Типология оборонительных сооружений: остроги и крепости, Сечи

Задание написать на 5 каждый вопросов.

Зимовье- что это такое

Острог- что это такое и какие виды бываю

3.Оборон- стены. что это такое и какие виды бываю

Башни -что это такое и какие виды бываю

5.Рвы и валы - что это такое и какие виды бываю

Типология оборонительных сооружений: остроги и крепости, Сечи.

Несмотря на то, что сохранившиеся крепостные сооружения северо-западной Руси XIV — начала XVI вв. уже в достаточной степени известны, принципы построения их боевых систем остаются пока еще не раскрытыми. ¹ Исследователи обычно ограничиваются лишь указаниями на теснейшую связь древнерусских крепостей с рельефом местности и окружающей природой, но не вскрывают ее сущности. Вследствие этого может сложиться впечатление, что увязка городовых сооружений с природой является чисто архитектурно-художественным эффектом, достижение которого было главной целью зодчих и мастеров-строителей.

Между тем, органическая связь древнерусских крепостей с природным окружением и выбранными для них земельными участками играла огромную роль не только в создании их выразительного облика; последний был лишь результатом этой связи ². Смысл же ее заключался, в первую очередь, в плотной увязке всей оборонительной системы укрепленного пункта с топографией местности.

Обыкновенно рельеф выбранной для крепости площадки и ее естественное окружение были теми стратегическими факторами, которые оказывали решающее влияние и на структуру укрепленных пунктов, и на распределение их боевых и защитных средств ³. Больше того, планировка той или иной древнерусской крепости, ее общая конфигурация создавались с трезвым учетом всех положительных и отрицательных качеств участка, предназначенного для ее постройки ⁴, а особенности этого участка — его форма, границы и окружение — определяли характер системы ее периметральной обороны и диктовали определенные условия для ее создания. Последняя строилась также с учетом тактических приемов ведения боя — осады и обороны населенных пунктов и штурма их укреплений. Направленность же штурмов всегда зависела, а следовательно, и предопределялась природным окружением — характером препятствий на подступах к крепостям.

На такие особенности плановой структуры и боевой системы некоторых древнерусских крепостей мы частично уже указывали ⁵. Здесь же мы постараемся сделать это шире и глубже, непосредственно на самих памятниках. Попутно, базируясь на крепостных постройках разных строительных эпох, попытаемся вскрыть сущность изменений, внесенных в боевую систему русских крепостей на последующих этапах развития русского военноинженерного искусства.

Для начала обратимся к крепостям Изборска (рис. 1) и Порхова (рис. 2). Первая из них построена в 1330 г. ⁶ и реконструирована путем утолщения стен в XV в. ⁷.

Вторая воздвигнута в 1387 г. ⁸ и дополнительно усилена в 1430 г. ⁹. Обе они расположены на вершинах холмов и имеют в плане неправильные, сильно скругленные формы, целиком соответствующие контурам обороняемых зон. Их башни расположены по периметру стен не равномерно, а сосредоточены преимущественно на какой-нибудь одной стороне. При этом в Изборске они стоят в основном там, где находится ровное плато, проходят остатки рва и склон Жеравьей горы становится более пологим, а в Порхове — непосредственно на краю ложбины. Со стороны же отвесного каменистого обрыва горы в Изборске башен нет. Нет их со стороны реки Шелони и в Порхове.

Подобное скопление башен на одних сторонах оборонительных сооружений и отсутствие их на других — явление не случайное. Не случайно также и то, что башни стоят там, где препятствия не существенны и созданы в основном искусственно, и отсутствуют там, где естественные преграды почти непреодолимы. Наконец, не случайно, что эти особенности присущи крепостям, одна из которых является творением псковичей и изборян, а другая — новгородцев.

