2020-06-10
145
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказал он тихо, впиваясь глазами в ее лицо. В глазах Эриши отражался страх, смешанный со злостью, она была явно растеряна. — Элкрус говорила с тобой раньше, до сегодняшнего дня, и ты все рассказала отцу, а от нас скрыла.
— Неправда. — Она постаралась не отвести взгляд.
— Тогда откуда твой отец знал о том, что я собираюсь ему сказать, прежде чем я заговорил, а? Он знал и про Путеводную Звезду, и про Эльфийские камни, и про Хроники. Кирисин знал все, Эриша. — Он помолчал. — Что ты скажешь?
Эриша сжала губы и выглядела так, как будто сейчас расплачется. На минуту Кирисину показалось, что сейчас она расскажет ему все, что знает. Но потом она восстановила самообладание, и ее лицо ожесточилось.
— Это все твои выдумки, Кирисин! — с яростью прошептала Эриша. — Ты выдумываешь небылицы, которые оправдывают твои цели. У тебя просто талант к этому делу. Думаю тебе лучше вернуться к работе, и позволь мне сделать то же самое.
Она вскочила на ноги.
— Ты лучше держи эти дикие истории при себе — или я не отвечаю за то, что с тобой будет!
Эриша гордо удалилась — руки вытянуты вдоль тела, плечи приподняты, длинные волосы вьются по ветру. Она шествовала, не оглядывалась. Кирисин проследил за тем, как девушка вновь опустилась на колени и продолжила работу. От стремительных действий вышло немного толку. Все же хотелось бы знать, долго ли Эриша говорила с отцом и что было потом. Если король твердо решил сохранить в тайне все сказанное Элкрус, он сделает все, что сочтет нужным, чтобы удержать Кирисина от вмешательства.
День выдался очень длинный. Все утро Кирисин работал в саду, потом сидел на уроках старого Виллума, обучавшего их уходу за растениями и деревьями. Все это время он держался достаточно близко к Эрише, но оба не сказали друг другу ни слова. Кирисин пытался придумать, что же делать дальше, но на ум ничего не шло. Кажется, он сжег все мосты, рассказав Эрише все, что знал. Если он теперь расскажет кому-нибудь еще, она будет все отрицать. Поддержат ли его другие Избранные? Может быть, но он был не уверен. До сих пор они не слишком жаждали поддержать его. Они сомневались в нем и в любом случае не захотят быстро встать на его сторону.
Кирисин решил, что может поговорить с Биатом. Наиболее вероятно, что его поддержит Биат.
Но когда день закончился, он ничего не сказал Биату. Он остался один и пошел домой между деревьями, не сказав никому ни слова. Он понял, что точно не знает, что он хочет сказать и какими словами выразить свои мысли. Кирисин не был уверен в том, что следует делать, и ему хотелось все хорошенько обдумать. Поэтому он отправился в одно из своих излюбленных мест — на мыс, возвышающийся над рекой Ориш. Здесь он сел на землю, опершись спиной о старый кедр.
Хорошо, если бы сейчас была дома Симралин. Она бы знала, что делать — или, по крайней мере, высказала бы свое мнение. Конечно, можно поговорить с родителями, но они могли бы решить вступить в конфликт с Ариссеном, и все, что произойдет потом, ляжет тяжелым грузом на его совесть. Хуже того, они могли решить, что Кирисин ошибся или что-то перепутал. В конце концов, он всего-навсего мальчик. Такие мальчики, как он, всегда могут что-нибудь перепутать. Все взрослые так считают.
Но надо что-то делать! Элкрус в опасности, а время стремительно уходит. Если она не получит помощи, о которой просила, она может погибнуть. Похоже, кроме него, всем наплевать. Поэтому ему лучше составить план действий.
Кирисин сидел так до наступления сумерек, перебирая возможные варианты в поисках чего-нибудь подходящего. Когда совсем стемнело, и он отправился домой, плана действий у него не было.
