2020-06-29
82
«редукции профессиональных обязанностей»
| Формулировка утверждений опросника | Слушатели 4 курса ЮИ МВД России | Сотрудники практических подразделений МИЛИЦИИ |
| Когда я чувствую усталость или напряжение, то стараюсь поскорее решить проблемы партнера («свернуть» взаимодействие) (учитывались положительные ответы) | 56,9% | 42,9% |
| Из-за нехватки времени, усталости или напряжения часто уделяю внимание партнеру меньше, чем положено (учитывались положительные ответы) | 36,2% | 60,7% |
| Бывают дни, когда мое эмоциональное состояние отрицательно сказывается на результатах работы (меньше делаю, снижается качество, случаются конфликты) (учитывались положительные ответы) | 72,4% | 64,3% |
| Я часто работаю через силу (учитывались положительные ответы) | 32,8% | 51,8% |
| Обычно я тороплю время: скорей бы рабочий день закончился (учитывались положительные ответы) | 58,6% | 48,2% |
Постоянное пребывание в таких условиях приводит к огромной потере психологической энергии и физических сил, к психосоматической усталости (изнурению) и эмоциональному истощению, вызывает повышенную раздражительность. При этом, как правило, по утверждению С.П. Безносова[37], в одних случаях преобладают снижение трудоспособности, затруднения концентрации внимания и принятии самостоятельных решений, эмоциональная неустойчивость, в других – гневливость и агрессивные тенденции.
В. Салими, ссылаясь на Б.Пелмана и Е. Хартмана, также называет эмоциональное истощение еще одним основным симптомом эмоционального выгорания, проявляющимся в ощущениях эмоционального перенапряжения, чувстве опустошенности и исчерпанности своих эмоциональных ресурсов.
Всего же Б.Пелман и Е. Хартман называют три основных симптома ЭВ - сниженную рабочую продуктивность и эмоциональное истощение (о них уже упоминалось) и деперсонализацию. При этом с деперсонализацией связывается возникновение равнодушного, негативного и даже циничного отношения к людям, обслуживаемым по роду работы. Контакты с ними становятся обезличенными и формальными, а возникающие негативные установки могут поначалу иметь скрытый характер и проявляться во внутренне сдерживаемом раздражении, которое со временем прорывается наружу и приводит к конфликтам.
Результаты диагностики уровня эмоционального выгорания с помощью методики В.В. Бойко свидетельствуют о том, что данный симптом не выявляется у курсантов и слушателей на этапе обучения в вузе МВД России, однако обнаруживается на стадии формирования у сотрудников практических подразделений ОВД.
В то же время некоторые предпосылки к развитию этого симптома, на наш взгляд, возникают уже на этапе обучения и выражаются в потере собственной профессиональной значимости. Такой вывод можно сделать, анализируя процесс осуществленной нами (и уже неоднократно упоминавшейся) исследовательской деловой игры со слушателями ОрЮИ МВД России. Хотелось бы напомнить, что при этом использовались игровые ситуации, отражающие различные аспекты служебной деятельности, являющиеся проблемными и ориентированные на ведение диалога (рисунок 1).
Данное исследование позволило выявить стереотип, который мы обозначили как стереотип “маленького человека”. Он выражается в том, что попытки высказывания и отстаивания своей точки зрения сотрудником, находящимся в роли подчиненного, расцениваются слушателями отрицательно, как неправильные действия или “слишком категоричные суждения”, которые не должны иметь место на службе в ОВД. Например, такие фразы игрока-подчиненного, как “я видел”, “по моему мнению”, “я считаю”, “я думал” и тому подобные, воспринимаются слушателями-экспертами как попытка “сделать из начальника полного дурачка” и даже как оказание психологического давления на руководителя.
