Конь по имени Свобода

“Я Сандра, работаю секретаршей в местном правительстве. Пришла на консультирование, потому что не могла оправиться после развода. После развода я прошла психотерапию.

У меня один сын, Ян, который после развода живет со мной. Мой врач общей практики отправил меня к Вильяму, чтобы посмотреть, сможет ли он помочь мне справиться с моим стрессом. Стресс мешал работе, у меня было слишком много перерывов в работе.

Я рассказала Вильяму, что подверглась сексуальному злоупотреблению со стороны двоюродного деда, когда была ребенком, хотя знала, что лишь вчерне набросала большую часть воспоминаний. Мой бывший муж, алкоголик, был неистовым человеком, который применял ко мне сексуальное насилие. Когда дело дошло до раздельного жительства, а потом — до развода, муж грозил раскрыть мое “темное прошлое”, как он выражался, если я буду оспаривать его требование на опеку Яна.

Я отдала ему опеку, но через шесть месяцев он сказал, что я могу взять Яна, так как он не может сам справиться с уходом за ним. Сейчас я живу с Беном, черным африканцем, и мы действительно хорошо ладим. Я чувствую себя дома безопасно, хотя мне приходится мириться с многими предрассудками по поводу цвета его кожи.

Я посетила мою бабушку на ее девяностом дне рождения, и мой двоюродный дед был там. Это был первый раз, когда я видела его с тех пор, как выросла. Старый ужас вернулся, но более того: появилось отвращение к самой себе. Я знала, что должна была что-то сделать”.

 

Вильям: Сандра, рассказывая мне свою историю, вы, очевидно, находили это очень трудным. Ваши руки все время были в движении, и сейчас вы выглядите действительно очень напряженной.

Сандра: Вот так большую часть времени. Извините.

Вильям: Нет необходимости извиняться передо мной. Стресс берет нас вот так, и мы не можем сохранять спокойствие. Я предлагаю вам проработать с вами релаксацию.

Сандра: Психотерапевт уже делал это, но давайте попробуем.

Когда Сандра погрузилась в расслабленное состояние, мы продолжили.

Вильям: Сандра, рассказывая мне о своей травматической жизни, начиная с детства, а затем о вашем злоупотребляющем муже, вы излагали все это без особого чувства, немного цинично.

Сандра: Такова я. Я не позволяю себе много чувствовать — это мой способ справляться. Мой психотерапевт помог мне разобраться с моим гневом, теперь я хочу войти в контакт с другими моими чувствами.

Я ввел Сандру на луг, обычный образ яркого, теплого солнечного дня. Нет ничего необычного, когда тот, кто пребывает в подавленном настроении, не может чувствовать тепло или видеть солнечный свет. Нужно подготовиться к работе с тем, что воображает клиент.

Вильям: Сандра! Можете ли вы сказать мне, что вы себе представляете именно сейчас?

Сандра: Прохладный осенний день. Лето, наверное, было жарким, потому что трава коричневая и сухая. Не могу видеть ничего из того, что вы предложили, потому что этот маленький лоскут травы торчит прямо посреди транспорта, как остров с дорогами, автомобилями и несущимися мимо автобусами.

Вильям: Здесь шум и зловоние, и не очень безопасно.

Сандра: О, достаточно безопасно, никто не может достать меня здесь.

Вильям: Значит ли это, что люди, со свистом проносящиеся мимо, выглядывающие из окон автобусов, дают вам некоторое чувство безопасности?

Сандра: Да. Именно так. Безопасное место, окруженное бетоном.

Вильям: Не совсем подходящее место для того, чтобы лечь и отдохнуть.

Сандра: О, я не хочу отдыхать. Почему я должна отдыхать?

Вильям: Как вы попали сюда?

Сандра: Действительно, забавно, как? Не увижу никакой дорожки или чего-нибудь в этом роде. Никакого туннеля. Как я буду выбираться?

Я уловил в ее голосе нотку тревоги, а ее руки сжались.

Вильям: Сандра, я хочу, чтобы вы представили себе ступеньки и мост. Поднимитесь по ступенькам, по мосту и расскажите мне, куда он ведет.

