Пароход «Ординарец» против кр. Исакчи

которого стоят наши казаки, или дальше Будешти, где наши главные силы?»

В то же время князь Горчаков сделал распоряжение об усилении левого авангарда и о приближении передовых частей к угрожаемым пунктам.

Таким образом, для усиления журжинского отряда к Фратешти (Одая)¹⁴⁰ были направлены 8 эск. и 8 кон. ор.¹⁴¹ Авангард генерала Павлова был усилен остальными тремя полками его дивизии с артиллерией, которые перешли из Мавгурени и Колибаша и совместно с Ольвиопольским уланским полком расположились в Добрени, Будешти и промежуточных деревнях, пододвинув три сотни донского казачьего № 34 полка из Негоешти к Ольтенице.

Приказание держать главные силы левого авангарда в Будешти, около которого не было какой-либо позиции, заставило генерала Павлова хорошо ознакомленного с местностью, войти к генералу Данненбергу с представлением недостатков такого расположения и с указанием на более выгодные и близкие к Дунаю позиции у Негоешти и в особенности между с. Митрени и Ольтеницей. Генерал Данненберг приказал ожидать своих личных распоряжений, так как он предполагал немедленно прибыть к отряду генерала Павлова, в случае наступления на него турок¹⁴². Это распоряжение осталось не без влияния на печальный исход Ольтеницкого сражения.

Только что были приведены в исполнение сделанные князем Горчаковым распоряжения, как вновь явился повод к сильному

142

беспокойству. Турки заняли остров против Калафата, и вместе с этим до главной квартиры дошло сведение о намерении Омерапаши сделать одновременную попытку переправы через Дунай незначительными силами на обеих оконечностях нашей растянутой линии у Видина и Гирсова, чтобы, отвлекая в этих направлениях наше внимание, переправиться с главными силами у Рущука, Туртукая или Силистрии и двинуться к Бухаресту¹⁴³.

Эти сведения вызвали немедленное распоряжение о сформировании в Слободзее особого отряда силой в 6 бат., 7 эск., 12 пеш. и 8 кон. ор., который поручался начальствованию графа Анрепа. В состав его вошли части авангарда Павлова и отряда Богушевского, что значительно ослабляло оборону Дуная со стороны Туртукая¹⁴⁴.

Едва войска успели тронуться со своих мест, как в главной квартире было получено известие о переправе турок у Ольтеницы. Хотя в действительности произошло простое нападение турок на один из наших пикетов, но князь Горчаков отменил сосредоточение отряда в Слободзее¹⁴⁵.

Одновременно с рядом изложенных мер командующий войсками решил продвинуть часть флотилии от Измаила вверх по Дунаю, к Галацу и Браилову. При этом князь Горчаков имел целью овладение Дунаем от Рени до Гирсова, обеспечение городов Рени, Галаца и Браилова от покушений турок и держание под рукой части флотилии на случай нашей переправы через Дунай¹⁴⁶.

Означенное передвижение флотилия должна была совершить в составе 2 пароходов («Прут» и «Ординарец») и 8 канонерских лодок¹⁴⁷ под начальством командира 2-го батальона гребной флотилии капитана 2-го ранга Варпаховского 11 октября, т. е. в конечный срок, назначенный Омером-пашой для очищения нами княжеств. Во время своего движения флотилии приходилось проходить мимо исправленных и вооруженных турками укреплений крепости Исакчи, что надлежало, по приказанию князя Горчакова, совершить ночью, не стесняясь при надобности вступить и в бой. Но командир отряда и все офицеры просили разрешения совершить этот переход днем¹⁴⁸, что кроме личного мужества вызывалось желанием сохранить в случае боя наибольший порядок.

Генерал Лидерс¹⁴⁹, разрешив Варпаховскому двинуться днем, вывел ночью из Сатунова 3-й батальон Житомирского егерского полка и 4 орудия и поставил их в камышах против Исакчи для поддержки флотилии, если бы это случайно понадобилось.