Другой пример. В одной из учебных групп в процессе ведения диалога игрок-руководитель (выполнял роль начальника милиции) проявлял пренебрежительное отношение к собеседнику, изображал твердость, силу и превосходство. Он игнорировал аргументацию другого игрока по поводу того, что необходимо сделать второй приказ о награждении сотрудников отдела, тем самым, обесценивая их заслугу. Кроме того, несмотря то, что игрок-подчиненный (выполнял роль начальника отдела) апеллировал к важности поощрения сотрудников отдела и стимулирования их профессиональной деятельности, некоторые слушатели-эксперты назвали его аргументацию “недостойной”. В то же время, демонстрация игроком-руководителем неуважительного отношения к сотрудникам отдела не была отмечена слушателями-экспертами вообще.
Возникновение данного стереотипа объясняется явлением, которое известный американский психолог Ф. Зимбардо[38] называет деиндивидуализацией. Под ней понимается объективное обезличивание и нивелировка людей, поставленных в условия, когда они лишены возможности проявлять свою индивидуальность.
Существование симптомов эмоционального выгорания у сотрудников милиции свидетельствует о необходимости использования специальных психологических приемов и техник, которые снижали бы вероятность развития рассматриваемого явления.
2. Перенос своей служебной роли, профессиональных установок и стереотипов во внеслужебные взаимоотношения.
Осуществление профессиональной деятельности, как правило, приводит к усвоению специалистом определенной ролевой позиции, принятой в данной профессиональной среде. Однако личность является членом не только профессиональной, но и других социальных групп. Когда служебная роль переносится на внеслужебные сферы, где социальные ожидания и ориентации могут не совпадать с профессиональными, можно говорить о проявлении профессиональной деформации. Поведение человека в этом случае становится неадекватным обстановке и общение с ним затрудняется.
Например, у сотрудников милиции требования профессии вырабатывают наблюдательность, бдительность, критичность и аналитичность мышления. Умение сотрудников подмечать и придавать должное значение мелочам и деталям, методичность в анализе, например, при осмотре места происшествия или составлении словесного портрета являются профессионально важными характеристиками личности. Однако стремление описывать все столь же подробно и последовательно даже тогда, когда это не обусловлено ситуацией, может препятствовать бесконфликтному и полноценному межличностному общению, проявляясь, например, в бестактности по отношению к собеседникам.
3. Правовой нигилизм представляет собой осознанное игнорирование требований закона, исключающее, однако, преступный замысел. Названное проявление профессиональной деформации имеет несколько форм.
А. Правовой нигилизм как пренебрежительное отношение к требованиям закона или непринятие необходимых по закону мер. При этом на психическом уровне некоторые процессуальные предписания оцениваются сотрудником как формальные и второстепенные, а принцип целесообразности противопоставляется принципу законности.
Правовой нигилизм может выражаться в поведении как служебное бездействие. Речь идет о ситуациях, когда закон требует от работников милиции вмешательства, оказания помощи потерпевшим, пресечения преступных действий и т.д., а они этих требований не выполняют по различным причинам не преступного характера, например, из-за дефицита времени, неумения, занятости и перегрузок в работе.
Б. Игнорирование требований закона в форме псевдоактивности и имитации бурной деятельности. Это проявление профессиональной деформации может выражаться в поведении как волокита при расследовании уголовных дел, подмена профессиональной деятельности составлением разного рода бумаг, отрицание прав граждан под предлогом их собственного блага, необоснованное привлечение лиц к уголовной ответственности, грубость по отношению к гражданам, особенно задержанным за совершение правонарушений и т.д.
Психической составляющей этого признака профессиональной деформации могут быть такие особенности личности, как склонность к педантизму и устойчивость аффекта, сочетающиеся с нестандартным мышлением и нонконформностью.
В. Произвольное толкование закона. В его основе лежит такое поведение сотрудника, когда он манипулирует правовыми категориями (виновен, не виновен и др.) в зависимости от определенных обстоятельств, например, от показателей отчетности. При этом у сотрудника милиции происходит притупление чувства профессионального долга и появляется стремление пренебрегать некоторыми этическими ценностями.