Сандра: О да, вот и они. Я поднимаюсь по ступенькам на деревянный мост. Это очень длинный мост, и когда я прохожу полпути по нему, я оглядываюсь на траву и вижу, что она намного зеленее, чем я думала. Славно. Мост проходит прямо над транспортом и ведет меня вниз, на другую сторону, к моему дому.

Вильям: Теперь вы вернулись домой, догадываюсь, что вы действительно чувствуете себя безопасно.

Сандра: Да, там Ян и Бен, они ждут меня.

 

На втором сеансе

 

Вильям: Сандра, когда вы думаете о своем собственном образе, что вы представляете?

Сандра: Знаю, это не будет слишком приятным. Я не уверена, что хочу смотреть на себя.

Вильям: Вы — что, боитесь, что то, что увидите, будет отталкивающим и лучше бы вам не смотреть?

Сандра: Да, но это глупо, когда я слышу, как вы это говорите. Теперь забавно, действительно забавно: это совсем не я. Это красное яблоко. О Боже! На нем грязное пятно, и я знаю, что оно идет прямо внутрь. Это я, насквозь плохая?

Вильям: Это не то, чем вы хотите быть. Давайте посмотрим, что можно сделать, чтобы изменить этот образ. Возьмите яблоко с собой на луг и расскажите мне, каков он теперь.

Сандра: Он слегка изменился: трава выглядит зеленее, и весь лоскут намного больше. Еще не так шумно. О да, на этот раз я шла через мост, чтобы попасть сюда.

Вильям: Вы чувствуете себя в безопасности в этом образе? Как насчет яблока?

Сандра: Я держу его, но мне не хочется этого. Мне это не нравится. Я хочу отбросить его прочь, но не могу: оно приклеено ко мне.

Вильям: Как бы сильно вы ни хотели избавиться от него, вы не можете. Наверное, это говорит вам о чем-то?

Сандра: Я не могу отвергать себя, вот что.

Вильям: Скажите яблоку, что не собираетесь отвергать его, не собираетесь выбрасывать или разрушать его. Нежно положите яблоко на траву и понаблюдайте, как оно растет.

Сандра: Оно выросло почти до половины моего роста. Что теперь?

Вильям: Войдите в яблоко и расскажите мне, что происходит.

Сандра: Я чувствую себя здесь довольно уютно, нет никаких запахов, но темно.

Вильям: Откуда-то исходит свет, чтобы позволить вам видеть путь. Идите через мякоть к сердцевине яблока. Теперь вы достигли сердцевины, стали сердцевиной, сердцевина — это вы, а вы — сердцевина. Почувствуйте семена внутри вас, почувствуйте силу этих семян, их способность произвести еще много яблок. Теперь представьте себе яркий свет, льющийся на сердцевину. Сердцевина медленно трансформируется, затем — мякоть, затем — кожура. Они превратились в прекрасное здоровое яблоко. Вы теперь снаружи. Посмотрите на него. Что вы хотите сделать с этим яблоком?

Сандра: Обнять его.

Вильям: Я предлагаю вам сделать это и сказать, как вы его любите.

Сандра: Я делаю это, и оно начинает сжиматься до своего нормального размера.

Вильям: Теперь что вы хотите сделать с ним?

Сандра: Съесть его.

Вильям: Когда будете есть его, внимательно смотрите, как оно поглощается вашим телом и транспортируется к каждой его части. Туда оно привносит целостность и трансформирует то, что не целое. Как вы себя чувствуете теперь, когда это кончилось?

Сандра: Сильной и намного больше.

Вильям: Есть ли еще кто-нибудь с вами на лугу?

Сандра: Странно! Луг изменился, он не там, где был. Теперь это место, куда я бывало ходила маленькой девочкой. Да, со мной белый конь. Я ласкаю его и говорю ему, как я его люблю.

Вильям: А что он отвечает вам?

Сандра: Он говорит, как сильно любит меня. Это действительно хорошо.

Вильям: Спросите, как его зовут.

Сандра: Он говорит, что Свобода.

Вильям: Попросите его покатать вас.

