ее продвижении к Веняголову нет. А перед тем было уловлено еще сообщение: “Три танка КВ прошли немецкие блиндажи. Пехота позади них в четырехстах метрах. Немцы, засев в блиндажах, препятствуют ее продвижению. Три танка КВ действуют против этих блиндажей с их тыла”.
В итоге всех выяснений — картина такова. Головные танки КВ действительно прорвались в Веняголово. За ними, значительно отставая, двигались передовые батальоны пехоты. Упорно и храбро стрелковые роты переходили в атаки, гнали немцев, — только вчера занявший здесь оборону, свежий 25-й немецкий пехотный полк. Этот полк побежал, бросая оружие. Тем временем вторые эшелоны наших танков и пехоты дрались, расширяя прорыв южнее Погостья. На звездовидной полянке западнее Погостья захвачена целиком минометная батарея, восточнее — батарея 75-миллиметровых орудий. Еще два самоходных орудия. Захвачено знамя полка. Только что взяты ротные минометы, подобрано много автоматов, ручного оружия (“Побитых немцев — как муравьев!”).
Но на пути нашей пехоты к Веняголову внезапно появились крупные, свежие немецкие подкрепления: подошли 1-я немецкая дивизия и еще один полк. Сразу заняли оставленный было 25-м полком рубеж обороны и, значительно перевесив наши силы, сейчас накапливаются в районе Веняголова и кладбища. Прорвавшимся в Веняголово нашим танкам КВ, которые без поддержки пехоты удержать село не могут, приказано отойти к рубежу, достигнутому и удерживаемому пехотой...
18.48. Гул. “Маруся” целует врага. Всего лишь двенадцать—пятнадцать секунд. Но там, где были сотни врагов, сразу же только темные пятна на снегу да трупы. Теперь немцы о контратаке уже, конечно, не помышляют. Да и время как им, так и нам закрепляться на своих рубежах! — Артиллерия начала бой, — говорит Козлов, — и артиллерия его закончила!
Ну, все-таки вышли на ручей Дубок! Завтра будут двигаться дальше. Если бы была луна, могли бы и ночью действовать, но надо и отдохнуть!.. А в общем, сразу хорошее впечатление на немцев: только к ним пришло пополнение, и вот его сразу бьют и гонят!
За день клин углублен километра на два, И фронт, оставив позади южную окраину деревни Погостье, раздвинулся дугой от устья ручья Дубок к отметке 55,0. С основных укрепленных позиций немцы сбиты.
Только два этих района — Березовка да Погостье — Веняголово остаются сейчас опорными участками немцев в здешнем секторе фронта...
Февраля
Ночью - 27 градусов. Днем яркое солнце и потепление до - 4.
Иван Федюнинский:
Никогда не забыть мне ночную атаку 18 февраля 502-го полка 177-й стрелковой дивизии. Перед атакой я побывал у командира дивизии полковника А. Г. Козиева и вместе с начальником оперативного отдела полковником Беловым отправился к капитану Чумаку — командиру 502-го полка. Его наблюдательный пункт находился очень близко от переднего края, а отодвинуть его дальше не представлялось возможным: густой лес мешал наблюдению. Командир сидел в неглубокой яме, вырытой в снегу и прикрытой сверху плащ-палаткой. Мы едва втиснулись в эту яму, где было так же холодно, как и в лесу, разве только не дул ледяной ветер. Чумак зажег свечу, чтобы показать на карте исходные позиции батальонов. Где-то сзади ударили орудия: началась артподготовка. Вылезли из ямы. Над заснеженным полем вспыхивали ракеты. Впереди медленно двигались фигурки людей в белых халатах. — Бойцы вязнут в снегу, а лыж на всех не хватает, товарищ генерал, — глухо сказал Чумак. За ночь полк продвинулся километра на два, уничтожив опорный пункт противника. На рассвете мы пошли по полю недавнего боя. Там, где прошли солдаты, виднелись глубокие извилистые борозды. Тела убитых не лежали, а стояли в снегу, наклонившись вперед.
