2020-06-10
61
В слове Ездры
Знай, что предопределение (када') есть суждение (хукм) Божье о вещах, а судит Бог о вещах соответственно тому, как знает Он их и о них, а знает Бог вещи так, как то дано самими познаваемыми, каковы они суть. Судьба же – это временное осуществление (тавкит) вещей такими, какие они в воплощенности своей, и не более того. Так что предопределение судит о вещах через них же самих, не иначе.
В этом вся тайна судьбы «для того, у кого есть сердце или кто преклонил слух свой, свидетельствуя»(1). Потому «у Бога – убедительное доказательство»(2), ибо судящий и определяющий (хаким) (3)в действительности зависит от воплощенности того, о чем он судит в соответствии с тем, как того требует самость судимого. Так что судимый по тому, каков он, сам есть судия судящего, определивший, чтобы он (судящий.– А.С.) судил о нем (судимом.– А.С.) именно таким образом. И всякий судящий сам определен тем, чем и о чем он судит, кем бы сей определяющий судия [132] ни был. Постигни же истину этого вопроса, ибо судьба неведома лишь в силу действенности своего явления, потому не ведают ее и столь настойчиво и много испрашивают.
Знай, что посланники (да пребудет с ними благословение Божие!),– поскольку они именно посланники, а не святые и ведающие,– [распределены] по тем же разрядам, что и их народы. И посланы они бывают лишь с той мерой(4) знания, в коей нужду испытывает народ каждого посланника, не более и не менее меры сей. Среди народов одни превосходят другие, потому и среди посланников одни превосходят других в знании миссии своей, как сказал о том Бог: «Среди тех посланников одним Мы дали превосходство над другими»(5). А также и в тех науках и установлениях, что восходят к самости их (мир им!), одни превосходят других соответственно своей подготовленности, как о том сказал Он: «Мы дали одним пророкам превосходство над другими»(6). О Творении же Всевышний сказал: «Бог одним из вас дал превосходство над другими, наделяя средствами для жизненных потребностей»(7). Одни из этих средств духовные, подобно наукам, другие сенсибельные, подобно пище, и ниспосылает их Бог только по известной мере(8), а она – заслуженная необходимость, Творением требуемая. Ибо Бог «дал каждой вещи ее строй»(9), а потому ниспосылает столько, сколько пожелает (яша'), желает же Он только то, что знает и на основании чего судит и определяет, знает же Он, как сказали мы, только то, что дано познаваемым. Так на самом {212} деле познаваемый время [осуществления] (тавкит) определяет, предопределение же, знание, воля (ирада) и желание (маши'а) (10) относятся к судьбе.
Тайна судьбы – среди величайших из наук: Всевышний Бог дает ее понять лишь тем, кого наделяет полным знанием. Знание ее дарует знающему всемерный покой, дарует ему также и лютую муку – так дарует оно две противоположности. Чрез эту тайну Бог придал Себе атрибуты гнева и довольства, и чрез нее же божественные имена разделились на противостоящие. Истинность тайны сей определяет (тахкум) и.бытие абсолютное, и бытие связанное; нет и не может быть ничего совершеннее, [133] сильнее и полнее ее, ибо универсально воздействие ее (хукм) переходящее и непереходящее. Пророки (да благословит их Бог!) черпали знания свои лишь из особого источника божественного вдохновения; не оставило теоретизирование разума следа в их сердцах, ибо знали они, что разум в мысленных рассуждениях своих не способен постичь миропорядок таким, какой он есть. Извещение (ихбар) также не способно постичь то, что познается лишь вкушением. Посему полное знание – только в божественном проявлении, когда снимает Бог покрывало с зеницы тонкой проницательности (басыра) и с очей и постигают они вечное и возникшее, бытие и небытие, невозможное, обязательное и возможное таковыми, каковы они в истинных и воплощенностях своих.
Поскольку просьба Ездры относилась к сему особому, то и получил он, как о том поведано в вести, упрек. Если бы он испросил того откровения, что мы упомянули, быть может, и не упрекнули бы его. Показывает близорукость его сердца речение его: «Как же оживит его Бог после того, как он уже мертв»(11). Мы же считаем, что в речении сем он (мир ему!) был подобен Аврааму (мир ему!), изрекшему: «Господи, покажи мне, как оживляешь Ты мертвых»(12). Сие требует ответствовать действием, и действие это произвел в нем (Ездре.– А.С.) Бог: «Тогда Бог умертвил его на сто лет, потом воскресил его»(13) и сказал ему: «Посмотри, как Мы совокупляем кости и одеваем их телом»(14). Стал он свидетелем воочию роста тел, как осуществляется оно; показал Он ему, как именно. Он (Ездра.– А.С.) спросил о судьбе, которая постигается только чрез откровение вещей в состоянии утвержденности их в небытии,– а таковое не было ему даровано: посвящен в сие лишь Бог, и не может знать это никто, кроме Него, ибо сии первые ключи – я имею в виду «ключи сокрытого» – известны одному Ему(15). Однако может быть так, что в нечто из сего Бог посвятит из рабов Своих, кого пожелает.
[134] Знай также, что именуются они ключами, лишь {213} когда отпирают, состояние отпирания же есть то состояние, когда акт создания связуется с вещами (а хочешь, скажи: когда мощь [кудра] связуется с подвластным [макдур]), сие же вкушает только Бог. Здесь нет ни проявления, ни откровения, ибо мощь и действие – исключительно у Бога: несвязанное, абсолютное бытие – Его. Мы видим, что Бог упрекнул его (Ездру.– А.С.) (мир ему!) за вопрос о судьбе, и потому знаем, что он испросил сего посвящения, испросив себе тем самым мощь, что связуется с возможным,– но таковое бывает лишь у обладающего абсолютным бытием. Так испросил он того, что не может вкусить Творение, – ответы же на вопросы «как» постигаются только вкушением.
