2020-06-29
67Козлова Валентина, ПОЭД-11
Подготовка следователем материалов для судебно-психиатрической экспертизы
Типичные вопросы следователя для судебно-психиатрической экспертизы
И типичные ошибки
1. Нередко следователь ставит перед комиссией экспертов вопрос: «Какие индивидуально-психологические особенности обвиняемого способствовали совершению преступления?»
Согласно ч. 2 ст. 73 УПК РФ, установление обстоятельств, способствовавших совершению преступления, в том числе — обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого (п. 3 ч. 1 ст. 73 УПК РФ), относится к компетенции следственных и судебных органов. Поэтому ответ на данный вопрос не входит в компетенцию эксперта-психолога, который может лишь выявить у обвиняемого наличие определенных индивидуально-психологических особенностей. Дальнейшие же выводы должны делать следователь и суд.
2. Частой ошибкой следователей при назначении КСППЭ лиц, покончивших с собой, является вопрос: «Могло ли данное лицо в момент совершения самоубийства осознавать значение своих действий и руководить ими?»
Здесь имеет место симбиоз модифицированной формулы невменяемости и экспертизы суицидентов. Ответ на данный вопрос не раскрывает причинной связи психического состояния лица, покончившего жизнь самоубийством, с действиями обвиняемого (ст. 110 УК РФ — доведение до самоубийства). Нарушения осознания своих действий могут зависеть и от хронического психического расстройства, никак не связанного с действиями обвиняемого. В ряде случаев утвердительный ответ на данный вопрос может маскировать искомую причинную связь, давая защитнику обвиняемого возможность отрицать сам факт противоправного поведения (жестокого обращения с будущим самоубийцей, систематическое унижение его личного достоинства), аргументируя это тем, что данные факты существовали только в воображении потерпевшего. В других случаях вопрос о вменяемости субъекта ставится при назначении посмертной ЕСППЭ, когда обвиняемый прибегает к суициду, однако никаких материалов по версии самоубийства следователь не предоставляет, отчего проведение такой экспертизы не представляется возможным. Если факт смерти не квалифицирован юридически как самоубийство, то выводы психолога могут носить вероятностный характер, затрагивая только описание особенностей личности погибшего субъекта и его психологического состояния, предшествующего смерти. Вне компетенции эксперта-психолога остается решение вопроса об инсценировке суицида.
3. Иногда имеют место назначения КСППЭ с постановкой вопроса: «Соответствует ли психическое развитие подэкспертного конкретному паспортному возрасту?»
Здесь интерес следователей обусловлен требованиями части 3 ст. 20 УК РФ. Она гласит, что несовершеннолетний, достигший возраста уголовной ответственности, не подлежит уголовной ответственности, если он «вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими». Нужно отметить, что ответ на данный вопрос свидетельствует о недостаточной профессиональной квалификации эксперта. Вот что сообщает в «Информационном письме», адресованном руководителям государственных экспертных судебно-психиатрических учреждений субъектов РФ директор государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского академик РАМН Т. Б. Дмитриева: «Вопрос о соответствии психического развития (или «психологического возраста») несовершеннолетнего его паспортному возрасту не вытекает из формулы ч. 3 ст. 20 УК РФ и не является методологически корректным. Ответить на него точно вообще невозможно, так как в возрастной патологии нормы имеют не количественный, а качественный характер и относятся к возрастным периодам, охватывающим несколько лет…, а не к конкретным календарным возрастам внутри периода. При наличии у несовершеннолетнего клинически выраженного психического расстройства дать ответ на этот вопрос тем более нельзя, поскольку при психической патологии психическое развитие качественно отличается от нормального и не может соответствовать каким-либо возрастным нормам»
4. В последние годы существенно возрос интерес следователей и судей к психологическим аспектам поведения обвиняемых в процессе ведения следственных действий. Наиболее часто при этом на разрешение КСППЭ ставятся вопросы о наличии психологического давления на подследственного в период, предшествующий даче показаний, и во время их дачи. Как утверждает И. Н. Сорокотягин, объектом комплексной экспертизы здесь «является способность допрашиваемого осуществлять право на защиту, когда после допроса, зафиксированного на магнитофонную или видеомагнитную ленту, последний заявляет, что давал показания под психологическим давлением». Более верным по данному вопросу представляется мнение юридических психологов И. А. Кудрявцева, О. Ф. Савиной, М. В. Морозова: «Психолог может определить наличие дизрегулирующего влияния эмоционального состояния подэкспертного в период проведения следствия, если в материалах дела содержатся достаточные сведения, позволяющие сделать такой вывод. Однако психолог не должен оценивать наличие или отсутствие давления со стороны следствия, устанавливать причины изменения показаний и противоречий в них, это относится к компетенции правоприменительных органов».
