Приложение 2. 84

Религиозная организация-

Духовная образовательная организация высшего образования

«ТОБОЛЬСКАЯ ДУХОВНАЯ СЕМИНАРИЯ

ТОБОЛЬСКО-ТЮМЕНСКОЙ ЕПАРХИИ

РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ»

_________________________________________________________

Кафедра истории

Выпускная квалификационная работа

Скит Абалакского монастыря в честь Сергия и Германа Валаамских.

      

Автор:                                                                                                                              Никонов С.В.

Научный руководитель:                                                                 преподаватель архимандрит

                                                                                                               Зосима(Горшунов).                                

              

 

 

Г.ТОБОЛЬСК 2020

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ........................................................................................................ 3

ИСТОРИЯ ОСНОВАНИЯ СКИТА............................................................ 8

ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ СКИТА................................................................... 11

ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ СКИТА..................................................... 17

НАСЕЛЬНИКИ СКИТА, ПОСТРИГ....................................................... 33

СКИТ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ.............................................................. 42

ОТШЕЛЬНИЧЕСТВО В ХХ ВЕКЕ..................................................................44

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.......................................................................................................62

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ...........................................63

ПРИЛОЖЕНИЕ 1........................................................................................... 73

ПРИЛОЖЕНИЕ 2........................................................................................... 84

 

 

«Кто любит мир, тому не возможно не печалиться.

А кто презрел мир(и похоти его)тот всегда весел»

Преп. Серафим Саровский

 

Введение

В то время, когда сатана колебал Церковь Божию в городах, столицах, заражая ученую иерархию все новыми лжеучениями, когда истинные пастыри силились с помощью Духа Святаго установить чистоту веры Христовой, в то время простые и, в большинстве, некнижные подвижники уходили из мира в далекие и тихие пустыни. Они добровольно оставляли мир с его беcконечными кривотолками и суетой, оставляли дома, родных, близких друзей, оставляли все, чем гордится недалекий человек, и уходили в пустыни, лесные дебри, горы, ущелья. Это были новые добровольные мученики за Христа, новые исповедники за правду Божию, новые страдальцы за святую веру христианскую.

«Приимше бо крест, последовали есте Христу и, деяше, учили презирати убо плоть: преходит бо» (тропарь).

Сколько святой любви проявили святые подвижники, оставив мир, богатство, славу и скрылись в пустыни! Они сразу оценили, что приобрести Христа можно только в тишине гор, лесов, непроходимых дебрях и пустынях. И как правильно они поняли слова Спасителя: «Царство небесное подобно купцу, ищущему хороших жемчужин, который, нашедши одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел и купил ее» (Мф. 13:45–46).

Драгоценная жемчужина – это ХРИСТОС. Его нельзя найти в шумных городах, столичных центрах. Он не величается на высоких кафедрах и не облекается в дорогие порфирные одежды. В городах и столицах только тень Христа, только Его облик, в который рядятся славолюбивые Его служители. А в глубоких пустынях – Сам Он, ХРИСТОС, СПАСИТЕЛЬ МИРА. Он все так же скромен, все так же беден, все такой же плачущий и скорбящий о погибающих овцах ветхого и нового Израиля. И если святой апостол Павел сказал, что Христос тот же вчера, днесь и вовеки, то где Его искать, как не там, где Он любил молиться и плакать, уйдя от народа на гору или в пустыню.

И вот, как только вера Христова восторжествовала над грубым и диким язычеством, тогда подлинные искатели Христа пошли в пустыни, горы и леса, чтобы там найти истинный мир в общении с Господом и послужить Ему всей душой.

О, где вы, тихие просторы знойных пустынь?! Где вы, непроходимые дебри гор и лесов дремучих?! Где вы, глубокие бездны и стремнины, скрывавшие в себе святых ангелов земных, бегавших от суетного мира?! Теперь все распахано, все проведано. Леса поредели, горы опустели, бездны перепружены. Стальной человек, бездушный, безжалостный прошел везде… И если где в далеких горах и лесах нашел он смиренных рабов Божиих – завалил их пластом жестокости или швырнул, как ветхий хлам, в пропасть глубокую, откуда они никогда уже не выйдут. И пустыни стали настоящими, пустыми… И дебри, и леса стали настоящими дикими дебрями. А глубокие бездны стали походить на страшные адские пропасти, откуда доносится ропот бешено бегущих горных рек, стремящихся скорее вырваться из этих темных ущелий.

