Миграция как инвестиция

Отсюда вытекает, что если этот выигрыш настолько велик, то это делает миграцию очень привлекательной для жителей бедных стран. Разумеется, самым прямым доказательством этой мысли является сама миграция: как отмечалось в главе 2, миграция из бедных стран в богатые резко нарастает. Более того, лишь очень немногие мигранты настолько сожалеют о принятом ими решении, что готовы вернуться на родину.

В то время как сам факт миграции служит вполне разумным доказательством того, что за ним стояло осознанное желание такого шага, то из того, что некто остался дома, еще не следует, что он не выражал желания эмигрировать. Миграция сталкивается со множеством препятствий как финансового, так и юридического характера.

Многие люди просто не могут себе позволить переселение в другую страну, представляющее собой разновидность инвестиции. Подобно всем инвестициям, она предполагает первоначальные убытки, за которыми со временем должна последовать прибыль. Издержки миграции могут достигать значительных размеров, особенно при их сравнении с уровнем дохода в бедных странах. Типичный доход в беднейших странах мира не превышает 2000 долларов в год, и потому даже покупка билета на международный рейс требует многих лет экономии. Однако наилучшее время для миграции — когда ты еще молод. Молодые люди не так сильно связаны наличием иждивенцев, и впереди их ждет более длинная трудовая жизнь, позволяющая окупить сделанную инвестицию. С другой стороны, молодым людям гораздо сложнее найти средства для этой инвестиции.

Миграция не только предполагает высокие первоначальные издержки и лишь их постепенное возмещение; само это возмещение может не состояться. Как правило, мигрант не знает наверняка, получит ли он работу, и если его решение окажется ошибочным, исправить его будет очень дорого. Помимо практических издержек, связанных с возвращением домой и поисками работы, есть еще психологические издержки: публичное признание неудачи в условиях, когда считается, что многие другие мигранты добились успеха. Представьте себя сыном, без гроша возвращающимся в родной квартал, где другие семьи похваляются успехами своих сыновей. Там, где издержки провала велики, весьма вероятно стремление избежать риска: люди не идут на риск даже тогда, когда он кажется не слишком значительным.

В богатых странах затратные и рискованные инвестиции не обязательно финансировать из своих личных средств: инвестор может найти самые разные источники финансирования. Однако в беднейших странах финансовые институты не обслуживают простых людей. Единственным источником финансирования остается семья. Так возникают два важных аспекта: отбор по критерию дохода и семейные решения.

На первый взгляд может показаться, что с наибольшей вероятностью мигрантами станут самые бедные люди: в конце концов, движущая сила миграции — это разница в доходах между родной страной мигрантов и страной, принимающей их, а такая разница максимальна в случае беднейших потенциальных мигрантов. Но в то время как разница в доходах определяет последующее возмещение расходов, способность к осуществлению инвестиции определяется первоначальным уровнем доходов. Совместно эти противоположные факторы приводят к тому, что взаимоотношение между доходом и склонностью к миграции приобретает форму перевернутой U. Самые бедные хотели бы мигрировать, но не могут этого себе позволить; самым богатым миграция доступна, но не слишком выгодна, в то время как люди со средним доходом имеют и серьезный стимул к миграции, и необходимые для этого средства. Миграция помогает людям изменить их жизнь, но эти люди не входят в число беднейших. Отбор с точки зрения дохода важен тем, что от него зависит, кто именно отправится в эмиграцию (люди со средним достатком) и в каких странах будет наблюдаться самый высокий темп эмиграции. Например, в Сахеле — беднейшем регионе мира — темп эмиграции несопоставим с царящей там крайней нищетой. Такие бедные люди, как его жители, не в состоянии финансировать издержки эмиграции, которая в данном случае является особенно затратной из-за того, что Сахель не имеет выхода к морю. Финансовые сдержки приводят к видимому парадоксу: рост доходов в бедной стране фактически может привести к росту эмиграции из нее.