Пароходы, расположив вдоль своих бортов канонерские лодки для защиты машин от выстрелов и взяв по одной лодке на буксиры¹⁵⁰, снялись в 5 часов утра 11 октября с якоря, имея впереди пароход «Прут» с начальником отряда, и пошли вверх против течения со скоростью два с половиной узла.

143

 

В половине девятого утра флотилия подошла к Исакче. Турки открыли огонь ядрами, бомбами и картечью по обоим пароходам¹⁵¹. От попавшего снаряда на «Ординарце» начался пожар, скоро, впрочем, потушенный.

После шестого турецкого выстрела капитан Варпаховский сигналом приказал начать бой. Команды приветствовали этот сигнал радостным криком «ура». Находившийся у Сатунова генерал Лидерс приказал открыть огонь по туркам из 4 полевых орудий, чем первоначально и отвлек их внимание от нашей флотилии.

Вслед за сигналом Варпаховского при продолжавшихся криках «ура» был открыт батальный огонь из всех орудий канонерских лодок, имевших возможность действовать. Стреляли гранатами, ядрами и картечью по укреплениям, на которых нам удалось сбить несколько орудий, по городу и по турецкому лагерю, расположенному на скате горы. Турки же направляли свой огонь преимущественно с целью повредить машины пароходов. Одной из первых жертв сделался капитан Варпаховский, сраженный ядром в то время, когда он распоряжался боем, стоя впереди кожуха на пароходе «Прут».

К 10 часам утра отряд вышел из-под выстрелов турецких батарей, произведя охвативший весь город пожар в Исакче и истребив турецкий лагерь, из которого толпами бежали войска. Наши пароходы получили много пробоин, не помешавших им, однако, совершать дальнейшее плавание. Кроме капитана Варпаховского мы потеряли убитыми 6 и ранеными 45 нижних чинов¹⁵². У турок был уничтожен лагерь, пострадал город (сгорело 30 домов) и выбыло из строя 1 шт.-оф., 3 об.-оф. и 156 нижн. чинов¹⁵³.

Раздался, наконец, с таким нетерпением ожидавшийся нашими войсками первый выстрел на Дунае¹⁵⁴. Впечатление было общее и громадное¹⁵⁵. Войска давно сгорали желанием выйти из того выжидательного и томительного состояния, сопряженного с тяжелой сторожевой службой, в котором они пребывали уже три месяца. Государь наградил молодецкий, состоявший на две трети из рядовых Модлинского полка, экипаж 12 знаками отличия военного ордена и приказал выдать по 1 рублю на человека¹⁵⁶.

Князь Горчаков был очень доволен приходом флотилии к Галацу и Браилову; он рассчитывал при ее помощи не допускать неприятеля возводить батареи по берегу Дуная, между Мачиным и Рени, усилить средства к обороне Галаца, Браилова и Рени и крейсировать по Дунаю¹⁵⁷. Пароход «Прут» немедленно был послан в такое крейсерство вверх по Дунаю, дошел до Гирсова и благополучно вернулся в Браилов.

«Он мне сослужил огромную службу, дойдя до Гирсова, — делился князь Горчаков своей радостью с князем Меншиковым¹⁵⁸, — турки будут смотреть теперь в оба глаза, прежде чем переходить

145

Схема № 9. Построение канонерских лодок

реку в этом месте, зная, что я могу при помощи военных судов атаковать их с тыла через Браиловский рукав».

Одновременно с этим командующий войсками приказал прекратить движение по Дунаю торговых судов под флагами всех наций и собрать в озера или устья рек все лодки и перевозочные материалы на пространстве Дуная, наблюдаемом нашими войсками, и там их задерживать.

В то же время князь Горчаков сделал распоряжение об усилении передовых частей¹⁵⁹. Селенгинский пехотный полк с двумя батареями¹⁶⁰ должен был перейти из Добрени в Будешти, а 1-я бригада 12-й пехотной дивизии, 4-й стрелковый батальон и две батареи 12-й артиллерийской бригады¹⁶¹ — занять тесные квартиры в окрестностях Бухареста, имея сборным пунктом Крецешти, движение с которого разрешалось не иначе как по особому приказанию. Бугскому уланскому полку расположиться между р. Аржисом и с. Клежаны, а резерву аванпостов отряда генерала Богушевского¹⁶² перейти из Гауноши в Чокул.

