2020-06-10
67
Вопрос о сущности и истоках древнерусского «плетения словес» остается одним из актуальных вопросов поэтики древнерусской литературы. Сопоставление текстов южнославянских (тырновских) книжников и древнерусского книжника Епифания Премудрого показывает, что существенные отличия, отмечаемые в стиле панегирических житий книжников Тырновской школы и Епифания Премудрого, вызваны
ориентацией на разные традиции: византийскую риторическую (Тырновская школа) и библейскую (Епифаний). Термин «плетение словес», который в средневековой славянской книжности связан с обозначением специфического (поэтического) способа организации текста, может быть использован только для определения индивидуальной манеры Епифания, поскольку его «Житие Стефана Пермского» представляет собой поэтический (в терминологическом смысле) текст, тогда как произведения тырновских книжников являются образцами риторической прозы с вкраплением поэтических пассажей.
Своеобразие жанра "Повести о Петре и Февронии".
| Влияние фольклора | Влияние жития | |
| Композиция | Повесть состоит из четырех новелл, объединенных трехчленной композицией и идеей всемогущества любви.Наличие поэтического вымысла, восходящего к традициям народной сказки, умение автора художественно обобщать различные явления жизни, позволяют рассматривать «Повесть о Петре и Февронии» как начальную стадию развития жанра светской бытовой повести. В повести есть: -сказочный зачин: «Есть в Российской земле город… в нем правил князь по имени Павел»; - не указано точное время, оно отсчитывается от последнего события: «через год», «через день», «на следующее утро»; - добро побеждает зло (Пётр победил змия); - загадки. | -сказочный зачин: «Есть в Российской земле город… в нем правил князь по имени Павел»; - первая часть похожа на народную сказку о змее-искусителе, вторая – на сказку о мудрой деве. - не указано точное время, оно отсчитывается от последнего события: «через год», «через день», «на следующее утро»; - загадки |
| Хар-ка героев и приемы их создания | Обратимся к тексту. По известной мифологеме троичности князь и княгиня славятся автором за следующие дела: 1. Петр — за то, что убил свирепого летающего змея — разрушителя семьи; Феврония — за то, что в ее женской голове мудрость святых мужей заключалась; 2. Петр — за то, что мужественно перенес «болезнь», перетерпел ее; Феврония — за то, что еще в девичестве владела даром исцелять недуги. 3. Петр — за то, что не нарушил заповеди Божьей, не оставил супругу; Феврония — за дар превращать части в целое, за способность возрождать жизнь.Сопоставление Повести и обрядового компонента русской культуры позволяет видеть в образе Февронии уже при первом знакомстве с ней девушку-невесту, которая ткет не только вещь — предмет приданого, но и создает тканый узор своей жизни — будущей жены. В. И. Чичеров на большом материале сделал вывод о том, что работа с нитью — не просто бытовой процесс превращения одного предмета в другой, нужный в хозяйстве, а сакральное действие мировоззренческого характера девушек [44]. Архаическое сознание наделяло пряху свойством совершать превращения. Они воспринимались владелицами тайных знаний. Так что Феврония не просто занята нужной в хозяйстве работой. Она демонстрирует готовность к браку, желание создать семью, она «ткет» судьбу. Писатель подчеркнул зрелый ум героини, ее провиденциализм, владение тайнами лечения и превращения мертвого в живое, а также тайной речью. Первое ее появление на страницах Повести поражает отрока, вошедшего в ее дом: «И вниде в храмину и зря видение чюдно: сидя-ше бо едина девица, ткаше кросна, пред нею же скача заец» [37. С. 458]. То, что девица сидит одна, не удивляет. С одной стороны, все старшие ушли по своим делам, а дом стеречь надо, а с другой — с кроснами в беседу не ходили, ткали в своих домах. Символичен мотив скачущего перед девушкой зайца. | Автор прославляет святых, создавая идеальные образы.В соответствии с традициями житийной литературы и Петр и Феврония именуются «благоверными», «блаженными». Петр «имеяше обычаи ходити по церквам, уединялся», отрок указывает ему чудесный Агриков меч, лежащий в алтарной стене церкви Воздвиженского монастыря. Любовь Петра к молитвам, любовь к богу помогает ему победить змея. То есть здесь видны элементы жития: мы видим перед собой человека незаурядного, выполняющего божественную волю, отмеченного высшими силами.