Скорее хоть духом надо уйти от действительности, устремиться духовным взором туда, где была настоящая райская жизнь. Где процветала безбрежная пустыня райским миром и цветами добродетелей. Где святые люди Божии жили по одному, по два в землянках, под каким-либо кустиком или прямо под открытым небом. Не было у них дорогих одежд, сладких кушаний, громких речей и гнилого пустословия. В рубищах, едва прикрывавших их многотрудное тело, с кусочком сухого хлеба, кружкой воды из источника, в глубоком молчании и непрестанной молитве жили они всю свою жизнь в общении с Господом и Его святыми Ангелами. Сколько ими было пролито слез! Сколько воздыханий, сколько трудной борьбы с собой и бесами! И если бы духовный взор проник в сущность дел пустынной жизни, то увидел бы невероятное – пустыня кипела непрестанными сражениями невидимых воинов. Бой подвижников с бесами был смертельный и отчаянный. Оружие пустынников – Крест и святое Евангелие – сияли солнцем от постоянного применения их против бесов. И были временные поражения рабов Божиих, они падали в изнеможении, сраженные коварными слугами сатаны. Обливаясь кровью, слезами, они молились, просили себе помощи, и Господь вновь поднимал их из бездны беcсилия. И тогда с какой уже энергией и силой они бросались на бесовские рати, разя их за недавние свои унижения и позор!.. А светлые, как облака, ангельские силы взирали на это сражение пустынников. Ангелы с любовью смотрели на своих собратьев – земных воинов во Христе. Они всегда были готовы помочь им против подавляющей силы бесовской, и скорее помогали там, где их просили о помощи. А где они видели неравные силы или злое насилие бесов, коварность их, там Ангелы сами вступались за подвижников и гнали бесов прочь в бездну. «О славное поле битвы» – воскликнул Златоуст. О, дивные воины Христовы! С многолюдных арен Римских пришедшие в пустыни безмолвные, чтобы здесь поражать не диких львов, а злых бесов и виновников всякого зла…

Не для утех и наслаждений,

Не для блестящей суеты

Грядешь в пустыню очищений,

И нищеты желаешь ты…

Далеки от нас египетские пустыни, очень далеки. Но вот российские пустыни. Они не ближе ли к нам? Но когда в египетских пустынях процветало подвижничество, в российской стороне была настоящая пустыня.Необъятные просторы, сухой степной ковыль, а то и дремучие леса, где табунами бродили дикие звери. И только где-то по тропинке полевой или лесной проедет всадник, обвешанный холодным оружием. А по заросшей небольшой речке проплывет лодка с тремя-пятью людьми, и снова веет ветер, шелестя листьями деревьев и приклоняя до земли степной ковыль. Правда, у большой реки: великого Иртыша, жизнь протекала бурно. Здесь можно было увидеть даже иностранных купцов, торгующих своими заморскими товарами и скупающих у промысловиков рыбу, ягоды, пушнину. Ну какое могло быть тогда подвижничество на русской земле?! Тогда полудикие люди, наши предки, не знали еще истинного Бога. Они кочевали по степям и лесам возили с собой деревянных идолов, чтобы просить у них счастья и хорошей охоты на зверей. Но Господь, желая всем народам спастись и в познание истины прийти, послал в русские земли светлый луч Евангельской правды. Святая христианская вера стала с Востока проникать и к нам. Еще в первом веке святой апостол Андрей освятил своим приходом киевские края. Он предсказал, что на этих местах будет большой город и много христианских церквей. А в VII-VIII вв. христианская вера уже охватила и освятила многие города и поселения русских земель.