Было нам поведано также, что внушил ему Бог: «Если ты не удержишься, Я сотру твое имя в свитке пророков»(16),– то есть не буду ниспосылать тебе вести, а покажу тебе все в проявлении: проявление же таково, какова подготовленность твоя, благодаря которой происходит постижение вкушением. Относительно сего знай, что постигаешь ты всегда в соответствии со своей подготовленностью. Так именно и видишь ты тобой испрошенное: если не увидел ты его, то должен знать, что нет у тебя нужной подготовленности и что такова особенность Божественной самости. Ведь ты знаешь, что Бог дал каждой вещи ее строй – тебе же не дал этой особой подготовленности, а потому она не есть твой строй: будь она строем твоим, ее бы тебе дал Бог, известивший, что Он «дал каждой вещи ее строй»(17). Посему ты сам себя удерживаешь в сем испрошении, воспрещение Божье здесь не нужно. Такова была забота Божья о Ездре (мир ему!) – знает сие знающий и не ведает невежда.
Знай, что святость есть сфера всеобъемлющая, а потому она не прерывается; ей принадлежит общее возвещение. А пророчество законоуложительное и посланничество прерываются. Прервались они на Мухаммеде (да благословит и приветствует его Бог!), [135] ибо нет после него пророка(18), ни законоустанавливающего, ни законоподчиняющегося(19), ни посланника (он есть законоуложитель). Хадис сей опечалил святых угодников Божьих, ибо означает он, что прервалось вкушение всеобщего и полного поклонения рабов Божьих. На него (раба.– А.С.) уже не распространяется сие особое название («совершенное поклонение». – А.С.), ибо желал бы раб, чтобы господин его (то есть Бог) не имел ничего общего с его именами. Но Бог не назвал Себя пророком или посланником, а назвал именно Святым Угодником, придав Себе сие имя как атрибут, ведь изрек Он: «Бог есть Угодник верующих» и «Он – Угодник, Славный»(20). Имя сие пребывает с рабами Божьими и распространяется на {214} них и в дольнем мире, и в мире загробном; потому с прекращением пророчества и посланничества не осталось имени, что было бы у раба, но не было бы у Бога.
Однако смилостивился Бог к рабам Своим и оставил им общее пророчество без законоуложения, а также законоуложение чрез иджтихад при ненарушимости установлений; оставил Он им и наследование законоуложения, ибо сказал: «Ученые суть наследники пророков»(21),– наследование же тут есть только в том смысле, что выдвигают они (ученые-богословы. – А.С.) чрез иджтихад установления и законоукрепляют их. Если ты видишь, что пророк ведет речь о том, что выходит за пределы законоуложения, то – постольку, поскольку он святой угодник и ведающий, а макам его, раз он ведающий, полнее и совершеннее, чем если бы он был [только] посланником или несущим Законоуложение или Закон. И если ты услышишь, как кто-то из людей Божьих говорит (или если передадут тебе слова его), что святое угодничество выше пророчества, знай, что имеет он в виду лишь то, о чем мы сказали. Или если скажет он, что святой выше пророка и посланника, то он имеет в виду, что выше в одном м том же человеке (то есть что посланник (мир ему!), поскольку он и святой угодник, полнее, чем поскольку он [только] пророк и посланник), а не то, что за ним (посланником.– А.С.) следующий святой выше его. Ведь следующий никак не постигает того, за кем следует, в том, в чем он ему следует,– а постигни он его, уже не был бы за ним следующим, вникни в это.
И посланник, и пророк законоустанавливающий восходят к святости и знанию. Разве не видишь ты, что Всевышний Бог приказал ему (Мухаммеду.– А.С.) испросить дополнительно именно знания, а не чего-либо другого, повелев ему: «Говори: Господи! [136] Умножь мое знание»(22). Ведь, как ты знаешь, Закон есть предписание и запрещение действий, что совершаемы в этом мире,– а значит, эти действия прерываются. Но этого нельзя сказать о святом угодничестве: если бы оно прерывалось, то как таковое, подобно тому как посланничество прерывается как таковое. А если бы оно прервалось как таковое, не осталось бы ему имени, в то время как «Угодник» есть вечное имя Бога, и, следовательно, рабам Его оно принадлежит благодаря обретению (тахаллюк), истинному осуществлению (тахаккук) и соотнесению (та'аллюк).
Итак, Он сказал Ездре: «Если ты не удержишься» от вопроса о сущности судьбы, «Я сотру твое имя в свитке пророков» и будет миропорядок дан тебе в откровении и проявлении, ты же не будешь именоваться ни пророком, ни посланником – но святое угодничество останется с ним (Ездрой.– А.С.). Однако поскольку сопутствующее {215} состояние указывало, что речь сия назначалась как угроза (ва'ид), то тот, для кого сие состояние совпало с речью, понял ее как угрозу прерывания лишь некоторых из разрядов святого угодничества в этом мире (ибо пророчество и посланничество суть только часть из разрядов святого угодничества) и так узнал, что он выше того святого угодника, который не обладает ни законоуложительным пророчеством, ни посланничеством. А у кого совпало с этой речью другое состояние – оно также вызывается разрядом пророчества,– тот твердо понял, что это обещание (ва'д), но не угроза.
Он (мир ему!) задал приемлемый вопрос, ибо пророк есть особый святой и ему известно, что, поскольку есть у пророка особый разряд святости, не может быть так, чтобы он решился на что-либо Богу ненавистное или то, что произойти не может. У кого совпали и утвердились сии состояния, тот речь Божественную – «Если ты не удержишься, Я сотру твое имя в свитке пророков» – понял как обещание, так что стала она вестью, указующей на высоту вечной ступени, а именно – того разряда, что вечно пребывает с пророками и посланниками [137] в мире ином, где нет места Закону ни для кого из тварей Божьих, что уже вступили в пламень или рай.
Оговорили мы, что это – только после вступления в пламень или рай, имея в виду установленное для убогих, малых детей и умалишенных в Судный день. В день тот соберет Он их воедино, дабы установить справедливость, покарать грешников и воздать праведникам. И вот, собраны они воедино отдельно от [прочих] людей; ниспослан им пророк из их числа, из них наилучший, и предстает им пламень, что принес с собой тот пророк, в сей день посланный. Тогда скажет он им: «Я есмь посланник к вам от Бога»,– и одни из них верят, другие же нет. Он говорит им: «Войдите сами в пламень сей, и кто послушен будет мне, спасется и попадет в рай, а кто воспротивится и ослушается приказания моего, погибнет и пребудет в пламени». Те из них, кто, последовав приказанию его, бросились в пламень, обрели счастье и награду и нашли в том пламени прохладу и утешение. Тот же, кто ослушался, заслужил наказание – низведен был он в пламень чрез то деяние свое. Так утвердилась справедливость от Бога среди рабов Его. О том же и речение Всевышнего «В тот день, когда откроется Голень»(23), то есть нечто великое в мире ином, «они будут призваны к поклонению»(24) (сие есть облечение [приказанием] и законоустановление), и тогда одни из них окажутся в силах сделать это, а другие – не в силах. О них-то и сказал Бог: «...будут призваны к поклонению и будут не в силах это сделать»(25), как и а мире сем некоторые рабы (невежды и иные) не в силах {216} были следовать приказанию Божьему. Вот настолько и остается в мире ином Закона в Судный день до вступления в рай и пламень, и потому мы и оговорили сие. Да прославится имя Божье!