Рис. 1. Изборск. План крепости

Рис. 2. Порхов. План крепости

Однако обе эти крепости воздвигнуты в один исторический период — в эпоху самостоятельности Псковской и Новгородской феодальных боярских республик, независимо друг от друга строивших оборону своих территорий и воздвигавших укрепления на своих пограничных окраинах. Кроме того, Изборская крепость построена тогда, когда «огненный бой» еще не появлялся на полях сражений, а Порховская — когда он был в самой начальной, так сказать, зародышевой стадии и, изредка применяясь в обороне укрепленных пунктов, для разрушения крепостей еще не употреблялся. Правда, усиление Изборской и Порховской крепостей каменными прикладками произошло уже в период более или менее эффективного действия артиллерии. Однако в результате такого усиления ни Изборская, ни Порховская крепости не изменили ни своей плановой структуры, ни своей боевой системы. Стали толще только их стены и некоторые башни. В основе же этих крепостей остались оборонительные сооружения XIV в. ¹⁰ Следовательно, неравномерность в расстановке башен по периметрам изборских и порховских стен обусловлена не огнестрельным оружием, а особенностями рельефа местности. Выбор же ее для этих крепостей производился в строгом соответствии с тактикой проведения боевых операций, которая и в новгородской, и в псковской землях была одинаковой и строилась с учетом тактики противника.

Действительно, в XIV в., когда возводились укрепления Изборска и Порхова, захват населенных пунктов осуществлялся тем же способом, что и в XIII в., т. е. не путем длительной и изнуряющей осады, как это было раньше, в XII в. ¹¹, а прямым штурмом городовых сооружений. При этом неприятель использовал уже не только живую силу, но и технику — осадные камнеметы (пороки) и стенобитные машины (бараны). Первые из них наносили повреждения крепостям — сбивали их верхние части и тем самым подавляли их активную стрелковую оборону. Вторые — пробивали бреши в стенах после того, как нападающие, форсировав рвы и валы, приступали непосредственнно к штурму.

Но для применения камнеметной и стенобитной техники нужны были соответствующие условия. Камнеметы нужно было ставить на таком расстоянии, чтобы их снаряды достигали цели — ударяли в стены и попадали внутрь «города». Стенобитные машины важно было придвигать вплотную к укреплениям. В противном случае возможность их применения полностью отпадала. Нападающие это прекрасно сознавали. Поэтому, готовясь к штурму, они не только стремились применить осадную технику и как можно ближе продвинуть ее к оборонительным сооружениям, но и пытались сделать это с наименьшими для себя потерями. Отсюда камнеметы, а особенно разрушающие стены машины, ставились и затем подтягивались к городовым сооружениям только с тех сторон, подходы к которым были более или менее преодолимы.

С такой тактикой неприятеля защитники укрепленных пунктов были хорошо знакомы. Знали ее и древнерусские городовые мастера-строители. Поэтому места для крепостных сооружений выбирались ими в соответствии с этой тактикой. В соответствии с последней строились также сами крепости и создавалась их круговая оборона. Изборск и Порхов являются ярчайшими примерами этого. Поскольку со стороны водного пространства или отвесного обрыва прямой штурм этих крепостей был весьма затруднителен, а применение стенобитных машин совсем невозможно, строители прикрыли их внутреннюю застройку только стенами. С них защитники свободно обстреливали противника, пытавшегося приблизиться к оборонительным сооружениям либо на плотах и лодках, либо подобраться к ним с помощью переносных приставных лестниц. Даже в случае успешного завершения подобной операции враг, несший большие потери, все равно оказывался только у стен крепости и был лишен возможности использовать необходимые ему при штурме стенобитные машины. Громоздкие и тяжелые, они не могли быть установлены на шатких плотах и подняты вверх на платформах. Их нужно было оставлять либо на противоположном берегу водной преграды, либо у подошвы отвесного обрыва, т. е. значительно ниже уровня основания стен крепости.