Сандра: Мне очень трудно подняться. Постоянно появляются лица моего дяди, отца и мужа. Они пытаются помешать мне подняться. Они не хотят, чтобы у меня была своя свобода. Но я решительна и справляюсь. О, это чудесно. (По тому, как она произнесла эти слова, Сандра снова была ребенком.) Конь несет меня через мост и вверх по реке, через вспаханное поле и на поле с кукурузой, потом — к подножию горы.

Вильям: Спросите коня, что он хочет сделать.

Сандра: Он говорит, что не хочет везти меня на гору. Мне надо сделать это самой.

Вильям: Теперь пора попрощаться с вашим другом, но не прощаться со свободой. И через некоторое время возвращайтесь в эту комнату.

 

На третьем сеансе

 

“Я чувствовала себя намного лучше после второго сеанса, теперь у меня, кажется, появились другие проблемы, с которыми надо было справляться. За долгое время я действительно насытилась своей работой. Не то, что бы она мне не нравилась. Нравилась, но она означала, что я много времени провожу вне дома, а я могла бы много сделать там. Однако Беном овладела идея накопления денег и покупки хорошего дома, так что он хочет, чтобы я продолжала работать. Я бы не возражала уйти на менее оплачиваемую работу немножко ближе к дому, которая предоставила бы мне больше свободного времени”.

 

Вильям: Вы можете представить себе две ловушки, одну, которая олицетворяет вашу работу, и вторую — для ваших отношений с Беном?

Сандра: Да, это легко. Рабочая ловушка — капкан для большого животного в лесу, и я поймана за правую ногу. Мне очень больно. Бен пытается помочь, но он тоже пойман — в грязевую ловушку. Я хочу вытянуть его, но не могу. Так что мы оба приклеены.

Вильям: Есть кто-нибудь рядом, кто мог бы помочь вам обоим?

Сандра: Друг Бена приходит и после некоторой борьбы вытаскивает Бена. Бен пытается разжать капкана. Но это причиняет мне такую боль!

Вильям: Сандра! Вот что я предлагаю. Оглядитесь и посмотрите, есть ли что-нибудь, что поможет вам вылечить рану. (Колебание) Поищите пруд с водой, искупайтесь в нем и вылечитесь. Возьмите с собой Бена. Теперь посмотрите на капкан и понаблюдайте, изменился ли он.

Сандра: Да. Он открыт, сломан, бесполезен.

Вильям: Как насчет “капкана” ваших отношений с Беном?

Сандра: Это куполообразная клетка, сделанная из стали. Может быть, это мое собственное творение, защита от обид. Я знаю, что устанавливаю отношения с Беном и другими людьми сквозь прутья.

Вильям: Посмотрите, что поможет вам исцелить раны, нанесенный этой ловушкой.

Сандра: Мой белый конь, Свобода. Он несется через образ и с ним лица моего мужа, отца и дяди. Я знаю, они не хотят, чтобы у меня была свобода. Они хотят, чтобы я осталась пойманной. Я чувствую себя пойманной теми ранними переживаниями. Я хочу противостоять отцу и дяде, но не могу. Отец слепой, и мы недостаточно близки, чтобы сказать ему, что я чувствую.

 

Комментарий

 

Образ луга Сандры был вполне унылым и противоположным обычной картине луга. Моя личная интерпретация такова: этот лоскут травы олицетворяет ее прошлое и настоящее. Осень после жаркого лета могла навести на мысль о более счастливых днях, и эту мысль подтверждает образ травы. Ограниченная со всех сторон трава наводит на мысль о съежившемся внутреннем мире, безопасность которого обеспечивается кругом дорог. Ее фраза “Они не могут достать меня здесь” была возможным обращением к ее оскорбителям: если не было входа и за ней наблюдали люди на дорогах, то она чувствовала себя в безопасности. Также вероятно, что транспорт и люди олицетворяют хаос ее внутреннего мира.