Примечания
(1) Коран, 50:37.
(2) Коран, 6:149, К.
(3) Слово хакама означает и «судить», и «определять». Поскольку в контексте данной главы то и другое значение релевантны, мы используем для перевода оба эти слова или производные от них.
(4) Слово «мера» (кадр) в арабском языке однокоренное со словом «судьба» (кадар); таким образом, понятие судьбы связывается с размеренным существованием каждой вещи.
(5) Коран, 2:253.
(6) Коран, 17:55, С.
(7) Коран, 16:71.
(8) Аллюзия на аяты: «На ней (земле.– А. С.) производим Мы жизненные потребности для вас и для тех, которым вы бываете кормителями. Хранилища всех вещей у Нас, и Мы ниспосылаем их только в определенной мере» (Коран, 15:20 – 21, С.).
(9) Коран, 20:50, К.
(10) Ибн Араби использует два близких по значению термина: маши'и и ирада, каждый из которых может быть переведен словом «воля». Термин маши'а в суфизме принят для обозначения обеих сторон процесса проявления божественной сущности, в котором нечто как появляется в бытии, так и исчезает в небытии, в то время как термин ирада означает только первую из них. Для различения терминов мы переводим маши'а как «желание», а ирада – как «воля». При рассмотрении данных категорий необходимо помнить, что под ними понимаются не субъект-объектные отношения, а разные аспекты проявления единого всесубъекта-Бога. О воле и желании см. также гл. 17, 23.
(11) «Или как тот, который проходил по городу, разрушенному до своих оснований; он сказал: как оживит его Бог после того, как он уже мертв? Тогда Бог умертвил его на сто лет; потом воскресил его и сказал: сколько времени ты пробыл здесь? Он сказал: я пробыл здесь день или только часть дня. Он сказал: нет, ты пробыл здесь сто лет; посмотри на твою пищу и твое питье, они не испортились; и посмотри на своего осла – это для того, чтобы Нам сделать тебя знамением для людей, – посмотри, как Мы совокупляем кости и одеваем их телом. И когда сделалось ясным ему, он сказал: узнаю, что Бог всемогущ» (Коран, 2:259, С.). Неясно, почему Ибн Араби связывает этот эпизод именно с Ездрой; во всяком случае, кроме такого, есть и другие варианты истолкования данного аята, соотносящие его с рассказом библейского пророка Неемии о посещении разрушенного Иерусалима (Неем. 2,11 – 20) или с видением пророка Иезекииля (Иезек, 37, 1 – 12); правда, здесь Бог сращивает кости и оживляет «весь дом Израилев», а не осла. В самом Коране отсутствуют указания на связь данного эпизода с определенным пророком.
(12) Коран, 2:260, С.
(13) Коран, 2:259, С.
(14) Там же, С.
(15) Аллюзия на аят: «У Него ключи тайного: Он только один знает их» (Коран, 6:59, С.).
(16) Хадис.
(17) Коран, 20:50, К.
(18) Аллюзия на хадис: «Не будет после меня пророка».
(19) Законоустанавливающие пророки – те, которые приносили новый Закон,– Моисей, Иисус и Мухаммед. Законоподчиняющиеся – прочие библейские или коранические пророки, подчинявшиеся действовавшему в их время Закону.
(20) Коран, 2:257, 42:28. Эпитет валий в арабском языке употребляется по отношению и к людям, и к Богу. В первом случае его обычно переводят словом «святой», а во втором – «покровитель». Общей для этих двух значений является мысль о близости, приязни, угодничестве. Поскольку контекст требует переводить валий одинаково в обоих случаях, мы переводим его как «угодник».
(21) Хадис; ученые ('уляма') – т.е. ученые-богословы.
(22) Коран, 20:114, К.
(23) Коран, 68:42.
(24) Там же, С.
(25) Там же, С.
[138] 15. Гемма мудрости пророческой
В слове Иисусовом
Сей дух образован от влаги Марии,
От вдуновенья Гавриила образован он
В той форме людской, что из праха слепили,
В сущности, чистой от всяких грехов.
Посему столь долго он в ней пребывает:
Больше тысячи лет(1), если точно сказать,
Дух тот от Бога: им он мертвых оживляет
И птицам из глины дает силу летать(2).
Истинно, с Господом связан он крепко,
Тем в небесах, на земле он силен,
Чистого телом и духом Бог сделал
Примером созданья для прочих времен.
Знай, что особенность духов такова, что всякая вещь, в которую они вступают, оживает, и струится в ней жизнь. Посему Самири, зная это, и взял горсть от следа ('асар) посланника, а посланник сей, Гавриил(3) (мир ему!),– дух. И вот, зная, что он – Гавриил, Самири знал, что жизнь струится во всем, в чем тот угнездится. Посему он взял горсть от следа посланника (полную ли пригоршню, или только щепотку) и бросил в тельца, и тот замычал, ведь коровий глас – мычание. А создай он его в иной форме, с ним соотнеслось бы имя того гласа, что принадлежит оной форме (как верблюду принадлежит рев, барану – блеяние, козе – меканье, а человеку – голос, или речь, или глагол). Эта мера жизни, струящейся в чем-либо, именуется божественным (лахут), человеческое (насут) же – вместилище оного духа; и именуется человеческое духом благодаря тому, что в нем угнездилось.