Там же, где эти крепости не прикрывались естественными препятствиями в виде рек и обрывов, городовые мастера, выстроив стены, укрепили их и башнями. Последние уже с середины XIII в. стали основными боевыми узлами и опорными точками каждой русской крепости. В противоположность башням некоторых немецких крепостей, открытым с внутренней — тыльной — стороны и рассчитанным лишь на трехстороннюю оборону ¹², русские башни создавались цельными, закрытыми со всех сторон, и предназначались подчас для круговой обороны. Находившиеся в них воины могли продолжать обороняться даже в тех случаях, когда противник врывался внутрь «города» и захватывал соседние участки примыкавших к ним стен. Возвышаясь на тех сторонах оборонительных сооружений, которые мало защищались или совсем не прикрывались естественными преградами и были поэтому более подвержены вражеским штурмам, такие башни оказывали осаждающим основное сопротивление. Поставленные невдалеке одна от другой с сильным выносом в сторону поля, они делили стены на прясла, каждое из которых простреливалось из их бойниц. Наряду с фланговым, с башен велся и фронтальный обстрел, который поражал врага на подходах к крепостям и, таким образом, мешал ему приблизиться.

Благодаря односторонней концентрации башен, крепости имели лобовые стороны — стены «с приступа», которые принимали на себя основные вражеские удары, отражали их с помощью сосредоточенной на них стрелковой мощи и определяли их боевую направленность. По существу, такие стороны были главными фасадами оборонительных сооружений, которые и определяли их архитектурный облик. Огромная роль подобных стен в деле обороны древнерусских крепостей нашла свое яркое отражение в Пскове, где южная стена кремля получила специальное название «персей», ибо на протяжении ряда столетий она была грудью Псковского Крома в полном смысле этого слова ¹³.

Для того чтобы враг не мог приблизиться к приступным стенам и начать их разрушение, зодчие прикрыли их еще и искусственными земляными препятствиями — валами, на которых, по-видимому, ставились дополнительные деревянные заграждения, и рвами. Такие препятствия задерживали осаждающих на подходах к крепостям и мешали быстрой переброске стенобитных машин. Этого по существу и добивались строители. Преодоление препятствий и задержка вражеских сил в непосредственной близости у крепостных стен и башен влекли за собой не только потерю в живой силе; одновременно защитники получали возможность принимать меры к уничтожению громоздкой и неповоротливой вражеской осадной техники.

Благодаря скоплению башен на одних сторонах и отсутствию их на других, периметральная оборона Изборской и Порховской крепостей по степени боевой мощности делилась на оборону «активную» и «пассивную». Активную оборону осуществляли главные — лобовые стороны, оснащенные башнями и укрепленные валами и рвами, а пассивную — стороны тыловые, лишенные башен, но хорошо прикрытые почти непреодолимыми естественными преградами. При этом, если с тыловых сторон велась лишь фронтальная (только со стен) стрельба, плотность которой была незначительной, а площадь поражения весьма небольшой — что, впрочем, было вполне достаточно при наличии непреодолимых природных преград, — то с лобовых сторон открывались и фронтальный (со стен), и перекрывающий его фланговый (башенный) обстрел, в связи с чем площадь поражения значительно расширялась, а плотность и кучность «огня» намного увеличивалась и сгущалась. Последнее обстоятельство в условиях тактики лобовых штурмов было особенно важным.

Рис. 3. Остров. План крепости.

По-видимому, разделение круговой обороны крепостей на активную и пассивную было характерным явлением в русском оборонном зодчестве XIV в. Во всяком случае, органическую зависимость оборонительной системы крепости от рельефа местности и ее окружения можно видеть не только в Изборске и Порхове, но и в Острове (рис. 3). Правда, Островская крепость, выстроенная в середине или третьей четверти XIV в. и реконструированная примерно в конце XV в. ¹⁴, располагалась не на холме, а на острове в центре р. Великой. Однако она занимала только его западную оконечность, а ее лобовая стена, укрепленная двумя башнями и прикрытая водяным рвом, была обращена как раз в ту сторону, откуда противник, совершив высадку, мог начать подготовку к штурму. По существу, здесь перед нами такое же разделение периметральной обороны, как в Изборске и Порхове. Однако тут из-за особых географических условий принцип построения системы обороны несколько изменен. Напольная сторона Островской крепости не развернута во всю ширь перед противником, а сужена до пределов. Это, конечно, стесняло действия осаждающих и концентрировало защитников на одном, самом главном участке, облегчая и упрощая последним оборону крепости в целом.