Глава шестнадцатая
Было уже совсем поздно, свет угасал, и мир становился вместилищем теней и загадочных звуков, когда Анжела Перес нашла то, что искала. Весь день она, дети и женщины из компаунда шли на север сквозь туман из дыма и пепла, тянущийся от города. Анжела останавливалась только для того, чтобы немного отдохнуть и перекусить скудными запасами еды, но потом вновь заставляла колонну двигаться. Детям приходилось нелегко, особенно самым маленьким, многие с трудом выдерживали темп движения. Но останавливаться было опасно. Слишком недалеко ушли они от тварей, которые хотели их уничтожить, — демонов, выродков и особенно от Старика. Анжела не знала, известно ли ему уже, что она вновь сбежала. Также она не знала, предпринята ли за ними погоня. Вообще Анжела считала, что лучше не ждать ничего хорошего и не надеяться на удачу.
Итак, они вышли из Анахейма и углубились в Чино-Хиллс. Они прошли уже более двадцати миль, когда встретились с добровольцами из партизанского отряда, ожидавшими их здесь, чтобы сопровождать дальше. Беглецы стерли в кровь ноги, устали и засыпали на ходу. Анжела сама сформировала партизанский отряд восемь месяцев назад, когда узнала, что Роберт погиб и компаунды к востоку от гор пали. Она набрала их в компаундах Лос-Анджелеса — этих мужчин и женщин, которые поверили, что укрепленные стены больше не защитят их, что этот путь выживания завершен и надо искать другой. Анжела объединила бывших обитателей компаунда с бандой всяческого сброда, с изгоями и бродягами, мужчинами и женщинами, которые имели опыт жизни за стенами компаунда и научились выживать там. Она подготовила их к тому, что произойдет, и к массовому исходу детей, которых она попытается спасти. Анжела возложила на них обязанность отвести этих детей на север, защищать их во время путешествия и найти для них безопасное место.
Считая тех, кого она привела с собой из Анахейма, число детей теперь перевалило за тысячу.
Мужчины и женщины, которых ждала Анжела, принесли продовольствие и одежду, собранные по всему городу, и пригнали восстановленные транспортные средства, чтобы отвезти детей дальше на север к месту встречи, где они объединятся с другими женщинами и детьми. Собранная вместе, эта армия должна начать долгий путь по направлению к Сан-Франциско — хотя Анжела все еще не решила, будет ли этот город конечной целью их маршрута.
Против этого имелось несколько серьезных возражений. Теперь, покончив с компаундами Южной Калифорнии, армия демонов и выродков двинется следом за ними. Добравшись до Сан-Франциско, беглецы только отсрочат неминуемое. Анжела не могла ручаться, что спасет их во второй раз, если позволит снова искать убежище в компаундах.
Но если не туда, то куда же? Идти дальше на север — до Сиэтла и Тихоокеанского Северо-Запада? Будет ли там безопаснее, чем в Сан-Франциско? Смогут ли они лучше подготовиться к битве с врагами? Может ли Анжела надеяться, что исход битвы будет другим?
Эти мысли истощали ее силы. Они внушали ей ощущение бессмысленного бегства сквозь время и пространство — а конец все равно будет один и тот же. Человеческая раса теряет почву под ногами. Ее, казалось бы, огромная численность постоянно уменьшается — от миллионов к сотням тысяч и просто тысячам. Анжела не знала, сколько времени еще это продлится, знала лишь, что с каждым восходом солнца количество людей на земле уменьшается. Эта тенденция должна быть сломана, или произойдет непоправимое, и человечество просто сотрут с лица земли. Как этого добиться, есть ли другой способ, кроме как спасать тех, кого она еще могла спасти, — и надеяться, что каким-то образом события потекут в нужном направлении?