Когда Гавриил, благой дух, предстал перед Марией (мир им обоим!) в образе [139] обычного человека, она вообразила, будто он – человек, желающий осквернить ее. И вот, зная, что таковое недопустимо, воззвала она всем существом своим (би-джам'ийя мин-ха) к Божьей помощи, дабы избавил ее Бог от того(4). Тогда дано ей было полное присутствие при Боге, или смысловой дух (рух ма'навий) (5). Если бы он (Гавриил.– А.С.) вдохнул в нее в тот момент в том ее состоянии, вышел бы Иисус вовсе непереносимым по тяжести (шакаса) натуры благодаря состоянию своей матери. Когда же сказал он ей: «Я только посланник Господа твоего», пришедший, «чтобы даровать тебе чистого отрока»(6),– избавилась она от этой тяготы и свободно вздохнула грудь {217} ее. И в сей момент он вдохнул в нее Иисуса. Гавриил принес Марии слово Бога, как посланник приносит речь Божью своему народу; о том сказал Он: «[Иисус] есть слово Его, низведенное им в Марию, есть дух Его»(7).
Тогда возгорелась в Марии страсть, и было сотворено тело Иисуса из влаги истинной (ма' мухаккак) от Марии и влаги иллюзорной (ма' мутаваххам) от Гавриила(8), когда вдохнул он: дыхание животного тела влажно, ибо содержит в себе воду. Так тело Иисуса создалось из влаги иллюзорной и влаги истинной. А получился он в форме человека благодаря своей матери и из-за того, что Гавриил предстал в форме человека, дабы не нарушить при сем создании принятого для человеческого рода установления.
И вот стал Иисус воскрешать мертвых, ибо он – дух Божий; и воскрешение было от Бога, а вдыхал Иисус, так же как вдыхал Гавриил, а слово было от Бога. Воскрешение Иисусом мертвых было истинным: происходило оно от его вдоха, как и сам он произошел от формы своей матери. Воскрешение было и иллюзорным, будто оно от него,– а оно было от Бога. Так истинностью своей (по коей, как сказали мы, был он сотворен) собрал он сотворенность из влаги иллюзорной и влаги истинной: воскрешение соотносится с ним и как истинное, [140] и как иллюзорное. Как об истинном о нем сказано: «И оживит мертвых», а как об иллюзорном: «Вдохнешь в нее, и она будет летающей птицей, по изволению Божьему»(9),– к стоящему в дательном падеже(10) здесь относится «будет», а не «вдохнешь»; а может относиться и «вдохнешь, и будет она птицей» в телесной сенсибельной форме. Так же и в словах «исцелишь слепого и прокаженного» и во всем, что соотносится с ним (Иисусом.– А.С.), с изволением Божьим и метонимичным изволением (вроде «по изволению Моему»(11) и «по изволению Божию»). А если стоящее в дательном падеже относится к «вдохнешь», то получившим изволение будет вдыхающий; тогда птица будет от «вдыхающего с изволения Бога». Если вдыхающий вдыхает не с изволения [Бога], тогда создание птицы как птицы будет с изволения Бога: в сем случае [к словам «с изволения Божия»] относится «будет». Не будь в миропорядке и иллюзорности, и истинности, то сия форма не приняла бы этих двух ликов. Однако у нее – оба лика; дано сие устроением Иисусовым.
Получился Иисус столь смиренным, что было предписано народу его «платить дань униженно»(12) и дабы всякий, получив пощечину, подставлял другую щеку ударившему, а не восставал против него и не требовал возмездия. Это у него от матери: женщина принижена, а значит – смиренна, ибо уступает она мужчине (сие ясно и для разума, и для чувств). А что имел он силу воскрешать и исцелять, так это {218} от вдоха Гавриила, представшего в людской форме,– потому и Иисус оживлял мертвых, имея сию форму. Явись же Гавриил не в людской, а в какой-либо иной форме элементных существ – животного ли, растения или минерала,– то Иисус воскрешал бы мертвых, лишь облекшись в ту форму и явившись в ней. Если бы, далее, Гавриил предстал в своей внеэлементной световой форме (а таковое тоже сообразно его природе), то [141] Иисус воскрешал бы мертвых, лишь явившись в той внеэлементной световой природной форме, имея вместе с тем от своей матери и форму людскую.
Когда он воскрешал мертвых, о нем говорили: «Он – не он». Рассматривающий его впадает в растерянность так же, как и рационалист с его умозрением, когда видит, что существо, к человеческому роду принадлежащее, оживляет мертвых (ведь сие – черта исключительно Божья), воскрешая в них дар речи (нутк), а не просто животность(13). Вот теоретик и пребывает в растерянности, видя, что форма сия – людская и что обладает она воздействием Божьим. Оттого стали некоторые из них говорить об инкарнации (хулюль), что он – Бог постольку, поскольку воскрешает мертвых. А таковое относится к безбожию, а именно – к сокрытию (ситр), ибо скрывали они Бога, который и воскрешал мертвых, формой людской – Иисусом. Посему и сказал Всевышний: «Неверны те, которые говорят: действительно, Бог – это Мессия, сын Марии»(14). Они ошиблись и допустили безбожие, если брать речь их в целом, ибо того не было ни в словах «Он – Бог», ни в словах «сын Марии». Только соединив их, они от Бога (в том, что касается воскрешения мертвых) перешли к природно-людской форме, сказав: «сын Марии» (а он, без сомнения, сын Марии). Вот слышавший их и вообразил, что они соотнесли божественность с сей формой, сделав ее воплощенностью этой формы. Они же сего не делали. Нет, они поместили изначально Божественную оность в людскую форму (каковая была сыном Марии) и отъединили сию форму от определяющего воздействия (хукм): они вовсе не делали ту форму воплощением определяющего воздействия. Так же и Гавриил был в людской форме и не вдыхал, а затем – вдохнул; так он отъединил форму от вдоха, хотя вдох и исходил от той формы (ведь форма уже была, а он еще не вдохнул, значит, вдох не есть ее самостное определение).
Вот и возникло среди общин разногласие об [142] Иисусе – каков он? Одни рассуждали о нем, беря его людскую человеческую форму, и говорили: он – сын Марии; другие, беря его людскую представленную форму, и оттого соотносили его с Гавриилом. Были и такие, что рассуждали об Иисусе, рассматривая явленное им воскрешение мертвых, и соотносили его с Богом чрез дух, говоря: он – дух Божий, {219} то есть благодаря ему воскресли те, в кого вдохнул он. И вот, то иллюзорен в нем Бог, то – ангел, а то – людская человечность – смотря по тому, что возьмет верх в каждою теоретике.