Нет сомнения, что участок с минимальной длиной приступной стороны был характерен не только для Острова; имеется довольно много других древнерусских крепостей — городищ XIV в., где лобовая сторона, по сравнению с другими, является наиболее короткой. Таковы, например, городки Радонеж и Вышегород на р. Яхроме, входившие в состав Московского княжества ¹⁵. Это свидетельствует о том, что система обороны Островской крепости была такой же распространенной, как и оборонительная система Порхова и Изборска. Обе эти системы являлись, фактически, разными вариантами двухстороннего деления городовой обороны, характерного для русского военного зодчества XIV в.

Подобное расчленение городовой обороны сохранялось в русской крепостной архитектуре и во второй четверти следующего — XV столетия. В то время тактика осады русских укреплений еще не изменилась, и они также штурмовались со сторон, не прикрытых значительными естественными преградами. Как на пример укажем на осаду Порхова войсками Витовта в 1428 г. ¹⁶ Основной удар по этой крепости был произведен тогда не со стороны реки, а со стороны рва ¹⁷, т. е. направлен опять-таки на стену, укрепленную башнями. Сохранение такой тактики в период внедрения артиллерии и применения мощных стенобитных орудий обусловило только лишь реконструкцию Порховской и Изборской крепостей, а не их перестройку. В результате этой реконструкции крепостные стены Изборска, имевшие первоначально ширину всего лишь 2,2—2,6 м, были утолщены примерно вдвое, до 4—5 м, а Порхова — с 1,8 до 4,45 м ¹⁸. Однако характер периметральной обороны этих крепостей остался прежним; как и раньше, в них имелись лобовые и тыловые стороны, рассчитанные на активное и пассивное сопротивление.

Очевидно, с расчетом на разный характер круговой обороны создавались во второй четверти XV в. и новые крепости. Во всяком случае кремль Гдова, воздвигнутый в 1431 г. ¹⁹ на невысоком холме левого берега р. Гдовки, был первоначально деревянным, с одной каменной стеной на приступной стороне ²⁰. Усиленная «привалами» в 1434 г. ²¹ эта стена и определяла структуру обороны Гдовского кремля, выявляя его лобовую стену, предназначенную для принятия вражеских ударов и их отражения.

Совершенно иначе обстоит дело с крепостями более позднего времени. Их круговая оборона построена уже по другому принципу и существенно отличается от характера обороны крепостей, рассмотренных ранее. Хорошим примером в этом отношении могут служить укрепления Ладоги и Орехова.

Ладожская крепость (рис. 4), как известно, была построена московским правительством в конце XV — начале XVI вв. ²² на месте более древней новгородской твердыни. Крепость Орехова (рис. 5) сооружалась Москвой в то же время и также на остатках старого новгородского укрепленного пункта. Первая из этих крепостей расположена на стрелке мыса, образовавшегося при впадении р. Ладожки в Волхов. Вторая — занимает все пространство небольшого острова, закрывающего вход в Неву из Ладожского озера. Обе они имеют в плане неправильную треугольную форму, которая соответствует форме занятых ими земельных участков. Однако их башни не сосредоточены уже на одной стороне, как в Порхове или Изборске, а расставлены по всему кольцу стен более или менее равномерно. При этом они стоят и там, где находится водное пространство, и там, где проходят заплывшие остатки вырытого рва.

Рис. 4. Ладога. План крепости.

Такое равномерное распределение башен по периметру крепостных стен теснейшим образом связано с теми изменениями в военно-инженерном деле, которые произошли на Руси в середине XV в.