Молодые люди, как правило, не способны финансировать свою собственную эмиграцию. Очевидным источником средств для них служит семья, но та, скорее всего, будет ожидать чего-то взамен. И такие ожидания нельзя назвать необоснованными. Родителям приходится идти на жертвы ради того, чтобы их дети получили образование. Мало какой сын ответит пресловутым: «Мама, всю свою жизнь ты надрывалась ради меня, а теперь пойди поработай на себя»75. Более того, с утратой пары молодых рабочих рук в семье останется меньше добытчиков. Самое очевидное потенциальное возмещение — денежные переводы. Суть сделки: сейчас мы оплатим твою миграцию, а ты в дальнейшем будешь присылать нам долю своих заработков. Подобная сделка выглядит привлекательно, но ее выполнение может оказаться проблематичным. Она не имеет юридической силы, будучи всего лишь обещанием. Хуже того, от этого обещания не стоит многого ожидать — как выражаются экономисты, оно является «несогласованным во времени». Экономисты живут в довольно жутком мире, в котором люди руководствуются только рациональными соображениями личной выгоды. К счастью, наш реальный мир зачастую бывает более великодушным — отсюда и взаимное внимание, — однако отмахиваться от проявлений грубого рационального эгоизма было бы серьезной ошибкой. К сожалению, если молодой будущий мигрант поступит разумно, обещая присылать деньги в обмен на оплату его билета, не менее разумным для него будет и нарушить это обещание после того, как билет окажется у него в кармане. Международная миграция позволяет мигрантам вырваться из-под власти семьи в их родной стране, и потому принудить к выполнению обещания сложнее, чем дать само это обещание. Очевидно, в первую очередь здесь важно доверие. Роль его островков играют семьи — особенно в бедных обществах, где общий уровень доверия низок. Но даже при этом те мигранты, которые не отказываются от своих обязательств, порой готовы регулярно сигнализировать оставшимся на родине семьям о том, что они трудятся не покладая рук. Возможно, этим объясняется один из нынешних парадоксов, выявляющихся при анализе денежных переводов: как правило, мигранты предпочитают регулярно переводить родным небольшие суммы76. С наивной экономической точки зрения небольшие регулярные выплаты — глупость. Издержки трансакций, связанные с денежными переводами, включают их фиксированную стоимость, делающую мелкие переводы крайне невыгодными. Мигранты поступали бы намного расчетливее, если бы копили деньги и время от времени высылали сразу крупную сумму. Похоже, что единственный игрок, которому выгоден нынешний обычай мелких и частых переводов, — платежная система Western Union. Но не исключено, что такое поведение может объясняться желанием мигрантов мелкими и частыми переводами сигнализировать оставшейся на родине семье, что они не забывают о ней. Такие переводы производят впечатление, что мигрант постоянно пытается хоть как-то поддержать родных. Напротив, в тех случаях, когда семья получает лишь нечастые крупные переводы (впрочем, в сумме составляющие ту же самую величину), это может быть воспринято как признак того, что дела у мигранта идут отлично, но он лишь изредка вспоминает о своих обязательствах.

Если семья финансирует издержки миграции и получает прибыль в виде последующих денежных переводов, то вполне возможно, что решение о миграции в реальности принимает не сам мигрант, а его семья, и многочисленные работы, посвященные миграции, подтверждают такое предположение77. Фактически это не индивидуумы решают изменить страну проживания, а семьи решают стать интернациональными. Семьи в бедных странах представляют собой зеркальное отражение компаний из богатых стран. В то время как мультинациональные компании преимущественно прописаны в богатых странах, мультинациональные семьи преимущественно прописаны в бедных странах. Домохозяйства из богатых стран посредством компаний отправляют свой избыточный капитал в бедные страны; домохозяйства из бедных стран посредством семей отправляют свою избыточную рабочую силу в богатые страны.

Пожалуйста, откройте нам дверь!

Необходимость финансировать миграцию — лишь одно из затруднений, встающих на ее пути. Сплошь и рядом люди хотят мигрировать и в состоянии заплатить за это, но им препятствуют миграционные ограничения в той стране, в которую они бы предпочли перебраться. Собственно, как отмечалось в главе 2, в ответ на ускорение миграции все богатые страны сейчас в том или в ином виде вводят ограничения на иммиграцию. Перед лицом этих ограничений у потенциальных мигрантов имеется три варианта действий (помимо решения остаться дома). Одни стараются отвечать предъявляемым к ним требованиям. Другие идут на обман, пытаясь получить разрешение на миграцию, несмотря на то, что не имеют на это права. В крайнем случае делается попытка преодолеть физические препятствия, встающие перед теми, кто не имеет разрешения на миграцию. Попробуем поставить себя на место потенциальных мигрантов и обдумаем эти варианты.