История Церкви Христовой — неисчерпаемый источник примеров для назидания и размышления. Как в рассмотрении жизни каждого человека, так тем более, явственнее и значительнее в изучении истории Церкви, раскрывается истина о Промысле Божием. Особенно назидательным и важным для монаха представляется знакомство с историей родной обители, памятуя слова старцев — «упадок и запустение обителей начинается с забвения своих основателей и подвижников.

Скит Сергия и Германа, Абалакского монастыря, являлся тем местом, где появилось и достигает своего расцвета уникальное явление, как воцерковление и созидание «новых людей», потерянных для жизни и окружающих, являющие собой образ Божий. Уникальность его заключается в том, что на протяжении почти 20 лет в скиту, работая на «Ниве Божией» несут служение и послушание отцы обители. Их труд очищения и возрождения людей не сравним ни с одним другим трудом в мире.

Актуальность работы обусловлена, прежде всего, проблемами возрождения монашеской жизни в современной Русской Церкви. Духовная преемственность в русском монашестве практически прервалась за годы советской атеистической власти, а если и сохранилась, то в виде единичных нитей, не исчезнувших в годы гонений и террора. Исследования наиболее ярких и важных примеров монашеской жизни важно как для создания основных уставных и регламентирующих документов современного монашества, так и для знакомства с живой отечественной аскетической традицией. Приближается 400-летний юбилей нашей митрополии, поэтому необходимость создание обобщающей работы по истории скита и его насельников становится все более очевидной. Надеемся, что данная работа внесет свой посильный вклад в создание наиболее полного исследования такого уникального и интересного явления, как скит Сергия и Германа при Абалакском монастыре.

Новизна работы обусловлена тем, что в современной литературе не существует как обобщающих исследований по истории данного скита, так и работ, посвященных периоду восстановления после безбожного разрушения и гонений богоборческой власти. Все шесть глав работы — история, духовная и хозяйственная жизнь, насельники скита, постриг в монахи, скит в настоящее время, отшельничество в ХХ веке — содержат новые материалы, основанные на вновь выявленных источниках, что позволило сделать обобщающие выводы.

Хронологические рамки работы — с –III века до наших дней— это период существования и формирования скитской жизни. В 2002 г. начинается строительство нового деревянного храма, во многом изменившего облик Абалакского скита. Вместе с тем, в России продолжался один из периодов её истории, период восстановления храмов и монастырей.

Таким образом, хронологические границы охватывают очень интересный и насыщенный период, в рамках которого скит достиг своего расцвета, пережил строительство и ряд кризисов (пожар 2016г.)

Объект исследования — Скит Сергия и Германа Валаамских и его братство как единое историческое, духовное и культурное явление.

Предметом исследования является внутренняя жизнь скита его история. Возрождение монашеской жизни в скиту в конце 1990-х гг.

Цели и задачи исследования. Целью настоящей работы является комплексный исторический анализ и характеристика жизни скита Абалакского монастыря и его духовного опыта.

Для достижения этой цели необходимо было решить ряд задач:

1) провести анализ источников по истории скита находящихся в Абалакском монастыре, выявить их в ходе исследования;

2) на основе собранного материала реконструировать историю скита в первую очередь конец 90-х XX в.;

3) проследить  развитие духовной жизни скита и развитие скитской жизни;

4) выявить и исследовать особенности хозяйственной жизни и строительства и сопоставить с историей крупных обителей;

5) довести информацию о событиях скитской жизни до братии монастыря;

 

Методологической и теоретической основой данного исследования являются принципы историзма и объективности, а также системный и сравнительно-аналитический подход при анализе источников. Принцип историзма позволил рассмотреть жизнь скита с учетом конкретных исторических условий, в хронологической последовательности событий, выявить происхождение каждого явления, совокупность составляющих его элементов и степень влияния на дальнейшее развитие. Принцип научной объективности дал возможность изучить этапы жизни скитского братства с позиций документальной достоверности, избежать искаженных субъективных оценок прошлого и на основе привлеченных документальных материалов попытаться восстановить достоверную картину истории скита. Использование системного и сравнительно-аналитического подходов позволило рассмотреть скит как целостный организм, как единую духовную и архитектурно-хозяйственную структуру, как совокупность взаимосвязанных элементов, то есть как систему. Применение названных принципов сделало возможным исследовать совокупность фактов и явлений, связанных между собой общей динамикой и логикой развития.

