Как низко пали великие мира сего 6 страница

— Да.

— Ну, — он покачал головой, — я сомневаюсь, что тебе повезет, сейчас не то время года. И кроме того, здесь мало такой работы.

— Я знаю, но... но я решила попробовать.

— Ничего плохого не будет, если ты попробуешь, девочка, но ты здесь с самого утра и, наверное, промерзла до костей.

— Да, я немного замерзла.

— На твоем месте, девочка, я бы вернулся домой.

— Я... я подожду еще немного.

— Да пожалуйста, ради Бога. — Он кивнул ей и улыбнулся, а затем, вернувшись к своему прилавку, начал перекидывать рыбу туда-сюда по прилавку и выкрикивать свой товар почти в пустоту.

Когда Эмили уже решила вернуться к тете Мэри, как только Люси возвратится из магазина, она увидела высокую безрессорную двуколку, въезжающую на рыночную площадь с дальнего конца, но не обратила на нее внимания. Эмили отреагировала, только когда джентльмен - а она решила, что он джентльмен, по его одежде и по красивому экипажу, которым он управлял, - остановился рядом с магазином, спустился вниз, привязал лошадь к железному столбу, одному из многих, окружавших площадь, и направился к ней.

Девушка поняла, что он собирается заговорить с ней, поскольку не отрывал от нее взгляда.

— Вы хотите наняться на работу? — спросил он.

— Да, сэр.

Он стоял молча и рассматривал ее, а потом спросил:

— Вы раньше где-нибудь работали?

— Да, сэр, я работала полный день в течение двух лет, а до этого долго работала половину дня.

— Я полагаю, в городе?

— Да, сэр. В Саут-Шилдсе.

— Значит, вы ничего не знаете о работе на ферме?

Эмили медленно покачала головой и с оттенком грусти в голосе сказала:

— Нет, сэр. Я ничего не знаю о работе на ферме.

— Вы умеете готовить?

— О да, сэр. Мне... мне говорили, что я хорошо готовлю и хорошо веду хозяйство, стирка и готовка и все остальное; все, что связано с домом.

Он поджал губы, наполовину отвернувшись от нее; затем, резко повернувшись к ней снова, он спросил:

— Вы бы не возражали присматривать за инвалидом?

— Инвалидом?.. Кем-то, кто лежит, как бы прикованный к кровати? — Ее голос повысился и охрип.

— Да, можно сказать и так.

Она широко улыбалась, когда ответила:

— Нет, сэр, я не буду возражать. Именно этим я и занималась большую часть последних двух лет. Миссис Мак-Гиллби, моя хозяйка, она... она болела и не покидала постель почти все это время, и я присматривала за ней. Она умерла три месяца назад.

— Почему у вас нет работы?

Она глубоко вздохнула:

— Мистер Мак-Гиллби... он... он тоже умер, совсем недавно.

При мысли о том, насколько недавно, в горле Эмили снова появился ком, который она с усилием сглотнула, когда джентльмен сказал:

— Я найму вас. Для начала три шиллинга в неделю плюс жилье и питание. Работа с шести до шести и позже, если понадобится; свободные полдня раз в неделю. Вам также придется научиться работе на ферме, на всякий случай, если вдруг понадобится помощь. Это касается ухода за скотом и дойки. Меня зовут Лорэнс Берч. Мой дом Крофт-Дин Хаус; он находится в миле - или около этого - от городка Фарли-Дин. Вы знаете его?

— Фарли-Дин? Нет, сэр.

На лице Эмили было то выражение радости, которое так любил Сеп. Она молча смотрела на мистера Берча, пока не увидела Люси, выходящую из магазина. Радость постепенно исчезла с лица девушки, она поникла и сказала:

— Я думаю, что должна предупредить вас, сэр. Я не одна, вон моя сестра. — Она махнула рукой.

Он оглянулся на худенькую девочку, бегущую к ним и путающуюся в полах длинного жакета. Не оглядываясь на Эмили, он спросил:

— И что, вы обязательно должны взять ее с собой?