Однако незнание того, как она туда попала, вызывало мысль о блокировании, возможно, об отсутствии понимания. Я также чувствовал, что мне следует предоставить ей способ выхода, а не повышать ее уровень тревоги. Я чувствовал: для одного дня ей достаточно. Из этого огороженного места могло быть много выходов: туннель, тропа, ее мог спасти вертолет. Все это были возможности. Я предложил мост, потому что мост связывает два пункта, переносит человека через что-то, откуда-то к чему-то еще. Мост наводит на мысль о прошлом и будущем.

Интересно, что трава изменилась и стала немного более зеленой. Это наводит на мысль о новом росте. Приземление у собственной парадной двери говорит само за себя, и если продолжить символику моста на шаг дальше, мост связал огороженное пространство с ее парадной дверью. И все движение, которое происходило в тот день, шло от одного к другому. Я подозревал: поскольку мост и ее парадная дверь символизируют для нее безопасность, может потребоваться некоторое время, прежде чем Сандра сможет почувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы оторваться от собственной парадной двери и отважиться шагнуть в более широкое пространство своего внутреннего мира.

Красное яблоко с пятном олицетворяет испорченный потенциал, как будто плоть была помята. Изображение было бы другим, если бы Сандра надкусила яблоко, а затем обнаружила, например, что часть его съел червь. Так что важно отметить: хотя Сандра и видела пятно, идущее насквозь, оно все-таки шло снаружи вовнутрь и образовалось после того, как плод был сформирован. Когда образ подается таким образом, я всегда думаю, что лучше продолжать разрабатывать тему, а не вступать в “дискуссию”. Сандра пронзительно кричала об утешении, и я почувствовал, что более уместно использовать образы, чтобы помочь трансформировать образ в нечто более приемлемое.

Возвращение к лугу — важная часть путешествия. В каком-то смысле это частичный регресс. Нередко подобный отход необходим, чтобы двигаться вперед. Второй момент заключается в том, что луг — это знакомая земля, и хотя некоторые клиенты могут в совершенстве справляться с исследованием новой земли, первая встреча Сандры с ее лугом наводила на мысль, что она будет чувствовать себя безопаснее с тем, с чем уже знакома. Так же значимо то обстоятельство, что она снова создала мост. Зелень, которую Сандра представила себе в конце первого сеанса, осталась, и это был здоровый признак.

Образ вхождения в яблоко может показаться странным, но я видел яблоко как нечто, олицетворяющее бессознательное и, значит, это было не более странным, чем вход в пещеру. В некоторых отношениях образ яблока имеет больше смысла, чем вход в пещеру: если мы примем, что плод символизирует плодородие и связан с материнским лоном, тогда вхождение в яблоко может очень хорошо символизировать вхождение в материнское лоно.

Всегда мудро, хотя и не всегда получается, “вывести клиентку” оттуда, куда она вошла. Это символ выведения из бессознательного обратно в сознательное. Данная часть путешествия иллюстрирует интеграцию и поглощение положительного. Имеет значение и то обстоятельство, что при вхождении Сандры на луг, он тоже трансформирован.

Присвоению объекту имени — способ, который часто применяется в символизме, в данном случае это был конь Свобода. Три значимых мужчины в ее жизни устроили заговор, чтобы помешать ей добиться свободы. Ее отец, с которым у нее сейчас почти не осталось никаких контактов, настойчиво унижал ее и всегда говорил, что она незаконнорожденная. Связь с ее двоюродным дедом и мужем была очевидной.

Одна из существенных характерных черт работы с образами, а на самом деле и всего консультирования, — побуждение клиента быть особенным. Под моим давлением (я побуждал Сандру быть особенной в ситуации с ловушками она отыскала ключи к собственному спасению. Первая ловушка могла олицетворять рот — челюсти и зубы. Именно то, что говорили люди, создало эту ловушку. Капкан для животных, такой, который она визуализировала, ужасен, язык также ужасен. Она была поймана за правую ногу: правая сторона могла олицетворять ее логические способности. Бен был пойман в грязь. Грязь — это ловушка совершенно иного сорта, из которой очень трудно выбраться. В каком-то смысле грязевая ловушка по своей природе более пассивна и, однако, более пугающая. Бен нуждался в помощи друга, кого-то, кто находился вне ситуации. Значит, Сандра могла выбраться из ловушки собственной работы только с помощью Бена, при его согласии и сотрудничестве. Ее стальная куполообразная ловушка символизирует страх. Есть разница между этой ловушкой и птичьей клеткой: первая не впускает людей, птичья клетка не выпускает птицу. Мы с Сандрой обсудили это обстоятельство, хотя, по-видимому, оно только отчасти подходило к особым обстоятельствам Сандры.