Совершено так много ошибок, что она не представляла, где искать верный путь. Когда-то Слово взяло верх в этой битве — но потом удача оказалась на стороне Пустоты. Как такое могло произойти, когда всех предостерегали от такой возможности и все знали, что с ней надо бороться? Ответ был прост. Предупреждениям не слишком верили.
Анжела направила своих маленьких подопечных к тем, кто их ждал, держась сзади, пока они забирались в грузовики. Потом она оглянулась в сторону города, пытаясь уловить, преследуют ли их, но увидела только непроницаемый саван ночи. Анжеле показалось, что она все еще различает стоны раненых и умирающих людей, но она знала, что они звучат у нее в голове. Она так хотела, чтобы стоны стихли, и в душе ее наконец наступил покой…
Дети загрузились в машины, и они тронулись с места. Грузовики были старые, побитые, работающие на солнечных аккумуляторах. Они увезут детей подальше от города, насколько смогут. До Сан-Франциско четыреста миль, и пройти их пешком невозможно. Аккумуляторы придется заменять или постоянно подзаряжать. Анжела надеялась, что кто-нибудь из них подумал об этом в ее отсутствие. Она надеялась, что они хорошо подготовились к переходу.
Во всяком случае, теперь она уже ничего не могла сделать.
Слишком уставшая, чтобы думать о чем-то еще, Анжела забралась в последний грузовик, свернулась калачиком в уголке и провалилась в сон.
Анжела провела беспокойную ночь, трясясь в грузовике по ухабистой горной дороге под шум и лязг двигателя, среди детей, тихо и горестно плакавших или говоривших во сне. Прекращение движения и внезапно наступившая тишина прервали ее сон. Тело ее одеревенело, каждое движение отдавалось болью. Некоторое время девушка не понимала, где находится. Ей снились компаунды и атаки выродков. Картины и звуки битвы были все еще свежи в ее голове, дикая мешанина жестокой схватки, которая оставила тяжелый запах смерти, забивший ноздри. Такое чувство, что Анжела мгновение назад сражалась и едва спаслась бегством.
Анжела вылезла из грузовика, поздоровалась с несколькими партизанами и помахала рукой Хелен Райс, которая уже собирала группы детей, выведенных из Анахейма. Анжела постояла, наблюдая за ней, переполненная печалью, не отпускавшей ее ни на минуту. Все тщетно, все безнадежно. Для чего они спасают этих детей? Чтобы дать им шанс выжить? Но что за жизнь их ожидает, если в мире ничего не изменится?
Они находились в лагере партизан, деревянном укреплении, которое имело несколько входов и выходов на разные стороны. Отсюда открывался хороший обзор, десяток окрестных холмов лежали как на ладони. Защитники лагеря были хорошо вооружены и организованы. Анжела не надеялась, что они могут по-настоящему от кого-нибудь защитить детей, но и не стремилась засиживаться здесь, чтобы проверить эту гипотезу. В полдень они продолжат движение на север, куда по ее решению они должны ехать. Им надо поторапливаться, так как девушка точно знала: Старик преследует беглецов вместе со своей армией выродков, оружием и алчной жаждой насладиться их смертью.
Или, что более вероятно, ее смертью.
Анжела думала об этом, проходя через расположение лагеря и направляясь в небольшой лесок, где она могла побыть одна и подумать. Настоящей мишенью Старика, неутомимого охотника за Рыцарями Слова, конечно же, была она. Он служит Пустоте, и его цель — истребление оставшихся Рыцарей. А она, вероятно, одна из последних. Ее вчерашняя битва с женщиной-демоном продемонстрировала, как упорно Старик стремится найти и уничтожить ее. Его не остановит провал вчерашней атаки. Старик снова будет преследовать ее — возможно, другими способами. Он пойдет по следу и не успокоится до тех пор, пока один из них не умрет.
