Дик является на помощь

 

Как только газеты в Англии написали о затруднениях графа Доринкорта, историю подхватили и перепечатали во всех американских газетах. Замечательнее всего было то, что каждая газета давала свою версию случившегося, и было любопытно покупать их все и сравнивать. В одной говорили, что Седрик грудной ребенок, в другой — что студент Оксфордского университета, молодой человек выдающегося ума и способностей; в третьей утверждали, что он даже не родственник; графа Доринкорта, а маленький самозванец, который продавал газеты и спал на улицах Нью-Йорка, и что его мать обманула поверенного графа, когда он приехал в Америку отыскивать наследника Доринкорта. Описывали нового лорда Фаунтлероя и его мать. Писали, что она цыганка, или актриса, или красавица испанка. Но все соглашались в том, что граф Доринкорт ее злейший враг и не хочет признать ее сына. Все ожидали громкого судебного процесса, который обещал быть захватывающе интересным.

Мистер Гоббс читал все эти сплетни вместе с Диком, и они приходили в ужас. Они поняли, какое важное лицо граф Доринкорт, до какой степени: он богат, какой у него великолепный замок, — и все больше и больше волновались.

— Надо же наконец что-нибудь предпринять! — говорил мистер Гоббс.

Но они ничего другого не могли придумать, как написать письмо Седрику. Каждый написал от себя и прочел письмо другому.

Вот что написал Дик:

 

«Дорогой друг, я не забыл, что вы для меня сделали, и хотел бы прийти вам на помощь: если вам ничего другого не остается, приезжайте назад и будете моим компаньоном. Ремесло мое идет хорошо, я с вами буду продолжать дело. Пока все.

Дик Типтон».

 

А вот что написал мистер Гоббс:

 

«Дорогой сэр! Вижу по вашему письму, что дело плохо. Это интрига, в которой следует разобраться. Я займусь этим, будьте спокойны, я найду поверенного и буду стараться все расследовать. Если ничего хорошего не выйдет и графы нас пересилят, не забудьте, что у меня хорошая лавка, и вы можете стать моим партнером, когда вырастете: мой дом к вашим услугам.

Преданный вам Сайлас Гоббс».

 

— Ладно, если он не будет лордом, по крайней мере, мы поможем ему, — сказал мистер Гоббс.

— Вот именно, — ответил Дик. — Я не оставлю его. Черт меня возьми, если я не люблю парнишку!

На другой день к Дику подошел молодой адвокат, которому он обыкновенно чистил сапоги. Это был очень молодой человек, только что начинавший практиковать, но способный и энергичный. Он поставил ногу на скамеечку и, пока Дик чистил его сапоги, просматривал иллюстрированную газету. Когда Дик кончил, адвокат дал ему листок:

— Вот вам газета, Дик, прочитайте ее. Там есть картинка английского замка и портрет невестки английского лорда. Красивая женщина. Получите представление об английской аристократии. Начните читать вот тут, про благородного лорда Доринкорта и леди Фаунтлерой… Дик! Что случилось?

Дик уставился, разинув рот, на иллюстрацию, он даже побледнел от волнения.

— Что вас так поразило, Дик? — спросил адвокат. — Сколько я вам должен?

Дик стоял, точно пораженный громом. Он показал на подпись под портретом: «Мать претендента, леди Фаунтлерой». Это был портрет красивой женщины с большими глазами и густыми косами вокруг головы.

— Она! — воскликнул Дик. — Я ее знаю лучше, чем вас!

Молодой поверенный засмеялся.

— Где вы ее встречали, Дик? — шутил он. — В Ньюпорте ^{10} или когда последний раз ездили в Париж?

Дик не обратил внимания на шутку и стал поспешно собирать свои щетки.

— Знаю ее! — повторял он. — Я нынче хорошо заработал!

И не прошло и пяти минут, как он уже бежал во всю прыть к лавке мистера Гоббса.

Почтенный торговец не поверил своим глазам, когда Дик влетел к нему с газетой в руках. Он бросил ее на прилавок и не мог никак отдышаться.

— Привет! — сказал Гоббс. — Что это вы принесли?

