Схоластика: сумма истин

Структура теологии

  Диалектическая теология подверглась критике со стороны мистической теологии (Бернард Клервоский), которая первично основывалась на данностях внутреннего опыта, а не на логических аргументах. Тем не менее, результаты обсуждения предмета теологии не замедлили сказаться при создании новых познавательных схем. Гугон Викторинец в «Дидаскаликоне» («Семь книг назидательного обучения») выявляет двухуровневую структуру теологии, разделив ее на «мирскую теологию» и «божественную теологию». Первая исследовала сущность Бога, впоследствии ее назвали «естественной теологией». Вторая, считавшаяся высшей, исследовала Бога, воплощенного в Логосе и церковных таинствах – позже ее стали называть «теологией откровения». Членение единой теологии надвое становится устойчивым. Это означает, что самому понятию естества или природы придается устойчивый характер, чего не было в Античности, понимавшей под «природой» мир рождающихся и преходящих вещей или указание на генезис вещи. В развитом Средневековье природа сакрализуется как время и пространство. Именно в XII в. образ Книги природы, появившийся значительно ранее, с одной стороны, становится поэтическим штампом, с другой – употребляется, чтобы подчеркнуть отличие от библейской Книги «Бытия» (Алэн Лилльский, Раймунд Себундский). Подобного рода разделение вело к далеко идущим последствиям: поскольку у обеих Книг был один и тот же автор – Бог, то «природа» начинает осознаваться как священный текст, равного достоинствас библейским.

Схоластика: сумма истин

XIII в. известен как век рождения университетов. В 1253 г. в Латинском квартале Парижа возникло общежитие для студентов и магистров богословской школы, что стало фундаментом Парижского университета, который по имени его основателя Р. де Сорбона, духовника Людовика IX, стал именоваться Сорбонной (в первом случае – фамилия, во втором – прилагательное). Возросшее общение с Востоком – через Испанию, Византию и Ближний Восток – привело к тому, что Западу стала известна не только арабо-мусульманская и еврейская философии, главным образом труды Авиценны или Ибн Сины (980–1037), Аверроэса или Ибн Рушда (1126–1198), Моисея Маймонида (1135–1204), но и оригиналы трактатов Аристотеля «Метафизика» и «Физика». Внутри церкви стали появляться новые ордена. Если XII век известен главным образом появлением монашеско-рыцарских орденов, то в XIII в. появились ордена нищенствующих, прежде всего францисканцев и доминиканцев, существенно изменивших взгляд на мир.

Христос в толковании Франциска Ассизског о (1181/82–1226) снова стал Сыном Человеческим, и человеку вновь позволено было любить не только Бога, но и человека, тварь. Св. Франциск положил начало своеобразному культу телесности. Впервые после Августина тело выступало в единстве с духом. Великими францисканцами были Бонавентура, Роджер Бэкон, Иоанн Дунс Скот, Уильям Оккам. Орден св. Доминика (1170–1221), предписывавшего братьям не заниматься «свободными искусствами» и осваивавшего дела инквизиции, подарил миру величайших мыслителей – Альберта Великого и Фому Аквинского. С доминиканцами связан схоластический метод рассуждений, с францисканцами – мистический и научный.

Характер философии изменился. Прежде всего это коснулось логики, разделившейся на «старую» и «новую». Предметом первой был анализ слова, основанный на «Категориях» и «Об истолковании» Аристотеля, предметом «новой логики» – анализ логических отношений, основанный на подлинных 1-й и 2-й «Аналитике», «Топике» и «О софистических опровержениях». Начинает разрабатываться теория модальностей, семантических антиномий, формулируются правила о равносильности высказываний, выявляются виды логических формализаций. Новая логика вместе с семиотической проблематикой приобретает характер сводов («новейшая логика»). Создается рубрикация тем для логических исследований: суппозиция, ограничение, расширение, наименование, консеквенции, парадоксы, статусы, связки и т.д. Все эти темы собраны в «Кратком своде логики» Петра Испанского (второе десятилетие XIII в. – 1277), который впоследствии стал папой Иоанном ХХI, потребовавшим осуждения последователей Аверроэса в Парижском университете.

 Подлинным реформатором логики был Раймонд Лулли й (1234/35–1315/16), создавший теорию комбинирования понятий («Великое искусство»), суть которой в том, что из произвольно выбранной совокупности элементарных терминов комбинаторным путем можно вывести различные силлогистического типа комбинации этих терминов и предикатов. В XIII в. в Парижском университете едва ли не господствующим течением стал аверроизм, осужденный в 1277 г. специальным декретом парижского епископа Етьена Тампье.

Анализ идей Аристотеля, Авиценны и Аверроэса привел к появлению доктрины двух истин, которую выдвинули магистры Парижского университета Сигер Брабантский, Боэций Дакийский и др. – их и стали называть аверроистами. Согласно этой доктрине истины разума или философские истины, требующие доказательства, не соответствуют истинам веры, опирающимся на Откровение. Это окончательно разделило теологию и философию. Сподвижником Сигера Брабантского, парижского аверроиста, был датчанин Боэций Дакийский. В трактате Боэция Дакийского «О вечности мира» речь идет об анализе идеи «двойственности истины». Разум утверждает истинность на иных основаниях, чем вера. Это легко прослеживается при сопоставлении суждений христианина и философа о вечности мира. Утверждение христианина: мир не вечен, первое начало – причина субстанции мира, в противном случае было бы много первых начал, но то, чье бытие от другого, следует за ним по длительности, по природе, по сотворенности, а не по рожденности, по новизне.

Утверждение «натурального философа»: мир может быть вечным. Доказательства таковы: хотя следствие подчинено своей причине, по длительности оно может с нею совпадать. Мир и все сотворенное есть следствие первосущего, следовательно, при вечности первосущего мир может быть ему совечен. Для треугольника обладание тремя углами, равными двум прямым, вечно, и причина этого вечного лежит вне его. Стало быть, вечное может иметь причину. Но поскольку вечному ничто не может предшествовать в длительности, следствие может быть совечным со своей причиной.

Здесь подчеркивается не основание для единства веры и разума, а принципиальная различность оснований Божественного и физического миров. Согласование суждений веры о конечности мира и философии о его вечности может произойти только в случае, если «тонко понимающий христианин», как пишет Боэций, допускает «разные основания». Универсалии словно бы теряются: универсальным признается только интеллект. О вещи свидетельствуют их единичные номинации.