И Анжела приняла решение поменяться ролями. Она решила напасть на него прежде, чем он найдет ее. Этого Старик не ожидает. Она может застать его врасплох. Она может прикончить его прежде, чем он поймет, что ему грозит опасность. Внезапно пришедшая мысль ей чрезвычайно понравилась. Таким образом искупить все отнятые им жизни, все муки, которые он причинил, все совершенное им зло. Это будет заслуженная кара.
На первый взгляд, сущие пустяки. Джонни использовал бы внезапность. Анжела знала, что тоже сумеет действовать быстро.
— Анжела Перес?
Голос, казалось, шел из ниоткуда. Анжела быстро оглянулась, удивившись, что кто-то из лагеря пошел за ней. Но никого не было. Она стояла в полной растерянности, зная, что ей это не показалось: кто-то окликнул ее.
— Ты Анжела Перес? — вновь спросил голос.
На этот раз Анжела повернулось к месту, откуда, казалось, исходил голос. Но она увидела только деревья, пожухлые листья, выцветшую отравленную траву и клубящийся жидкий туман.
— Кто это? Где ты?
Тонкая маленькая фигура выступила из листвы, материализовавшись так, как будто именно в этот момент обрела вещественный облик и форму. Перед ней стояла девушка с белой как мел кожей, темными бездонными глазами и длинными прекрасными бледно-голубыми волосами. На ней было прозрачное одеяние, свисающее так, что могло быть и частью ее тела. Она спокойно стояла перед Анжелой — изящное, почти бесплотное, экзотического вида создание, предоставляя Рыцарю Слова возможность рассмотреть себя.
— Меня зовут Эйли, — сказала она.
Анжела тотчас поняла, кто она. Это Бродяжка — существо из странного волшебного племени, созданного воспоминаниями умерших детей. Бродяжки овеществлялись случаем и обстоятельствами и проживали краткую жизнь, как бабочки-однодневки. Сколько длилось их существование — месяц, два? Анжела пыталась припомнить и не могла. Анжела знала, что у этих созданий простая цель — служить Госпоже, быть голосом Слова. Девушка никогда не видела их, но слышала про них от Роберта, которых встречался с голосами Слова. Бродяжки — немногие из магических созданий, переживших смещение равновесия магии демонами и приход темных лет Пустоты.
— Она послала меня к тебе, — подтвердила Бродяжка, как будто прочла ее мысли. — Она послала меня к тебе, чтобы просить о помощи в битве с Пустотой. Она знает, что мы проигрываем сражение, но она также знает, что есть возможность победить.
Анжела внимательно рассматривала это похожее на ребенка существо, пытаясь сопоставить слова с обликом говорящего и представить себе, что значит для этого существа жизнь в мире, населенном людьми и демонами.
— Я видела Госпожу только во снах, — порывисто сказала Анжела.
Поговаривали, что раньше ее вообще никто не видел. До тех пор, пока равновесие добра и зла не нарушилось в пользу Пустоты, она не приходила к Рыцарям Слова ни во сне, ни наяву, пока они однажды сами не принесли ей клятву. Госпожа была в этом мире невидимым присутствием, легендой, не имеющей вещественного воплощения — но все, кто дал клятву Рыцаря Слова, верили в нее.
«Или цеплялись за необходимость веры», — подумала Анжела.
— Госпожа послала тебя ко мне? — переспросила девушка, не понимая, в чем дело. — Чего она хочет от меня?
Эйли произнесла тихим, певучим голосом:
— Она говорит, что ты хорошо послужила ей. Но ты уже спасла всех детей, которых могла спасти. Она хочет, чтобы ты оставила их и дальше шла одна. Она хочет, чтобы ты стала паладином, странствующим Рыцарем, и отправилась на поиски утерянного талисмана. Она считает, что ты одна их тех, кто сможет отыскать его. Народу, которому нужна эта магия, угрожает гибель. Ты должна идти к ним.
Бродяжка увидела, как на лице Анжелы отразилось смущение. Тогда она бесшумно шагнула вперед и взяла ее за руки. Пальчики Эйли были невесомыми, как крылышки маленьких птиц, мягкими и трепетными.