Ограничения, накладываемые на миграцию, серьезно различаются от страны к стране. В большинстве стран от мигрантов требуется некий минимальный образовательный уровень, а в некоторых странах к нему прибавляются профессиональные навыки. Это делается по той причине, что коренному населению стран, принимающих мигрантов, высокообразованные мигранты более выгодны, чем необразованные. Во-первых, в этом случае снижается острота последствий миграции в плане перераспределения доходов, поскольку образованные мигранты с меньшей вероятностью вступят в открытую конкуренцию с самыми низкооплачиваемыми местными трудящимися. Первыми образовательный ценз для мигрантов ввели Австралия и Канада — возможно по той причине, что из-за откровенно иммигрантского характера этих обществ их главные политические партии не в состоянии уклониться от обсуждения тонкостей иммиграционной политики. Благодаря активным дебатам в этой сфере миграционная политика этих стран последовательно учитывает интересы коренного населения. Вследствие этого обстоятельства Австралия и Канада предъявляют самые высокие образовательные требования к мигрантам. Следующими идут США: опять же, возможно, из-за того, что иммигранты составляют плоть и кровь Америки, тема иммиграции обсуждается здесь с несколько большей откровенностью. Наименее требовательна к мигрантам в плане образования Европа. В этом, несомненно, отражается отсутствие аргументированных политических дебатов по данному вопросу, о чем шла речь в главе 1. В настоящее время европейские требования к мигрантам ужесточаются, но за этим в большей степени может стоять необходимость в демонстративных мерах, нежели взвешенные соображения.

Непреднамеренным результатом этих ограничений служит рост спроса на образование в бедных странах: знания становятся пропуском на выезд из страны. Возможно, местная молодежь даже не всегда испытывает осознанную потребность в миграции, однако образование представляет собой разновидность страховки. Это особенно важно для этнических меньшинств, сталкивающихся с дискриминацией в своей родной стране: образование обеспечивает им защиту. Пример такого поведения дает индийское этническое меньшинство на Фиджи. После длительного периода мирного сосуществования переворот, произведенный армейскими офицерами из числа коренных фиджийцев, повлек за собой период антииндийской риторики и дискриминации, вынудивший многих людей к отъезду. С тех пор несмотря на то, что переходное правительство лишилось власти и ситуация в стране нормализовалась, индийцы активно инвестируют средства в образование, чтобы при необходимости иметь возможность получить австралийскую визу. В результате индийская община на Фиджи отличается значительно более высоким уровнем образования по сравнению с остальным коренным населением. Подобная реакция на возможность миграции влечет за собой весьма важные последствия для стран, служащих источником миграции, о чем мы еще поговорим в части 4.

В то время как требования в отношении образования приобретают все большее распространение, страны, принимающие мигрантов, устанавливают и прочие, самые разнообразные условия. Наиболее важные из них касаются семейных связей: мигрантам разрешается воссоединиться с их родственниками, получившими местное гражданство. Но семейные связи не высечены в камне: они создаются путем браков. Собственно, общеизвестной истиной (по крайней мере, в странах — источниках миграции) является то, что неженатый мигрант, проживающий в богатой стране, нуждается в жене. Семья потенциального мигранта может принять решение о преодолении препятствий к миграции путем брака — особенно в контексте договорных браков, когда будущую невесту выбирают родные жениха. В тех случаях, когда брак заключается исключительно с целью получить разрешение на въезд в конкретную страну, он представляет собой очевидное злоупотребление этим правом. Но если родители традиционно выбирают брачных партнеров для своих детей на основе финансового критерия, то выбор мигрантов в качестве брачных партнеров является понятным и даже неизбежным. Поэтому предсказуемым последствием ограничений на миграцию служит стремление родителей в бедных странах дать своим детям хорошее образование и отправлять удачные фотоснимки своего не состоящего в браке потомства мигрантам, уже пустившим корни на новом месте.

Следующим способом попасть в богатую страну служит обман — получение разрешения на легальную миграцию нелегальными средствами. Наиболее простой путь сделать это — подкупить местных консульских служащих данной страны. Большинство этих служащих относительно молоды, получают не особенно высокую зарплату и вынуждены временно жить в другой стране, где им неизбежно приходится водить знакомство с кем-то из местных жителей. К тому же их работа едва ли приносит им особое моральное удовлетворение: она заключается в том, чтобы сдерживать напор множества соискателей и в то же время выдавать вожделенные визы немногим счастливчикам, которым удалось соответствовать огромному количеству запутанных, явно произвольных и непрерывно меняющихся правил. В этой ситуации не стоит удивляться тому, что кто-то из чиновников начнет брать подношения за свои услуги. При этом он может успокаивать свою совесть самыми разными соображениями: правила несправедливы; люди, платящие за визы, крайне нуждаются в них; полученное вознаграждение всего лишь компенсирует угрозу наказания. Следствием очевидных сложностей, связанных с управлением визовой системой, служит существование во многих местах «текущей цены» на незаконно выдаваемые визы. В силу огромной выгоды, которую дает миграция, эта «текущая цена» обычно составляет несколько тысяч долларов78.

