Капитан 2-го ранга Варпаховский

себе представить то количество муки, пороха и госпитальных принадлежностей, которое он от меня требует. Что хотите вы? Я понимаю желание обеспечить себя против всяких случайностей и извиняю его от всего сердца. Но, что приятно в князе Горчакове, это то, что он, не сердясь, вникает в те мотивы, которые ему противопоставляют»¹³¹.

Не был князь Горчаков удовлетворен и в остальных обращенных к князю Меншикову просьбах¹³², но тем не менее он с полным добродушием всегда готов был уступить князю Александру Сергеевичу первое место.

Получив уведомление о непринятии государем поправок к венской ноте и увидав, таким образом, неизбежность войны, князь Михаил Дмитриевич приветствовал своего старого товарища юности следующими словами¹³³:

«Я думаю, что вы и я должны будем уничтожить это низкое вмешательство Европы. Не оставьте меня вашей помощью, и если мы на будущий год встретимся в Бургасе или около Босфора, то я кинусь в огонь и воду, как только вы того потребуете. Я серьезно верю, что вы предназначены сыграть роль Rico Dandolo. Берегите себя для этой роли!»¹³⁴.

Поистине тяжело было положение преданного всем своим существом долгу службы доброго и нерешительного князя Михаила Дмитриевича, окруженного требовательностью князя Варшавского по заготовлению запасов, эгоизмом князя Меншикова и легкостью князя Долгорукова.

139

Рыцарски отплатил он год спустя князю Александру Сергеевичу, отнимая от себя все необходимое и снабжая бедствовавшего под Севастополем командовавшего войсками, в Крыму расположенными!

ежду тем вопрос о войне и мире был разрушен турками. 27 сентября князь Горчаков получил от главнокомандующего турецкой армиии Омера-паши письмо с предложением очистить в продолжение двух недель княжества, грозя, в противном случае открытием военных действий.

В то же время было получено сообщение нашего венского посольства, что, несмотря на это, Омеру-паше послано приказание не переправляться через Дунай, а лишь ограничиться его обороной¹³⁵. После продолжительных колебаний князь Горчаков ответил турецкому главнокомандующему, что он не имеет полномочий рассуждать о мире и войне, а также об очищении княжеств.

Нападение турок ожидалось ежеминутно, и кипучая деятельность главной квартиры еще более увеличилась. «Князь Горчаков начинает суетиться», — записал Коцебу 28 сентября¹³⁶. «Князь Горчаков очень суетится, — записал он на другой день, — из-за чего сделано много бесполезных распоряжений, изнуряющих войска».

И действительно, хотя командующий войсками очень спокойно сообщал в Петербурге¹³⁷, что он не ожидает переправы Омерапаши с большей частью его армии, а лишь частные попытки иррегулярными войсками на всех возможных для переправы пунктах, но, однако, вместе с этим дал своим прикрывающим частям такую инструкцию в форме предписания, которая лишала их всякой возможности действовать сообразно с обстоятельствами и была способна сбить с толку самых решительных начальников.

«По имеющимся известиям, — сообщал князь Горчаков генералу Данненбергу¹³⁸, — и вообще, по всем вероятностям, нельзя полагать, чтобы турки перешли Дунай в значительных силах у Туртукая, Журжи или Систова. Но, однако ж, в сем последнем пункте можно ожидать переправы с несколько большими силами, нежели на прочих двух.

Если турки переправятся при Журже или около Журжи, то ген.- лейт. Соймонову с вверенным ему авангардом надлежит вступить в бой; от вашего высокопревосходительства же будет зависеть, в случае надобности, дать ему нужное подкрепление и, если признаете за полезное, принять непосредственное командование войсками, вошедшими тут в дело.

Если же переправа совершена будет турками у Туртукая, то посты донского № 34 полка и резерв оного, при Ольтенице находящийся, должны прогонять неприятеля, если перейдут только

М

140

ничтожные шайки; в противном же случае, казаки должны отступать на отряд, при Будештах расположенный; сей же последний должен действовать тогда по указаниям вашего высокопревосходительства сообразно обстоятельствам.

Что касается Систова, то хотя нельзя ожидать оттуда весьма больших сил, но, однако ж, скорее можно предполагать, что при сем пункте перейдут примерно от 5 до 6 тыс. человек. Во всяком случае ген.-лейт. Соймонову было бы невыгодно двинуться против неприятеля в сем направлении, так как при таковом движении Журжа осталась бы обнаженной от войск.

Поэтому, если турки переправятся при Систове, то ген.-лейт. Соймонову немедленно надлежит послать два дивизиона гусар с достаточным числом казаков для наблюдения за неприятелем.

Если турки переправятся только незначительными шайками, то отряд этот должен прогнать их. Но если переправившийся неприятель будет так силен, что нельзя без риска атаковать оный, то помянутому отряду следует ограничиться наблюдением за неприятелем, не вдаваясь в бой, и если он будет идти вперед, то отступать перед ним, оставаясь в таком от него расстоянии, чтобы не быть смятым, притом доносить сколь можно чаще о силе неприятеля и о направлении его, если пойдет вперед, как мне, так и ген.лейт. Соймонову.

Если из Зимницы турки направятся на Журжу, то ген.-лейт. Соймонову дать им там сражение, а ваше высокопревосходительство должны подкреплять его сообразно сказанному выше.

Но если турки пойдут в другом каком-либо направлении или останутся у Систова, то ген.-лейт. Соймонову не следует предпринимать наступательного движения вперед до моего приказания, ибо в таком случае указано будет мной общее, соображенное с обстоятельствами, движение достаточных сил для верного успеха, о каковом движении вам будет сообщено своевременно».

При этом войскам было приказано соблюдать везде самую бдительную осторожность, отнюдь не переходить Дунай и не начинать военных действий без нападения со стороны турок, «дабы не давать туркам повода впоследствии обвинять нас в начатии войны».

Данненберг в отношении левого авангарда, генерала Павлова, облек это предписание в более краткую форму: «Если бы турки вздумали переправиться на наш берег, то не завязывать с ними дела, а только не пускать их дальше»¹³⁹.

«Такое категорическое приказание, — пишет Алабин, — возмущало генерала Павлова... Как исполнить такое приказание, говорил Павлов: не завязывать дела и не пускать дальше?! Но разве возможно удержать неприятеля при таких условиях? Да к тому же, дальше какого места не пускать его: дальше Дуная, на берегу

141