Генезис Новых общественных движений: социально-культурные и социально-политические факторы

Ценности постиндустриального общества (постмодернизма), составляют идеологическую и мотивационную основу Новых движений. Примерами таких ценностей являются стремление к созданию общности нового типа, автономия, самоактуализация. Другие ценностные изменения, отмечаемые исследователями, включают разрушение традиционной этики труда и конвенциональных ценностей семьи, религиозной общности, социального слоя, класса. Возникновение новых ценностей справедливо связывают с разрушением образа жизни, доминировавшего на Западе до второй мировой войны. Р.Инглехарт считает, что в 1960-х гг. произошла так называемая «тихая революция» («silent revolution»), заключающаяся в изменении системы ценностей общества [20]. Культурный сдвиг осуществляется на фоне роста материального благосостояния и притязаний населения, вызванных длительным периодом экономической стабильности после второй мировой войны [21]. Возросшее благосостояние спровоцировало рост потребностей нового типа, стремление к достижению благ, доступных прежде лишь элите. Примеры этого — широко распространенные ориентации на престижное образование, престижное место проживания, экологически чистую среду и др. Возможности удовлетворения этих запросов вступают в противоречие с реализацией потребностей, связанных с экономическим ростом. Так, например, концентрация населения в экологически чистых районах приводит к загрязнению среды. Столкновение потребностей стихийно формирует границу экономического роста и способствует формированию альтернативных ценностей.

Впрочем, среди исследователей нет однозначного мнения о том, насколько новы ценности, выдвигаемые Новыми движениями. По мнению К.Оффе, противоположность существует не между старыми и новыми ценностями, а между возможностями одновременной реализации этих ценностей в современном мире [34, р.851].

Так, например, личная автономия — ценность индустриального общества. «Новизна» заключается в том, что она становится приоритетной. Осознается, что личная автономия как ценность не реализуется автоматически, не является побочным продуктом функционирования основных институтов капитализма, таких как частная собственность, рыночная экономика, демократия. Движения подвергают сомнению логическую связь системы модернистских ценностей (дохода и удовлетворенности трудом, социального контроля и автоно-

127

мии личности, богатства и здоровья). Реализация альтернативных и «старых» ценностей вступает в противоречие. Таким образом, движения, по формулировке К. Оффе, являются «модернистской критикой модернизма». Они ориентируются на ценности, приоритетные для них самих и для будущего человечества. Новые движения рассматриваются, таким образом, как реакция на структурную напряженность, возникшую в обществе в новой фазе модернизации. Этот подход к проблеме формирования общественных движений перекликается с позицией представителей парадигмы коллективного поведения [гл.1]. Консервативная «антидвиженческая» направленность старой парадигмы к настоящему времени утратила свою остроту. Пережив огонь критики, идея структурной напряженности, отчуждения, маргинальности и деприва-ции как факторов появления общественных движений вполне уживается с поддержкой движений. Европейская школа при этом делает акцент на изучении движений постиндустриального общества, а парадигма коллективного поведения рассуждает о движениях вообще, вне конкретно-исторического контекта.

Социально-политические факторы особенно подробно анализируются немецкими исследователями Новых движений (Г. Клаге, Л. Мец, К. Оффе). Однако во всех вариантах парадигмы политические факторы затрагиваются, когда речь идет о понятиях «гражданское общество», «государство», «политическая парадигма».

Немецкий социолог Г. Клаге объясняет возникновение Новых движений развитием государственной политики социального обеспечения (welfare state) [24]. Такое изменение политического курса обусловило распространение анонимного социально-политического контроля на приватную сферу.

Пространство личной жизни — сферу сексуальных, межполовых, возрастных проблем — в современном западном обществе политизируют сверху и снизу. Государство распространяет свой контроль на частную жизнь личности как бы поневоле, обеспечивая людям социальные гарантии как некую страховку, которую им не может предоставить стихия рыночной экономики. В этом состоит политика социального обеспечения. Движения политизируют частную жизнь снизу, защищая ее от государственного манипулирования. Такая охранительно-наступательная направленность объединяет различные по предмету движения — антиядерное, феминистское, экологическое, пацифистское, движение сексуальных меньшинств — в единый фронт Новых общественных движений.

128

Несмотря на то, что большинство движений считает себя неполитическими, они исповедуют новую парадигму политического участия — политику коллективных действий — и альтернативный образ жизни. Движения стремятся, чтобы общество признало их политическими субъектами, а результаты оказывали влияние не только на группу, интересы которой они представляют, а на общество в целом [34]. Поэтому они могут считаться политическими, хотя их политика является альтернативной. Согласно традиционной политической парадигме, все социальные действия делятся на два вида: личные (private) и общественные (public). Политика не должна вмешиваться в решение частных проблем. Однако модернизация приводит к тому, что благодаря развитию информационных систем социальный контроль начинает проникать и в частную жизнь. Новые движения оказываются между полюсами частной и общественной жизни, создавая новое пространство внеинституциональной политики. Они ставят проблемы, которые уже не являются частным делом личности, но еще не стали предметом официальной политики.