— Посмотрите! — выдохнул Дик, — Посмотрите на эту женщину! Вот вам и аристократка, и вдова лорда!.. Ни то, ни другое! Убейте меня, если это не Минна! Минна!.. Везде ее узнаю… и Бен тоже. Спросите его!

Мистер Гоббс опустился в кресло.

— Вот оно что! — воскликнул он. — Так и знал, что все это подстроено только потому, что он американец!

— Нет! — кричал Дик. — Это все ее козни, она на все способна. Помните, в одной газете было сказано, что у ее сына шрам на подбородке… Да этот мальчишка такой же лорд, как и я… Это сын Бена. Она швырнула, в меня тарелку, а попала в мальчишку.

Дик был умный малый. Большую часть жизни он провел на улицах большого города, и это сделало его еще сообразительнее и наблюдательнее. Он был очень доволен своим открытием.

Дик был полон энергии. Он сел писать письмо Бену и, вырезав из газеты рисунок, вложил его в конверт. Мистер Гоббс писал Седрику и графу. Они не кончили еще своих писем, как новая мысль блеснула в голове Дика.

— Знаете, — сказал он, — парень, который дал мне газету, — адвокат. Давайте посоветуемся с ним.

Мистер Гоббс согласился с этим предложением и был очень доволен находчивостью Дика.

— Прекрасно! — сказал он. — Дело требует адвоката.

Он оставил в лавке своего помощника и отправился с Диком к адвокату, ошеломив его своим рассказом.

Если бы этот адвокат не был так молод и не имел как начинающий много свободного времени, он, пожалуй, не заинтересовался бы этим делом, потому что много в нем было странного и неправдоподобного. Но другого дела у него не было, и к тому же он знал, что Дику можно верить.

— Назначьте вашу цену, — сказал ему мистер Гоббс, — я оплачу все расходы, вот мои адрес, только вникните хорошенько.

— Если нам все удастся, — отвечал адвокат, — это будет великолепный исход и для меня, и для лорда Фаунтлероя. И во всяком случае, наводя справки, вреда мы не нанесем никому. Я читал газеты: эта женщина путается в показаниях насчет возраста ребенка, а это подозрительно. Первым делом надо написать брату Дика и поверенному графа Доринкорта.

Итак, еще до заката солнца два письма были написаны; одно отправлено поездом в Калифорнию, другое — пароходом в Англию. Первое было адресовано Бену Типтону, второе — мистеру Хэвишему.

В этот же вечер, после того как мистер Гоббс запер свою лавку, он до полуночи толковал с Диком.

 

ОГЛАСКА

 

Удивительно, за какое короткое время могут случиться самые невероятные вещи! Достаточно было нескольких минут, чтобы изменить судьбу Седрика и из бедного мальчика, живущего на тихой улице в скромной обстановке, превратить его в лорда, наследника громадного состояния. А теперь за несколько минут из английского лорда он сделался маленьким самозванцем, не имеющим ни гроша, потерявшим права на роскошь, которой был окружен. Стоит ли удивляться, что судьба его снова изменилась очень быстро и он получил обратно все, чего чуть-чуть не лишился?

Эта последняя перемена сравнительно быстро произошла оттого, что женщина, назвавшаяся леди Фаунтлерой, отвечая мистеру Хэвишему насчет своего брака и ребенка, совершила несколько грубых промахов, которые возбудили сильные подозрения. Она стала сердиться, вспылила и в порыве гнева проговорилась еще больше. Ложь в ответах касалась ребенка. Сомнения не было, что она точно вышла замуж за Бевиса, лорда Фаунтлероя, поссорилась с ним и получила от него денег, чтобы жить отдельно; но ее утверждение, что сын родился в Лондоне, было обманом, И в то же самое время, когда мистер Хэвишем убедился во лжи, пришли письма адвоката из Нью-Йорка и мистера Гоббса.

Какое это было потрясающее известие! Мистер Хэвишем и граф провели вечер в библиотеке, обсуждая его.

— После моего третьего свидания с ней, — говорил мистер Хэвишем, — я: ее сильно стал подозревать. Ребенок казался старше, чем она говорила, к тому же она путалась насчет дня его рождения, Письма из Нью-Йорка подтверждают мои сомнения. Лучше всего вызвать сюда братьев Типтонов, не говоря ей ни слова, и внезапно провести очную ставку. Она очень недалекая женщина, я полагаю, она так испугается, увидя их, что выдаст себя.

