Система судебных органов в период кантонного управления

          

  Необходимо отметить, что особенности осуществления правосудия в башкирском крае в дореволюционной России не являлась до сих пор предметом исследования со стороны правоведов. Имеется всего одна работа Ф. А. Ишкулова, посвящённая подготовке и проведению в крае во II половине XIX судебной, земской, городской, полицейской и судебно-административной контрреформы. Отдельные аспекты рассматриваемой нами вопроса имеются в монографии дореволюционного исследователя Д.П. Никольского «Башкиры»

Ф.А. Ишкулов отмечает, что «судебная система Башкортостана была приспособлена к системе управления и состояла из специальных (военно-кантонных) и общих (гражданских) судов. При этом некоторые гражданские дела были отнесены к подсудности местных башкирских и шариатных судов»[11].Специальная (военно-кантонная) судебная система включала в себя военно-административные судебные органы и военные суды.

К военно-административным судебным местам относились органы управления кантонов и юрт, наделённые военной, судебной и административно-полицейской властью. Кроме того, юртовые (волостные) старшины, кантонные начальники, попечители округов, командующий Башкирским войском и военный губернатор были наделены военной и судебно-административной властью не только в отношении военнослужащих башкир и мишарей, но и гражданского населения. В башкирских и мишарских кантонах они заменили все органы гражданской администрации и суда, созданные по «Учреждению для управления губернией» 1775 года.

Судебная власть юртовых старшин по делам гражданского населения примерно соответствовала власти нижних расправ, кантонных начальников – становых приставов, попечителей – земских исправников, командующего Башкирским войском – уездного суда, генерал-губернатора края – палат уголовного и гражданского суда. В отношении военнослужилых башкир и мишарей, командующий башкирским войском был наделён властью начальника регулярной дивизии, а генерал-губернатор края – командира отдельного корпуса.

Ф.А. Ишкулов показывает, что «к военным судам относились различного рода временные или постоянные военно-судебные комиссии в городах, крепостях, войсковых частях, а также Оренбургский и Уральский войсковые суды. Все они были судами первой инстанции и состояли обычно из нескольких кадровых офицеров во главе с презусом или обер-аудитором (председателем суда). Дела в военных судах решались в коллегиальном порядке на основе военно-уголовных законов империи»[12].

Право конфирмации (утверждения) и апелляции приговоров, вынесенных военными и военно-административными судебными учреждениями края, имели:

- командующий Башкирским войском на правах начальника дивизии;

- военный губернатор на правах командира Отдельного оренбургского корпуса (в мирное время) или на правах главнокомандующего армией (при объявлении в губернии военного положения);

- аудиториатский департамент военного министерства – высшая инстанция по конфирмации и апелляции приговоров военных судов империи, наконец, сам император.

Оренбургский военный губернатор, занимавший одновременно все высшие военные и гражданские посты, по существу был полновластным хозяином края. Военный губернатор одновременно занимал должности главного начальника края (ему был подчинен гражданский губернатор), наказных атаманов Оренбургского и Уральского казачьих войск, командующего Башкирским иррегулярным войском (до 1834 года) и верховного правителя казахов.

 Не довольствуясь и без того почти неограниченными полномочиями, военный губернатор нередко прямо законодательствовал от имени государства, что подтверждается целым рядом примеров из практики его деятельности в Башкортостане. Так, например, 30 марта 1800 года военный губернатор края своим распоряжением передал все уголовные дела башкир и мишарей из-под юрисдикции гражданских судов в исключительную подсудность военно-судебных учреждений, а дела по «ссорам» и мелким правонарушениям – в подсудность военно-административных органов и должностных лиц кантонов и юрт. В дальнейшем даже гражданско-исковые дела башкир и мишарей были изъяты из подсудности гражданских судов края. Таким образом, до отмены кантонного управления все уголовные и подавляющая часть гражданских дел башкирского и мишарского населения края рассматривалась только в военно-судебных и военно-административных учреждениях.

«В 1834 году вместе созданием Башкиро-мещерякского войска было учреждено еще одно отделение войскового суда в Уфе. При этом башкиры и другие «инородцы» края по всем уголовным делам судились не по месту совершения преступления, как было до этого, а в любом из постоянных войсковых судов «по удобству» в городах Уфе, Оренбурге им даже отдалённом Уральске»[13].