— Мой отец в плавании, а моя мама умерла, у нас никого нет; она жила со мной в последнем месте моей работы. — Это не было ложью, во всяком случае, это было почти правдой. — Я должна заботиться о ней. И... и я должна сказать, что она не очень здорова. Но она может быть на побегушках, выполнять разные задания и делать легкую работу. Я займу ее, она будет помогать, и все, что ей нужно, - это немного еды; я не прошу никакой платы для нее.

Люси теперь стояла рядом с Эмили, глядя на незнакомого мужчину.

— Привет, — сказал он. — Как тебя зовут?

— Люси. — Эмили слегка подтолкнула ее, и она добавила: — Сэр. — Затем повторила: — Люси, сэр.

— А вас?

— Эмили Кеннеди, сэр.

Он снова отвернулся от них, посмотрел в сторону своего экипажа и пробормотал что-то, что Эмили не совсем разобрала.

— Хорошо, я вас нанимаю. Где ваши вещи? — спросил он.

— Они... они у моей тети в Гейтсхеде.

— Сколько времени вам понадобится, чтобы забрать их?

Эмили быстро прикинула.

— Чуть меньше часа, сэр.

 Лоренс Берч вынул из жилетного кармана массивные часы, посмотрел на них и сказал:

— Это нормально. У меня есть кое-какие дела; встретимся здесь через час. — Он кивнул ей, потом быстро повернулся и ушел.

Девочки не двинулись с места, наблюдая за ним, пока он не дошел до экипажа. Затем, как будто кто-то подтолкнул их, они быстро побежали, остановившись только у крайнего рыбного прилавка, когда продавец радостно крикнул:

— Значит, вам повезло? Здорово, просто здорово. Вам удалось, просто удивительно.

Да, это было удивительно! Эмили продолжала думать об этом, пока трамвай громыхал вдоль дороги, и это было первое слово, которое она сказала тете Мэри.

Почти ворвавшись в дом, она сказала:

— Удивительно, тетя Мэри, удивительно, когда я уже отчаялась, я получила работу! Это... это на ферме. Называется Крофт-Дин Хаус рядом с Фарли-Дин. Его зовут Лорэнс Берч. Я буду выполнять работу по дому, учиться ухаживать за скотом и доить. И он согласился взять Люси. Он даже не возражал, он просто разрешил взять ее с собой. Правда? — Она повернулась к Люси, которая кивнула и сказала:

— Да, тетя Мэри. И он мне показался добрым.

— Ничего себе, будь я проклята! Когда вы вышли из этой двери, я думала, что у вас столько же шансов попасть на работу в это время года, как мне в монастырь. Но вам повезло. Ну, чудеса никогда не прекращаются. Какой он? Я имею в виду, как он выглядит?

— Как он выглядит? — Эмили скривила лицо, а потом сказала: — Ну, тетя Мэри, это странно, но его трудно описать. Он похож на джентльмена, если бы... ну...

— Что, если бы? — Мэри Сатерн наклонилась к ней. — Продолжай, что, «если бы»?

— Дело в том, что его голос звучал несколько грубовато, как у простолюдина. Но он был одет как джентльмен, и его экипаж был просто великолепным...

— На нем были красивые коричневые гетры, тетя Мэри, и у него карие глаза. И на нем был красивый длинный пиджак и... и высокая шляпа.

Мэри громко захохотала, указывая на Люси, и воскликнула:

— Ну и ну, она описала его лучше тебя, Эмили. Она даже заметила, что его глаза сочетаются с его гетрами. Ты далеко пойдешь, девочка, далеко пойдешь... Он толстый или худой? Высокий или низкий? — Она снова смотрела на Эмили.

— О, он довольно высокий; но не такой уж, чтобы очень высокий. Он выше моего папы. Он хорошо сложен и довольно крепок.

— Он не рассказал вам никаких подробностей относительно того, сколько людей в доме и прочего?