О широте распространения правового нигилизма свидетельствуют результаты опроса следователей, проведенного В.А. Лазаревой (1987). Согласно этим результатам, 28,5% следователей считают возможным отступление от процессуальных норм в целях преодоления возникающих при производстве расследования трудностей; 52, 8% следователей высказались за приоритет интересов расследования над моральными требованиями; 71, 5% следователей считают полезными такие незаконные приемы “закрепления” доказательств, как повторный допрос на местности в присутствии понятых, очная ставка при отсутствии противоречий с целью удержать допрашиваемого в занимаемой позиции. Каждый второй опрошенный следователь считает возможным направить дело в суд с незначительными нарушениями, а некоторые - и при наличии незначительных сомнений в доказательности обвинения.
Зная и в целом считая справедливыми требования уголовно-процессуального закона, часть следователей считает необязятельным их исполнение. В частности, в ситуации, когда исполнение требований закона сопряжено с определенными трудностями (недостаток времени, отсутствие лиц, которых можно привлечь в качестве понятых и др.), следователь принимает решение о несоблюдении предписаний закона.
Прежде чем перейти к описанию следующего проявления профессиональной деформации отметим, что согласно официальным данным последних лет сотрудниками милиции нередко совершаются нарушения законности и служебной дисциплины. Среди них - употребление спиртных напитков на службе, грубость и бестактность в отношении граждан, незаконные административные задержания, фальсификация материалов, необоснованные отказы в возбуждении дела, искажение статистической отчетности и прочие. Названные нарушения относятся к поведенческим (социально-психологическим) проявлениям профессиональной деформации представителей милиции. В некоторых случаях они могут быть показателем действия защитных механизмов (психической защиты), выработанных в процессе выполнения профессиональной деятельности.
4. Защитные механизмы сотрудника милиции, которые приводят к развитию проявлений профессиональной деформации на уровне поведения.
В научной литературе под защитными механизмами подразумеваются специальные формы психической защиты, вырабатываемые силами Я и применяемые личностью в конфликте[39]. Конфликт может быть внутренним и представлять собой внутреннее напряжение, вызывающее тревогу, или внешним, обусловленным реальной опасностью, идущей из внешнего мира.
Результатом функционирования защитных механизмов является психологическая защита - регулятивная система стабилизации личности, направленная на устранение или сведение до минимума чувства тревоги, связанного с осознанием конфликта[40]. Принято подразделять психологическую защиту на успешную и неуспешную. Результатом успешной психологической защиты является прекращение импульсов, провоцирующих тревогу. Неуспешная оказывается не в состоянии прекратить эти импульсы и потому вызывает их постоянное повторение[41].
Мы рассмотрим защитные механизмы, которые применяет сотрудник милиции в процессе адаптации к служебной деятельности и которые способствуют развитию профессиональной деформации этого сотрудника на поведенческом уровне.
Рационализация - процесс, при помощи которого действия объясняются причинами, не только оправдывающими эти действия, но и скрывающими их истинную мотивацию[42]. Например, В.А. Лазарева (1987) рассматривает в качестве механизмов психологической защиты следователей рассуждения о несовершенстве закона и формальности его предписаний, что позволяет оправдывать их нарушение; объяснение незаконных решений интересами расследования, целесообразностью; ссылки на трудности доказывания из-за недостатка и противоречивости доказательств, по причине запирательства обвиняемого и других помех.
Необходимо отметить, что в процессе выполнения служебной деятельности действительно возникают объективные трудности и проблемы, а механизм рационализации оказывается одним из возможных способов решения этих проблем.