Таким образом, острие военно-уголовной политики царского правительства было направлено, прежде всего, против башкир, татар, мишарей и других «инородцев».

Общая (гражданская) судебная система состояла из: а) уездных судов; б) городовых магистратов и ратуш; в) палат уголовного и гражданского суда Оренбурга, т.е. из сословных судебных органов. Кроме того, существовала сеть специальных судебных учреждений, Оренбургский губернский совестный суд (орган по уголовным и гражданским делам безумных, больных неизлечимых болезнью, несовершеннолетних и др.), губернская дворянская опека, сиротские, словесные и коммерческие суды, а также так называемая Оренбургская посредническая контора по полюбовному соглашению (специальный орган по размежеванию башкирских земель и разрешению споров о них). Над всеми общими судебными органами края стоял Правительствующий Сенат с его судебными департаментами как высшее апелляционное и ревизионно – надзорная инстанция общих судов империи.

Общие суды края почти ничем не отличались от однотипных судов в других губерниях России. Разграничение подсудности между общими судами края носило весьма условный характер, т.к. круг уголовных и гражданских дел, в общем-то, не был очерчен. Дела бесконечно перекочевывали из одной инстанции в другую, зачастую вновь возвращались в первую инстанцию, откуда опять начинали долгий путь вверх по тем же инстанциям, что приводило к неописуемой судебной волоките.

«Следует также отметить, что состав общих судов формировался только из числа русских дворян, помещиков, чиновников и купцов. Даже верхушка «инородцев», ни на какие судебные должности не допускалась (за исключением должностей переводчика и духовных лиц при судах). В то же время все общие органы губернии были наделены правом пересмотра и окончательного решения всякого дела, решённого любой инстанции шариатных судов»[14].

К шариатным судам относились суды мусульманского духовенства в башкирских, татарских и мишарских аулах и юртах, а также Оренбургское мусульманское Духовное собрание. В рассматриваемый период существовали и местные, так называемые народные суды башкир, узаконенные царским правительством. Они представляли собой третейские суды и состояли из выборных чинов юрт и кантонов, а также духовных лиц и старейшин – аксакалов. В кантовой период народные суды не играли большой роли, т.к., по всем преступлениям и большинству гражданских дел действовал военный либо общий суд.

Кантонная реформа несколько ограничила деятельность мусульманского духовенства в судебной деятельности. Судьями могли быть только «указные» муллы (утверждённые Сенатом или генерал-губернатором). Суды состояли только при мечетях. Они рассматривали дела:

- связанные с семейно-брачными отношениями;

- о наследовании и разделе имущества;

- мелкие ссоры;

- мелкие проступки духовенства;

- религиозные проступки мусульман;

- споры о записях в метрическую книгу.

Таким образом, военно-судебная политика ущемляла в правах башкир, мишарей,татар.
4. Причины и значение отмены кантонного управления

 

Введение кантонной системы было равнозначно для башкир-вотчинников, незнавших крепостничества, установлению феодально-крепостнического режима.

Причины и значение кантонной системы управления заключается в следующих моментах:

1. Военная регламентация всех сторон жизни и засилье военных чинов мешали естественному развитию башкирского общества, отуча­ли людей от самостоятельного мышления, творчества, лишили послед­них остатков самоуправления. Им запрещали выходить на кочевки, насильно заставляли пахать землю и сеять хлеб, там, где основу хозяй­ства составляло скотоводство. Одновременно башкир заставляли пере­страивать жилища и деревни по типу русских, ставить «русские» воро­та и складывать русские печи. Меры прогрессивные, но принудитель­ные и несвоевременные. Так среди башкир из-за неправильного поль­зования такими печами от золы и пепла распространяется глазная бо­лезнь.  Позднее, в начале XX века, известный краевед  В. И. Филоненко писал: «Эта мрачная эпоха кантонного управления не прошла бес­следно для башкир. Она принесла им громадный вред, убив в них мно­гие хорошие черты и привив дурные. Насильственное воздействие на характер башкир убило в них, прежде всего всякую самостоятельность, приучила их к жизни и работе под опекой из-под палки, по чужой воле. Энергия и самостоятельность народа были подорваны»[15]. Говорят, что до эпохи кантонов у башкир процветало скотоводство; среди них были богачи, которые обладали целыми тысячами и более голов скота. Во время же кантонного управления скотоводство так упало, что до сих пор не может поправиться. Таким образом, башкирский народ был ис­порчен тем, что ему хотели привить другую, несвойственную ему культуру, хотели сделать его иным, чем он всего естественнее мог быть, т.е. скотоводством, нарушили постепенно его развитие. Отсюда произошла такая метаморфоза: один из самых беспокойных, энергич­ных и воинственных народов в древности превратился с течением времени в народ недеятельный, морально дряблый и ленивый.