— Много лет назад, во времена Джона Росса, существовал странствующий морф, который принял облик человека и стал ребенком, рожденным Нест Фримарк, — тихим и мелодичным голосом продолжила Эйли. — Демоны пытались отыскать и убить его, но потерпели неудачу. Но они не забыли о его существовании, потому что знают, что спасение человеческой расы зависит от того, исполнит ли он свое предназначение. Много лет — с тех пор, как умерла Нест Фримарк, — никто не видел морфа. Никто не знает, где он или как он выглядит. Он прячется где-то, ожидая своего часа. Сейчас это время пришло, странствующего морфа вскоре отыщут. Еще один Рыцарь Слова сейчас ищет морфа, его послал О'олиш Аманех.
«Два Медведя, — вспомнила Анжела. — Два Медведя, который пришел к ней в юности, чтобы посвятить ее в Рыцари Слова».
Два Медведя, обладатель черного посоха, наделявшего силой защитника Слова, действовал как посланник Госпожи. От него Анжела и получила свой посох. Каким далеким все это теперь кажется!
— И я должна помочь этому Рыцарю? — спросила Анжела.
Бродяжка покачала головой, ее волосы струились, как полоса прозрачного голубого шелка.
— У него другой путь, отличный от твоего. У него свой собственный поиск. Если он выживет, ты увидишь его, когда завершишь то, что должна сделать.
Если он выживет. Отлично. И если выживу я.
— Значит, этот талисман, на поиски которого меня посылают, не странствующий морф? — уточнила она. Анжела знала про странствующего морфа и Нест Фримарк. Два Медведя рассказывал ей эту историю, но она не очень-то поверила. Однако все, сказанное сейчас, ей не противоречило. — Что же это за талисман?
— Эльфийский камень.
Теперь Анжела совсем растерялась.
— Эльфийский камень, — переспросила она. — Камень эльфов?
— Эльфы создали его много лет назад во времена Волшебства.
Анжела нахмурила брови, изрядно разозлившись.
— Создали эльфы? Ты хочешь сказать, что где-то существуют эльфы? Ты это имеешь в виду? Понятия не имею, о чем ты говоришь! Я не знаю ничего об эльфах и их камнях. Я девушка с улицы, из латиноамериканского квартала, я в жизни не выбиралась за пределы этих мест, и россказни про эльфов для меня — пустой звук. Ты сказала именно то, что хотела, или все же оговорилась?
Крошечные ладони стиснули ее руку с неожиданной силой.
— В мире существуют эльфы, Анжела Перес. Эльфы всегда существовали в этом мире, еще до людей. Они были старшим народом во времена Волшебства, в мире, начало которому дало Слово, задолго до того, как появились люди. Но мир Волшебства исчез, остались только эльфы, часть старшего народа. И эльфы ушли в убежище. Они там, в убежище, до сих пор.
Эйли продолжила, возвращаясь к тому, что ей было велено передать:
— Но теперь они должны вернуться в мир, чтобы спасти себя. Они подвергаются опасности так же, как и люди, но их спасение заключается в Эльфийском камне, называемом Путеводная Звезда. Путеводная Звезда утрачена, и ее надо отыскать. Путеводная Звезда даст эльфам возможность покинуть место их нынешнего обитания и перебраться туда, где они будут в безопасности. Но поиски Путеводной Звезды трудны и опасны, а эльфы теперь не могут воспользоваться магией, которая когда-то их защищала. Им нужен Рыцарь Слова, чтобы оберегать их, Анжела.
Анжела попыталась освоиться с мыслью, что эльфы, существа из сказок и легенд, которых она всегда считала вымыслом, существуют на самом деле. Что еще есть в этом мире, о чем она не знает или ошибочно полагает несуществующим? Ее мир всегда был миром из стали и бетона, состоял из руин городов и небоскребов.
