Пятьдесят шесть дней после Казни Ша'ик 2 страница

1 2 3 4 5 6 7

— Только не Ходящий-По-Краю.

— Ну, Телораст, тут и говорить нечего. Мы его не любим.

— Или Гончие.

— Конечно…

— Или Амманас, или Котиллион, или Апториана, или еще эти…

— Молчи! — взвизгнула Кодл.

— Я проведу вас, — сказала Апсалара, — до портала. Там вы сможете покинуть это королевство, ведь вы этого желаете. Скорее всего, потом вы обнаружите себя проходящими во врата Худа. Что станет облегчением для всех, кроме самого Худа…

— Она нас не любит! — застонала Кодл.

— Не говори вслух, — фыркнула Телораст, — иначе она сама это поймет. Сейчас она еще колеблется, и в этом наша надежда.

— Колеблется? Ты глухая? Она нас оскорбила!

— Это не означает, что она нас не любит. Не обязательно. Полагаю, мы ее раздражаем — но мы же всех раздражаем. Или нет, это ты всех раздражаешь, Кодл. Ты такая ненадежная.

— Я не всегда ненадежная, Телораст.

— Идемте. — Апсалара направилась к далекому порталу. — Мне этой ночью еще кое-что надо успеть.

— Но что с этими телами?

— Очевидно, они останутся здесь. — Она повернула голову к теням. — Или идите за мной, или не идите. Вам решать.

— Но мы любили эти тела…

— Ладно, Кодл, — утешающе сказала Телораст. — Найдем другие.

Апсалара, взглянула на Телораст, удивленная таким замечанием. Затем направилась по узкому проходу.

Духи торопливо порхнули ей вслед.

* * *

Дно низины, бывшее заиленное озеро, иссушенное десятками лет засухи и жары, покрылось сеткой беспорядочно разбегающихся трещин. Ветра и песчаные бури выгладили поверхность, и она сверкала в лунном свете, будто была вымощена серебряными плитами. В центре озерного дна виднелся провал — колодец, окруженный невысокой кирпичной оградой.

Разведчики войска Леома уже спешились возле колодца и осматривали его, а основные силы конницы заполняли низину. Буря ушла, над головами сверкали звезды. Утомленные повстанцы на утомленных конях медленно двигались по сухой, гладкой почве. Мухи метались над головами всадников, стараясь скрыться от ризанских ящериц, подобно миниатюрным драконам носившихся среди толпы. Вечная война в воздухе — тонкие, металлические крики умирающих насекомых, падение раздробленных хитиновых панцирей.

Корабб Бхилан Зену'алас склонился, заскрипев рассохшейся кожей седла, и сплюнул налево. Вызов, проклятие этому отзвуку проигранной битвы; а еще ему хотелось очистить рот от песчаной пыли. Оглянулся на молчаливого Леома. Они оставили за собой след из павших лошадей, почти все воины ехали на первой, а то и на второй запасной. Сегодня отстала дюжина человек: старики, мечтавшие о последнем бое с ненавистными мезланцами под восхищенным взором Ша'ик — и жестоко обманутые благодаря измене. Корабб знал, что павших духом в отряде гораздо больше. Нетрудно понять, как человек может потерять надежду. Что за жалкий поход!

Если бы не Леом Молотильщик, Корабб давно сдался бы, ускользнул во взвихренные пески искать свою участь, сорвав все значки, выдающие его принадлежность к мятежникам, и осел бы в каком — то далеком городе, среди пожирающих душу воспоминаний о поражении. Ожидать, пока его не заберет Погонщик Душ. Если бы не Леом Молотильщик…

Всадники подъезжали к колодцу, располагаясь лагерем вокруг источника живительной влаги. Корабб натянул удила, едва это сделал Леом. Они спешились, захрустев сапогами по ковру из чешуи и давно высохших рыбьих скелетиков.

— Корабб, — сказал Леом, — пройдемся.