Так и случилось. Чтобы женщина ни о чем не догадалась, мистер Хэвишем продолжал расспросы, сказав ей, что проверяет все, что она сообщила. Время шло, женщина постепенно успокоилась и, почувствовав себя уверенно, снова стала дерзкой.

В одно прекрасное утро она сидела в гостинице, строя планы, как действовать дальше. В это время ей доложили о приезде мистера Хэвишема. Он вошел, а за ним еще трое: один из них еще совсем молодой малый со смышленым лицом, другой высокий, постарше, а третий не кто иной, как сам граф Доринкорт.

Она вскочила и вскрикнула, потому что никак не ожидала увидеть этих двух свидетелей, думая, что они за тысячи миль отсюда. А по правде сказать, и вообще о них не думала.

Дик усмехнулся:

— Вот ты где, Минна!

Брат его Бен глядел на нее молча.

— Узнаете ли вы ее? — спросил мистер Хэвишем.

— Узнаю, — отвечал Бен, — и она меня узнает.

Он повернулся и пошел к окну, словно вид ее был ему противен. Так оно на самом деле и было.

Поняв, что она разоблачена, женщина пришла в ярость, осыпала обоих братьев такими ругательствами, каких они от нее не слыхивали. Дик только скалил зубы, Бен стоял к ней спиной.

— Могу идти к присяге, — сказал он поверенному, — и привести дюжину свидетелей. Ее отец — честный человек, хотя очень беден; мать была точно такая же, как она. Мать умерла, но отец жив — он скажет, кто она и была ли моей женой.

Он внезапно сжал кулаки и повернулся к ней.

— Где ребенок? — спросил он. — Я забираю его, а тебя больше знать не хочу!

В эту минуту дверь в соседнюю комнату немного приоткрылась, и оттуда выглянул мальчик, привлеченный, вероятно, громкими голосами присутствующих. Он не был особенно красив, но лицо было доброе, как у Бена; на подбородке виднелся треугольный шрам.

Бен подошел к нему и взял его за руку дрожащей рукой.

— Да, — сказал он, — клянусь, это мой Том! Я твой отец, — прибавил он, обращаясь к ребенку, — Я беру тебя <J собой. Где твоя шляпа?

Мальчик показал на шляпу, лежащую на стуле, и, казалось, очень рад был уйти. Он пережил столько неожиданностей, что не удивился, когда незнакомый человек назвался его отцом. Он не любил матери, которая, приехав с ним в Лондон, когда ему был год, отдала его на воспитание чужим людям и вдруг через шесть лет явилась, объявила, что она его мать, и увезла с собой.

Бен взял шляпу и пошел к дверям.

— Если я вам еще понадоблюсь, — сказал он мистеру Хэвишему, — вы знаете, где меня найти.

Он вышел, держа ребенка за руку и не взглянув на жену. Она была бледна, как смерть, и страшно озлоблена. Граф спокойно смотрел на нее.

— Ну-ну, успокойтесь, — сказал мистер Хэвишем. — Вы этим ничего не добьетесь. Если будете так себя вести, я просто велю вас запереть.

Она метнула на него яростный взгляд, бросилась в другую комнату и со всех сил хлопнула, дверью.

— Она нам больше надоедать не будет, — сказал мистер Хэвишем.

Он был прав. Через несколько часов она уехала из гостиницы, села в поезд, идущий в Лондон, и была такова.

Граф сейчас же сел в экипаж.

— В Корт-Лодж!

— В Корт-Лодж! — повторил Томас кучеру, садясь около него на козлы. — Ну, брат, поверь мне, — тихо прибавил он, — дело принимает неожиданный оборот.

Когда карета остановилась в Корт-Лодже, Седрик был у матери. Граф вошел без доклада. Он казался еще выше и как будто моложе, глаза его горели.

— Где лорд Фаунтлерой? — громко спросил он.

Миссис Эррол вспыхнула.

— Лорд Фаунтлерой? — спросила она. — Это правда?

Граф схватил ее руку и пожал.