2.Есть и вторая сторона медали. А.З. Асфандияров отмечает, что «превращение башкир в одно сословие с едиными правовым положением, управлением, функциями и обязанностями сплачивало и укрепляло их национальное самосозна­ние, усиливало чувство этнической судьбы, общности. Именно в это время усилиями всего башкирского населения в Оренбурге отстроился Караван-Сарай по проекту архитектора А.П. Брюллова. Сбор денег в 30-е годы среди башкирского населения провел мулла Давлетов. Сам  Караван-Сарай отстроился самими башкирами, как гостиница для приез­жающих в губернский город башкир. Строительство завершилось в 1846 году. Но вскоре Караван-Сарай был занят губернатором. В пер­вые годы Советской власти здесь помещался первый башкирский педа­гогический техникум. С образованием Оренбургской области в здании расположились городские административные органы. На сегодняшний день вопрос о полной передаче этого культурного и исторического па­мятника его творцу и хозяину окончательно не разрешен»[16].

 Ко времени кантонного режима относится открытие Неплюевского военного училища (1824 г.). Через 20 лет оно преобразуется в кадетский корпус, который готовил не только русских, но и башкир­ских, казахских, татарских офицеров.

Но в целом кантонная эпоха оказалась тяжким бременем для на­рода. После отмены кантонной системы управления, порожденные ей безынициативность, отсутствие интереса к хозяйственной жизни еще долго не давали башкирам, приравненным к крестьянскому сословию освоить земледелие. Ко времени отмены крепостничества и перехода к капитализму наблюдается резкое обнищание башкирского населения в следствии потери земель и уменьшения скота. Это не могло не поро­дить различных проявлений социального протеста, нередко выражав­шихся в форме преступлений. Как отмечает профессор Д.Ж. Валеев Д.Х. Д.П.Никольский о конокрадстве среди башкир писал следующее: «Усиление конокрадства в последнее время,объясняется переходом башкир из военно-казачьего положения введение гражданского ведом­ства»[17].

Кантонная реформа привела к размежеванию населения края на две части по их национальной принадлежности и новому сословию правовому положению: а) на военно-служилое сословие (башкир, ми­шарей, оренбургских, уральских казаков); б) припущенников и русских крестьян, оставшихся податным населением.

Делению населения края на военнослужилое и податное сосло­вие соответствовало и управление, разделенное на две системы: а) специальное (военно-кантовое) для башкир и мишарей; б) общее (гражданское для всего остального населения).

Все это свидетельствовало о том, что новая система управления являлась важным средством продолжения феодально-колониальной политики русского царизма в крае в целом, относительно коренного населения в первую очередь башкир.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Введением кантонной системы управления царское правительство достигло поставленных целей. Оно установило военно-полицейский режим в крае, добилось тем самым утверждения «духа покорности и повиновения» в самых беспокойных обществах – башкирском, мишарском и казацком, сумело использовать их силы для охраны юго-восточных рубежей империи и участия во всех войнах царской России, а также дальнейшего укрепления своей власти во всем Урало-Поволжье. Все это свидетельствовало о том, что новая система управления являлась важным средством продолжения феодально-колониальной политики русского царизма в крае в целом, относительно коренного населения в первую очередь башкир.

 «Помимо этого, принял целый ряд специальных мер в отношении Башкортостана, которые сдерживали процесс разложения и кризиса феодально-крепостнических отношений. Из них наиболее важны по своим последствиям: а) создание в 1788 году Уфимского мусульманского Духовного собрания во главе с муфтием, являвшегося не только религиозным органом всех мусульман России, но и судебным органом по разрешению шариатных дел; б) создания в 1796 году Оренбургского генерал – губернаторства с неограниченными полномочиями военного губернатора; в) указ от 27.07.1797 года о генеральном межевании башкирских земель»[18]. Суть этих задач:

1) умиротворение края – подавление сопротивления башкир военно-полицейскими мерами и приведение их к полной покорности, а также исключение в будущем возможности совместного выступления трудящихся масс против социального и национального угнетения;

2) освоение и введение в хозяйственный оборот России огромных, но малоосвоенных и слабозаселённых земель;

3) организация охраны юго-восточных границ империи силами башкир и создание плацдарма для завоевания в будущем Среднеазиатских ханств;

4) «обрусение» Башкортостана и превращение его во внутреннюю область России.