Они направились к северу, пока не отошли шагов на пятьдесят от внешних постов, и встали посреди потрескавшейся плиты бывшего озера. Корабб заметил ямку, у которой валялись приплюснутые комки глины. Вытащил нож и склонился, поднимая один из комков. Внутри обнаружилось тельце скрючившейся жабы. Он выковырял тварь из глиняной капсулы и вернулся к командиру. — Неожиданный подарок, — сказал он, отрывая тонкую ножку и откусывая мясо, жесткое, но все-таки свежее.

Леом взирал на него сквозь лунные тени. — Съешь это, Корабб, и будешь видеть во сне странное.

— Да, сны духов. Они меня не пугают. Если только не приснятся перья.

Не спросив разъяснений, Леом отстегнул ремешки шлема и стащил его с головы. Поглядел на звезды. И наконец заговорил: — Чего ждут от меня солдаты? Я должен привести их к невозможной победе?

— Ты обречен нести Книгу, — пробурчал набравший полный рот мяса Корабб.

— А богиня мертва.

— Дриджна — не только та богиня, командир. Откровение — в некотором смысле само время.

Леом оглянулся на него: — Корабб Бхилан Зену'алас, тебе удается меня удивлять, несмотря на все прожитые вместе годы.

Польщенный комплиментом, или тем, что он принял за комплимент, Корабб улыбнулся и выплюнул косточку. — У меня было время подумать, командир. Пока мы ехали. Я думал долго, и думы мои пошли странными путями. Мы — это Откровение. Наша армия, последнее войско мятежа. Я верю, что нам суждено явить истину всему миру.

— Почему ты в это веришь?

— Потому что ты ведешь нас, Леом Молотильщик, и ты не из тех, что способны скользнуть в сторонку, как дырокрыса. Мы движемся к чему-то — знаю, многие видят в этом бегство, но не я. Ну, не всегда.

— Дырокрысы, — подумал вслух Леом. — Так зовут в Эрлитане породу крыс, ловящих ящериц.

Корабб кивнул. — Да, длинные, с чешуйками по коже головы.

— Дырокрысы, — повторил Леом странно отстраненным тоном. — Их почти невозможно изловить. Пролезут в дырку, в которой и змея застрянет. Черепа складываются…

— Да, кости как гибкие прутики. — Корабб высосал мозг из черепа жабы и отбросил ее в сторону. Тварь распустила крылья и пропала в ночи. Он посмотрел на перья, украшавшие одежду командира. — Врагу не пожелаешь такого зверька. Если их испугать, прячутся в ближайшую дыру, даже самую маленькую. Слышал, что женщина умерла, когда такая крыса влезла ей в ноздрю. Потом как начнут грызть… И линяют со страшной силой.

— Думаю, никто не берет их в домашние любимцы. — Леом снова изучал звезды. — Мы везем Откровение с собой, так? Ну ладно.

— Мы могли бы бросить коней. Просто убежать. Так будет даже быстрее.

— Но это ведь будет жестоко?

— Точно. Кони — благородные животные. Веди нас, Окрыленный, и мы победим.

— Победа невозможна.

— Таких много было, командир.

— Нам хватит и одной.

— Отлично. Одной.

— Я не хочу, Корабб. Я ничего этого не хотел. Я желаю распустить армию.

— Это не сработает. Мы возвращаемся к месту рождения. Пришло время. Построим гнезда на крыше.

— А я думаю, — отозвался Леом, — что пришло время спать.

— Да, ты прав. Я хочу спать.

— Иди же. Я немного задержусь.

— Ты Леом Оперенный, и все будет по слову твоему. — Корабб отдал честь и поскакал к лагерю. Сейчас его соратники походили на войско истощенных стервятников. Не так уж плохо, подумал он: стервятники выживают, когда умирает кто-то другой.

Одинокий Леом все смотрел в звездное небо. Будь рядом тот Тоблакай… Гигант — воитель слеп к сомнениям. "Увы, ему также не хватает тонкости". Дубина разума Карсы Орлонга не терпит сокрытия неприятных истин.