В это время в связи с развитием литейного производства и порохового дела, а также появлением пушечных дворов — крупных мастерских по отливке огнестрельных орудий ²³ — русская артиллерия делает значительные успехи. Усовершенствуется ее конструкция, становятся более совершенными способы ее применения. В результате этого во второй половине столетия происходит коренной переворот в огнестрельной технике ²⁴. Развитие пушечного «наряда» идет уже быстрыми шагами ²⁵ и к концу XV в. дальнобойность русских орудий резко повышается. Увеличивается одновременно и мощность вражеской артиллерии. «Применение меди в качестве пушечного материала ²⁶, обладающей значительно большей упругостью, чем железо, позволило перейти к крупнокалиберным пушкам, способным по своей мощности к разрушению деревянных и каменных городовых укреплений» ²⁷. В силу этого артиллерия стала широко применяться не только в обороне укрепленных пунктов ²⁸, но и при их осаде ²⁹. С помощью ее ядер наносились повреждения крепостям и пробивались бреши в их стенах уже с довольно больших расстояний. В связи с этим появилась возможность производить обстрел укреплений даже с противоположных берегов рек и со стороны отвесных обрывов ³⁰. Наконец, одновременно сильно увеличилась и маневренность огнестрельных орудий, которые могли устанавливаться уже на небольших судах и крупных лодках ³¹.

Естественно, что все эти усовершенствования в артиллерийской технике вызвали изменение осадной тактики. Последняя, в свою очередь, повлияла на общую структуру городовой обороны. Поэтому, полностью перестраивая крепости в Ладоге и Орехове, русские строители не только довели толщину их стен до толщины стен крепостей, реконструированных с помощью прикладок в XV в. ³², но и внесли необходимые коррективы в систему их круговой периметральной обороны. Равномерная расстановка башен по кольцу стен этих крепостей вне зависимости от их природного окружения как раз и говорит о характере тех изменений, которые были внесены в русское военно-оборонительное строительство второй половины XV — начала XVI вв.

Благодаря равномерному распределению башен по всему периметру стен, Ладожская и Ореховская крепости уже не имели лобовых и тыловых сторон, присущих крепостям Изборска и Порхова. Их круговая оборона уже не делилась на активную и пассивную. В связи с четкой расстановкой башен по контуру прикрываемых стенами пространств, оборона крепостей в Ладоге и Орехове была построена с расчетом активного сопротивления в любом направлении, независимо от имевшихся около них природных препятствий и искусственных заграждений. По существу для них стало характерным то, что было присуще лобовым сторонам оборонительных сооружений предшествовавшего времени. В них с любой стороны фронтальный огонь со стен перекрещивался с фланговым обстрелом с башен, образуя на подступах к ним зону сплошного поражения. Для противника такая зона была мертвой и почти непроходимой.

Как видно, с учетом эффективной обороны на всем протяжении стен был построен в 1484—1492 гг. и кремль Великого Новгорода, созданный Москвой вместо старого новгородского ³³; несмотря на наличие широкого водного пространства р. Волхов с востока и обводненного рва с трех других сторон, 12 башен этого кремля стояли равномерно по всему периметру обороняемой территории ³⁴ (рис. 6).

Таким образом, система обороны, примененная в Ладоге, Орехове и Великом Новгороде — это вторая система, в корне отличная от системы обороны русских крепостей предшествовавшего времени. Ее появление было вызвано широким внедрением мощной огнестрельной артиллерии и изменением тактических приемов захвата укрепленных пунктов. Впервые такая система была применена, однако, не в новгородской, а в псковской земле. Ее получил упомянутый выше кремль Гдова, стены которого во второй половине XV в. были каменными уже на всем протяжении, имели толщину более 4 м и были снабжены башнями и захабами, распределенными равномерно по всей их длине независимо от р. Гдовки с одной стороны, рва — с другой и ручья — с третьей. Вместе с тем, каменный Гдовский кремль имел в плане форму слегка вытянутого деформированного четырехугольника, а его башни и захабы располагались либо на углах, либо в центре стен. Следовательно, равномерная расстановка башен приобрела в нем определенную четкость и симметричность и сочеталась с более или менее правильной плановой геометричностью. Идеальное совмещение всех этих особенностей можно видеть в знаменитой «четвероугольной» крепости Ивангород, построенной на Девичьей горе правого берега р. Наровы в 1492 г. и расширенной четырехугольным Большим Бояршим городом в 1496 г. ³⁵ (рис. 7). Это говорит о том, что «регулярность» в русском городовом строительстве конца XV в. является результатом изменения планировки и оборонительных систем русских крепостей предшествовавшего времени. Гдов — это несомненный предшественник Ивангорода.