Февраля
Командир 177-й дивизии полковник А.Г. Козиев своевременно не подтянул орудий для стрельбы прямой наводкой. 1064-й полк, который должен был развернуться западнее мостика через ручей Дубок и наступать строго на север, сбился с направления. Его батальоны сосредоточились где-то восточнее мостика и не смогли поддержать подразделения 502-го полка. Допустил ошибку и командир 198-й стрелковой дивизии генерал-майор Н.М. Мартынчук, которой предстояло взаимодействовать с дивизией полковника Козиева. Один из ее полков занял не то исходное положение, которое ему предназначалось.
Февраля
Во время атаки 124-й танковой бригадой немецких позиций в районе Виняголово было подбито и сгорело 2 самоходных установки на шасси Т-26.
Иван Федюнинский
Меня вызвал к аппарату М. С. Хозин. Я доложил, что боевые действия соединений армии, в особенности 177-й стрелковой дивизии, оцениваю как неудачные. Некоторое продвижение имели 311-я, 11-я стрелковые дивизии и 6-я бригада морской пехоты, но и им удалось добиться лишь частного успеха. — В общем, сегодня работали плохо и дали противнику возможность привести себя в порядок, — подвел итог Хозин. — Не забывайте, что мы с вами находимся не на военной игре, а на войне. Начальники должны строго следить, чтобы войска занимали те исходные положения, которые им указаны. Иначе ни один задуманный план не будет выполнен. - Упрек был справедлив. Можно бы, конечно, сослаться на неукомплектованность дивизий, но я этого делать не стал.
Февраля
Воскресенье. Ясно, мороз - 16 градусов.
Февраля
Иван Федюнинский
Бои в районе Погостья продолжались. Но мы по-прежнему не имели сколько-нибудь заметного успеха, слишком уж малочисленными были наши полки.
В армию прибыло пополнение из Ленинграда, из-под Волхова и из Уральского военного округа, всего около 1500 человек. Это было каплей в море, но большего штаб фронта выделить не мог. Приходилось с этим считаться и выполнять задачу наличными силами.
Александр Яковлев, командир взвода разведки 6-й ОМСБ, лейтенант
Мне 18 лет. 2 февраля 1942 года мне дали лейтенанта. Через две недели поехал я на фронт. На одной станции всех офицеров по одиночке в помещение вызывают. Сидят трое - пехотный полковник, капитан первого ранга морской и третий в гражданском, видимо, из спецслужб или из особого отдела. И начинают обычные вопросы в то время: когда родился, где родился, кто отец? Ладно, идите. Так сутки продолжалось. На следующие сутки опять вызывают, дают документ: вот вам все документы на питание, на проезд, вы направляетесь в распоряжение Балтийского флота.
Когда мы пришли к штабу бригады, выстроились человек восемь. Выходит низенький человек, капитан первого ранга, смотрит на нас, все мальчишки и говорит: "Сопли утереть". Мы рукавом махнули. "Вот вы прибыли туда-то, туда-то, там-то, там-то, назначение получите в штабе. Начальник штаба сейчас скажет".
Я стал командиром 3 взвода роты тыловой разведки. Ходить к немцам на ту сторону и перед боем безобразить. От двух до десяти километров зона действий была. Где землянку взорвать, где поджечь что-то, суматоху навести.
Февраля
Иван Федюнинский
Начальник оперативного отдела штаба фронта, получив от нас очередное боевое донесение, даже усомнился в правильности переданных сведений. — Нельзя ли уточнить положение частей в углу развилки двух дорог юго-восточнее станции Погостье? — запрашивал он по аппарату БОДО. — Тут, по-моему, какая-то каша. Неужели все три полка действуют здесь в одном эшелоне? Генерал Березинский ответил: — В трех полках так мало людей, что всем с избытком хватает места. Потому и боевой порядок приходится строить в один эшелон, что не из кого составить второй.
Главстаршина Савин Константин Павлович, стрелок 3-го батальона 6 ОМСБр, погиб в бою в районе станции Погостье.