5. Типичные ошибки при формулировке вопросов о состоянии аффекта:
В связи с изменениями Уголовного кодекса, модифицирующими юридическое значение судебно-психологического экспертного определения аффекта у обвиняемых и подсудимых, теряет свое значение вопрос судебно-следственных органов «о наличии у подэкспертного в момент совершения инкриминируемых ему действий состояния физиологического аффекта или иного эмоционального состояния, оказавшего существенное влияние на его сознание и поведение».
Формулировка данного вопроса была связана с двояким использованием понятия «сильное душевное волнение» в отмененном УК РСФСР. Сильное душевное волнение у обвиняемого, наступившее в ответ на противоправные действия потерпевшего, без признака внезапности, выступало как смягчающее ответственность обстоятельство (ст. 38, п. 5 УК РСФСР), и обычно определялось на основании экспертного заключения психолога о наличии эмоционального состояния, оказавшего существенное влияние на сознание и поведение преступника. Внезапно наступившее сильное душевное волнение в ответ на противоправные действия потерпевшего служило квалифицирующим признаком состава преступления по ст. 104 и 110 УК РСФСР и, как правило, устанавливалось на основании экспертного судебно-психологического заключения о наличии у обвиняемого в момент совершения правонарушения состояния физиологического аффекта.
В действующем с 1 января 1997 г. У К РФ, как показано выше, аффект (сильное душевное волнение) используется только как квалифицирующий признак, и включает в себя как физиологический аффект и его варианты, так и эмоциональные состояния, оказывающие существенное влияние на сознание и поведение, т.е. ограничивающие возможность осознания подэкспертным лицом значения своих действий и их произвольной волевой регуляции и контроля.
6. Типичные ошибки при формулировке вопросов по делам об изнасиловании:
«Оказали ли индивидуально-психологические особенности потерпевшей существенное влияние на ее поведение в криминальной ситуации?»
Вопрос является неполным, поскольку, как было показано выше, существенное влияние, ограничивающее возможность подэкспертной полноценно осознавать ситуацию и осуществлять волевую регуляцию и контроль своего поведения, т.е. оказывать сопротивление, могут оказывать не только личностные факторы, но и уровень психического развития, и эмоциональное состояние потерпевшей. Поэтому данный вопрос может быть вынесен в постановление или определение в качестве дополнительного к основному вопросу, но в качестве самостоятельного он будет явно недостаточен для экспертного заключения.
7. Типичные ошибки при формулировке вопросов по делам о самоубийстве.
Ø «Находился ли подэкспертный в период, предшествовавший смерти, в психическом состоянии, предрасполагающем к самоубийству?»
С точки зрения современных научных представлений психологии, ответ на данный вопрос является тавтологией - если был факт самоубийства, то этому должно было предшествовать какое-либо психическое состояние, являющееся условием принятия решения (в результате длительного обдумывания, или эмоциональное, импульсивное) покончить с собой. Более того, между психическим состоянием человека и самоубийством как действием, поступком, существует только вероятностная связь - не существует таких психических состояний, которые неизбежно приводили бы к суициду. В любом кризисном состоянии один человек расположен к аутоагрессии, другой - к внешней агрессии, третий - к поиску конструктивных путей выхода из сложившейся ситуации и т.п. Иными словами, количество вариантов личностного реагирования на конфликтные и фрустрирующие воздействия, даже при наличии суицидальных мыслей и намерений, достаточно большое. Поэтому трудно оценивать какое-либо психическое состояние человека как предрасположение к самоубийству.
Довольно часто ошибки при назначении экспертизы связаны с постановкой вопросов, хотя в целом и входящих в компетенцию экспертов-психиатров или психологов, но не имеющих юридического значения именно в рассматриваемом предметном виде экспертизы:
Ø «Мог ли потерпевший в момент совершения самоубийства осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими?»