По традиции, в житие случаются чудеса, но весьма своеобразны те «чудеса», которые совершает Феврония. Чудо первое - когда хлебные крошки в руках Февронии превратились в ладан. Второе чудо, которое скорее можно назвать прозрением, это когда Феврония предупредила похотливый умысел одного из бояр, которому очень приглянулась. Третье чудо - превращение колышков для костра в молодые деревца. И наконец, четвёртое чудо произошло сразу после смерти супругов (а умерли они, как известно, в один день и час). Их тела не решились положить в один гроб, хотя он и был для них приготовлен. Но утром умершие каким-то образом оказались вместе. Их вновь разлучили. Но чудо снова повторилось.Следует заметить, что святые творили чудеса не по собственному желанию, а по воле Бога. |
| Пафос | Вместо описания подвижнической деятельности святых здесь рассказывалось о любви крестьянской девушки из Рязанской земли и муромского князя, причем именно в земной любви автор видел высшую ценность жизни, способную преодолеть все социальные преграды и церковные условности. Этот гуманистический пафос сближает "Повесть о Петре и Февронии Муромских" с вершинными произведениями европейской литературы Средневековья и Возрождения. | Фольклорные мотивы повести, ее лаконизм, отсутствие этикетных черт привнесла в текст повести бытовую конкретность, не свойственную современным ей литературным памятникам. В "Повести о Петре и Февронии" тема любви оказывается чрезвычайно тесно соотнесенной с темой ума, человеческой мудрости - тоже одной из основных тем древнерусской литературы. В силе своей любви, в мудрости, как бы подсказываемой ей этой любовью, Феврония оказывается выше своего идеального мужа - князя Петра. Но не только любви свойственна мудрость, но и мудрости присуща любовь. Между чувством, умом и волей нет конфликта, нет борьбы, нет противоречия. |
| Стиль | Стиль повести чужд той выспренности, риторической украшенности и абстрактного многословия, какие так характерны для житийных произведений вообще и для житий XV—XVI вв. в особенности. Язык её отличается простотой, близостью к языку разговорному. Обильные диалоги, частью построенные в форме загадок и отгадок, мудрых сентенций, придают большую живость всему повествованию. Голая поучительная схема уступает здесь место занимательному рассказу с богато развитой фабулой, насыщенной элементами народной сказки и в то же время включающей в себя подробности живого исторического быта. Повесть воспринимается как цепь рассказов о наиболее ярких событиях из жизни героев. Мастерство автора Повести выразилось в том, что как каждый эпизод Повести построен по принципу новеллы, так и все содержание ее в целом подчинено этому художественному принципу. | Агиографические элементы в повести не играют существенной роли. Главным в произведении является беллетристическое начало, связанное с ярко выраженной сюжетностью повествования, большой ролью случая в жизни житийного канона. В нем отсутствует рассказ о религиозных подвигах святых, кстати сказать, людей светских и, если судить по повести, до пострижения в монашество не имевших даже близкого соприкосновения с церковью. В повести нет указания на особые заслуги Петра и Февронии перед церковью, за которые они были причислены к лику святых. В повести не проявился экспрессивно-эмоциональный стиль риторической украшенности и абстрактного многословия этого времени. Ее язык отличается простотой, близостью к языку разговорному. Голая назидательность, характерная для житий, здесь не выходит на первый план. Занимательный рассказ с богато развитой фабулой насыщен элементами народной сказки и в то же время включает в себя подробности живого исторического быта. героев, активным использованием диалога, что придает рассказу живость и драматизм. Для автора герой интересен не столько как государственный деятель, сколько как частный человек в его отношении к любви, браку, семье; человек, нравственная сущность которого с особой силой проявляется в ситуациях, пограничных между жизнью и смертью. |