— Нет, только то, что я должна буду научиться работать на ферме. — Эмили не сказала, что ей придется ухаживать за инвалидом, так как тетя Мэри снова начнет расспрашивать, а им нужно было уходить. Поэтому девушка сказала: — Мы должны идти, тетя Мэри, но... но я хочу поблагодарить вас. Если бы не вы, я никогда бы не поехала туда сегодня. И вы были так добры. — Она замолчала и наклонила голову. А тетя Мэри ласково сказала:

— Да ладно, девочка, успокойся. Ты же не собираешься хныкать только потому, что нашла новую работу. И если бы я не послала тебя туда, то кто-нибудь другой сделал бы это. Бог предусматривает все. Для того и существует спина, чтобы нести груз. Для чего нам нужны ослики? — Она снова засмеялась, похлопав Эмили и Люси по плечам, и закончила: — Ну что же, поезжайте. Но не забывайте о нас. Мы будем рады видеть вас в ваши свободные дни или в любое другое время. Однако только Бог знает, куда я вас помещу, когда родится еще один. — Она похлопала себя по животу. — Мне придется принимать вас на крыше... Что это? — Она смотрела на протянутую Эмили руку, а когда увидела три шиллинга в ее ладони, она протестующе закричала высоким голосом: — О нет! Ничего себе. Три шиллинга! Будь я проклята! Что я такого сделала, чтобы заслужить их? Нет, девочка, нет. Я не возьму это у тебя!

— Ну же, тетя Мэри, я спокойно могу отдать их вам. Правда, у меня есть деньги. Я... мне удалось немного сэкономить.

— Ты уверена, девочка?

— Да, тетя Мэри.

— Все три шиллинга?

— Да.

— Тогда спасибо, девочка. — Теперь она говорила тихо. — Я не могу сказать, что они мне не нужны и что я обойдусь без них, но я все еще чувствую, что нехорошо забирать их у тебя. Да, девочка. — Она обхватила лицо Эмили ладонями и слегка сжала его, добавив: — Я всегда была рада видеть тебя, девочка, но этим ты меня очень растрогала. Я никогда этого не забуду, девочка. Такой еще ребенок, как ты, дает мне целых три шиллинга. И именно в тот день, когда у меня нет ни пенни, чтобы заплатить за газ. — Она покивала головой. — Это так. У меня нет ни пенни, чтобы заплатить за газ. Как я уже говорила, Господь добр, он заботится о своих людях. А теперь идите, девочки, а то вдруг тот парень уедет в своем экипаже без вас.

Мэри проводила их до двери, а когда сестры достигли конца улицы и оглянулись, она все еще стояла на пороге и махала им рукой. Люси сказала:

— Я люблю свою тетю Мэри. Она чудно выглядит, и в ее доме грязно, но... но я люблю ее. А ты?

— Да, конечно, — кивнула Эмили. — Нельзя судить о людях по тому, как они ведут хозяйство, или по одежде. Я поняла это сегодня.

— Как ты думаешь, нам понравится там, куда мы едем?

Эмили снисходительно улыбнулась сестре, которая никогда не была особенно разговорчивой, но возбуждение, которое переполняло ее, развязало ей язык, и она сказала:

— Понимаешь, нам придется заставить себя полюбить это место, ведь правда? И тебе придется делать то, что ты сможешь, чтобы помочь мне.

— Конечно, Эмили! Я буду помогать. И может быть, я перестану так сильно кашлять, если буду жить в деревне.

— Нет, у тебя что-то с легкими, поэтому ты, возможно, и не перестанешь...

Мужчина стоял около экипажа, ожидая; Эмили показалось, что он с облегчением вздохнул, когда увидел их. Он не упрекнул: «Я ждал вас. Где вы так долго пропадали?» Он просто улыбнулся и сказал:

— Ну наконец-то. — Потом, взяв у девушки плетеную сумку и корзину, поставил их на пол экипажа, добавив: — Занимайте места.