Февраля
Директива Ставки ВГК №170127. Усилив в течение 26-27 февраля ударную группу 54-й армии не позднее 1 марта перейти в решительное наступление в общем направлении на Любань. Общими усилиями (с Волховским фронтом) ликвидировать Любань-Чудовскую группировку противника и освободить ж/д линию Любань-Чудово.
Температура вновь понизилась до - 26 градусов. В то же время на солнце термометр показывает - 1 градус.
11-я СД и 6-я ОМСБ отошли в районе полян «Сердце» и «Фигурная» с завоеванных накануне позиций.
Го февраля
Войска 54-й армии вновь перешли в наступление. В район Погостья была выдвинута 80-я сд, которая после ночного марша вступила в бой вместе с танками 16-й тбр правее 11-й сд, но продвижения не имела.
В 6-й ОМСБ осталось 30 активных штыков.
В начале марта Ставка усилила 54-ю армию 4-м гвардейским стрелковым корпусом, в состав которого входили одна стрелковая дивизия, четыре стрелковые и одна танковая бригады, три лыжных батальона и дивизион реактивной артиллерии (3 гв.сд, 32, 33, 137, 140 сбр; 98 тбр, 241, 242, 243 олыжб, 115 отд. гв.минд). Перед ними поставили задачу наступать в общем направлении на Любань.
В феврале генеральное наступление провалилось. Хотели сделать боевой подарок к 23 февраля – Дню Красной Армии - разгромить Любанскую группировку противника, но продвинулись вперед всего на несколько сот метров. Глубина обороны немецкой дивизии, оборонявшей Погостье, доходила до семи километров.
Александр Яковлев:
Меня сначала за командира не считали, все моряки, балтийцы, старше меня, да еще с элементами бравады. Считали позором ползать по пласту, только чтобы тельняга была видна, каски снимали с презрением - давай бескозырку. У них было железное правило, которое всеми свято выполнялось - не оставлять ни раненого, ни убитого у немца. Хотя приказы отдавали прекратить дополнительные жертвы, ничего не помогало.
Я ни разу не слышал в нашей бригаде, что произносилось имя Сталин ни в отрицательном, ни в положительном, как будто его нет. Есть главнокомандующий Сталин, - читали приказы. У нас был политрук, он морской офицер, разжалованный, он был капитан второго ранга. Его разжаловали до капитан-лейтенанта за что-то в Питере еще, какие-то грехи. Он проводил беседы информационные. Он все время строил беседы, что мы защищаем свою страну, свою землю. Какой-то был убедительный.
Хассо Стахов
На всех участках фронта под Ленинградом сохраняется нервозная обстановка. Нет никаких свидетельств того, что сытые оккупанты чувствовали себя в то время безмятежно и лишь ждали, когда мертвый огромный город сам упадет им в руки, как созревший плод. Кажется, нет конца перестрелкам из окопов, на открытых пространствах и на выдвинутых к переднему краю участках передовой линии фронта.
На узком пространстве одновременно разыгрываются отдельные эпизоды, которые ранее ни один из участников с обеих сторон не смог бы себе вообразить. Они сопровождаются диким упоением триумфа, ужасной смертью, безумием и сильнейшим измождением. Происходит все это на местности закрытой со всех сторон лесом, где новичок совершенно не может ориентироваться, и где большие участки, помечены на карте как поля и лужайки, а на самом деле представляют собой труднопроходимые места и дремучие заросли.
Считалось нормой то, что солдаты с обеих сторон сутками не получали горячей еды, и то, что суп насквозь промерзал в контейнерах. А как вообще спали тогда солдаты? Землистого цвета лица, вялые, неестественные движения, лихорадочно блестевшие глаза – все это свидетельствовало о недостатке сна. Некоторые дремлют на ходу. Шатаясь, идут по открытой местности, а в лесу натыкаются на деревья. В блиндажах, где нет никаких предметов, и которые выглядят как один большой пустой ящик, 15-20 человек спят стоя, как в переполненном вагоне метро. Те, кто засыпают на посту, подвергают опасности не только свою жизнь, но и других солдат. Если бы за это их всех стали наказывать, то количество дисциплинарных частей превысило бы регулярные войска. Поэтому патрульные все время бегают по цепочке от поста к посту и ударами под ребра будят спящих.