Дырокрыса. Тут есть о чем подумать.

* * *

— Ты не можешь войти с ЭТИМ!

Гигант оглянулся на волочащиеся за конем головы. Поднял Семар Дев и опустил на землю, затем сам соскользнул с коня. Выбил пыль из медвежьей шкуры и зашагал к воротам, где схватил стражника и бросил в ближайшую повозку.

Кто-то громко заорал, но замолк, едва воин повернулся к нему.

Они шагали по улице. В вечернем сумраке виднелась поспешно удаляющаяся спина второго стражника. Семар подозревала, что он летит в кордегардию, чтобы привести человек двадцать. Она вздохнула: — Начало не внушает оптимизма, Карса Орлонг.

Лежащий в обломках телеги солдат не шевелился.

Карса посмотрел ей в глаза: — Все отлично, женщина. Я голоден. Найди харчевню, где есть конюшня.

— Надо двигаться быстро, нет времени.

— Ты испытываешь мое терпение.

На соседней улице загремел сигнальный колокол. — Посади меня на коня, — ответила Семар, — и я укажу направление. Надо хоть что-то делать.

Он подошел ближе.

— Осторожно, прошу тебя! Нога не выдержит еще одного толчка!

Он недовольно скривил губы. — Ты хрупкая, как все дети. — Однако посадил ее на спину Ущерба довольно осторожно.

— Направо. Подальше от колокола. Есть гостиница на Тросфалахданской улице. — Оглянувшись, она заметила взвод, спешащий по ближайшей улице. — Быстрее, воин. Ты же не хочешь провести ночь в кутузке?

Вокруг собирались зеваки — горожане. Двое подошли к недвижному солдату, склонились, чтобы понять, жив ли он. Рядом стоял хозяин телеги и жаловался, тыкая пальцем в направлении Карсы — но только когда здоровяк глядел в другую сторону.

Они шли по улице, прижавшейся к древнему валу. Семар скорчила зевакам рожу. — Я Семар Дев, — сказала она громко. — Вы рискнете получить мое проклятие? Ну, кто готов? — Люди шарахнулись по сторонам и поспешно отвернулись.

Карса метнул на нее взгляд. — Ты ведьма?

— Ты даже представить не можешь, какая.

— Оставь я тебя на дороге, ты меня прокляла бы?

— Уж будь уверен.

Он хмыкнул и замолчал, но через десять шагов снова повернул голову: — Почему ты не призывала духов исцеления?

— Мне нечем было с ними торговаться. Обитатели пустошей голодны, Карса Орлонг. Жадны, лживы.

— Тогда ты неважная ведьма. Зачем торговаться? Почему просто не связать их чарами и приказать вылечить перелом?

— Связывающий рискует сам оказаться в цепях. Я не пойду таким путем.

Он промолчал.

— Вот и Тросфалахданская улица. Выше, видишь там большой дом с высокой стеной склада? Называется "Гостиница Древа". Спеши, или стража выйдет из-за угла.

— Они все равно нас найдут. Ты не справилась.

— Не я же кидалась солдатом в телегу!

— Он грубил. Тебе нужно было его предупредить.

Они подошли к двойной двери двора гостиницы. Из-за угла послышались вопли. Семар развернулась на коне и поглядела на бегущую стражу. Карса вышел вперед, вытянул громадный каменный меч. — Стой! — закричала она. — Дай мне начать разговор, или тебе придется драться со всей стражей города!

Карса помедлил. — Они заслуживают милости?

Она молча воззрилась на него. Кивнула. — Если не они, так их семьи.

— Ты под арестом! — крикнул один из подходивших солдат.

Татуированное лицо Карсы потемнело.

Семар сползла с коня и похромала, спеша встать между гигантом и стражниками. Те уже вытащили кривые сабли и усердно ими размахивали, словно пытались охладить воздух. За их спинами собралась толпа. Семар подняла руки вверх: — Все это недоразумение.