Эмили помогла Люси забраться в высокий экипаж, а, когда она сама приподняла длинную юбку и поставила ногу на подножку, он поддержал ее за локоть и помог забраться. Потом уселся сам и, собрав вожжи, сказал:

— Что ж, поехали.

Когда лошадь тронулась, экипаж начало качать из стороны в сторону, Люси качнулась к Эмили, они поглядели друг на друга и улыбнулись.

— Вы были когда-нибудь в Феллберне?

— Нет, сэр.

— Ну, вы, возможно, хорошо узнаете этот городок, если останетесь у нас надолго. — Он презрительно скривил губы. — Сейчас мы едем по Хай-стрит, за нами осталось место, называемое Богс-Энд. Так называют нижнюю часть города. — Он снова скривил губы, показывая, что это название является весьма сомнительным.

Через несколько минут, когда они свернули с главной улицы и проезжали мимо парка, он указал кнутом в его сторону и сказал:

— Это местный парк, а вон та дорога слева ведет к  Брамптон-Хилл. Это фешенебельная часть городка.

Когда он говорил, Эмили только молча кивала. Она не очень-то интересовалась достопримечательностями, которые они проезжали, и его описанием этих мест, потому что она была совершенно изумлена тем, что произошло с ней со вчерашнего дня. Ее ум цеплялся за вчерашний день, который, казалось, был бесконечным. Не может быть, что прошел всего один день с тех пор, как она видела Сепа и говорила с ним. Не может быть, что только вчера ее выставили из дома. События не должны происходить так быстро. Но было именно так.

Внимание Эмили снова было привлечено ее новым хозяином. Он продолжал рассказывать:

— Теперь мы выезжаем из городка, между городом и деревней расположился Фарли-Дин-Холл. Дом же находится только в двух с лишним милях за деревней.

После этого он замолчал. Лошадь быстро бежала, экипаж трясло. Эмили озиралась вокруг. Она никогда ничего подобного не видела. Единственный раз, когда она была в сельской местности, - это на школьной экскурсии в Саймондсайде, и они сидели на высоком берегу над потоком вблизи пивной, которая называлась «Робин Гуд». Некоторые из детей разулись, но она не стала. Она не хотела снимать ботинки, потому что ее чулки были в дырах. Здесь местность была ровной, но вдали виднелась полоса холмов, тянувшихся довольно далеко. Поля были в основном вспаханы, но на некоторых паслись овцы, а на других - коровы.

Теперь дорога пролегала между оградами, а потом совсем неожиданно начала петлять. Равнинная местность исчезла. Они двигались в туннеле из высоких деревьев, а когда выехали, Эмили слегка испугалась, потому что теперь дорога резко спускалась в глубокий карьер. С того места, где она сидела, казалось, что если экипаж слегка сменит направление, то перевернется и полетит вниз, где на дне карьера темнела зеленовато-черная вода.

Лорэнс Берч, наверное, заметил ее встревоженный взгляд, потому что засмеялся и сказал:

— Все в порядке, мы не перевернемся. Я всегда езжу днем этой дорогой, она немного сокращает путь... По этой дороге мы въезжаем в деревню с нижнего конца.

По мере того как экипаж раскачивался и громыхал по узкой неровной дороге, Эмили думала, что это место было опасным даже в дневное время. Но она знала, что многое зависит от привычки, а мистер Берч, похоже, привык ездить по этой дороге.

Деревушка представляла собой одну-единственную улицу с расположенными по обеим сторонам домами, между которыми кое-где находились магазины. Там была бакалейная лавка с высоким окном, к двери которой вели пять каменных ступеней. Ее заинтересовало имя Джон Рингтон, написанное на табличке над окном магазина. По Шилдсу ездили фургоны, продававшие чай Рингтона. На фургонах это имя было написано большими буквами.

Между бакалейной лавкой и мясным магазином располагались четыре каменных дома. Магазин слегка удивил Эмили, поскольку практически состоял из витрины. За ней она увидела висящие на крючке баранину и половину поросенка, а также длинную связку сосисок, из чего сделала вывод, что, несмотря на незначительный размер, магазин преуспевал.