Этот вопрос представляет собой механический перенос формулы невменяемости в экспертизу по факту самоубийства. Данная формула юридически значима только в отношении обвиняемых, и ответ на нее в отношении другой процессуальной фигуры - лица, покончившего жизнь самоубийством, никаким образом не раскрывает вопрос о причинной связи его психического состояния с действиями обвиняемых. Насилие, жестокое обращение или систематическое унижение личного достоинства могут обусловить развитие психогенного психического заболевания, которое, достигая психотического уровня, будет препятствовать суициденту осознавать значение своих действий и контролировать их, в то же время непонимание своих суицидальных действий может зависеть и от хронического душевного заболевания, абсолютно не связанного с какими-либо действиями обвиняемых. Кроме того, во многих случаях утвердительный ответ на этот вопрос может затушевывать искомую причинную связь, давая возможность защите обвиняемого отрицать и сам факт насилия, жестокого обращения или унижения, аргументируя это тем, что эти факты существовали только в воображении душевнобольного, не понимающего, что происходит вокруг.
Формулировка данного вопроса корректна только в тех ситуациях, когда лицо, пытавшееся покончить жизнь самоубийством, является одновременно и обвиняемым в преступлении, связанным с его суицидальной попыткой. Например, военнослужащий совершает незавершенный суицид (остается в живых) и обвиняется в членовредительстве; женщина совершает расширенное самоубийство - при суицидальном акте лишает жизни и своего ребенка (или детей).
Ø «Какие индивидуально-психологические особенности подэкспертного могли оказать существенное влияние на его поведение в момент совершения самоубийства?»
Вопрос также представляет собой механический перенос, поскольку имеет юридическое значение в отношении обвиняемых (см. гл. 6). Как правило, под существенным влиянием индивидуально-психологических особенностей на поведение имеется в виду ограничение способности адекватно осознавать окружающее, свои поступки, произвольно и осознанно регулировать и контролировать свои действия вследствие каких-либо аномалий личности неболезненного характера. Ответ на этот вопрос также не имеет значения для квалификации ст. 110 и п. «б» ст. 63 УК РФ.
Следующие вопросы являются недостаточными для принятия правильного судебного решения:
Ø «Какие индивидуально-психологические особенности подэкспертного могли способствовать принятию им решения о самоубийстве?»
Ø «Находился ли подэкспертный в момент совершения самоубийства в состоянии аффекта?»
Эти вопросы в целом являются корректными, но неполными. Ответ на них является обязательным компонентом экспертного заключения при квалификации психического состояния подэкспертного в период, предшествовавший самоубийству, в котором определяется тип суицида (рациональный или аффективный), раскрывается роль индивидуально-психологических особенностей в динамике пресуицидального психического состояния, в том числе в формировании мотивации и принятия решения о самоубийстве или в развитии аффективного состояния вследствие внешних, ситуативных воздействий. Поэтому по отношению к вопросу о квалификации психического состояния лица, предшествовавшего самоубийству, данные вопросы являются избыточными, хотя и могут выноситься в определение суда в качестве уточняющих. В случае же, когда эти вопросы заменяют вопрос о психическом состоянии суицидента, они являются недостаточными.
При подготовке к допросу следователь определяет цель и задачи допроса, учитывает обстоятельства (в том числе психологического характера), определяющие его эффективность Основная задача следователя при подготовке к допросу - создать информационную базу допроса.
Наиболее существенные в правовом и психологическом отношениях вопросы, подлежащие включению в план допроса:
Ø обстоятельства, условия совершения деяния, участвовавшие в нем лица, их взаимоотношения и взаимодействие; поведение потерпевшего;
Ø мотивация и личностная детерминация деяния, условия, способствовавшие его совершению;
Ø способ совершения деяния, система использованных приемов и операций, индивидуализированных стереотипов поведения - навыков и привычек, орудий и приспособлений; действия, характеризующие устойчивые психические качества личности;
Ø способ сокрытия преступления, условия, содействующие его сокрытию;
Ø отношение обвиняемого (подозреваемого) к результатам совершенного деяния.
Предвидя возможность противодействия обвиняемого (подозреваемого), следователь тщательно продумывает систему уточняющих, напоминающих и контрольных вопросов; получение объяснений по имеющимся доказательствам, получение новых сведений о фактах, ликвидирующих разрывы в имеющейся системе доказательств; устранение противоречий в имеющихся доказательствах; проверку правдивости показаний посредством контрольных вопросов.
Вопросы, которые следователь планирует задать на допросе, должны отвечать ряду требований - быть понятными для допрашиваемого, конкретными и в то же время стимулирующими развернутый ответ, не содержать тактически проигрышной информации.
Следователю необходимо владеть общей программой допроса по делам конкретных категорий.