№6 ДЖЕК

Починка резервуара

“Я Джек, строительный подрядчик, мне двадцать восемь лет. Я влюбился в Джесс, и она очень скоро забеременела. Я был взволнован и думал, что она хочет того же, что и я: пожениться, устроиться, иметь семью. Ничего не сказав, Джесс сделала аборт и сообщила мне об этом, только когда все было кончено. На первом сеансе с Вильямом я много времени плакал. Ни одна женщина никогда не вызывала во мне такую любовь, как Джесс. Я немного знаю о консультировании с того времени, когда был самаритянином.

Я думаю, разрыв наших отношений необратим. Джесс решила через три месяца уехать в Австралию на целый год. Я должен был каким-то образом попытаться собрать куски собственной жизни, но я боюсь, что это встанет на пути моих взаимоотношений с другими людьми”.

 

На втором сеансе

 

Джек: Что мне делать с этой болью? Временами она почти душит меня.

Вильям: Потратьте несколько минут на дыхание и релаксацию, затем я введу вас в некоторые образы и посмотрю, можем ли мы понять вашу боль.

Я вводил Джека в релаксацию на первом сеансе, и он воспользовался одной из моих записей релаксации.

Джек, теперь вы хорошо расслаблены. Представьте себе, как воздух входит в ваши ноздри, и наблюдайте, как он выходит из них. Поддерживайте этот ритм. Теперь наблюдайте за воздухом: как он входит и начинает спускаться вниз в легкие. Представьте себе: когда он доходит туда, он приносит покой, омывая ткани. Теперь наблюдайте за ним: как он движется от легких к сердцу. Представьте себе, что вы смотрите на сердце изнутри. Что вы видите?

Джек: Сплошная темнота. Я не вижу никаких легких. Какие-то черные очертания на стене, должно быть, это мое сердце, но оно держится там, как доска.

Вильям: Прикоснитесь к нему, что вы ощущаете?

Джек: Оно мягкое, влажное и теплое.

Вильям: А что вы чувствуете, когда прикасаетесь к нему?

Джек: Странно, но кажется, что оно хочет что-то сказать.

Вильям: Поговорите с ним. Любите его, проявите заботу о нем.

ек: Я делаю это, и я погладил его, оно меняется. Черный цвет медленно меняется на серый. Похоже, сердце стремится изменить цвет.

 

Вильям: Представьте себе яркий свет, льющийся и на него, и на вас. С этим светом придет исцеление.

Джек: Да, действительно! Свет приходит из внешнего пространства, знаете, что-то вроде луча лазера, направленного к центру сердца, и свет распространяется от центра. О, это чудесно! Мне снова хочется плакать, но меня это не беспокоит.

 

“Я действительно хорошо чувствовал себя к концу этого сеанса, — очень расслабленным и каким-то чистым. Мы говорили о том, каким уязвимым я себя ощудал и держал всех за стенами замка. Так оно и было. Вильям улыбнулся и заметил: “Вы впустили меня, спасибо”. Я даже не помню, чтобы так много плакал с кем-нибудь раньше, но это было действительно хорошо”.

 

На третьем сеансе

 

Джек: Знаете, Вильям, несмотря на все, что случилось, мне все же надо иметь надежду, но я не знаю наверняка, что с ней случилось.

Вильям: Давайте попробуем поработать с образами. Представьте себе, что есть некий резервуар. Дайте ему имя Надежда. Что вы видите?

Джек: Я вспоминаю резервуар в Африке, когда я работал в VSO. Он находился за пределами маленького городка. Теперь я вижу, как уровень воды понижается, и знаю: нельзя прекратить утечку, люди умрут. Я должен починить его.

Вильям: Как вы будете это делать?