На другой стороне дороги, напротив мясного магазина, находилась пекарня и при ней булочная. Об этом было написано на вывеске над окном. За магазинами с обеих сторон улицы стояли еще несколько каменных домов. Они казались старыми, но в хорошем смысле - они прекрасно смотрелись.

На стороне улицы, где была пекарня, находилась закусочная, которая называлась «Бегущая лиса». Дальше располагались еще несколько домов, отделенных друг от друга, которые были несколько удалены от дороги, с садиками перед ними. В конце деревни стояла церковь. Это была настоящая церковь, похожая на церковь Святой Марии на Элдон-стрит в Шилдсе или на ту, которая была на рыночной площади; она не предназначалась для методистов. Рядом с церковью располагалось кладбище, а за ним начинались поля. Почти напротив кладбища находилась кузница. Она разместилась в самом конце деревни, и около нее мистер Берч остановил лошадь.

Эмили заметила, что в деревне было очень тихо, скорее всего потому, что все мужчины еще были заняты работой. Но занятия в школе должны были уже закончиться. Возможно, школа располагалась далеко от деревни. Может быть, детям приходилось ходить в Феллберн. Она также заметила, что четыре человека, мимо которых они проехали, три женщины и один старик, посмотрели на ее нового хозяина, но даже не кивнули ему. Он тоже не поздоровался с ними. Теперь она наблюдала, как он привязывает вожжи к деревянному столбу, который служил опорой для навеса возле кузницы.

Сестры повернулись и посмотрели на кузницу. До них донесся запах раскаленного железа. Эмили узнала его; на Джерроу-роуд тоже была кузница. Бывая там, она часто чувствовала этот странный запах, который у нее ассоциировался с горячим железом. Девушка разглядела кузнеца, стоявшего у наковальни, и заметила нечто странное. Он даже не распрямился, когда ее хозяин заговорил с ним, а продолжал бить молотом по наковальне. Когда он наконец закончил, Эмили услышала, как ее хозяин спросил:

— Когда мне привести его?

И услышала ответ:

— Когда угодно.

Она заметила, как мистер Берч выпрямился, как человек, готовый нанести удар, и его голос был похож на рычание, когда он закричал:

— Есть и другие кузницы, насколько вы знаете, Гудир.

— Да, но вдвое дальше и вдвое дороже.

— Послушайте, вы не правы. Говорю вам, вы не правы.

— У вас свое мнение, а у меня свое. Ее брюхо доказывает, что кто-то виноват, и вся деревня знает, кто это.

Эмили увидела, как мистер Берч сжал кулак и ударил им себя в грудь так, как обычно делает человек, который подавился, а его голос звучал так, как будто он давился словами, и она услышала, как он сказал:

— Кон никогда бы это не сделал, у него не такие наклонности. Говорю же вам, он на это не способен.

— О, не будьте таким доверчивым, это на вас не похоже! — Теперь рычал кузнец. — Он никогда не пропускал мимо ни одну юбку. Он лапал их. Я видел это своими собственными глазами.

— Да-да, возможно, но это своеобразное проявление привязанности. Говорю же вам, Кон не способен...

— Заткнитесь! И убирайтесь отсюда. Я знаю то, что знаю. И все знают. Но вот о чем я попрошу вас, прежде чем вы уйдете. Если это не он, то, может быть, вы скажете, кто?

— Да, я могу, и вы очень удивитесь. Но лучше вы узнайте это сами. Но я могу вам сказать, и я клянусь, что это не Кон. А у нее вы спросили, кто это?

— Спросил ли я ее! Да я пытался выбить это из нее.

— И она говорит, что это... Кон?

— Она не говорит ни да ни нет.

— Нет, она не скажет, она не посмеет назвать его!

— Их видели вместе около фермы Бэмфорда. Он поглаживал ее.

— Ее видели во многих местах помимо фермы Бэмфорда.

— Какого черта, что вы имеете в виду?