А он – и слово Божье, и дух Божий, и раб Божий. Такого нет в сенсибельной форме ни у кого другого: всякий соотносится с отцом своим, в форму облеченным, а не с Вдохнувшим дух Свой в людскую форму. Ведь Бог, когда создаст человеческое тело (как сказал Всевышний: «Когда Я дам ему стройный образ»(15)), вдыхает в него дух Свой, и соотносится дух в воплощении своем с Ним, Всевышним. Иисус же не таков: и тело, и людская форма его были созданы вместе с вдыханием духа, а кроме него, как мы уже сказали, не было тому подобного.
Все сущее – слова Бога неиссякающие(16), они от «будь», а «будь» – слово Бога(17). Так соотносится ли слово с Ним как таковым,– и тогда непознаваема чтойность (махия) его,– или же Всевышний нисходит в форму говорящего «будь», и тогда «будь» – истинность той формы, в кою Он снизошел и в коей явился? Одни из знающих считают так, другие – иначе, некоторые же пребывают в растерянности и не знают. А познаваемо сие лишь вкушением, как то было с Абу Язидом [аль-Бистами], когда он вдохнул в убитого им муравья и тот воскрес; тогда он узнал, чрез Кого вдыхает, и вдохнул, и тем был подобен Иисусу.
А что до скрытосмыслового воскрешения знанием, то это та световая небесная вечная божественная жизнь, о коей [143] Бог сказал: «Тот, кто был мертв и кому дали Мы потом жизнь, кому даровали Мы свет, с которым он ходит среди людей»(18). Всякий, кто воскресит мертвую душу жизнью знания в чем-либо, что связано со знанием Бога, воскресит того человека ею, и станет она для него светом, с которым он ходит среди людей, то есть среди подобных себе по форме.
Ведь без Него,– как и без нас, пойми,–
Тому, что было, никогда бы не случиться.
Всегда и всюду лишь Его рабы,
Пред Господином мы должны склониться,
Но также – воплощенье Божье мы.
Знай, в человеке сей огонь искрится;
Когда сей истины я дал тебе бразды,
Не сможешь словом «человек» уж заслониться.
Когда и Богом, и Твореньем будешь ты,
Вся милость Божья низойдет к тебе сторицей;
Творенье Божье от Него вскорми –
Отдохновеньем и прохладой насладишься.
В нас – дар Его, и дар – Ему от нас:
То, в чем Он сможет в нас затем явиться,
Вот так меж Ним и нами на века
Пришлось миропорядку разделиться.
Мудрец дал жизнь Ему здесь, в сердце у меня,
А мы воскресли под Его десницей;
{220} В Нем пребывают наши существа,
Смотри: средь нас любой в Нем воплотился.
Он в нас таким бывает не всегда,
Хотя подчас то может и случиться.
Сказанное нами о вдыхании духа и элементной людской форме подкрепляется и тем, что Бог описал Себя атрибутом умилостивляющего дыхания. Если есть какой-либо атрибут, значит, у носителя его найдешь все, оным атрибутом обусловленное; и вот знаешь ты, что дыхание от дышащего [144] неотъемлемо. Посему божественное Дыхание и приняло формы мира. Оно для оных форм – как бы первоматериальная субстанция; оно – не что иное, как воплощенность Природы. Элементы суть одна из форм Природы, и то, что над ними, от них родившееся (а именно – небесные духи, что суть над семью небесами), также принадлежит к числу природных форм. Что ж до духов семи небес,– что они суть и каковы воплощенности их,– то они элементны, они из дыма(19), элементами порожденного. К числу их и принадлежат ангелы, в каждом из небес создавшиеся. Эти элементны, а те, что над ними,– природны(20), потому и описал Бог их, сей высший сонм, атрибутом тяжбы(21), ведь Природа противолежаща (мутакабиля). Сие противолежание, в божественных именах (кои суть соотнесенности) заключенное, даровано Дыханием. Да разве не видишь ты, как Самость, под сие определение (хукм) не подпадающая, оказалась не нуждающейся в мирах?
Вот почему мир вышел по форме их (ангелов.– А.С.) создавшего, а именно – божественного дыхания. Что было в нем горячего, вознеслось ввысь, что было холодного и влажного, опустилось вниз, а что было в нем сухого, установилось твердо и не сотрясалось, ведь осаждается именно холодное и влажное. Разве не видишь ты, что врач, когда хочет дать больному лекарство, бросает взгляд на свою склянку с жидкостью, и коли видит, что она осела, понимает, что лекарство готово, и тогда дает его больному, дабы приблизить успех; оседает же она в силу своей природной холодности и влажности.
К сему присовокупим вот что. Глину телесного остова человека замесил Он обеими руками, а руки Его (пусть даже обе они – десницы) противолежащи (ибо нет сомнения в их разделенности, даже если состоит оно лишь в том, что их две); ведь на Природу воздействует лишь то, что с ней соотносится. А Природа противолежаща, вот Он и использовал обе руки. Создав его обеими руками, Он нарек его человеком (башар) из-за того непосредственного осуществления (мубашара) обеими руками, с Ним сопряженными, что приличествует сей высокой стороне. А сделал это Он [145] из попечения о человеческом роде. Ведь не пожелавшему {221} поклониться ему сказал Он: «Что удержало тебя от поклонения тому, кого Я сотворил своими руками? Ты развеличался ли» по отношению к себе подобному (то есть элементному) «или ты из числа высших»(22), надэлементных? – а это не так. Под высшими разумел Он тех, кто хоть и природен, однако же по световому устроению своему самостно выше того, чтоб быть элементным. И вот, человек превосходит прочие элементные виды лишь тем, что он – человек (башар) из глины: он превосходнейший вид среди всего, что сотворено из элементов без сего непосредственного осуществления (мубашара). Стоит человек ступенью выше ангелов земных и небесных; высшие же ангелы, согласно сему божественному тексту, лучше человека.