Анжела обвела взглядом деревья вокруг и вновь посмотрела на Эйли. «Отлично, — сказала она себе. — Если ты допускаешь, что существуют Бродяжки, почему бы тебе не поверить в эльфов?»
— Вот как? Госпожа просила, чтобы я это сделала? Она полагает, что я подхожу для того, чтобы найти этот камень? А никого лучше не нашлось?
Эйли печально улыбнулась.
— Никого другого нет.
Анжела похолодела и отрывисто прошептала:
— Все Рыцари Слова погибли?
Бродяжка не ответила. Она отняла ладони от ее рук и скрестила свои детские ручки на груди, обхватив плечи.
— Ты пойдешь?
Анжела долго молчала. Она чувствовала, что слова ускользают от нее — привычный мир, единственный мир, который она знала с детства… Она ощутила утрату и опустошение. Все, что она знала в жизни, все, что она делала — спасала детей, защищала компаунды, — уходило навсегда. Даже то немногое, что у нее оставалось, тоже будет отнято. С этим трудно примириться, и Анжела не знала, сумеет ли.
— А что будет с теми людьми, которых я вывела? — спросила она. — С детьми и их защитниками? Они нуждаются во мне.
— Ты сможешь увидеться с ними в другое время и в другом месте. — Ослепительная улыбка мелькнула на губах Эйли. — Но они идут слишком медленно, и перед ними лежит другая дорога. Скажи им, чтобы шли на север к реке Колумбия, в Каскадные горы. Кто-нибудь отыщет их, когда придет время.
От Анжелы не ускользнула неуверенность, прозвучавшая в голосе Эйли. Ты, может быть, увидишься с ними. Кто-нибудь отыщет их. Но это не слишком огорчило ее — может быть, потому, что она сама не рассчитывала остаться в живых к тому времени. Шепоток грозящей опасности, эхом отдававшийся в словах Эйли, — безгласное обещание столкновений и борьбы, завершением которых будет чья-то смерть. Анжела знала, что так будет при любом раскладе событий, потому что она — Рыцарь Слова, и такова судьба всякого Рыцаря.
Но ответ Бродяжки развеял последние сомнения.
Анжела со вздохом кивнула.
— De acuerdo.[8] Как мне найти эльфов? Куда идти?
— Я отведу тебя, — ответила Эйли.
— Ты пойдешь со мной?
— Я буду твоим проводником и твоей совестью.
Анжела сощурила глаза.
— Моей совестью?
Бродяжка долго молчала, прежде чем ответить.
— Может случиться так, что ты потеряешь себя. Может случиться, что ты будешь нуждаться в обновлении. Возможно, в пути ты столкнешься с тем, что потребует этого от тебя.
Прозвучавшие слова Анжеле не понравилось. Смысл сказанного Бродяжкой сводился к тому, что эта самая совесть могла стать для нее проблемой. Она не станет заниматься этим, если Госпожа не объяснит ей, в чем дело. Эйли действует в соответствии с приказом — подготовить Анжелу к тому, что лежит впереди. Поэтому она и позже не скажет ничего определенного сверх того, о чем предупреждает сейчас. Выводы неутешительные: похоже, Анжелу подозревали в том, что, столкнувшись с будущими событиями, она может решить повернуть назад.
Она покачала головой.
— Тебя научили быть совестью? Специально тренировали? Почему я должна слушать тебя?
— Иногда ты не сумеешь отчетливо различить свой собственный внутренний голос, и нужен кто-нибудь другой, чтобы помочь тебе понять, — последовал ответ. — Когда это понадобится, я буду твоим вторым голосом. Но я не буду принимать за тебя решения, ты должна будешь делать это сама.
Анжела медленно кивнула, оценив мудрость ответа. Ее отправляют в поиск одну, возможно, ей придется долгое время провести в одиночестве. Не очень-то хорошо, когда тебе не с кем поговорить. Поскольку у нее будут возникать вопросы, как действовать, со стороны Госпожи имело смысл послать с ней кого-нибудь, с кем Анжела может поделиться сомнениями и спросить совета. Бродяжка, волшебное создание — не самый плохой выбор.
