Влияние COVID-19 на ТЭК в мире и в России

Уже очевидно, что глобальный кризис, вызванный распространением коронавирусной инфекции COVID-19 - это не обычный циклический спад, а шок, способный привести к серьезному изменению организации мировой экономики, общественного устройства и энергетических рынков. Он, видимо, станет самой глубокой экономической рецессией со времен Великой депрессии 1930-х гг. Для отраслей ТЭК коронакризис наносит тройной удар:

1) непосредственное воздействие коронавируса на работников предприятий ТЭК и устойчивость работы предприятий;

2) последствия от разного рода ограничительных мер по борьбе с коронавирусом, ведущие с одной стороны к сбоям в цепочках поставок, а с другой - к резкому спаду экономической активности и сокращению спроса на энергоресурсы;

3) спровоцированная падением спроса жесткая ценовая конкуренция и, как следствие, резкое падение цен.

В свою очередь, в России отрасли ТЭК быстро ретранслируют это радикальное изменение конъюнктуры внешних рынков и падение экспортных доходов в сокращение бюджетных платежей, инвестпрограмм и заказов смежным отраслям, что может привести к дополнительному снижению ВВП страны (помимо непосредственного влияния коронавируса и ограничительных мер для борьбы с ним) на 5-13% в 2020 г. в зависимости от сценария.

Нефтяная отрасль

Падение спроса на нефть из-за распространения COVID-19 и введения ограничительных мер для борьбы с ним в сочетании с жесткой ценовой войной между производителями привели к тяжелейшим последствиям для нефтяных рынков – похоже, сейчас разворачивается наиболее глубокий кризис за всю историю мировой нефтяной промышленности.

Небывалое сокращение спроса на нефть при избытке ее предложения привело к колоссальному дисбалансу, с которым участникам рынка прежде еще не приходилось сталкиваться, что вызвало рекордное падение цен. С января до середины апреля 2020 г. цена Brent упала в 3,5 раза, а фьючерсы на WTI впервые за всю историю биржевых торгов продавались по отрицательной цене, наглядно демонстрируя уязвимость современной системы ценообразования.

Ситуацию на рынке изрядно осложнили взаимоотношения между производителями нефти. Однако, экстраординарное падение спроса и цен заставило производителей сесть за стол переговоров. Итог – договоренность о сокращении добычи на два года между странами ОПЕК+ (в том числе на 8,2 млн барр./сут. в среднем по 2020 г.) и, впервые в истории, странами, не вхо-дящими в коалицию (США, Канада, Бразилия и пр. о намерении сократить добычу на 5 млн барр./сут., хотя никаких жестких обязательств эти страны не взяли).

Оговоренные объемы сокращения примерно соответствует текущим оценкам снижения спроса в среднем за год, однако, объема сокращения должно хватить для того, чтобы хранилища не переполнились и цены не ушли в отрицательную зону, но не более, а для успешной реализации соглашения необходима слаженная работа всех участников рынка. Невыполнение заявленных объемов снижения добычи может привести к затовариванию рынка и переполнению нефтяных хранилищ по всему миру, а, значит, и к дальнейшему снижению цен.

Фактически, соглашение позволило избежать самого худшего сценария, однако отнюдь не гарантирует быстрой стабилизации рынка. Во всех сценариях цены в 2020-2021 гг. не вернутся на докризисный уровень и будут находиться в диапазоне 16-30 долл./барр. в зависимости от скорости восстановления спроса и строгости соблюдения соглашения о сокращении добычи.

В краткосрочной перспективе основным фокусом нефтяных компаний во всем мире станет радикальное сокращение затрат и консервация части фонда скважин на фоне принятых обязательств по квотам и под давлением низких цен. Глобальные инвестиции в добычу в 2020-2021 г. снизятся на 45%, что в дальнейшем может быть чревато кризисом недоинвестированности, нехваткой нефти на рынке и очередным ценовым циклом.

Российские производители вполне конкурентоспособны на мировом рынке, но агрессивная ценовая война пока ведет к падению цены Urals до уровня, при котором доходы бюджета практически обнуляются, новые проекты становятся нерентабельными, а действующие будут работать на грани рентабельности. Кроме того, отрасль должна осуществить беспрецедентное по скорости и глубине сокращение добычи. Как провести это сокращение с наименьшими потерями для будущей добычи, для компаний и для бюджета (и сделать это быстро)? Для решений этой сложнейшей задачи потребуется экстренная адаптация или временное замораживание существующего регуляторного режима.

Для России сложившаяся на нефтяном рынке ситуация означает радикальное сокращение доходов от экспорта – как выручки компаний, так и бюджетных поступлений. Выполненные расчеты демонстрируют, что даже в самом оптимистичном сценарии доходы от экспорта нефти снизятся в два с половиной раза по сравнению с докризисным сценарием, однако, вполне возможны и более негативные сценарии с падением до-ходов бюджета в 4-10 раз в 2020 г. Пессимистический сценарий, подразумевающий снижение мирового спроса на 11 млн барр./сут. и несоблюдение квот на добычу, может привести российскую нефтяную отрасль к порогу безубыточности для действующих проектов и практически лишить бюджет поступлений от НДПИ и экспортной пошлины.

Газовая отрасль

Газовая отрасль пострадала от падения спроса в меньшей степени, чем нефтяная. Спрос на газ сокращается в основном в промышленности и в коммерческом секторе. В электроэнергетике его динамика в первую очередь зависит от особенностей национального регулирования и структуры мощностей. В целом можно говорить о 3-5% сокращении среднегодового мирового спроса на газ.

В целом для мира это, вероятно, пройдет без таких катаклизмов, как на нефтяном рынке, однако на европейском газовом рынке сильное падение спроса в 2-3 кварталах на фоне высокого заполнения ПХГ могут спровоцировать ситуацию, схожую с нефтяным. Основная интрига будет в том, кто сократит поставки – производители сетевого газа или СПГ, и будут ли они делать попытки договориться о скоординированном сокращении предложения для поддержания цен, по аналогии с ОПЕК+, или применять весь арсенал методов неэкономической конкуренции.

В качестве кратко- и среднесрочных последствий, безусловно, существует значительный риск изменения сроков реализации текущих проектов (новые трубопроводы, заводы СПГ, газохимические производства) из-за срыва графика поставок оборудования и карантина рабочей силы. Коронакризис вероятно приведет к корректировке инвестиционных программ, заморозке и полной отмене части новых, в особенности капиталоемких, проектов. Возможны изменения в подходе финансового сектора к финансированию газовой отрасли - крупным проектам будет сложнее получить необходимое банковское финансирование в пост-коронавирусном мире (если только они не имеют мощной государственной поддержки).

В целом, вся контрактная модель может начать фундаментальные изменения: от пересмотра текущих соглашений до невозможности заключения новых долгосрочных контрактов. У азиатских импортеров уже появились прецеденты с объявлением форс-мажора и неисполнением контрактов на закупку партий СПГ. Ранее прецеденты по неисполнению контрактов, в основном, были связаны с такими экстраординарными ситуациями, как военные действия и т.п.