Ø Так, при расследовании убийств выявляются прежде всего свидетели, которые могут дать показания об обстоятельствах убийства, о взаимодействии потерпевшего и убийцы до нападения последнего; о том, где и в каком положении находился потерпевший в момент нанесения ему ранений, какое оружие было в руках убийцы, какова внешность убийцы. Допрашивая обвиняемого в убийстве, выявляют его причастность или непричастность к убийству, соучастников преступления. Особое внимание обращается на сведения, достоверность которых может быть подтверждена проверочными действиями.
Ø Расследуя грабежи и разбойные нападения, допросом потерпевшего прежде всего выясняют место и обстоятельства нападения, количество участников нападения, их особые приметы, броские признаки; уточняется, оказал ли потерпевший сопротивление, какие обстоятельства он может детализировать и т. п.
Ø При допросе потерпевшей по делу об изнасиловании первостепенное значение имеют психическая травмированность потерпевшей, тактичность вопросов; выясняется, где, когда, в какой обстановке совершено насилие, в чем выразились насильственные действия преступника, как потерпевшая оказалась в данном месте, совершился ли половой акт, какие следы могли остаться на месте происшествия, оказала ли потерпевшая сопротивление, какие следы от противоборства могли остаться на теле и одежде потерпевшей и преступника, приметы преступника, возможные свидетели и др.
В случаях вынесения постановления о назначении судебно- медицинской экспертизы рекомендуется рассмотреть следующие основные вопросы:
ü Имеются ли на теле потерпевшей (подозреваемого) телесные повреждения; если да, то чем они причинены, механизм и давность их причинения, степень тяжести причиненного вреда здоровью. (Здесь следует иметь в виду, что половые органы, задний проход являются неотъемлемой частью тела, но вопросы о повреждениях половых органов и заднего прохода целесообразно задать отдельно.)
ü Допускают ли локализация, направление и характер повреждений возможность причинения их самому себе.
ü Нарушена ли целость девственной плевы у потерпевшей; если да, то чем она могла быть нарушена, механизм и давность ее нарушения.
ü Допускают ли особенности девственной плевы потерпевшей (какие) совершение полового сношения с взрослым человеком
ü (с подростком, с конкретным лицом) без нарушения ее целости. (В зависимости от случая ответ на этот вопрос можно получить как в категоричной, так и в вероятной форме.)
ü Имеются ли на одежде, коже тела, на наружных половых органах, во влагалище, в прямой кишке, в полости рта потерпевшей сперма, иные доказательства биологического происхождения. (Вопросы о видовой и групповой принадлежности спермы и крови с тела и одежды потерпевшей или подозреваемого, иных биологических выделений разрешаются в судебно-биологическом отделении судебно-медицинской лаборатории, куда и следует направлять постановление с этими вопросами после получения утвердительного ответа об обнаружении спермы и пр.)
ü Имеются ли данные (и какие) о систематических совершениях с потерпевшим (потерпевшей) анально-генитальных контактов (систематических введениях в прямую кишку потерпевшего каких- либо инородных предметов). Имеются ли в области заднего прохода рубцы, признаки какой-либо патологии.
ü Имеются ли повреждения наружных половых органов у подозреваемого; если да, то какие, от воздействия каких предметов они образовались. Каковы механизм и давность их образования, степень тяжести причиненного вреда здоровью.
ü Имеются ли на половых органах подозреваемого какие-либо индивидуальные, приметные особенности, а также признаки каких- либо заболеваний.
ü Имеется ли смегма в препуциальном мешке подозреваемого.
ü Имеются ли сперма, слюна, влагалищные клетки, клетки полости рта, кровь, кишечные клетки, кал на половом члене, в подногтевом содержимом подозреваемого. (Постановление с вопросами о половой и групповой принадлежности перечисленного следует направлять в судебно-медицинскую лабораторию после обнаружения указанных объектов.)
ü Способен ли подозреваемый (обвиняемый) совершать половые акты; если нет, то в силу каких объективных анатомических и физиологических причин.
ü Рассматривать ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и постановление следователя о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении с подозреваемым или обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве, выносить постановление об удовлетворении такого ходатайства либо об отказе в его удовлетворении, заключать досудебное соглашение о сотрудничестве, выносить постановление об изменении или о прекращении действия такого соглашения в порядке и по основаниям, предусмотренным настоящим Кодексом, а также выносить представление об особом порядке проведения судебного заседания и вынесения судебного решения по уголовному делу в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве;