— Семар Дев, — зарычал один из солдат. — Лучше отойди — это не твое дело…

— Как раз мое, капитан Инашан. Этот воин спас мне жизнь. Мой фургон сломался в пустошах, я сломала ногу. Поглядите на меня. Я была при смерти. И тогда я призвала духа диких земель.

Глаза капитана широко раскрылись. — Это дух?

— Совершенно верно. Такой, что не знает наших обычаев. Он принял поведение стражника за враждебное. Тот еще жив?

Капитан кивнул: — Сознание потерял. — Он ткнул в сторону отрубленных голов. — А это что?

— Трофеи, — отвечала она. — Демоны. Они сбежали из своего Королевства и неслись к Угарату. Если бы дух не убил демонов, они устроили бы великую резню. В городе нет ни одного толкового мага — нам пришлось бы воистину туго.

Теперь глаза капитана сузились. Он обратился к Карсе: — Ты понимаешь мои слова?

— Пока что они были довольно простыми.

Капитан ощерился. — Она говорила правду?

— Даже больше, чем сама думает. Хотя есть в ее рассказе и ложь. Я не дух, я Тоблакай, некогда телохранитель Ша'ик. Но женщина считала меня духом. Более того, она не знает, кто я и откуда пришел. Наверное, потому и вообразила, что я дух диких земель.

При имени Ша'ик среди солдат и горожан послышался ропот. Лицо капитана озарилось пониманием. — Тоблакай, спутник Леома Молотильщика. До нас дошли рассказы о тебе. — Он указал концом сабли на покрывающую плечи Карсы медвежью шкуру. — Убийца белого медведя — Солтейкена. Палач изменников Ша'ик. Говорили, что в ночь ее гибели ты сразил демонов Рараку, — добавил он, переводя взор на истерзанные, подгнившие головы. — А когда пророчицу сразила Адъюнктесса, ты вышел против малазанской армии — и они не стали биться с тобой.

— В твоем рассказе есть истина, но откуда тебе знать слова, которыми я перебросился с малазанами…

— Один из верных Ша'ик, — поспешно сказала Семар, чувствуя, что воин готов рассказать что-то неуместное. — Как может Угарат не принять тебя? Малазанский гарнизон вытеснен из города и сейчас умирает от голода в Моравальской крепости на том берегу реки. Осажден без надежды на избавление.

— Тут ты неправа, — прервал ее Карса.

Ей захотелось пнуть глупца. Но что из такого желания получилось совсем недавно? "Ну, бычара, иди и вздерни сам себя".

— Что ты имел в виду? — спросил капитан Инашан.

— Восстание сломлено, малазане берут города десятками за день. Они придут и сюда. Советую помириться с гарнизоном.

— А тебе это не опасно? — сказала Семар.

Воин оскалил зубы: — Моя война окончена. Если они этого не примут, я убью всех.

Безрассудное заявление… но никто не смеялся. Капитан колебался; но вот он вложил саблю в ножны. То же сделали и его подчиненные. — Мы слышали о неудаче мятежа. Увы, для малазан в крепости может быть поздно. Они заперты там много месяцев. Уже давно никого не видели на стенах…

— Я пойду туда, — отозвался Карса. — Надо сделать жест доброй воли.

— Говорят также, — пробормотал Инашан, — что Леом жив. Что он ведет армию и поклялся сражаться.

— Леом идет своей дорогой. Я бы на него не рассчитывал. Но я не вы.

Такой совет им не понравился. Начался спор. Наконец Инашан повернулся к солдатам и поднял руку. — Все это нужно донести до Фалах'да. Ты остановишься в "Гостинице Древа"? — спросил он Карсу.

— Да, хотя она сделала не из дерева и должна бы зваться "Гостиницей Кирпича".

Семар хихикнула: — Намекни хозяину, Тоблакай. Капитан, мы решили дело?

Инашан кивнул: — Я пришлю целителя, Семар Дев.

— В ответ я пошлю благословение тебе и твоему роду.

— Ты слишком щедра, — поклонился воин.