— Только то, что говорю. Она маленькая шлюшка. И вы не протолкнете ее в мой дом из-за ее брюха, даже не думайте. И... и оставьте это, вы меня не запугаете, Гудир.

Эмили, затаив дыхание, почти поднялась с сиденья и смотрела, как кузнец медленно опускает молот. Мистер Берч повернулся и пошел к выходу. Там он снова остановился и, оглянувшись на кузнеца, выкрикнул:

— Вы завидуете мне и моему везению, все вы. Вам неприятно видеть, как хорошо живут другие. Но могу вам поклясться в одном: вы никогда не разделите это со мной через вашу Беллу!

Последовало короткое молчание, в течение которого оба мужчины с ненавистью смотрели друг на друга. Эмили медленно опустилась на сиденье, увидев, что ее хозяин направляется к коляске. И они снова поехали.

В течение некоторого времени она старалась не смотреть на мистера Берча, но когда снова подняла глаза, то увидела на его лице выражение гнева. Из возбужденного разговора мужчин она поняла, что дочь кузнеца ждет ребенка, а кого-то по имени Кон, имеющего отношение к ее хозяину, все считали его отцом.

Девушке пришла в голову мысль, что совсем скоро она познакомится с этим Коном... И если он начнет приставать и к ней, она постоит за себя...

Эмили увидела дом в последних лучах заходящего солнца. Ничего подобного девушка никогда не видела.

В свое время она видела два или три фермерских дома: один в Марсдене, один в Саймондсайде и еще один в тот день, когда они были на школьной экскурсии, но они совсем не были похожи на это здание. Это был большой дом, сложенный из крупных каменных блоков, немного похожих на камни, которые использовались для строительства домов в деревне, но они выглядели более желтыми в последних лучах заката. Передняя часть здания была выполнена в простом стиле, а с каждой стороны парадной двери было по три огромных окна; окна второго этажа были меньше, чем окна первого, но даже и они казались слишком большими. Окна третьего этажа были еще меньше, чем окна первого, и она поняла, что это окна мансарды. Крыша была покрыта шифером, и из нее торчали, подобно башням, четыре изысканно украшенные трубы.

Хозяин провез их мимо фасада и повернул за угол. Боковая часть дома была почти такой же широкой, как фасад, и примыкала к большому двору со стеной, огораживающей его с двух сторон. В одной из стен был арочный проем.

Эмили сразу же заметила, что камни, которыми был вымощен двор, чистые, а территория совсем не походила на двор фермы. Проехав под аркой, они въехали в следующий двор. Эмили сразу же заметила, что и он не походил на фермерские дворы, которые она видела, поскольку был чистым и ухоженным. С одной стороны двора находились коровники, с другой - два больших открытых хлева и стойла с небольшими жилыми помещениями над ними; всего четыре.

Когда ее хозяин остановил экипаж, он повернулся в сторону одного из стойл и крикнул:

— Эбби!

Эмили и Люси уже соскочили с коляски, когда дверь одного из стойл открылась, и они увидели стоящего в дверях старика с бородой, закрывавшей подбородок и щеки. Девушка слегка улыбнулась про себя, подумав, что он больше похож на матроса, а не на работника фермы.

Он медленно подошел к голове лошади, не спуская глаз с Эмили и Люси. Наконец хозяин обратился к нему:

— Ну и как? Опять скажешь: «Иголка в стоге сена». Что я ответил тебе? «Ищите и обрящете». Сказал и нашел.

Эмили наблюдала за мужчинами, смотрящими друг на друга. Они могли бы быть отцом и сыном, но совсем не были похожи. И они цитировали Библию. Чудно - она почему-то всегда оказывалась среди людей, цитирующих Библию... Сеп не цитировал Библию. О, Сеп. Бедный Сеп. Если бы только она сейчас была с Сепом...

— Пойдемте, вот сюда...

При этой резкой команде Эмили подняла корзину и плетеную сумку, кивком головы позвала с собой Люси и пошла за мистером Берчем через фермерский двор, арку, еще один вымощенный двор к двери, находившейся почти напротив арочного проема, а сквозь нее - в кухню дома.