Возможно ли в таких условиях содержать в чистоте свое тело? Пока солдаты пребывают на морозе, они не чувствуют вшей на своем теле. Но через пятнадцать минут нахождения в теплом блиндаже начинается пытка: не обращая внимания на воинские звания, все начинают чесаться самым нещадным образом. Временами солдаты пытаются бриться. Куска березовой коры хватает, чтобы разогреть снег в полевом котелке. Но для этого нужно вначале найти свободное место в блиндаже. А его, как правило, нет.
Получив отпор наступлению, начатому 28 февраля, оно проводилось без всякой подготовки, генерал Федюнинский прекратил атаки и всерьез принялся готовиться к новой операции.
Марта.
Василий Чуркин, артиллерист 88 артполка 80 СД
По сторонам стоял густо запорошенный снегом хвойный лес. Навстречу мне попался солдат. Правая рука у него была перевязана, сквозь бинт просачивалась кровь, капала прямо на снег. Солдат был похож на узбека или казаха. Через некоторое время навстречу мне шел санитар, он тянул за веревку лодку, она скользила по утоптанному снегу. В лодке лежал раненый. Санитар спросил меня, где найти ПМП (пункт медицинской помощи). Но ответить было не просто. На расставленных по сторонам дороги указателях значилось: «ПМП Семенова, Петрова, Иванова и т. д.», а какой части, указано не было. Я подходил к железной дороге, к станции Погостье. С левой стороны, не очень далеко от дороги и недалеко от насыпи, стояла батарея. Вокруг нее земля всюду изрыта, воронка на воронке. Пушки покрыты сетками, как неводом, это была маскировка от самолетов. Когда я подошел близко к насыпи, меня предупредили, чтобы я шел не в полный рост, а пригибаясь. Немцы были недалеко, они это место простреливали даже из автоматов. Железной дороги я не увидел, была только насыпь, песок, да железная труба около трех метров высотой торчала в песке. Полуразрушенный мост через небольшую речку. А станции не было. Не было видно каких-либо признаков, что тут были постройки. Около железной дороги и у самой станции когда-то стоял плотной стеной лес. Теперь вокруг на большом расстоянии торчали рваные пни разной длины. Деревья были срезаны осколками снарядов, а земля вспахана так, что не было места, где бы не было воронки. С нашей стороны в насыпи были вырыты углубления, небольшие пещеры, в них сидели наши солдаты.
Марта 1942
Командиром 6 ОМСБ назначен Иван Степанович Прытков.
Марта
К девятому марта, когда 2-я ударная замедлила наступательное движение, группировка 54-й армии, состоящая из пяти стрелковых дивизий, одной стрелковой и трех танковых бригад, развернулась на участке разъезда Жарок - Погостье.
Новый план наступления разработали генерал-майор Березинский и полковник Семенов, начальник оперативного отдела.
Атакующая группировка состояла из двух эшелонов и резерва, имела глубокие построения. На первой линии в исходном положении изготовились 193, 281 и 11-я стрелковые дивизии, 122-я и 124-я танковые бригады. За ними стояли 80-я и 294-я стрелковые дивизии с 16-й танковой бригадой.
В резерв Федюнинский определил 6-ю бригаду морской пехоты, правый фланг укрепил 177-й стрелковой дивизией, а на левый, кроме того, поставил 115-ю стрелковую дивизию.
Все было четко продумано, взаимодействие подразделений оговорено заранее, роли командиров распределены, каждый знал предписанную ему задачу. Но толку от этого не случилось вовсе. Дело в том, что 54-я армия, подчиненная Ленинградскому фронту, действовала сама по себе, а 2-я ударная Волховского фронта никак не связывала собственные планы с дальнейшими намерениями Федюнинского.
Удары двух армий по врагу мог и должен был координировать генерал армии Мерецков, но командующий Волховским фронтом был для Федюнинского посторонним человеком, у него имелось собственное начальство - генерал Хозин, человек, который болезненно относился даже к малейшему посягательству на его власть. Федюнинский сообщил Хозину о том, что главный удар наносит в направлении Кондуя, Смердыня, Любань, в двух километрах западнее Шалы.
