2020-06-10
84
“Я София, мне тридцать лет, моя родина — Маврикий. Я прошла обучение сестринскому делу в Англии и работаю одной из двух сестер, ухаживающих за пожилыми людьми, страдающими психическими заболеваниями. Мне очень нравится моя работа, но с недавнего времени я очень несчастна, потому что управляющий хочет перевести меня в другую палату, где мне будут поручены другие люди. Именно из-за своей печали я попросилась поговорить с консультантом. Я договорилась приходить раз в неделю на шесть сеансов.
Мы много говорили о моей работе и о чувстве, что меня понижают. Моя работа всегда соответствует очень высоким стандартам, так что мне было очень трудно понять, почему меня следует переводить. Я знаю, что сержусь, когда работа не соответствует моим стандартам, и иногда мне приходится делать то, что должны делать другие. Я не могу оставить ее несделанной. Мне трудно выражать гнев, но Вильям побудил меня делать это. Когда я все-таки выразила его, Вильям написал на доске: “С Софией не все в порядке”. Это вызвало у меня слезы, и когда Вильям спросил меня, что я чувствую, я поняла, что очень сердита. Затем он попросил меня открыть рот и выпустить свой гнев. Когда я это сделала, то начала плакать, действительно плакать, и гнев медленно покинул меня.
Мы говорили о гневе, и в первый раз я поняла, что работа — это только одна из причин моего гнева. Я даже больше сердилась на то, как другие люди используют меня. Некоторые из них по-прежнему живут на Маврикии и ждут, чтобы я поддерживала их. Они думают, что здесь все богатые, и поскольку я живу и работаю в Англии, то тоже должна быть богатой. Я действительно владею собственным домом, но только потому, что действительно много работаю с тех пор, как приехала в Англию. Они ждут, что я буду присылать им деньги, когда бы они этого ни захотели. Моя сестра в Канаде даже хочет, чтобы я перезаложила свой дом и дала ей 4000 фунтов. Я сказала ей “Нет”, и потом чувствовала себя очень плохо. Я все еще хочу быть хорошей маленькой девочкой и делать то, что они хотят. Вильям попросил меня подумать над какими-то целями, но это было слишком трудно. Я бы хотела уехать и жить с другом в Америке, но не знаю, могу ли пойти на этот риск. Я также чувствовала себя пойманной в капкан моей работой: я боюсь власти управляющего и хочу ускользнуть. Я думала, что будет большим шагом вперед, когда я смогу написать на доске: “С Софией все в порядке. Со мной все в порядке”.
Один сеанс из наших сеансов с Вильямом навсегда останется со мной. Мое перемещение в другую палату было все ближе, и я чувствовала себя очень тревожно. Вильям объяснил мне образы”.
Вильям: Вы только что говорили о том, что чувствуете себя пойманной. Вы можете представить себе, что это за ловушка?
София: Я вижу себя окруженной туманом, изолированной и неспособной двигаться.
Вильям: Действительно жутко: как будто нет больше границ и вех.
София: Да, это так. Конец зимнего дня. Ужасное чувство очень реально. Я никогда не попадала в лондонский туман, о котором читала, но это совсем так. Я не могу уловить никакого чувства направления — сзади или впереди.
Вильям: Знаю, это пугает, и вы чувствуете себя как будто примерзли к месту, но не боритесь с этим чувством. Останьтесь с ним, переживите его.
София: Я хочу убежать и знаю, что могла бы, но я останусь и буду бороться с этим.
Вильям: Молодец. Вы хорошо справляетесь. Теперь я предложу вам: пусть появится солнце. Опишите, что происходит.
София: Медленно, о, очень медленно солнце прорывается через туман, и я чувствую легкий ветерок, и меня омывает яркое солнце. Картина изменилась, теперь это весна и цветение повсюду. Я чувствую себя счастливее. Кругом люди, дома, поют птицы, но путь вперед по-прежнему выглядит неопределенным.
Вильям: Есть ли кто-нибудь, кого вы хотите взять с собой?
София: Я никого не хочу брать. Мне трудно протянуть руку, Вильям.
Вильям: Попробуйте, София, просто протяните руку и посмотрите, что происходит.
София: Появилась моя мать, и я вижу себя маленьким ребенком.
“Я много плакала, но поняла, что во многом я еще ребенок в душе и мне нужна мать. Вильям держал меня за руку, когда я плакала, и это не казалось мне легким. Мне всегда приходится управлять. В атмосфере было нечто такое, что заставило меня начать говорить о доверии людям и о том, как люди тебя используют. Например, подруга хотела, чтобы я вышла замуж за ее брата, просто чтобы удержать его в Англии. Я не могла этого сделать, но они на меня рассердились. Я не была уверена, что могу доверять людям. Доверившись Вильяму, я почувствовала, что начинаю доверять и другим.