Библиографию, посвященную скиту Сергия и Германа Валаамских, принадлежащего Абалакскому монастырю можно условно разделить на две большие группы

1) Записанная история и даты со слов основателей скита.

2) Святоотеческие труды о скитской жизни и монашеском делании.

Структура работы.

Работа состоит из шести глав, введения, заключения, списка использованных источников и литературы, а также 1 и 2 приложения. Первая глава посвящена, истории основании скита, происшедшим в скитской жизни в исследуемый период. Во второй главе рассматривается духовная жизнь скита развернувшаяся в скиту в конце 90-х XX столетия и общее становление монашеской духовной жизни и отшельничества и скитничества, как верхней ступенькой совершенства человека на земле.. Третья глава рассматривает хозяйственную жизнь скита и древний опыт особо крупных монашеских обителей. Четвертая глава посвящена перечислению насельников скита, по имеющимся в Абалакском монастыре документам. В пятой главе повествуется о жизни в скиту в настоящее время. В шестой главе описывается отшельничество и скитская жизнь в ХХвеке. В каждой главе делаются частные выводы, а общие — подводятся в заключении. В приложениях даны фото земельных участков, на которых трудится братия, хозяйственные постройки, пчеловодческое хозяйство, пейзажи скита и фотографии с монашествующей братией.

Приступая к исследованию истории Абалакского скита, вспоминаются слова первого скитского историографа — скитское жительство «имеет целью своею: при единодушном жительстве, глубочайшее безмолвие, необходимое к очищению внутреннего человека, соединенное, при том, со внимательным рассматриванием самого себя, и постоянною молитвою, которая созидает сердечный мир и возводит дух человеческий, по благодати Божией, выше видимого мира, — сообразно с учением и опытами Святых Отец, прославленных в Христианской Церкви».

 

 

Глава 1.История основания скита.

Начало скита было положено по благословению правящего архиепископа Димитрия (Капалина) на территории монастыря Абалака, при игуменстве архимандрита Зосимы (Горшунова). Сначало в автобусе ПАЗ в 1998г.Стоял он у архиерейского дома, позже его перевезли на место, где ныне находится храм Новомученников и исповедников Российских. В этом же году, Иеромонах Кирилл и инок Феодорит нашли место в районе деревни Маслянка, где прибили на сосне первый изготовленный деревянный крест в ознаменование закладки скита. Не понравились отцам выбросы с нефтеперерабатывающего предприятия СИБУР, нарушающие экологию и своими вредными выбросами, опыляющего всё вокруг на многие километры. Начались поиски более экологически подходящего места. Один из прихожан, возрождающегося монастыря, пожертвовал собственную землю в деревне Полуяново для размещения скита, но так как место было возле дороги, то переехали в деревню Козловка. В деревне К. место оказалось со скотомогильником, было принято решение переехать в деревню Вахрушево, далее в деревню Коштак. Данные передвижения происходили на вагончике во временной период с 1998-2000года. Так же в данных поисках и организации принимал участие иеромонах Кирилл (Павлов), иеромонах Мефодий (Ершов), Иродъякон Филарет(Сковородин), инок Феодорит (ныне скитоначальник иеромонах Герасим Леушин).

2000г. На месте будущего скита при речке Бобровка (д.Лукина) установлена выездная пасека 10ульев.

2001г.Решили переехать в деревня Бобровка поближе к монастырю и подальше от дороги. В этой деревне было не спокойно, перешли через 500 метров ближе к деревне Маслянка. Поставили дамбу с перепускной трубой, образовалось озеро.

На северной стороне от озера образовался скит, на южной стороне от скита нашли источник. Среди сторожил есть поверие, что на месте скита жил старец, который давал благословение на охоту и рыбалку местным жителям.