Отряд ушел. Семар обернулась к великану. — Тоблакай, как ты ухитрился выжить в Семиградье?

Он посмотрел на нее и снова повесил кремневый меч за плечо. — Никакие доспехи не устоят перед истиной…

— Если она придет с таким вот клинком?

— Да, Семар Дев. Я понял, что при его виде дети становятся весьма понятливыми. Даже в Семи Городах. — Он открыл двери. — Ущерб должен стоять отдельно от других животных… ну, пока не утолит голод.

* * *

— Мне не нравится, — нервно буркнула Телораст.

— Это врата, — ответила Апсалара.

— Но куда они ведут? — спросила Кодл, качая смутной головой.

— Наружу. В Джен’рабб, центр города Эрлитан. Я оттуда вошла.

— Так вот куда мы попадем, — воскликнула Телораст. — Там есть тела? Надеюсь. Свежие, сочные тела.

Апсалара оглядела призраков: — Вы хотите украсть тела для ваших душ? Не уверена, что готова разрешить.

— Ох, мы не о том, — сказала Кодл. — Это же одержание, этот же трудно, очень трудно. Просачивается чужая память, рождает сомнение и неуверенность.

— Точно, — продолжила Телораст. — А мы же в себе уверены, не так ли? Нет, дорогая моя, мы просто любим тела. Поблизости. Они… согревают нас. Твое, к примеру. Ты нас очень греешь, хотя мы даже имени твоего не знаем.

— Апсалара.

— Она мертва! — завизжала Кодл. — Я знала, что ты дух!

— Меня назвали в честь Покровительницы воров. Я не она во плоти.

— Она, похоже, говорит правду, — сказала Телораст. — Помнишь ли, Кодл, как выглядела Апсалара? Настоящая Апсалара была Имассой, или что-то вроде. И она не была особенно дружелюбной…

— Потому что ты крала из храмовых сундуков, — отвечала Кодл, расползаясь по сторонам пыльными воронками.

— Даже до того. Определенно та Апсалара была недружелюбной. А эта Апсалара очень мила. Ее сердце переполнено теплотой и милосердием…

— Хватит болтать. — Апсалара повернулась к порталу. — Как я уже упоминала, эти врата ведут на Джен’рабб… меня. Что до вас, они могут привести в Королевство Худа. Если окажетесь перед вратами Смерти, меня не вините.

— Владения Худа? Врата Смерти? — Телораст начала ритмично колыхаться. Странное движение. Вскоре Апсалара поняла, что она ходит взад и вперед, но ноги утопают в земле по колено. — Это не страшно. Мы слишком сильны. Слишком мудры. Слишком хитры…

— некогда мы были великими магами, — добавила Кодл. — Некромантами. Странниками духа. Кудесниками, Хозяевами Павших Оплотов, Владыками Тысячи Магических путей…

— Владычицами, Кодл. Владычицами Тысячи Магических путей.

— Да, Телораст. Воистину владычицами. Прекрасными владычицами, соблазнительными, томными, страстными, иногда капризными…

Апсалара прошла через врата…

…ступив на груду щебня около обрушенной стены. Ночной воздух обжигал морозцем, звезды сияли над головой.

— … и сам Каллор поджимал перед нами хвост, скажи, Телораст?

— О да, поджимал.

Апсалал обнаружила, что две тени по-прежнему трутся по бокам. Вздохнула. — Вижу, вы избежали врат Худа.

— Громадные, неуклюжие руки, — фыркнула Кодл. — Мы слишком шустрые.

— Мы так и знали, — добавила Телораст. — Что за место? Все порушено…

Кодл вскарабкалась на обнаженный фундамент дома. — Нет, Телораст, ты, как всегда, ошиблась. Я вижу здания. Освещенные окна. Самый воздух сочится жизнью.

— Это же Джен’рабб, — отозвалась Апсалара. — Древний центр города, провалившийся под собственным весом.

— Да со всеми городами так, — сказала Телораст. Она пыталась подцепить обломок кирпича, однако рука проходила сквозь него, не встречая сопротивления. — Ох, в этом королевстве мы бесполезны.

Кодл глянула на нее сверху вниз. — Нам нужны тела…

— Я вам уже сказала…

— Не бойся, Апсалара, — засюсюкала Кодл, — мы не станем тебе перечить. Не обязательно, чтобы тела обладали разумом.

— Здесь есть свои Гончие? — спросила Телораст.

Кодл фыркнула: — Гончие разумны, тупица!

— Вот-вот, разумны, да тупы!

— Не так тупы, чтобы проглотить наши трюки. А?

— Здесь есть имбрули? Стантары? Лютурасы? Есть здесь лютурасы? Чешуя, длинные тонкие хвосты, глаза как у летучих пурлитов…

— Нет, — ответила Апсалара. — Никаких таких тварей. — Тут она нахмурилась: — Они же водятся в Старвальд Демелайне!

Духи мигом замолчали. Кодл закрутилась по фундаменту, пока ее призрачное лицо не оказалось напротив лица Апсалараы. — Неужели? Ну, это удивительное совпадение…

— А вы говорите на языке Тисте Анди.

— Да ну? Еще одна случайная удивительность.

— Загадка, — согласилась с ней Телораст. — Мы, э… мы решили, что это твой родной язык. То есть ты говоришь на нем…

— Почему бы? Я не Тисте Анди.

— Конечно же, нет. Слава Бездне, что все выяснилось. Куда идем?

— Полагаю, — сказала Апсалара после недолгого размышления, — вы останетесь здесь. У меня есть задачи на эту ночь, и спутники мне не нужны.

— Ты желаешь скрытности, — зашептала Телораст, склоняясь к земле. — Знаешь, мы так и думали. В тебе есть что-то от воровки. Похоже, мы все родственные души. Воровка, да, и что-то еще более темное.

— Да уж, темное, — пробормотала Кодл. — Служительница Повелителя Теней или Повелителя Ассасинов. Этой ночью прольется кровь, а наша смертная спутница — из тех, что ее проливают. Она ассасин — мы уж знаем, мы встречали их без числа. Погляди на нее, Телораст! Она спрятала под одеждой кинжалы…

— И пахнет дешевым вином.

— Оставайтесь здесь, — приказала Апсалара. — Обе.

— А если не останемся?

— Тогда я извещу Котиллиона о вашем бегстве, и он пошлет по следу Псов.

— Ты поработила нас! Связала угрозами! Кодл, нас обманули!

— Давай убьем ее и украдем тело!

— Лучше не надо. Она меня почему-то пугает. Ладно, Апсалара, которая не Апсалара, мы останемся здесь… на время. Останемся, пока не поймем, что ты мертва или еще хуже.

— Или пока не вернешься, — прибавила Кодл.

Телораст зашипела как-то странно, по змеиному, и сказала: — Да, идиотка, лучше бы ей вернуться живой.

— Так почему ты этого не сказала?

— Потому что это очевидно! Неужели мне тратить дыхание, произнося банальности? Суть в том, что мы ждем. Вот суть в чем.

— Может, это и суть, — буркнула Кодл, — но твоя, а не обязательно и моя тоже. Ты меня заставляешь тратить дыхание, разъясняя банальности.

— Просто ты насквозь банальна по сути, Кодл.

— Вы, обе! Молчать и сидеть тихо, пока не вернусь.

Телораст шлепнулась со стенки на землю и скрестила руки на груди. — Да, да. Иди. Нам все равно.

Апсалара торопливо миновала груды мусора и камней, намереваясь оставить между собой и болтливыми тенями как можно большее расстояние, прежде чем искать следы намеченной жертвы. Она проклинала собственную сентиментальность. Надо же, раскисла и обременила себя двумя сумасшедшими тенями! Понятно, что бросить их теперь опасно. Предоставленные самим себе, они вполне могут устроить разгром Эрлитана. Слишком усердно они старались представиться невинными овечками. А ведь Королевство Теней кишит скованными и плененными созданиями, и мало кто из них имеет право жаловаться на несправедливость.

В Магическом пути Теней, похоже, нет домов Азата, и для устранения угроз приходится применять более обыкновенные меры. Или так кажется Апсалара. Неподобающее поведение внутри королевства карается вечным сковыванием, и скованные цепями тела погружаются в почву. И сама Апсалара, и Котиллион находили здесь менгиры, курганы, древние деревья, камни и стены, ставшие вместилищами неудачливых пленников — демонов, властителей, духов и выходцев из иных миров. В одном из каменных кругов связаны три дракона, внешне они кажутся мертвыми, но плоть не сгнила и не высохла, запорошенные пылью глаза все еще открыты. Котиллион посещал это жуткое место, и неясное беспокойство перекочевало из его памяти в ее. Апсалара подозревала, что таких тревожных встреч было больше, но не вся жизнь Котиллиона ей известна.

Она гадала, кто совершил все эти сковывания? Какая неведомая сила обладает мощью, способной победить трех драконов? Многое в Королевстве Тени недоступно ее пониманию. Она подозревала, что и пониманию Котиллиона — тоже.

Кодл и Телораст говорят на языке Анди. Однако показывают глубокие познания о Старвальд Демелайне, Королевстве драконов. Они встречали Госпожу Воров, очень давно выпавшую из пантеона… хотя, если правдивы сказания Даруджистана, она появлялась лет сто назад, чтобы быстро пропасть вновь.

"Она пыталась украсть луну". Одна из первых историй, рассказанных Крокусом после того, как Котиллион внезапно исчез из ее рассудка. Возможно, просто легенда, придуманная, чтобы подогреть интерес к культу. Она призналась себе в любопытстве. Ведь сама назвалась в честь богини. "Имасса? Канонических изображений Госпожи не существует — само по себе странно. Может быть, запрет храмов? Каковы ее символы? А, да. Отпечатки стоп. И вуаль". Она напомнила себе подробнее расспросить духов на этот счет.

В любом случае она уверена, что Котиллион не обрадуется вести об освобождении теней. А Амманас придет в ярость. Может, именно это и подтолкнуло ее? "Я была одержима, но этого больше не будет. Я служу, но ради себя, не ради их".

Смелые заявления. Но это все, что ей осталось. Бог использует и потом выбрасывает. Инструмент не нужен, забыт. В действительности кажется, что Котиллион более заботлив, чем прочие боги — но как можно быть уверенной?

В лунном свете Апсалара нашла след, вьющийся среди руин. Прошла по нему, тихо, используя каждую попутную тень. В самое сердце Джен’рабба. Довольно посторонних дум. Нужно быть собранной, или этой ночью она сама станет жертвой.

Предательство требует возмездия. Это скорее задание Повелителя Теней, нежели Котиллиона. Так объяснял сам Покровитель. Сведение старых счетов. Сложные и запутанные планы, и ситуация все ухудшается — если считать нервозность Амманаса тому доказательством. Котиллион тоже заразился его тревогой. Ходят слухи о новом схождении сил. Более великом, чем случались раньше — и Амманас каким-то образом оказался в самом центре. Всего.

Она завидела купол покосившегося храма — единственного почти целого здания на холме. Пригнувшись около массивных плит, покрытых загадочными знаками, она осторожно изучила обстановку. Ее могут заметить почти отовсюду. Плохо, если за тайным входом в храм наблюдают засады. Однако следует считать, что так оно и есть. Что множество наблюдателей таится в каждой трещине.

Тут она заметила движение. Кто-то шевельнулся у входа и пугливо побежал налево. Слишком далеко, не различить деталей. Но кое-что уже ясно. Паук сидит в центре паутины, принимая и рассылая агентов. Идеально. Если повезет, дозорные сочтут ее одним из агентов. Если только пути их подхода не меняются каждую ночь по известной наблюдателям схеме.

Есть и другой способ. Апсалара вытащила из кармана длинный, тонкий шарф, известный как телаба, и обернула голову, так что видны стали лишь глаза. Вытянула ножи, отсчитала двенадцать ударов сердца, изучая маршрут — и рванулась вперед. Быстрота даст преимущество неожиданности, и в нее будет труднее попасть. Она мчалась по камням, ожидая звяканья арбалета, свиста разрывающей воздух стрелы. Но ничего не случилось. Она достигла храма, нашла вход, сделанный в виде одной из трещин от землетрясения.

Скользнула в темноту и замерла.

Внутри воняло кровью.

Затаив дыхание, она ждала, пока глаза привыкнут к тьме. Ничего. Стал видел коридор, ведший вниз. Апсалара прошла по нему и встала на пороге большой комнаты. На пыльном полу в обширной луже крови лежало тело. На другом конце комнаты был занавес, сейчас отдернутый. Кое-где скромные предметы мебели. Жаровня полна еще теплыми янтарными углями. Воздух стал спертым от дыма и смерти.

Она подошла к трупу, не спуская глаз с занавеса. Чувства подсказывали, что рядом никого нет; однако ошибка может стать фатальной. Дойдя до скрюченной фигуры, Апсалара вложила один из ножей в ножны и рукой перевернула тело на спину, чтобы увидеть лицо.

Мебра. Похоже, кто-то сделал всю работу за нее.

Быстрое движение сзади. Апсалара присела и упала на левый бок. Над ней пролетела метательная звездочка, проделала дырку в занавесе. Она встала на ноги, сохраняя низкий присед. Теперь ее лицо было обращено ко входу.

В комнату вошел человек в серой обтягивающей одежде. Левая рука держала вторую звездочку — ее острые зубцы блестели от яда. В правой руке был нож — кетра, широкий и с крючком на конце. Лицо скрывала телаба, однако вокруг темных глаз были заметны татуировки. Кожа темная.

Убийца отошел от двери, не сводя взора с Апсалары. — Глупая женщин, — зашипел он на исковерканном эрлийском.

— Южный клан семкийцев. Ты далеко от дома.

— Свидетель не надо, так. — Он взмахнул левой рукой.

Апсалара изогнулась; сталь просвистела и ударилась о стену прямо за ней.

Семкиец рванулся сразу после броска. Снова взмахнул левой, отметая с пути ее выставленную руку, и ударил зажатой в правой руке кетрой, желая достать до живота и одним взмахом выпустить кишки. Не вышло.

Когда он отбросил ее руку, Апсалара сдвинулась вправо. Ребро ладони врага больно ударило по бедру. Однако ее уход заставил семкийца вытянуть руку с ножом дальше, чем следовало. Она воткнула свой клинок ему под ребро, задев верхушку сердца.

Дико захрипев, семкиец осел, уронив нож. Упал. Еще один вздох — и он упокоился.

Апсалара вытерла нож о плащ мужчины, начала срезать одежду. Татуировки покрывали все его тело. Обыкновенное дело среди воинов южного клана… но стиль совсем не семкийский. Мускулистое тело испещряли загадочные знаки, похожие на те, что она видела около храма.

Язык Первой Империи.

Подозревая неладное, она перевернула труп и осмотрела спину. Над правой лопаткой семкийца нашла темный, грубо наколотый прямоугольник — там пишется имя воина. Имя было ритуально уничтожено.

Перед ней жрец Безымянных.

"Ох, Котиллион, тебе это не понравится"…

* * *

— Ну?

Телораст подняла голову. — Что ну?

— Она хороша.

— Мы лучше.

Кодл фыркнула: — В данный момент я не согласна.

— Ладно. Если тебе нравятся темные и опасные.

— Я о том, Телораст, будем ли мы оставаться с ней.

— Если не останемся, Ходящий-По-Краю нехорошо поступит с нами. Тебе же этого не хочется? Забыла, каково нам было раньше?

— Хорошо! Тебе не хочется повторения? Мне тоже. Решено. Остаемся.