Я действительно не могу сказать, что это было, но я просто знала: мой будущий дом будет в Америке, и начала строить планы на конец этого года. В качестве подарка моим родителям я приглашу их приехать в отпуск в Англию перед тем, как уехать в Америку. Я думаю, произошло вот что: моя энергия была захвачена моим гневом, так что, когда я пришла на консультирование, я попыталась справиться и чувствовала, что неспособна. Туман был очень реален, и я поняла, что имею власть изменить положение, хотя мне, возможно, придется опять испытать свою уязвимость. Теперь я чувствую, что была очень близка к полному упадку сил, и если бы я не искала помощи, то не знаю, что случилось бы со мной”.
Комментарий
Мое впечатление от Софии на первом сеансе было таким: в личной жизни она очень ненапориста, и ей трудно сказать “нет”, особенно своим родственникам. Однако я почувствовал, что на работе, она очень сильная женщина, очень взыскательная и нетерпимая. На работе София любит вести упорядоченный корабль, а ее коллега намного более небрежна. В том, что она сказала, я обнаружил сильную одержимость и подумал, что она может быть довольно трудным человеком.
Опять же из того, что она сообщила, в дополнение к моим наблюдениям, я подумал, что София очень интровертирована, а это означает, что другим было бы трудно ее узнать: она была очень закрытым человеком. Консультанты всегда должны сознавать, что интровертированные люди очень закрыты, особенно если это касается их чувств. Так что девизом консультанта должно стать “тихо-тихо”. София пришла как не очень счастливый человек, по крайней мере, на ранних стадиях консультирования, хотя я не думаю, что это состояние было истинным.
Я был не в состоянии знать правильное и неправильное в ее рабочей ситуации, но считал важным попытаться понять это именно с точки зрения Софии. Ей казалось, что ее перестали ценить, понизили (хотя должность осталась бы прежней), и она утратила идентичность. Все это сочеталось с огромным повышением уязвимости. София многого добилась с тех пор, как приехала в Англию, и, может быть, способом сохранения всего этого должна была стать жесткость и требовательность к себе, а также к другим людям. Возможно, хотя опять-таки у меня нет никаких способов узнать это, ее жесткость, взыскательное отношение и высокие стандарты могли превратить ее в тирана. Когда человеком управляет карательное сознание, его видимое поведение часто таково.
Интересно также, что, хотя она действительно сердилась по поводу работы, ее гнев и печаль были во многом связаны с тем, как ее родственники используют ее, и чувством, что она неспособна что-либо с этим сделать. Ей все еще приходилось быть “хорошей маленькой девочкой”, а “быть хорошей” означает делать то, чего хотят от нее другие люди. София сказала, что сделала значительный шаг вперед, когда смогла написать на доске: “Со мной все в порядке”. Некоторым людям с низкой самооценкой трудно сказать: “Со мной все в порядке”. Хотя никто из нас не совершенен и полностью не удовлетворен, многие из нас нередко чувствуют, что у них все в порядке. Значит, даже без прямой работы по построению оценки София чувствовала себя лучше.
Работа Софии с образами очень важна. Ее образ тумана, серого, без характерных черт, состояния изоляции, очень много сообщает о депрессии. Люди в состоянии подавленности очень часто говорят об ощущении чего-то серого. Необходимо было позволить ей пережить чувство потерянности, озадаченности и страха, не бросаясь при этом ее спасать.
Хотя София никогда не попадала в лондонский туман, который называют “гороховым супом”, то, что она описала, напомнило мне о времени затемнения в 1943 г., когда я шел через Лондон и был абсолютно потерян и испуган. Этот опыт дал мне понимание ее чувств. И хотя мы находились в уютной маленькой комнате, для нее переживание было таким же реальным, как для меня много лет тому назад. Учитывая, что она “прочувствовала” опыт, тем более драматичным было то обстоятельство, что она сумела визуализировать солнце, которое рассеивает туман. С солнцем пришла весна — с цветами и птицами, со всем, что было затемнено туманом в ее эмоциях.
Появление матери в образах удивило Софию; она была особенно удивлена открытием того, как сильно нуждается в своей матери. Это было так, как будто, вытянув мать, она признала свою уязвимость и желание потерять часть своей независимости. В работе с образами для клиента часто бывает полезно, чтобы его кто-то сопровождал. Нежелание Софии протянуть руку, возможно, было показателем ее независимости, а может быть, нехватки доверия к другим. Умение протянуть руку и принять помощь другого человека требует большого доверия, не только к другому человеку, но и к себе. Иногда это не человек, может быть, животное или игрушка — то, что дает комфорт и в ком человек находит силу.
София действительно уехала в Штаты и сумела создать для себя новую жизнь.
№5 САНДРА