 

— Правда! — ответил он, положив другую руку на плечо Седрику. — Фаунтлерой, — сказал он своим властным голосом, — спроси мать, когда она переедет к нам в замок?

Мальчик бросился на шею матери и крепко обнял ее.

— Жить с нами! Всегда жить с нами! — воскликнул он.

Миссис Эррол посмотрела на графа: он был вполне искренен. Он решил не терять времени и сразу обо всем договориться. Пора было уже подружиться с матерью своего наследника.

— Вы уверены, что этого хотите? — спросила она с улыбкой.

— Совершенно уверен, — твердо отвечал граф, — Ваше присутствие всегда было необходимо, но я не вполне это осознавал. Надеюсь, что вы переедете к нам…

 

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

 

Бен забрал сына и воротился в Калифорнию. Граф не отпустил его с пустыми руками; он взял на себя все расходы по воспитанию Тома и, кроме того, дал Бену денег, чтобы он мог приобрести собственное ранчо. Том вырос честным человеком и вознаградил отца за все прежнее горе.

Дик и мистер Гоббс, который приехал вместе с ним, чтобы лично следить за развитием событий, остались еще в Англии. Граф дал возможность Дику получить достаточное образование, а мистер Гоббс задержался, чтобы отпраздновать день рождения Седрика, которому должно было исполниться восемь лет. Все окрестные жители были приглашены на праздник в парк, где днем намечался пир, игры и танцы, а вечером предполагалась иллюминация и фейерверк.

— Как Четвертое июля! — ликовал Седрик. — Как жаль, мистер Гоббс, что я не родился в день празднования независимости Америки! Мы могли бы тогда отметить оба эти праздника вместе.

Надо признаться, что граф и мистер Гоббс не очень сошлись. Для гордого графа было немыслимо сблизиться с лавочником, а мистер Гоббс сроду не бывал в аристократическом обществе, и при редких свиданиях разговор у них не клеился.

Мистер Гоббс был поражен великолепием замка, львами у ворот, длинной въездной аллеей, цветниками, оранжерея ми, террасами, ливрейными лакеями, гербами на башнях, но больше всего картинной галереей.

— Это что-то вроде музея? — сказал он маленькому лорду, который водил его по замку,

— Н — нет, — отвечал с некоторым сомнением Седрик. — Не думаю, чтобы это был музей. Дедушка говорит, что это мои предки.

— Неужели у него такая громадная семья! — воскликнул Гоббс.

 

Седрик с трудом растолковал ему, что не все картины были портретами предков. Он даже позвал на помощь миссис Меллон, которая знала, кто нарисовал их, когда. Она рассказала им романтические истории о тех, кто был изображен на картинах. Когда мистер Гоббс понял, в чем дело, и услышал эти истории, он был совершенно очарован и часто приходил из гостиницы и с полчаса бродил по картинной галерее, где со стен глядели на него красивые леди и важные джентльмены. Мистер Гоббс качал головой и говорил:

— Как подумаешь, что они все были графами и что Седрик наш тоже будет графом, что все это будет ему принадлежать!

Втайне он больше не презирал графов и их образ жизни. Во всяком случае, он однажды сказал:

— Я бы не отказался быть графом!

С его стороны это было большой уступкой.

Наступил день рождения маленького лорда, и как весело он провел его! Парк, который заполнили толпы нарядных фермеров, представлял собой великолепное зрелище. На расставленных палатках и на вершине замка развевались флаги. Пришли все, кто мог ходить: всем хотелось посмотреть на маленького лорда, будущего владельца Доринкорта, и его добрую мать, которая сумела приобрести столько друзей. Даже к графу все стали относиться лучше, зная, что внук его любит и что суровый старик переменил отношение к матери своего наследника. Рассказывали даже, что он искренне начинал привязываться к ней, и надеялись, что старик все больше и больше будет смягчаться под их влиянием.