Соседи о том ничего не знали.
На этот раз мощная, хотя и непродолжительная - опять сказался недостаток снарядов - артподготовка была для противника неожиданной. Гитлеровские артиллеристы начали вести ответный огонь, но было уже поздно. Русские танки и пехота, которая шла вслед за машинами, ворвались на переднюю линию оборонительных сооружений, принялись сокрушать батареи и выбивать фашистов из дзотов и блиндажей.
Дальше всех продвинулся вперед на правом фланге полковник И.К. Кривцов, его 281-я дивизия сражалась грамотно и умело, и потерь в ней было относительно немного. Медленнее, чем Кривцов, но упорно давили немцев генерал-майор М.Н. Клешнин, комдив-188, и полковник И.В. Грибов со своей 11-й дивизией. Немцы ввели было в бой резервы, которые были под рукой, но перелом уже свершился, остановить собравшихся в единый кулак русских было трудно, да кое-где и невозможно. Враг дрогнул и стал отходить, срываясь временами в неуправляемое бегство, бросая пушки, минометы, автомобили. Часть тяжелой техники и снарядов с боеприпасами противник успел при отходе взорвать.
На второй день наступления три дивизии первого эшелона вышли на линию артиллерийских позиций немцев. Федюнинский, окрыленный первым успехом, приказал расширить полосу прорыва и поручил 288-й дивизии и 16-й танковой бригаде захватить Шалу, опорный пункт противника. Тут комдив полковник Кичкайлов и доказал, что умеет воевать, дай только возможность для творческого маневра. План захвата Шалы он сочинял вместе с танкистами. И вот танковый батальон майора Кудрявцева посадил на броню пехоту и пошел в обход опорного пункта с востока. Другой батальон танков, им командовал майор Калинин, со стрелками на броне рванулся в обход Шалы с запада. А сам Кичкайлов силами пехоты нанес фронтальный удар.
Взяв Шалу, комдив повернул боевые порядки на юг, в сторону Кондуи.
До Любани 59-я стрелковая бригада не дошла километров пятнадцать. Примерно столько же осталось пройти до этого города частям 54-й армии генерала Федюнинского, которые перешли в решительное наступление в районе Погостья 9 марта, когда 2-я ударная активные наступательные операции прекратила и находилась в неведении относительно грядущего.
Василий Чуркин
9 марта 80-я дивизия ушла на отдых, а наш артиллерийский полк вошел в 198-ю дивизию, в поддержку третьему стрелковому полку. Штаб второго дивизиона находится недалеко, метров 400 от железной дороги от станции Погостье.
9 марта с утра наши войска вели наступление. От станции Погостье продвинулись на 7 км. Немцы отступили почти без сопротивления. От моста по льду речки пришлось ползти. В лесу по обе стороны близко были немцы, они простреливали это узкое место. Дальше занятая нашими войсками территория значительно расширялась. По другую сторону железнодорожной насыпи, недалеко от моста, стояло около десяти наших подбитых танков. Среди них были маленькие, средние и даже большие танки «КВ». Их экипажи находились внутри танков мертвыми.
Метрах в четырехстах по ту сторону моста, на обочине дороги стояла небольшая сорокапятимиллиметровая немецкая пушка, разбитая нашим снарядом. Она и подбила наши танки. Пушка стреляла термитными снарядами на таком близком расстоянии прямой наводкой без промаха. Снаряд, ударившись о броню танка, не отскакивал от нее, а мгновенно воспламенялся, развивая температуру до двух тысяч градусов, и металл в этом месте плавился. У танка заклинивало башню или же он загорался. У наших подбитых танков в броне были выжжены термитом ямы. Около подбитой немецкой пушки лежали убитые четыре рыжих немца. Как новинку военной техники, пушку эту разобрали и увезли в Ленинград.