Первое, что произвело на Эмили впечатление, это размер кухни. Она была как весь нижний этаж дома на Пайлот-Плейс. Девушка быстро оглядела комнату и увидела печь для выпечки хлеба сбоку от большого открытого очага, но ей показалось странным отсутствие возле очага каминной решетки. Перед ним была только высокая длинная каменная плита. Весь пол также был сделан из каменных плит. Стены были каменными, но не состояли из плит, а были сделаны из грубого камня, как и наружная сторона дома.

— Поставьте свои вещи. — Мистер Берч указал на корзину, которую она все еще держала обеими руками. Он снял шляпу и длинный пиджак, который перебросил через руку, и со словами: «я скоро вернусь, садитесь» направился к двери в дальнем конце кухни. Но, прежде чем он добрался до нее, дверь открылась и в комнату вошел высокий юноша. Или это был мальчик?

В полумраке дальнего конца кухни Эмили никак не могла определить его возраст. Но теперь они оба приближались к ней, и ее хозяин сказал:

— Познакомьтесь, это мой шурин, мистер Конрад Фаллуэлл. Вы будете часто видеться. — Он слегка улыбнулся, а потом, посмотрев на молодого человека, добавил: — Кон работает и в доме и на ферме. Он очень ловкий юноша, наш Кон. Правда, Кон?

— Да... да, Лэрри, я... я умею делать почти все.

И Люси, и Эмили уставились на мальчика, потому что именно так Кон выглядел, несмотря на его высокий рост. Его лицо было длинным и бледным, глаза - огромными, нос - прямым. Но его рот казался слишком маленьким по сравнению с остальными чертами лица, а говорил он так, как говорил бы маленький ребенок. Однако его слова звучали вполне разумно.

— Привет... как... вас зовут?

— Эмили, сэр. А это моя сестра Люси.

Молодой человек засмеялся, и его лицо осветилось, как будто он получал большое удовольствие от чего-то, а потом повернулся к Лэрри.

— Она назвала меня... сэром. Как смешно, Лэрри... правда? Она назвала... меня сэром. Крисси никогда не называла... меня Сэром. Просто Коном. — Он снова повернулся к Эмили и закончил:

— Все... зовут меня Кон.

Эмили чуть не улыбнулась в ответ, но напомнила себе, что должна быть более сдержанной. В любом случае это был тот молодой человек, о котором говорил кузнец и который всех лапал руками. Ну-ну, она назовет его почище, чем Кон, если он распустит руки с ней... или с Люси.

Молодой человек снова посмотрел на мистера Берча и сказал:

— Я отнес наверх Рон... чашку чаю. Она хотела знать... как обстоит дело с ужином. Я... я сказал ей, что ходил к Крисси и спросил ее, не хочет ли она... она вернуться. Но Рон отказалась. Она сказала, что они собираются... переезжать. Ее отец ищет другую работу...

— Хорошо, хорошо, — прервал его мистер Берч. — Мы поговорим об этом позже. Будь хорошим мальчиком и угости девочек чаем. Я скоро вернусь. — С этими словами он повернулся и вышел из кухни.

Оставшись наедине с юношей, как определила теперь Эмили, она наблюдала, как он деловито перемещается между длинным деревянным столом, который стоял посередине кухни, и стойкой с посудой из дельфийского фарфора, стоявшей у противоположной стены, принося чашки, блюдца, молоко и сахар. Потом Кон кинулся к очагу и снял с крючка большой коричневый чайник. Хотя говорил он медленно, но движения его были быстрыми и торопливыми, как если бы он куда-то спешил. Чай в чайнике, должно быть, кипел, поскольку выплескивался из носика, когда Кон разливал его в чашки.

Юноша пододвинул чашки к краю стола, за которым сидели сестры, передав им сахарницу, сказал:

— Кладите столько... сколько хотите. Некоторые... любят сладости. Крисси и... Бетти брали по пять... полных ложек.