Желающий познать божественное Дыхание, да познает мир. Ведь «познавший душу свою познает Господа своего», в Коем появился он(23), что значит – появился мир в дыхании (нафас) Милостивого, которым Бог дал божественным именам отдохновение (наффаса) от их воздействий непоявления – Себе даровал Он Своим дыханием произведенное. Первейший след оставило Дыхание в сей высокой стороне; а далее чрез всеобщее высвобождение нисходит миропорядок вплоть до последнего из получивших бытие.
В дыханье Божьем воплотилось все –
Так сумрак пред зарей пропитан светом.
А вот и день; но лишь чрез силлогизм
Тем, кто сонлив, дано узнать об этом.
Дыханье чудное в видении узришь,
Коли моим внимал ты здесь советам,
И пусть «Нахмурился» читаешь нараспев –
Не омрачит печаль чела при этом(24).
Тому, кто головню пошел искать,
Он, в образе огня представ, явился(25),
Ведь Он тот свет, что и в государях
И в стражниках ночных предвоплотился. [146]
Мои слова поняв, уж никогда
Не скажешь ты, что от тягот освободился.
А если бы другое он искал?
Ему бы в том Он тотчас же явился.
Что ж до сего слова Иисусова, каково оно, то Бог, заняв в том макам «дабы Нам знать»(26) (а Он уж знал), испрашивал их (Иисуса и Марию.– А.С.), правда ли то, что с ним соотносят, или нет (а знал Он изначально, было то или не было). И вот, сказал Он: «Говорил ли ты людям: кроме Бога, почитайте еще меня и мою мать двумя богами?»(27). Невежливо было бы не дать ответ вопрошающему: когда на этом макаме в сей форме проявился Он ему, мудрость требовала дать ответ, разделяющий сущностно собранное. Вот он и ответил, начав с очищения: «Хвала Тебе»(28),– и положил предел местоимением «ты», используемым в {222} обращении к другому,– «как мне» как таковому, без Тебя, «говорить, что мне не по праву (би-хакк)»(29), то есть [говорить] надлежащее по моей оности, а не самости. «Если бы я говорил, Ты знал бы это»(30), ведь это Ты был говорящим, а говорящий знает, что говорит. Ты – язык, коим глаголю я, о чем известил нас Божьей вестью посланник Его (да благословит и приветствует его Бог!): «Я есмь язык его, коим глаголет он»; Свою оность сделал Он воплощением языка говорившего, речь же соотнес с рабом Своим. Засим завершил достойный раб ответ словами: «Ты знаешь, что у меня в душе»(31) (а первое лицо – Бог(32)), я же того не знаю(33); он отрицал, что сим знанием обладает оность Иисуса – именно оность его, а не Иисус как говорящий и воздействующий. «Ты один»(34) – сим он отъединил (себя от Бога.– А.С.) и обосновал, утверждая разъясняющие слова и на них основываясь; ведь сокрытое ведомо одному Богу. Так разделил он и собрал, сделал единым и умножил, уширил и утеснил. Затем, ответ свой завершая, сказал: «Я не говорил им ничего, кроме того, о чем Ты мне приказал»(35). Сим отрицал сперва, указуя, что он – не Он; затем в утвердительное обратил речение свое, [147] выказывая учтивость к Испросившему (а не сделай сего, оказался бы не знающим истинностей), и исключил Его из того, добавив: «...кроме того, о чем Ты мне приказал», и это Ты говорил языком моим, и Ты – язык мой. Взгляни же на сию духовную божественную двойственность(36), сколь изящна и точна она!
«Поклоняйтесь Богу»(37),– сказал он именно «Бог», ибо разнились средь поклонявшихся вероисповедания и законоуложения; не избрал он одно имя в ущерб другим, а употребил имя собирающее. И далее: «Господу моему и Господу вашему»(38). Ведь соотнесенность Его по господствию с разными сущими неодинакова, вот он и отделил одно от другого метонимиями первого и второго лица, сказав: «Господу моему и Господу вашему».
«Кроме того, о чем Ты мне приказал»,– этим утвердил себя как получающего приказание (ма'мур), то есть как занимающего положение раба, ибо приказывают только тому, кто предположительно исполнит приказание (даже если в действительности он его не исполнит). Поскольку миропорядок (’амр) нисходил, определяемый (хукм) разрядами, то всякий, кто явился в каком-либо разряде, несет на себе печать истинности того разряда. Поэтому определяющее воздействие сего разряда, разряда получающих приказание, явлено в каждом из них, а разряда отдающих приказание ('амир) – в каждом из приказывающих. Так, Бог говорит: «Вершите молитву»(39) Он – приказывающий, а тот, кому предписано, получает приказание. Раб же говорит: «Господи, прости»(40); он – приказывающий, а Бог – получающий {223} приказание. То, что Бог требует от раба приказанием Своим, и есть то самое, что раб требует от Бога приказанием своим. А потому всякая мольба обязательно бывает удовлетворена, пусть и с задержкой, вроде того как задерживаются некоторые из облеченных приказанием, к коим обращены слова о сотворении молитвы: они не молятся в назначенное время, задерживая исполнение приказания, а молятся в другое время, когда смогут. Пусть и умеренно, но мольба всегда бывает удовлетворена.
Затем сказал он: «О них я»,– заметь, не «о себе с ними», как то было в «Господу моему и Господу вашему»,– «свидетель на то время, покуда я был с ними»(41), ибо пророки – [148] свидетели своих народов, пока они с ними. «Но с того времени, как Ты взял меня»(42), то есть призвал к Себе, скрыл их от меня и скрыл меня от них, «Ты был наблюдателем за ними»(43) не во мне, но в них, ибо Ты был их зрением, а зрение предполагает наблюдение. Посему свидетельствование человеком самого себя есть свидетельствование его Богом. Он (Иисус.– А.С.) назвал Его «Наблюдателем» потому, что его Он назвал «свидетелем», а он (Иисус.– А.С.) желал отделить себя от Господа своего, дабы знать, что он есть он как раб, а Бог есть Бог как Господь его. Потому о себе он сказал, что он свидетель, а о Боге – что Он Наблюдатель. Он назвал их (людей.– А.С.) прежде себя, сказав: «О них я свидетель на то время, покуда я был с ними», – предпочитая пропустить их вперед и проявляя учтивость, а говоря о Боге, поставил их позади Него: «наблюдателем за ними», ибо Господу полагается быть прежде.