Станция Погостье, вероятно, имела большое стратегическое значение. Говорили, что были даже рукопашные бои: она семь раз переходила из рук в руки. Большой ценой досталось нам это Погостье, тысячами трупов была усеяна изрытая снарядами земля. Трупы, всюду трупы. Куда ни пойди, везде лежали убитые. Я уже не новичок, мне приходилось видеть страшные картины войны, но здесь, увидев устланную в таком огромном количестве трупами землю, я был потрясен до глубины души. Среди убитых много было и вражеских солдат. Ни словами, ни на бумаге не передать, как сам видел и ощутил эти страшные картины.
В наступлении принимали участие наши самолеты и около пятидесяти танков. Активно била по немцам наша артиллерия.
Николай Никулин:
И все-таки Погостье мы взяли - сперва станцию, потом деревню. Вернее места, где это все когда-то было. Пришла дивизия вятских мужичков. Полезли они на немецкие дзоты, выкурили фрицев и продвинулись метров на пятьсот. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус. Но перед ними встали новые немецкие укрепления.
Много убитых видел я на войне, но такого зрелища, как в Погостье зимой 1942 года, видеть больше не довелось. Мертвыми телами был забит не только переезд. Они валялись повсюду. Морской пехотинец был сражен в момент броска гранаты. Он так и замерз, и, как памятник, возвышался со вскинутой рукой над заснеженным полем боя. Медные пуговицы сияли под лучами зимнего солнца. Другой боец, уже раненый, стал перевязывать себе ногу, и был убит. Так и застыл навсегда. Бинт в его руках всю зиму трепетал на ветру.
Штабеля трупов у железной дороги выглядели зимой как заснеженные холмы, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании, в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941 года. На них рядами лежали морские пехотинцы в бушлатах и широких брюках «клеш». Еще выше – сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе-феврале 1942 года. Потом - политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие шапки выдавали в блокадном Ленинграде). Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в первые месяцы 1942 года. «Диаграмма наших успехов». Эта картина отпечаталась в моем сознании навсегда. Всю жизнь меня преследует один сон: горы трупов у железнодорожной насыпи.
Иван Федюнинский
Анализируя наступление 54-й армии, должен признать, что я как командующий, командиры дивизий и бригад допустили тогда немало ошибок. Если бы их не было, операция привела бы к иным результатам. Это убедительно подтвердилось год спустя, когда советские войска успешно прорвали блокаду Ленинграда.
В чем же заключались основные причины, которые привели к тому, что попытка деблокировать Ленинград в 1942 году окончилась неудачей?
На мой взгляд, одна из главных причин состояла в том, что в ходе операции мы не сумели организовать тесного взаимодействия не только между фронтами, но и между наступающими армиями. Связь с 4-й армией Волховского фронта я поддерживал через штаб Ленинградского фронта. Непосредственная связь, а стало быть, и четкая координация действий отсутствовали.
Да и внутри армии — между дивизиями, а в дивизиях — между полками взаимодействие нередко нарушалось. Удары наносились неодновременно и в разных направлениях, как бы растопыренными пальцами, что позволяло противнику маневрировать резервами. Наступление в ряде случаев готовилось наспех, без учета реальной обстановки, без сосредоточения сил на главных направлениях.
Происходило так, во-первых, из-за недостатка у штаба армии и штабов дивизий опыта организации непрерывного и устойчивого управления частями в наступлении, а во-вторых, в силу настойчивых требований штаба фронта продолжать активные действия даже тогда, когда это было не вполне целесообразно.
Из дивизий подчас поступали неточные доклады и не потому, что люди хотели приукрасить истинное положение, а главным образом из-за незнания обстановки. Получив такие доклады, штаб армии ставил дивизиям непосильные задачи. На горьком опыте постигли мы непреложный закон наступления, который гласит: умей своевременно остановиться, чтобы подтянуть резервы и не попасть под удар резервов противника, умей всегда доложить правду о состоянии соединений или частей, как бы горька ни была эта правда.
Мы редко прибегали к охватывающим действиям, почти не применяли маневра силами и средствами, а наносили преимущественно фронтальные удары, причем чаще всего на одних и тех же направлениях, не используя элемента внезапности.