Джек: Я заберусь внутрь. Здесь большая дыра, больше, чем я думал. Не знаю, как починить ее. Я чувствую такую безнадежность.

Вильям: К кому вы можете обратиться за советом?

 

Джек: Появляется Дэйв, мой старый друг. Он советует мне сделать дыру немного побольше и закруглить ее, чтобы избавиться от острых краев. Дэйв помогает мне закрыть ее пластичным цементом, который заполнит дыру. Теперь я выбираюсь наружу и смотрю на воду. О Боже (плача), мы заблокировали эту дыру, но какие-то мелкие струйки воды продолжают вытекать! (Я взял его за руку. Джек сжал мою руку очень крепко.)

Вильям: Джек! Что вы хотите сделать?

Джек: Сегодня я оставлю это и, может быть, вернусь позже и сделаю еще одну попытку.

 

“Этот сеанс действительно опустошил меня. Я чувствовал себя так оптимистично потому, что сумел починить дыру и остановить утечку воды. Я чувствовал себя совсем измученным после всего этого. Знаю, все было лишь моим воображением, но это действительно ощущалось, как будто я находился в воде. Я знаю, что должен сохранять спокойствие и не паниковать. Мы обсудили, что это означает, и пришли к мысли, что дыра — действительно большая рана, которую я ношу в себе, хотя, может быть, она не просто связана с Джесс — это было бы нечестно. Я знал, что за три сеанса произошло значительное изменение, и мы договорились, что я остановлюсь на этом, но всегда могу вернуться, если почувствую, что мне это необходимо.

 

Комментарий

 

Образы дыхания и сердца я использую часто, особенно когда человек чувствует сжатие или боль. Многие люди входят в них очень хорошо, и я думаю, это происходит потому, что дыхание имеет решающее значение для жизни. Я также считаю, что погружение клиента в тело таким способом помогает углубить релаксацию и следовательно, позволяет образам работать более эффективно. Все, что Джек смог себе представить, было “черное сердце”, висящее на стене. При обсуждении я сказал: “Казалось, как будто это чей-то трофей, знаете, как голова оленя”. Хотя он и улыбнулся, но без всякого юмора признал истинность ситуации: Джесс “положила в мешок” его сердце, теперь он должен потребовать его обратно.

Один сеанс работы с образами не следует отделять от образов другого сеанса: образы, как и сновидения человека, часто имеют общую нить. У Джека образ сердца в дальнейшем был связан с другими образами, возникшими на третьем сеансе. Тот факт, что я ввел резервуар, служит примером того, как работало и устанавливало связи мое бессознательное: я не понимал, что сознательно связываю в своем уме эти два образа.

Вода также существенна для жизни, и опыт Джека в Африке подчеркнул это. Развивая связь между сердцем и резервуаром, казалось, было бы уместным предположить, что “дыра” находится в его сердце, его “рана” еще “кровоточила”. Инстинктивно Джек знал: если дыру не починить, то он (в его воображении — люди в городке) не выживет. А чтобы выжить, он должен иметь надежду.

Печаль, которую почувствовал Джек, когда понял, что хотя эта дыра починена, еще где-то есть утечка, казалось, пришла из самых глубин его души. Он понял, что на каком-то этапе ему придется работать над этим. По-видимому, следует поговорить и о слезах. Слезы — обычное дело в консультировании, они часто связаны с исцелением, и, конечно, с ослаблением напряжения. Я заметил, что в работе с образами слезы, по-видимому, приходят откуда-то из глубины.

Многие люди борются со слезами, но если они все-таки позволяют себе заплакать, их слезы часто превращаются в рыдания. Мои мысли по этому поводу таковы: образы работают на столь глубоком бессознательном уровне и прорываются в архетипические образы, что люди не могут справиться со своими слезами. И, входя в эти глубокие образы, они неизменно ведут исцеление вглубь.

Джек обнаружил, что хотя они “заткнул” одну дыру, еще есть работа, которую предстоит сделать. В высшей степени маловероятно, чтобы кто-нибудь из нас мог когда-нибудь заткнуть все дыры, исцелить всю боль, но это не обесценивает работу по исцелению.