— Я буду рада видеть тебя в качестве проводника и советчика, — сказала девушка. — Вместе мы найдем этих эльфов. Мы отправимся туда, где они живут, и вместе с ними найдем их Эльфийский камень. Но, — Анжела воздела указательный палец к небу, — когда мы это сделаем, я вернусь к этим детям и отведу их туда, где они будут в безопасности. Согласна?
— Госпожа говорит, что, когда Путеводная Звезда будет найдена, ты будешь свободна делать то, что пожелаешь, — сказала бродяжка. — Ведь ты не изменишься. Ты по-прежнему будешь Рыцарем Слова.
Анжела покачала головой и откинула с лица темные волосы.
— Я и не хочу быть кем-то другим, Эйли.
С тех пор, как нет Джонни.
— Так, что мы делаем?
Эйли посмотрела вверх, на небо, словно отыскивая некие знаки среди облаков и тумана.
— Мы уходим. Мы идем на север.
Анжела вздохнула.
— Но прежде я объясню кому-нибудь, что произошло. Подожди здесь. Я скоро вернусь.
Анжела отправилась на поиски Хелен Райс, поскольку не представляла, кому еще она может сказать о том, что намеревается делать. Она все еще пыталась примириться с мыслью, что согласилась предпринять поиск ради эльфов — ради эльфов, dios mia![9] — и ради магии, которая спасет мир от уничтожения. Но был ли у нее выбор? Страдания мира невыносимо тяжелы, скорбь и ужас накапливаются и скоро поглотят всех и вся. Если Анжела может сделать нечто большее, чем делает сейчас, чтобы изменить положение дел, едва ли она имеет право отказаться. Однако совсем не легче от того, что ее попросили сделать нечто невозможное, находящееся за гранью ее понимания.
Эльфы и Эльфийские камни. Волшебные существа и их магия.
Анжела нашла Хелен, та стояла в сторонке от детей, доедающих сварганенный на скорую руку завтрак. Караван собирался в путь. Машины уже выстроились под посадку, взрослые загружали припасы. Капоты грузовиков были подняты, и механики устанавливали новые солнечные аккумуляторы. Очевидно, нашелся кто-то, кто все продумал заранее.
— Анжела, где ты была? — спросила ее подруга, обернувшись и поздоровавшись. Лицо Хелен перепачкано, глаза ввалились от усталости. — Поешь что-нибудь, пока есть возможность.
Анжела покачала головой.
— Я не поеду с вами, Хелен. Я должна еще кое-что сделать. Моя дорога лежит совсем в другую сторону. Дальше вы пойдете без меня, и будете защищать свою жизнь сами и как можно лучше. До моего возвращения. Справитесь?
Хелен посмотрела на Анжелу долгим взглядом, потом кивнула.
— Я сделаю все, что нужно. — Она помолчала. — Ты можешь мне сказать, в чем дело?
— Я — Рыцарь Слова, и у меня есть некоторые обязательства. Я буду помогать другим, тем, кто в настоящее время нуждается в помощи больше, чем ты и дети. Но я не забуду о вас. Идите на север к реке Колумбия и ждите на границе Каскадных гор. Ты знаешь дорогу?
Хелен кивнула.
— Те, кто пойдут с нами, знают. Мы найдем дорогу.
— Будьте осторожны. Выродки пойдут за вами на север, они попытаются перехватить вас где-то в пути. Вы не должны их недооценивать. Если они настигнут вас уже в Колумбии, уходите дальше на север и ищите убежища в компаундах.
— Но ты придешь за нами?
Анжела сделала глубокий вдох и, глядя ей в глаза, пообещала.
— Я приду за вами.