Слабо велась разведка, особенно танковая и инженерная. Танки натыкались на противотанковые орудия и минные поля, скрытые в глубоком снегу.
Артиллерийской подготовке, и особенно артиллерийскому сопровождению наступающих подразделений, уделялось мало внимания, недоставало тесного взаимодействия артиллерии с пехотой.
Отсутствовали четкое планирование и организация подвоза материально-технических средств. Тылы, несмотря на медленное продвижение частей, порой отставали, особенно весной, во время распутицы.
Таковы основные недостатки, которые выявились в ходе операции. Они-то и явились причинами наших неудач. И вот теперь, подводя итог тех тяжелых боев, с горечью приходится признать: этого могло не случиться.
На бестолковое руководство войсками Ставка ВГК постоянно указывала командующим всех рангов. Однако же раз за разом продолжали действовать по принципу «Не испортив дела, мастером не станешь». На совести всех этих Хозиных и Федюнинских сотни тысяч бездарно загубленных солдатских жизней, в чем они, в общем-то, и не стеснялись признаваться впоследствии в своих мемуарах.
Марта
- 28 градусов и ниже.
Василий Чуркин
12 марта вместе со штабом второго дивизиона переехали за станцию Погостье. Но слева и справа около железной дороги еще были немецкие части. С обеих сторон они обстреливали нас из минометов и орудий. Мы врезались в середину, вглубь.
294-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 16-й танковой бригадой овладела опорным пунктом Шала и закрепила его за собой.
Марта
285-я стрелковая дивизия взяла разъезд Жарок.
Марта
Температура - 26 градусов. Ледяной ветер.
4-й гвардейский корпус получил задачу развивать наступление от участка Жарок-Шала в направлении Зенино-Смердыня.
Марта
3-я гвардейская стрелковая дивизия овладела населенным пунктом Зенино.
Марта
В результате очень трудных боев бригада вышла в район деревни Виняголово.
Марта
Термометр показывает + 2 градуса. Снег постепенно начинает таять. 3-я гвардейская сд взяла населенный пункт Доброе.
Марта
Утром - 24, к полудню лишь - 5 градусов.
Взята Кондуя - важный опорный пункт.
Александр Яковлев
Солдаты отдавали свою жизнь, не задумываясь над тем, что ради чего они это делают. Для них цель была внушена, и они в нее верили, что против фашизма боремся за свободу. Но как война велась - так бездарно и безответственно. А, главное, ни капли не жалели людей. Надо взять деревню.- В атаку! Это потом научились лучше окружить, ползком, разведку. - В атаку! Вперед, под пулеметы! Вот эта безжалостность, неумение воевать. Да еще сама психология. Я помню, что если кто-то взял хитростью, сумел окружить, как-то подготовить и у него один погиб, один раненый - это трусовато. А кто напился до чертиков, "ура!", "в атаку!", положил половину роты - храбрый, надо награждать, он жизни не жалеет. Вот эта похвальба людям, что жизни не жалеет, проклятая - это преступный лозунг. - Побеждай и жизнь жалей! Нет, такого никто не говорил, что вы жалейте людей и награждать тех, кто выполнил задачи с наименьшими потерями.
Тогда, когда я воевал, 42 год, психология была дикая. Сколько ребят погибло... Было относительное затишье. Артиллерийские обстрелы взаимные. Весна, май. Я в лес пошел и вдруг увидел поляну и оттаявшие солдаты наши. Еще снег между ними лежит, а лица оттаяли. Это ужасно было! Молодые лица. Даже тогда, будучи мальчишкой, у меня такое ощущение было, что они у меня чего-то спросить хотят, поговорить. Мне было так страшно, буквально страшно. Я посмотрел и потихоньку, пятясь, пошел оттуда. До сих пор много не похоронено, до сих пор количество жертв на Волховском фронте в этих краях преуменьшают. А на самом деле, оказывается, там сотни тысяч людей погибло.