Вымещение представляет собой бессознательную переориентацию импульса или чувства с одного объекта на другой, более доступный. У представителей милиции вымещение может быть следствием регулярного воздействия на личность сотрудника специфичных условий несения службы, например, физических и психических перегрузок, и результатом переживаемых, в связи с этим, отрицательных эмоций. Разрядка последних может выражаться, в частности, в применении сотрудниками властных полномочий (мер пресечения, физического и психического принуждения и др.) тогда, когда в этом нет объективной необходимости; в использовании физической силы к лицам, не совершившим никакого преступления; в словесном оскорблении задержанных и содержании их под стражей без законных оснований и др.
Другая защитная техника представляет собой изоляцию индивида от какого-то события, или препятствие тому, чтобы оно стало частью значимого для него опыта[43]. У представителей милиции изоляция может выражаться, например, в сокращении общения с людьми других профессий, в сужении коммуникативных связей в целом и снижении коммуникативных способностей. Использование этого защитного механизма вызвано тем, что сотрудники часто ощущают на себе влияние семьи и друзей, основанное на отрицательном имидже органов внутренних дел, а также возможным состоянием дезадаптированности во время пребывания вне системы и ее специфических традиций. Они нередко становятся объектом ненависти и нападок членов общества, которым призваны служить. В результате у сотрудников милиции появляется тенденция к отчуждению от общества. Самоизоляция используется при этом как механизм, устраняющий психологический дискомфорт, вызванный указанными причинами.
В дальнейшем применение этого защитного механизма может привести к тому, что профессиональные интересы начинают подчинять себе все другие, круг интересов и потребностей, не связанных с профессиональной деятельностью, сужается и упрощается. Служебная деятельность и все связанное с ней становится единственно важной для личности сферой активности.
По мнению В.С. Медведева (1996), самоизоляция может принимать форму “трудоголизма” - страстной увлеченности деятельностью и постоянной потребности в ее выполнении и профессиональном фанатизме. Феномен “трудоголизма”, в свою очередь, способствует возникновению симптомов “эмоционального сгорания”: состояния изнеможения и истощения с ощущением собственной бесполезности, возможной неудовлетворенности в профессиональной деятельности, агрессивных тенденций (раздражительности, напряженности, тревожности, беспокойства). Эти симптомы проявляются на фоне психосоматического недомогания - учащенного сердцебиения, одышки, желудочно-кишечных расстройств, головных болей, пониженного давления и нарушений сна. Усиливаются тенденции злоупотребления химическими агентами - табаком, кофе, алкоголем, “чифиром”.
Без использования психологической защиты в сложных и экстремальных условиях деятельности невозможны саморегуляция и самосохранение личности сотрудника. Однако, интенсивное и постоянное функционирование некоторых защитных механизмов, выработанных в процессе несения службы, является проявлением профессиональной деформации.
5. Отдельные качества личности, например, чрезмерно выраженная подозрительность сотрудников милиции по отношению к окружающим людям.
Так, согласно Г.Г. Романовичу, В.И. Батюку и В.С.Медведеву (1988; 1996), подозрительность развивается из профессионально важного качества личности - бдительности.
В связи с тем, что в процессе выполнения служебных обязанностей блюститель порядка часто сталкивается с обманом, коварством и лицемерием, у него могут выработаться повышенная критичность и излишняя бдительность (психическая составляющая). Интенсивное влияние профессионального опыта порой приводит к утрате веры в людей, готовности подозревать окружающих в совершении неблаговидных действий и злостном умысле, побуждает видеть в каждом заподозренном преступника.
Склонность к подозрительности, как правило, развивается из таких личностных характеристик, как реалистичность суждений и поступков, скептицизм и неконформность[44], которые при умеренной выраженности определяют успешность в выполнении служебных функций. На поведенческом уровне чрезмерно выраженная подозрительность приводит к тенденциозности и шаблонности в профессиональной деятельности.
Рассмотрение перечисленных проявлений представляет собой вторую часть характеристики явления профессиональной деформации личности сотрудников милиции. Воздействие факторов, способствующих развитию профессиональной деформации на личность специалиста, и возникновение проявлений профессиональной деформации делает актуальными вопросы профилактики этого явления в подразделениях ОВД.