— О! — Эмили кивнула ему, а потом сказала: — Спасибо, но я возьму две, и Люси тоже.

Размешав сахар в чашках, сестры начали медленно пить чай, но с некоторым смущением, поскольку юноша стоял, прислонившись боком к столу, наблюдая за ними. Но он больше не говорил, а просто внимательно смотрел.

В тишине девушке показалось, что она слышит голоса, доносившиеся откуда-то сверху, но поняла, что голоса не были сердитыми, поскольку слышался смех. Спустя минуту или немного больше кухонная дверь открылась, и вошел хозяин. Глядя прямо на Кона, он сказал:

— Иди и помоги Эбби. Я скоро приду к вам, но сначала я должен помочь, — он помолчал, — Эмили устроиться и показать ей все.

— Хорошо, Лэрри. Да, я пойду... и помогу Эбби.

Послушно, как хорошо воспитанный ребенок, высокий юноша вышел из комнаты, а Лэрри Берч повернулся к Эмили, которая поднялась из-за стола, что сделала и Люси, и сказал с некоторым смущением:

— Мой... мой шурин... ну он может показаться вам сначала немного странным, у него несколько замедлена речь, как вы уже, наверное, заметили, но он вполне нормален. Вы понимаете?

Ну это еще нужно было проверить, но Эмили сказала:

— Да-да, я понимаю.

— Ну а теперь я все вам покажу. Это, как вы понимаете, кухня. Вот здесь находятся комната-холодильник, чулан для хранения мяса и кладовая. — Он провел ее через проход в каменной кладке, в котором не было двери, в небольшой коридор, в который выходили три комнаты. Мистер Берч вошел в первую из них. — Это кладовка. Здесь хранятся сухие продукты: мука, чай, сахар и прочее. В этой — он вышел из кладовой в коридор и указал на другую дверь — мы храним молоко, сыр, масло и подобные им продукты. По какой-то непонятной причине это самое холодное место в доме. Некоторые говорят, что внизу находится колодец или бежит ручей. Но пол выглядит достаточно прочным, и я никогда не пытался докопаться до истины. — Лэрри слабо улыбнулся. Потом, указав на третью дверь, он сказал: — А здесь хранится мясо.

Эмили немного постояла, заглядывая в маленькую комнату, и увидела там ветчину, свисающую на крюках с потолка, и две половинки поросенка, подвешенные к стене на одной стороне комнаты, и тушку барашка - на другой. На мраморной плите в конце комнаты лежал большой кусок бекона с перемежающимися слоями мяса и сала, а когда девушка заметила куски окорока, лежащие рядом с острым ножом, она сказала себе: «Да уж, в любом случае это будет дом, где едят мясо».

Лэрри снова повел их через кухню и через дверь вывел в холл. А здесь Эмили по-настоящему открыла рот. Здесь тоже все было из камня, но ее потрясли размеры помещения.

Ей показалось, что здесь очень пусто. На каменном полу лежали ковры. Но ее ступни чувствовали, что ковры очень тонкие, а их расцветка в сумерках казалась унылой. Окна по обе стороны от двери изнутри тоже оказались громадными, а сама дверь выглядела совершенно черной. Прямо напротив двери находилась лестница, но на полпути вверх лестница разделялась: одна часть ответвлялась вправо, а другая - влево.

Ее внимание было снова привлечено к холлу и хозяину, который открыл какую-то дверь.

— Это гостиная.

Девушка медленно вошла за ним в комнату и затаила дыхание. Это была очень красивая комната. Ничего подобного она раньше не видела. Деревянная мебель золотистого цвета, обитая голубой тканью, деревянный пол, покрытый серым ковром, - Эмили почувствовала сквозь ботинки, что он довольно толстый. В помещении тоже были высокие окна, они выходили на лужайку с солнечными часами посередине. Одно ей показалось странным. В камине уже долгое время не разводили огонь, поскольку там не было даже признака скопления мусора в задней части каминной решетки. Все было тщательно вычищено.