Знай, далее, что у Бога-Наблюдателя тот же эпитет, который Иисус дал себе, свидетелю, в речении «свидетель о них», ибо сказано: «...и Ты – свидетель всякой вещи»(44); слово «всякий» означает всеобщность, а «вещь» уничтожает неопределенное состояние [слова «всякий»](45). И сказано о Нем: «свидетель», ибо Он – свидетель всякого свидетельствуемого, как то требуется истинностью того свидетельствуемого. И вот, сказав: «Я свидетель о них на то время, покуда я был с ними», подчеркнул он, что именно Всевышний – свидетель народа Иисуса. Сие – свидетельствование Бога в материи (мадда) Иисусовой так же, как удостоверено, что Он – язык его, слух его и зрение его.
Затем молвил он слово Иисусово и Мухаммедово. Оно Иисусово, ибо, как известил Бог в Писании Своем, молвил его Иисус; и оно Мухаммедово, ибо таково место его относительно Мухаммеда (да благословит и приветствует его Бог!). И вот, возносил он сие слово всю ночь, неотступно повторяя его, пока не забрезжила заря. «Если Ты их накажешь, то ведь они – Твои рабы, а если Ты простишь им, то ведь Ты – державный, мудрый»(46). «Они» – местоимение {224} третьего лица, и «он» – местоимение третьего лица; так же и [149] «Они те самые, которые не веруют»(47), сказал Он, употребив местоимение третьего лица: сокрытость стала между ними и тем, что означается наличным свидетельствуемым. Ведь в речении «если Ты их накажешь» он употребил местоимение третьего лица; оно и есть то самое покрывало, что скрывает от них Бога. Вот и дал им Бог знать сие прежде, чем дано им будет присутствовать при Нем, дабы к тому присутствию закваска уж овладела тестом и сделала его себе подобным(48).
«Ведь они – Твои рабы»: было обращение в единственном числе, ибо следовали они единобожию. Большей, нежели у рабов, нет приниженности: не распоряжаются они сами собой. Их судит и определяет господин их, и нет ему в том соучастника, вот и сказал он «Твои рабы» в единственном числе. А под наказанием и разумеется унижение; но ниже их нет, ибо они – рабы. Их самостями определено им быть униженными, а посему не унижай их: их не унизить более того, что они суть, будучи рабами.
«А если Ты простишь им»,– если скроешь их(49) от наказания, кое заслужили они своим ослушанием, то есть дашь им прощение, которое сокроет и оградит их от сего,– «то ведь Ты Державный», то есть Неприступный. Когда Бог дарует сие имя рабу Своему, то Он именуется Дающим державность, а раб – державным: он неприступен тогда для возмездий и наказаний, коими хочет уязвить его Поражающий возмездием и Наказующий. Сим отъединил он (себя от Бога.– А.С.) и обосновал, подтверждая разъясняющие слова, а также чтобы сохранить единообразие, сказав [прежде]: «Ты один вполне знающий тайны», «Ты был наблюдателем за ними»,– [теперь] произнес: «Ты – державный, мудрый».
Вот так неустанно молил пророк (мир ему!) Господа своего ответствовать целую ночь, пока не забрезжила заря; а если бы услышал ответ сразу, то не повторял бы мольбы. Бог же одно за другим открывал ему, чем заслужили они муку, и всякий раз [150] он говорил Ему: «Если Ты их накажешь, то ведь они Твои рабы; а если простишь им, то ведь Ты – державный, мудрый». А если бы он каждый раз видел, почему следует отдать первенство Богу и предпочесть Его им, то призвал бы на них погибель, но не прощение им; вот Он и открыл ему лишь то, почему им, как в сем аяте сказано, надлежит препоручить себя Богу и уповать на прощение Его. Сказано, что Бог, когда возлюбит Он глас взывающего к Нему раба, то из Своей любви к нему (а вовсе не в наказание) откладывает исполнение мольбы, дабы она вновь повторилась. Потому и сказал он о Нем: «Мудрый». Мудр тот, кто располагает все должным образом, не {225} отклоняясь от того, чего требуют истинности чрез атрибуты; мудрый – это знающий распределение (тартиб). Так что с великого ведома Всевышнего неустанно повторял он (да благословит и приветствует его Бог!) сей аят. И пусть всякий так поступает, иначе лучше рта ему не раскрывать. Уж если Бог позволил рабу что-нибудь высказать, значит, хочет в том ответствовать и удовлетворить нужду его. А потому не думай, будто запаздывает удовлетворение сего, что споспешествовал тебе Бог высказать, и будь во всех состояниях своих столь же настойчив, как был в сем аяте посланник Божий (да благословит и приветствует его Бог!), пока не услышишь ухом ли, слухом ли своим,– как пожелаешь, или как Бог даст тебе услышать. Коли дал тебе молвить мольбу.свою языком, то даст услышать ухом, а коли – скрытым смыслом, то даст услышать слухом.
Примечания
(1) Эти строки написаны по прошествии свыше 1200 лет от рождества Христова.
(2) «Вот, Я научил тебя Писанию, Мудрости, Закону, Евангелию. Вот ты, по изволению Моему, сделал из глины образ птицы, и когда дунул на него, он, по изволению Моему, стал птицей;...вот, по изволению Моему, ты воскрешал мертвых» (Коран, 5:110, С.).
(3) «Он (Моисей.– А. С.) сказал: а тебе, Самири, что было побуждением к этому (т. е. поклонению тельцу.– А. С.)? Он сказал: я видел то, чего не видели они; со следа посланника я взял горсть [праха] и бросил ее [в тельца] (Коран, 20:95 – 96, С.). Речь идет об известном эпизоде, связанном с золотым тельцом (см. Коран, 20:77 – 99; Библия, Исх. 32); согласно Корану, его изваял Самири (его имя упоминается всего три раза, только в данном контексте, и никаких подробностей о нем не сообщается). Под посланником, согласно большинству комментаторов Корана, подразумевается именно Гавриил. След ('асар) – отпечаток воздействия или само воздействие. Этот смысловой переход Ибн Араби использует в трактовке данного аята.