Введение особого военно-кантонного управления было логическим следствием многовековой колонизаторской политики царизма в отношении Башкортостана; решительной попыткой самыми жёсткими военно-политическими мерами навсегда усмирить башкир, оказывавших в течение последних двух столетий отчаянное сопротивление его колонизаторским устремлениям.

Образованные кантоны не имели особых наименований и различались только порядковым номером. Они были образованы на основе территориального (уездного), а не родоплеменного (волостного) принципа.

С переводом в военное сословие жизнь мишарей и башкир стала строго регламентированной: ограничилась свобода перемещений, даже в пределах Башкортостана, что нанесло серьёзный удар по скотоводству. Отпуск в другие уезды и губернии для промыслов осуществлялся по единым правилам, утвержденным в 1835 году генерал – губернатором Перовским.

Сущность новой системы управления краем заключалась, прежде всего, в том, что ставила «беспокойных» башкир под жёсткий надзор военно-полицейских органов, создавала для них особый военно-правовой режим жизни. Это, по мысли правительства, должно было окончательно «умиротворить» Башкортостан, исключить в будущем возможность восстаний и выступлений башкир против политики колонизации края и захвата их земельных богатств.

.

 

 

    СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Асфандияров А.З. Башкирия в период кантонного управления: Автореферат / к.д., проф. А.З.. Асфандияров., перераб. – 1969. С.3.

2. Асфандияров А.З. Хозяйство башкир первой половины XIX в. / Книга.: Страницы истории Башкирии. Уфа. 1974. С. 34.

3. Валеев Д.Ж. Очерки истории общественной мысли Башкортостана: Монография / к.и.н. Д.Ж. Валеев., перераб., Уфа. 1995. С. 92

4. Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.

5. Ишкулов Ф.А. Судебно-административная реформа в Башкортостане: Монография / к.и.н. Ф.А.Ишкулова. Уфа. 1994. С. 152.

6. Никольский Д.П. Башкиры: Исследование / Д.П.Никольский., перераб.Уфа. 1899. С. 99.

 

 

 

[1] Асфандияров А.З. Башкирия в период кантонного управления: Автореферат / к.д., проф. А.З.. Асфандияров., перераб. – 1969. С.3.

 

[2] Ишкулов Ф.А. Судебно-административная реформа в Башкортостане: Монография / к.и.н. Ф.А.Ишкулова. Уфа. 1994. С. 152.

 

[3] Никольский Д.П. Башкиры: Исследование / Д.П.Никольский., перераб.Уфа. 1899. С. 99.

 

 

[4] Валеев Д.Ж. Очерки истории общественной мысли Башкортостана: Монография / к.и.н. профессор Д.Ж. Валеев., перераб., Уфа. 1995. С. 92

 

[5] Никольский Д.П. Башкиры: Исследование / Д.П.Никольский., перераб.Уфа. 1899. С. 99.

 

 

[6] Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.

 

[7] Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.

 

[8] Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.

 

[9] Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.

 

[10] Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.

 

[11] Ишкулов Ф.А. Судебно-административная реформа в Башкортостане: Монография / к.и.н. Ф.А.Ишкулова. Уфа. 1994. С. 152.

 

[12] Ишкулов Ф.А. Судебно-административная реформа в Башкортостане: Монография / к.и.н. Ф.А.Ишкулова. Уфа. 1994. С. 152.

 

[13] Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.

 

[14] Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.

 

[15] Никольский Д.П. Башкиры: Исследование / Д.П.Никольский., перераб.Уфа. 1899. С. 99.

 

[16] Асфандияров А.З. Хозяйство башкир первой половины XIX в. / Книга.: Страницы истории Башкирии. Уфа. 1974. С. 34.

 

[17] Валеев Д.Ж. Очерки истории общественной мысли Башкортостана: Монография / к.и.н. профессор Д.Ж. Валеев., перераб., Уфа. 1995. С. 92

 

[18] Еникееев З.Н. История государства и права Башкортостана: Учебник «Китап» Уфа. 2007. С.183.