Все эти изменения должны были быть приведены в исполнение к 16 октября.

В Измаиле же ушедшие оттуда пароходы были заменены присланными князем Меншиковым пароходами «Сулин» и «Метеор».

Что касается охраны пространства левого берега Дуная от Браилова до устья Прута и охраны поднятой по Дунаю флотилии, то генералом Лидерсом были сделаны следующие распоряжения: до замерзания Дуная лодки и пароходы были распределены по городам Браилову, Галацу и Рени, а для крейсерства был назначен пароход «Прут», как имеющий орудия большого калибра и лучший ход. На зимовку флотилию предполагалось сосредоточить в небольшой бухте выше города Галаца и в устье р. Прута, причем оба эти пункта предполагалось усилить укреплениями.

Для лучшей обороны левого берега Дуная были намечены следующие укрепления: а) редуты для пехоты с артиллерией у г. Браилова, против Мачинского рукава, и у г. Галаца; б) мостовое укрепление для защиты переправы через Прут со стороны Молдавии и в) баррикады в Браилове и Галаце¹⁶³.

Привезенное в Петербург известие о деле при Исакче вызвало манифест 20 октября о войне с Турцией.

146

«Тщетно даже главные Европейские державы, — гласил манифест, — старались своими увещаниями поколебать закоснелое упорство турецкого правительства. На миролюбивые усилия Европы, на наше долготерпение оно ответствовало объявлением войны и прокламацией, исполненной изветов против России. Наконец, приняв мятежников всех стран в ряды своих войск, Порта открыла уже военные действия на Дунае.

Россия вызвана на брань: ей остается, возложив упование на Бога, прибегнуть к силе оружия, дабы принудить Порту к соблюдению трактатов и к удовлетворению за те оскорбления, коими отвечала она на самые умеренные наши требования и на законную заботливость нашу о защите на Востоке православной веры, исповедуемой и народом русским.

Мы твердо убеждены, что наши верноподданные соединят с нами теплые мольбы к Всевышнему, да благословит Десница Его оружие, поднятое нами за святое и правое дело, находившее всегда ревностных поборников в наших благочестивых предках. На Тя, Господи, уповахом, да не постыдимся вовеки»¹⁶⁴.

Радостью откликнулись на этот манифест и на Дунае, и на волнах Черного моря, и на далеком Кавказе, где непосредственные защитники чести России были поставлены в фальшивое положение и с горьким чувством видели безнаказанную продолжительную подготовку турок к войне. Верили, что манифест окончательно развяжет руки главнокомандующему, что начнутся наконец решительные действия против векового врага за дело, близкое

сердцу русскому¹⁶⁵.

«Подлинно, это может быть брань библейская, — сказал митрополит Филарет по прочтении манифеста, — брань народа Божия с язычниками, только если бы мы менее заразились языческими обычаями Запада». Но великий старец еще с 1850 года сильно восставал против нашего чрезмерного самовосхваления и еще тогда писал, что «в наше время мы много хвалимся и не довольно каемся»¹⁶⁶; он вновь обратил на это внимание и при объявлении войны. «Не нравится мне, — писал он лаврскому наместнику Антонию, — что в первом донесении о начатии войны князь Воронцов сравнивает ее с войной 1812 года».

В самом сердце России, в Москве, и в провинции манифест вызвал большой подъем духа. Целая масса пожертвований деньгами, людьми и продовольствием обильной рекой полилась от всех сословий русского народа с разных концов нашего обширного отечества, и в особенности из коренных русских губерний. Радушный прием проходивших войск, обеспечение оставшихся семей офицеров и нижних чинов — все это было откликом на призыв императора Николая. Многочисленные произведения в стихах и прозе были посвящены свершившемуся событию, и в большинстве

147