Рис. 5. Орехов. План крепости.

Рис. 6. Новгород. План кремля.

Несколько особняком от рассмотренной выше второй системы городовой обороны стоит крепость Копорье. Эта крепость, как известно, выстроена Москвой на высокой известняковой скале в конце XV — начале XVI вв. ³⁶, т. е. одновременно с крепостями в Ладоге и Орехове. Однако, несмотря на это, система ее круговой обороны построена наподобие системы обороны крепостей XIV — начала XV вв., т. е. с выделением ее двухсторонней структуры (рис. 8). Лобовой — фасадной и наиболее доступной стороной Копорской крепости являлась стена, возвышающаяся на краю неглубокого оврага, превращенного когда-то в ров, и укрепленная башнями; а тыловой была стена противоположная, не имеющая башен, но благодаря резкой крутизне склона скалы почти недоступная даже в настоящее время. В Копорской крепости есть также элемент, роднящий ее со вторым вариантом этой структуры: в ней наиболее ответственная стена, снабженная сквозным проездом, также минимальна по длине и также укреплена по концам мощными башнями. По существу здесь налицо совмещение двух вариантов одного и того же типа построения городовой обороны, известного нам, с одной стороны, по Изборску и Порхову, а с другой — по Острову. Это объясняется, по-видимому, тем, что существующая Копорская крепость была выстроена несколько раньше крепостей, имеющихся теперь в Ладоге и Орехове. Она строилась на основе старых традиций и воздвигалась на месте не дошедшей до нас новгородской каменной твердыни 1297 г., которая повлияла и на ее плановую структуру, и на распределение ее боевых и защитных средств. В результате в ней и сохранилась конфигурация ее предшественницы. Последняя сыграла в построении боевой системы существующей крепости Копорье, пожалуй, гораздо большую роль, нежели предшественницы крепостей, стоящих в Ладоге и Орехове.

Рис. 7. Ивангород. План крепости.

Таким образом, рассмотренные примеры убеждают в том, что природные условия играли решающую роль при построении оборонительных систем русских крепостей XIV — первой половины XV вв.; общая плановая структура последних создавалась в зависимости от характера рельефа местности и ее естественного окружения, а также в соответствии с особенностями военной техники и боевой тактики противника. Благодаря этому крепостные сооружения XIV — первой половины XV вв. были хорошо увязаны с природой, что и создавало определенный архитектурно-художественный эффект.

Крепостные сооружения более позднего времени — конца XV — начала XVI вв.— также строились в зависимости от военной техники и боевой тактики, и также в тесной связи с рельефом местности. Однако в отличие от крепостей предшествовавшего времени, они менее подчинялись природному окружению. Это окружение не предопределяло характера системы их обороны; в зависимости от качеств оно лишь прикрывало подступы к крепостям и препятствовало приближению к ним.

Выявление этих особенностей в крепостях северо-западной Руси XIV — начала XVI вв. и раскрытие смысла их связи с природой весьма существенно для истории русского оборонного зодчества. Если раньше для суждения о времени постройки отдельных памятников древнерусской крепостной архитектуры вообще не существовало какого-либо критерия, то теперь некоторые из них можно датировать приблизительно на основе характера плановой структуры и общей системы построения круговой обороны, относя их к тому или иному периоду. Материал для этого дает также каменная кладка их стен и башен, которая в каждом случае обладает своими особенностями.