(4) Аллюзия на аяты: «...тогда послали Мы к ней духа Нашего: пред ней он принял образ обычного человека. Она сказала: ищу убежища от тебя у Милостивого...» (Коран, 19:17 – 18). И Саблуков, и Крачковский переводят слово савий как «совершенный», хотя оно означает собственно «обыкновенный», «средний». А. Али переводит это место так: «...and he appeared before her as a man in all respect».
(5) Может быть, термин оправдан тем, что «дух» мог пониматься и как тело (в мутазилизме).
(6) Коран, 19:19, С.
(7) Коран, 4:171, С.
(8) Влага (ма') – букв. «вода»; она у Ибн Араби – символ жизни. Истинность влаги, или жизни, Марии в том, что ей в тот момент открылись ее истинные сущности, укорененные в Боге. Иллюзорная влага, или жизнь, принесенная Гавриилом,– обычная жизнь, которой обладает любое существо в мире. В соединении двух «жизней», или двух сторон бытия: вечностной и мирской, божественной и человеческой, – исключительность Иисуса.
(9) «Я пришел к вам от Господа нашего с знамением: я сделаю вам из глины образ птицы, дуну в него, и он будет летающей птицей, по изволению Божию. Исцелю слепого и прокаженного иоживлю мертвых, по изволению Божию» (Коран, 3:49, С.).
(10) К словам «по изволению Божию».
(11) Коран, 5:110, С.
(12) Коран, 9:29. Этот аят не имеет непосредственного отношения к Иисусу: здесь речь идет о необходимости войны против неверных, пока те не подчинятся и не начнут платить дани.
(13) Дар речи ассоциируется с разумностью и считается исключительно человеческой чертой; разумная душа, стоящая выше души животной (или чувственной), называлась в средневековой арабской философии также «глаголющей душой» (нафс натыка).
(14) Коран, 5:19, С.
(15) «И вот, Господь твой сказал ангелам: Я сотворю человека из брения,– из глины, употребляемой в гончарной работе. Когда Я дам ему стройный образ и вдохну в него от Моего духа, тогда вы, припадая, поклонитесь ему» (Коран, 15:29, С.).
(16) Аллюзия на аят: «Скажи: если бы море сделалось чернилами для [написания] слов Господа моего: то море истощилось бы прежде, чем истощились бы слова Господа моего» (Коран, 18:109, С.).
(17) См. гл. 11.
(18) Коран, 6:122, С.
(19) Образ дыма,очевидно, заимствован из следующего аята: «Потом Он взошел на небо, которое было дымом» (Коран, 41:11, С.).
(20) Понятие «Природа» не вполне совпадало в средневековой арабской философии с понятием «подлунный мир», или «мир рождения и смерти», образованный четырьмя первоэлементами и их смешениями. В исмаилизме, например, под «Природой» понималось истечение от нематериальных Разумов чистого света-жизни, струящегося в подлунном мире и оживляющего его.
(21) Аллюзия на аят: «Не дано мне знать о высшем сонме, тяжбу меж собой ведущем» (Коран, 38:69).
(22) Коран, 38:75, С.
(23) Слово душа (нафс) может быть прочитано и как дыхание (нафас), а своя – как Его, поскольку в арабском тексте не обозначаются гласные, а разница между притяжательными и личными местоимениями и заглавным и строчным написанием букв отсутствует; тогда цитируемый хадис будет звучать так: «Познавший дыхание Его познает Господа своего».
(24) 80-я сура Корана – «Нахмурился» выдержана в мрачных тонах и повествует о конце мира, Страшном Суде и загробных муках.
(25) Аллюзия на эпизод, связанный с неопалимой купиной,– Моисею, пошедшему искать огонь для костра, Бог предстал в виде объятого пламенем куста терновника (см. Коран, 20:9 – 12, Библия, Исх. 3,2 – 4; Втор. 33, 16). К толкованию этого эпизода Ибн Араби возвращается в гл, 25.
(26) См. примеч. 9 к гл. 2.
(27) Коран, 5:116, С.
(28) Там же, С.
(29) Там же, К. По праву (би-хакк); здесь это выражение может быть понято и как благодаря Богу (аль-хакк – Бог).
(30) Коран, 5:116, С.
(31) Там же, К.
(32) Первое лицо – букв. «говорящий» (мутакаллим).
(33) Здесь Ибн Араби отходит от коранического текста: «...а я не знаю того, что у Тебя в душе» (Коран, 5:116, К.).
(34) Там же, С. Разъясняющие слова – Ибн Араби имеет в виду эпитет «Знающий сокрытое»: «Ты один вполне знающий сокрытое» (Коран, 5:116).
(35) Коран, 5:117, К.
(36) В издании “Гемм мудрости”, осуществленном Абу ал-‘Ала ‘Афифи, приведено другое чтение: танби’а “возвещение”. Сам ‘Афифи пишет в примечании к этому слову: “Я принимаю чтение ал-Кайсари (“Комментарий”, с.268). Во всех трех рукописях стоит та с нийа — чтение, которое этот комментатор считает ошибочным” (Ибн ‘Араби. Фусус ал-хикам, Бейрут, 1980, с.147). Я принимаю, напротив, чтение, которое, как указывает ‘Афифи, характерно для всех трех рукописей, послужившей основой для его издания. Кажется, нет достаточных оснований отказываться от него в пользу танби’а, поскольку и та с нийа “двойственность” вполне согласуется с мыслью Ибн ‘Араби, развитой в этом отрывке текста, более того, именно этот термин весьма удачно ее выражает.
(37) Там же, С. «Поклоняйтесь Богу, Господу моему и Господу вашему»,– так Иисус передает приказание Бога.
(38) Там же, С.
(39) Коран 2:43, 2:83, 2:110, 4:77 и др.
(40) Коран, 7:151, 38:35, 71:28.
(41) Коран, 5:117, С.
(42) Там же.
(43) Там же, К.
(44) Там же, К.
(45) Слово кулль в неопределенном состоянии означает «всякий», «любой», а в определенном – «все», поэтому выражение «всякая вещь» означает «все вещи», или «все».
(46) Коран, 5:118, К.
(47) Коран, 48:25, С.
(48) Возможно, что образ теста и закваски (весьма популярный у средневековых арабских мыслителей) восходит к одной из Христовых притч: «Иную притчу сказал он им. Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взявши, положила в три меры муки, доколе не вскисло все»(Мф. 13, 33).
(49) См. примеч. 17 к гл. 3.