Был случай, нашу бригаду однажды ночью перебросили с одного участка на другой, целую ночь мы шли. Оказывается, там дивизия СС перешла в наступление. Немцы пошли нахально, в рост. Командовал у нас не командир дивизии, а комиссар бригады, который нас встретил "сопли вытереть". Еврей, Ксёндз фамилия. Удивительной храбрости человек. Уже лет 50 ему было, но любил два пистолета, немножко театральность такую, а это нравилось ребятам. Он вышел метров за сто до немцев и запел, смешно сказать, "Интернационал". И это действительность, иногда очень трагическая, страшная, кровавая, а иногда такие моменты киношные, театральные.
Немцы были так удивлены, растеряны. Они знали по их разведке вчерашней, что тут стоит воинская часть, обыкновенная, нормальная пехотная. И вдруг выкатывается волна матросов в матросской одежде, бушлат, "полундра!". И пошло дальше, рассказывать нечего. У нас процентов 50 погибло и у них...
В плен немцы не брали, мы тоже не брали. Кроме случаев, когда уж очень настаивал начальник особого отдела бригады. И то он действовал через начальника политотдела, с угрозами: "Надо, ребята. Вы поймите, надо взять пленного". А капитан, который курировал наш батальон, человек приличный. Если приведем пленного, он нам котелка два спирта.
Я не помню ни одного выступления, атаки, чтобы не выпивши. Причем не по сто грамм наркомовских, а грамм двести, стаканчик. А почему двести? Потому что это зависело от старшины. Просто на день опаздывала отчетность. Получит на тех, кого уже нет, а потом отчет пишет.
Ко второй половине марта для нанесения вспомогательного удара несколько переданных из 54-й в 8-ю армию соединений и частей были вновь брошены навстречу 2-й Ударной — на Веняголово со стороны Погостья. Если б им удалось сомкнуться с частями 2-й Ударной армии, то крупная приволховская группировка немцев была бы полностью окружена и уничтожена. Понимая эту угрозу, немцы, в свою очередь, несколько раз пытались подсечь в основании клин, созданный 2-й Ударной армией, и перерезать ее коммуникации.
В апреле 1942 года большинство командиров в 8-й и 54-й армиях о действиях 2-й Ударной армии и о ее положении официально не были информированы.
В такой обстановке с 5 по 8 апреля начался новый этап боев в районе Погостья — Веняголова. В начале апреля 1942 г. А.В. Сухомлин возвратился в 54-ю армию на должность командующего. В это время армия находилась уже в составе Волховского фронта.
Весь апрель 54-армия в условиях весенней распутицы и бездорожья вела активныенаступательные действия.
Борис Лившиц, красноармеец 59 ОЛБ
На второй линии обороны, где нас разместили, было несколько старых разбитых землянок, которых хватило для размещения четверти личного состава. Остальные спали на снегу в зимнем лесу.
В снегу, еще с предыдущих боев в этом районе, лежали трупы краснофлотцев, валялись обрывки матросской формы, флотские ремни с бляхами…
Апреля
Приказ комадующего ЛФ: провести операцию по овладению Виняголово, болота Малуксинский Мох в составе 177, 80-й сд, 1-й огсбр, 6-й отдельной морской бригады, 107-го танкового батальона.
Апреля
Ничего более неприятного в тот день погода не могла бы придумать: с утра — яркое солнце, оттепель. Снег на болотных прогалинах и даже в лесу взялся дружно таять, исковерканные бревенчатые дороги кое-где встали дыбом на придавленном грязью мху, а по широким полянам открылись чавкающие трясины, и посиневший снег на них, прикрывавший травы, превратился за какие-нибудь полтора-два часа в утыканные хилым кустарником, предательски заманчивые озера.
Но отменять наступление командование армией не решилось, и наступление началось. На правом фланге у Погостья —6-я бригада морской пехоты, на левом фланге, в низине Корыганского мха, —1-я отдельная горнострелковая бригада и 59-й отдельный лыжныйбатальон, в центре, против села Веняголово, — части 80-й стрелковой дивизии. Так протянулся вдоль текущей с северо-востока на юго-запад немноговодной здесь речки Мги десятикилометровый фронт наступлен