Другой вариант обмана — выдать себя за представителя той или иной категории, имеющей право на въезд. Например, в начале 1980-х годов Швеция очень щедро выдавала гражданство беженцам из Эритреи — эфиопской провинции, охваченной гражданской войной. Однако по мере роста их численности эта политика становилась все менее щедрой. В ответ некоторые эритрейские иммигранты, уже получившие шведское гражданство, стали ссужать свои паспорта похожим на них друзьям и родственникам: в те дни, когда еще не существовало систем биораспознавания, шведские иммиграционные чиновники не решались сомневаться в личности предъявителя паспорта на основе одной лишь фотографии. Тогда шведские должностные лица придумали иной способ отбора: эритрейцы, ставшие шведскими гражданами, не могли не научиться хотя бы самым основам шведского языка, в то время как предъявители подложных паспортов не знали по-шведски ни слова. Но подобно тому, как желающие эмигрировать могут получить образование или вступить в брак, дающий право на въезд в выбранную страну, так же они могут научиться шведскому: в разгар гражданской войны и голода отчаявшиеся эритрейцы учили шведский язык с тем, чтобы прикидываться шведскими гражданами. Есть и другой способ — объявить себя беженцем. Жестокие репрессии, являющиеся характерной чертой многих бедных стран, создают очевидную потребность в убежище. В свою очередь, готовность предоставлять это убежище порождает возможность обмана. Ложные претензии на право убежища вдвойне порицаемы, поскольку они подрывают легитимность важного гуманитарного института, но подобные этические соображения могут быть совершенно чужды отчаявшимся людям. Число претендентов на убежище, скорее всего, на порядок превышает численность законных получателей такого убежища, что дает представление о том, как сложно опровергнуть заявления о притеснениях со стороны властей. Более того, суды в странах, принимающих мигрантов, готовы считать режим в стране — источнике миграции нерепрессивным лишь в том случае, если он отвечает почти неприлично высоким стандартам управления: например, лишь четыре из 54 африканских стран соответствуют критериям, при соблюдении которых британские суды разрешают принудительную депортацию их граждан на родину.

Последний вариант является и затратным, и рискованным: это попытка нелегального проникновения в страну, служащую целью миграции. Преодоление сложных пограничных заграждений требует особых знаний, что привело к возникновению особой разновидности контрабандистов. Подобно коррумпированным служащим консульств, за несколько тысяч долларов они могут продать место на лодке, тайник в кузове грузовика или право присоединиться к партии, переправляемой через границу. Однако главное отличие от незаконно приобретаемой визы заключается в риске. Во-первых, очевиден риск тюрьмы. Люди, пойманные при попытке нелегально проникнуть в Австралию, в настоящее время содержатся в местах заключения, находящихся за пределами материка, и могут пробыть в них очень долго. Мигранты, нелегально проникающие в США, депортируются в огромных количествах: в 2011 году их число достигло поразительной величины в 400 тысяч человек. Ценой задержания являются унижение, более или менее продолжительный период заключения и пропажа затраченных средств. Во-вторых, само это предприятие связано с физическим риском: лодки тонут, а спрятанные в тайнике могут задохнуться или замерзнуть насмерть. Но самый главный и в потенциале самый серьезный риск исходит от самих людей, осуществляющих переправку мигрантов. Эта услуга по самой своей природе никем не контролируется, осуществляется преступниками и носит одноразовый характер. Заплатив деньги вперед, потенциальные мигранты не получают никаких гарантий того, что их не обманут. Нелегальным мигрантам, не имеющим достаточных средств, могут предложить сделку, предполагающую окончательный расчет лишь после успешного перехода через границу. Но контрабандистам, идущим на такой вариант, следует иметь в своем распоряжении механизм, позволяющий взыскивать причитающийся им долг: по сути, нелегальные иммигранты становятся их временными рабами. Среди немногочисленных возможных вариантов насильственного получения денег от порабощенных людей самым очевидным является проституция: нелегальные иммигрантки, мечтавшие стать секретаршами, в итоге становятся секс-рабынями. После того как в распоряжении контрабандистов появляется такой механизм принуждения, с какой стати им останавливаться на получении обговоренной суммы? Рабы с большой вероятностью останутся рабами до тех пор, пока не сбегут или не умрут. Но даже если нелегальным иммигрантам удастся избежать порабощения контрабандистами, по прибытии на место у них окажется немного вариантов. Они нуждаются в средствах, чтобы выжить, но не могут их заработать легальным путем. Поэтому нелегальные иммигранты либо попадают в руки нанимателей, уклоняющихся от уплаты налогов, либо вынуждены искать экстралегальный источник заработка, обычно связанный с криминалом. Меры, принимаемые по борьбе с нелегальной миграцией, бездарны даже по жалким стандартам общей миграционной политики. Более удачные способы решения этой проблемы будут предложены в последней главе.