Хелен подошла к девушке и крепко обняла ее. Ее худое тело вздрагивало, а обычно спокойный голос прозвучал напряженно и надломлено:
— Ты столько сделала для нас. Ты была нашей главной опорой, основой нашего мужества. Мы не можем потерять тебя. Пожалуйста, будь осторожна!
Анжела провела рукой по пушистым волосам Хелен.
— Позаботься о детях, амиго. Я полагаюсь на тебя.
Анжела поцеловала Хелен Райс в щеку и убежала, когда почувствовала, что подруга заплакала.
Глава семнадцатая
Логан Том почти пересек Великие равнины и уже видел впереди темную громаду Скалистых гор, когда наткнулся на Проповедника. Он почти двое суток гнал машину на запад, в том направлении, куда неделю назад указали костяшки пальцев Нест Фримарк. Логан не спал уже два дня. В первую ночь после того, как он вышел из горящих руин компаунда, Логан даже и не пытался уснуть. Во вторую ночь его мучили ужасные сны и внезапно охватившая лихорадка, снедало неотвратимое чувство, что смерть преследует его и ничего уже нельзя изменить.
Окружающий пейзаж не успокаивал и не прибавлял оптимизма. Равнины высохли, и пустынная земля тянулась от горизонта до горизонта громадным, истрепанным и пыльным ковром. Логану не встретилось ни одного человеческого существа — ни в городках, куда он периодически заглядывал, чтобы пополнить свои запасы, ни на самой дороге. Один или два раза он видел вдали что-то движущееся, слишком далеко, чтобы различить детали. Логан чувствовал себя так, словно он был последним живым существом на этой земле — и время от времени думал, что, может быть, это и к лучшему. Людей, которые хотели бы жить в этом мире, не осталось, говорил он себе.
Поэтому для него было сюрпризом и даже в какой-то степени откровением, когда он наткнулся на Проповедника и его странную паству.
Это случилось с наступлением сумерек в конце второго дня пути, когда Логан ехал, не останавливаясь, уже более десяти часов. Его мышцы сводило судорогой и болью от сидения в машине, и он стал присматривать безопасное место для ночлега. Поэтому когда Логан разглядел слева от дороги маленький городок, он свернул с хайвэя сразу после разрушенной дорожной развязки и поехал через окаменевшие поля к городу.
Логан достиг окраины, остановился и вышел из машины, разглядывая ветхие дома и сарайчики, примыкавшие к группе зданий, которая образовывала центр города. Неширокая улица тянулась в обе стороны от того места, где он остановился. У стен, прибитые ветром, громоздилась кучи обрывков бумаги и старых листьев, на земле валялись обломки разбитых скамеек и клочья картонных упаковок. Крыши нескольких зданий провалились внутрь, большинство окон разбито. Останки автомобилей, грузовиков и даже тракторов ржавели невдалеке на полях. Типичный фермерский городок, примерно трехсот лет от роду, окончивший существование лет эдак двадцать назад, замер в ожидании, когда кто-нибудь придет и возродит его. Но этот кто-то не придет никогда…
Логан прикидывал, подходит ли рощица высохших дубов для стоянки машины, когда из проулка между домами вышел старик. Высокий и сутулый, с седыми волосами и огрубевшей, прорезанной глубокими морщинами кожей, когда-то он, должно быть, был очень хорош собой. Логану показалось, что он все еще красив — той особой, приобретенной за долгую жизнь красотой, которой иногда обладают старые люди. Даже с расстояния двадцати ярдов в наступающих сумерках Логан различил его приветливую улыбку и ясный взгляд синих глаз.
— Добрый вечер, брат, — обратился он к Логану, потом подошел ближе и протянул руку. Логан пожал руку старика.
— Вечер добрый.
— Твой путь был долгим? У тебя усталый вид.
— Я еду с самого рассвета.
Старик кивком головы указал на дорогу.
— Тяжелая работа — ездить по этим дорогам. Видел ли ты кого-нибудь?