Толпа растеклась по парку. Тут были и фермеры с женами в праздничных платьях, девушки и парни, дети, старухи. В замке — знатные гости, приехавшие поздравить графа и познакомиться с миссис Эррол. Приехала леди Лорридэйл с мужем, сэр Томас с дочерьми, прелестная мисс Вивиан в окружении молодых людей и, конечно, мистер Хэвишем. Мисс Вивиан была в нарядном белом платье с кружевами. Увидев ее, маленький лорд побежал к ней навстречу. Мисс Вивиан поцеловала его, поздравила и пошла гулять с ним по парку. Он повел ее к мистеру Гоббсу и Дику и представил их как своих самых старинных друзей. Она подала, им руку и стала расспрашивать про Америку, про их путешествие, так что они оба остались в восторге от нее.

 

Всех счастливее был старый граф. Несмотря на свое богатство и знатность, он никогда не был по-настоящему счастлив. Конечно, он не мог вдруг измениться и сделаться таким хорошим, каким его считал внук, но он познал наконец чувство любви и стал даже находить некоторое удовольствие делать добро по просьбе внука, — и это было уже хорошее начало.

В знаменательный день рождения Седрика дед наблюдал, как мальчик кланялся тем, кто его приветствовал, как разговаривал с Диком и Гоббсом, как, стоя около мисс Вивиан, слушал их разговоры, — и дед остался, всем этим очень доволен. Он пошел с внуком и гостями в палатку, где ужинали фермеры. Они пили за здоровье графа с гораздо большим одушевлением, чем бывало прежде; но когда после первого тоста провозгласили тост за здоровье маленького лорда Фаунтлероя, загремело единогласное «ура», повторенное несколько раз. Две или три старые женщины, нежно посмотрев на мальчика, который стоял между дедом, и матерью, заплакали и сказали: «Да благословит Господь милого ребенка!»

Маленький лорд был очень доволен. Он улыбался и краснел от удовольствия до корней волос.

— Это потому, что они любят меня? — шепнул он матери. — Я так рад!

Граф положил руку на плечо мальчика.

— Скажи им несколько слов, Фаунтлерой, поблагодари их.

Седрик взглянул на деда, потом на мать и застенчиво спросил:

— Надо?

Мать и мисс Вивиан, улыбаясь, кивнули ему, Седрик сделал шаг вперед, — все глаза были устремлены на него. Он собрался с силами и громко сказал:

— Я вам очень, очень благодарен. Мне сегодня было очень весело, и надеюсь, что вам тоже было хорошо. Я очень рад, что буду со временем графом, и постараюсь быть таким же хорошим графом, как дедушка.

И опять раздались крики и гром аплодисментов. Седрик отступил назад, вздохнул с облегчением, взял деда за руку и прижался к нему.

Здесь кончается наш рассказ, но нужно прибавить несколько слов о мистере Гоббсе. Ему так понравилась жизнь в Англии и соседство юного друга, что он продал свою лавку в Нью-Йорке и открыл другую, неподалеку от Доринкорта. Владельцы замка покровительствовали ему, и торговля старика пошла очень успешно.

Десять лет спустя Дик, окончив свое образование, собрался ехать в Калифорнию, чтобы навестить брата, и спросил мистера Гоббса, не думает ли он возвратиться в Америку. Гоббс покачал головой и очень серьезно отвечал:

— Нет, жить туда я не поеду, я должен быть рядом с маленьким лордом и не оставлять его одного…

 

 

Комментарии

 

1

 

Итон — город в Англии, известный своим первоклассным училищем для мальчиков, готовящихся в университет.

 

2

 

В Англии офицерский чин покупался, и желающий выйти в отставку мог его продать.

 

3

 

Джордж Вашингтон (1732–1799) — первый президент США. Во время войны за независимость в Северной Америке 1775–1783 гг. был главнокомандующим американской армией.

 

4

 

Четвертое июля — национальный праздник Соединенных Штатов Америки. В этот день была принята Декларация независимости США.

 

5

 

Фуляр — шелковый шейный платок.

 

6

 

Арника — лекарственное растение.

 

7

 

Надпись была сделана на староанглийском языке, отличающемся от современного Седрику языка, поэтому мальчик посчитал ее неграмотной.

 

8

 

В Англии дети не присутствуют никогда на званых обедах, а приходят к десерту.

 

9

 

Ранчо — скотоводческая ферма на западе Соединенных Штатов Америки.

 

10

 

Ньюпорт — курорт в Великобритании.

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора