Стилистика русского литературного языка

Академик Л. В. Щерба писал: «Не нужно стремиться к тому, чтоб все предложения в художественном тексте разбирать по косточкам, – получится полочная система, – все разложили по полочкам, но какова цена такой схеме?».

Пушкин боролся с многословием и «вялыми метафорами», он пенял писателям: «Вместо того, чтоб написать «рано поутру…, они зачем‑то пишут: едва первые лучи пламенного светила озарили багровым светом край лазурных небес…».

И. Крылов:

Какой‑то, в древности, вельможа

С богатого убранного ложа

Отправился в страну, где царствует Плутон.

Сказать простее – умер он.

Сравним с эпиграммой Р. Бернса:

Склонясь у гробового входа

О, смерть! –

Воскликнула природа,

Когда придётся мне опять такого олуха создать!?

И вновь обратимся к прозе. Вспомним заявление Базарова из «Отцов и детей» Тургенева: «Романтик сказал бы, что наши дороги начали расходиться. Я же говорю: мы друг другу приелись».

Тургенев так и писал: его стиль прост и прозрачен, без лишних украшательств, без избыточных метафор, его проза легка и свободна, в отличие от того же Толстого – тяжеловесного, многословного, перегруженного деталями и подробностями.

Но и Толстой зря не разбрасывался словами. Несмотря на монументальность и сложность его словесных рядов, невозможно сказать: а вот здесь можно выкинуть абзац, а тут сократить. Толстой монолитен. Возьмите отрывок из любого его произведения и сравните, например, с Достоевским – угловатым, царапающим даже – вот где плетение словес, вот где многообразие и глубина – читать тяжело и оторваться невозможно, завораживает.

Авторский стиль или слог – уникальная манера автора выражать свои мысли. Совокупность грамматических и лексико‑фразеологических примет и экспрессивно‑смысловых способов выражения, объединения, подбора языковых единиц, выражений и конструкций.

Знаете, почему неподготовленного читателя так раздражают классики? Да потому что язык наш – не застывшая навечно форма, он развивается и меняется. Одни слова устаревают, потому что человек перестаёт пользоваться теми или иными предметами, вещами, инструментами. Изменяется одежда, быт, средства передвижения; появляется новая техника, совершенствуются технологии. Не все современные подростки знают, что такое погост, утварь, авоська, конка, тачанка, мало кто разбирается в лошадиной сбруе и т. д. С течением времени меняется и стилистическая окраска (коннотация) слов и выражений. Она зависит от изменений в общественной жизни стран и народов. Экономических, политических, социальных процессов и событий. Как, например, прилагательное «голубой», или выражение «кушать пожирнее, с хлебушком», или из недавних: «крайний», вместо «последнего». Прилагательное превратилось в существительное и обозначает представителя нетрадиционной ориентации. Кушать пожирнее с хлебушком – из доброго пожелания в навязчивую форму, устаревшую, несущую негативную информацию.

Разумеется, писатель обязан учитывать все эти нюансы, следить за изменениями, чувствовать их, слышать музыку языка.

Приходится слышать: «я пишу так, как считаю нужным! Читатель должен меня понимать. Если он меня не понимает, это его проблемы. Я пишу для избранных! Простецы – не моя аудитория …» и т. д. Хочу напомнить простую истину: языковые нормы – это правила употребления языка, принятые литературой, гражданами, государством. Узус и кодификация – обычай, традиция и изложение (кодекс правил). Кодификация текста изложена еще Ломоносовым, когда он разрабатывал три штиля русского литературного языка. Если мы договорились общаться на одном языке, – чтоб понимать друг друга, мы должны придерживаться принятых правил. Пренебрегая языковыми правилами, вы рискуете остаться непонятыми никем, или, возможно, вокруг вас соберётся узкий кружок единомышленников, где каждый будет выпячивать себя и говорить на своём языке, и именно это будет объединять «избранных». Скажите честно, вы сейчас поняли, о чем я написала?)

Не относитесь к себе слишком серьёзно. Не стоит впадать и в другую крайность. «Чрезмерная нормализация вредна, – утверждал академик Щерба, – она делает язык окаменелым».

Напоминаю, отсутствие стиля для писателя – беда. Бедность словаря и фразеологии, штампы, слова‑паразиты, однообразное построение предложений (однообразные типы предложений) – не имеют к художественной литературе никакого отношения. Нелепо и смешно читается несоответствие стилистической окраски и темы, например, употребление поэтических форм в полицейском протоколе или газетной заметке о сборе урожая или погоде. Художественный литературный язык и язык документа различны по своей сути. И если в постмодернистской литературе уже происходит смешение стилей, то язык документа должен оставаться неизменным.

Текст от латинского textum – ткань. Епифаний Премудрый – творец русского литературного барокко писал, что он искусен в плетении словес, то есть, он создаёт из слов текст – ткань.

Слова соединяются в предложения и в текстовые единицы – таким образом мы изучаем текст, как совокупность этих единиц – грамотности, логики и смысла.

Цитаты, аллюзии и реминисценции, вместе с цитатными названиями и эпиграфами составляют арсенал приёмов так называемых «межтекстовых связей». Данте Алигьери написал свою «Божественную комедию», переполненную аллюзиями и реминисценциями на события своего времени, но мы их не все понимаем, потому что Алигьери, на самом деле, писал «комедию», даже сатиру на общественные отношения своего времени с отсылкой к конкретным историческим лицам.