В том же 2001 году, срубили первый дом, до этого жили в передвижном вагончике. Выкопали в обрыве баню, существующую до сих пор. Годом позже построили дом побольше, где все разместились. Иеромонах Кирилл и инок Феодорит обустроили первый этаж, мансардное помещение было предназначено под комнату для исполнения молитвенного правила, позже там установили престол и жертвенник для служения литургии.

2003 году по благословению правящего архиерея произвели закладку храма и его освящение.

2007 году Инок Феодорит был пострижен в монахи с именем Герасим. На скиту развивается пчеловодство. На скиту практически завершены работы по обустройству храма в честь прп. Сергия и Германа Валаамских. Утвержден проект иконостаса для данного храма.

2009 года, совершены его хиротесия, во чтеца и иподиакона и диаконская хиротония.

 2010 год

1.В течении года совершались богослужения в храме прп. Сергия и Германа из них 10 Божественных Литургий.

2.Совершенны следующие работы: А. установка барабана под купол на храм,

Б. работы по строительству 2х домов - установки веранд, дверей.

В. Работы на пасеке: количество ульев увеличено до 48 собранно около 1 т. меда.

2010 - 2013 гг.Строительство жилых домов. Число братии колеблется от 3 человек зимой до 7-8 человек летом.

21 мая 2013 года, было совершено рукоположение иеродиакона Герасима (Леушина) в сан иеромонаха.

На монастырской пасеке из 60 ульев было откачено полторы тонны меда. Всю осень, на скиту, производились работы по ремонту деревянного храма, храм поставлен на бетонный фундамент, пол храма утеплен минватой, вокруг храма залита отмастка, выложена мрамором. На огороде выращивались овощные культуры.

По благословению митрополита Димитрия был назначен начальником Скита прп. Сергия и Германа Валаамских чудотворцев.

2014 год

1.Перекрытие кровли домов: рубероид-профиль.

2.Запуск одного нового дома зимой. Сложена печка; проведена внутренняя отделка – полы; проведена электропроводка.

3.Проведена электропроводка по периметру – укладка двух подземных кабелей.

4.Перестановка и ремонт бани. Металлическая печка – разобрана старая. Установка окон на веранде.

5.Сооружена овощная яма с сараем над ней.

6.Пасека: 60 ульев, собрано 600 кг мёда.

2015 год Из-за метеоусловий год не благополучен – мёда откачено 200 кг. 50 пчел-семей.

1.Ремонт Зимовника.

2.Строительство дровяного сарая для дров.

2016 год Собрано 800 кг меда.

Строительство домиков.

20-21 декабря случился пожар. Сгорела Церковь прп. Сергия и Германа Валаамских чудотворцев.

2017 -2020год.Жизнь скита протекала по установленному распорядку.

Скитяне монастыря, подчиняются общему монастырскому уставу, исполняя требуемые послушания. Скитоначальник иеромонах Герасим в пятницу вечером, служит всенощное бдение в монастыре и в субботу утром, по традиции, Литургию. Иеродъякон Силуан помогает ему при службе. В двунадесятые праздники к божественным службам собираются обитатели скита в монастырь, и тогда разделяют они вместе с монастырскими братьями общую трапезу.

Данные материалы, по истории основания скита, были записаны со слов, насельников Абалакского монастыря. В самом начале они были ответственны за благоустройство скита, это архимандрит Зосима(Горшунов), иеромонах Кирилл(Павлов), иеромонах и впоследствии скитоначальник иеромонах Герасим(Леушин).

Что бы ни говорили о значении любых преобразований в Церкви и обществе, в основе всего должна быть духовная жизнь. Фундамент этой жизни цементируется подвигом, а школой подвига всегда была обитель. Силой же обители было старчество, с которым мы познакомимся через жизнь монашествующей братии описываемого скита. В годы, когда многие духовные понятия для большинства людей потеряли своё значение или приобрели чуждый им новый смысл, даже отдельные штрихи жизни по вере, искренности, цельности, верности заповедям Евангелия могут помочь желающим увидеть, что свет во тьме светит, и тьма не объяла его(Ин.1,5).Свет духовной жизни виден и во тьме нашей суеты и окамененного не чувствия, если есть у нас готовность отозваться на призыв Церкви: «очистим чувствия и узрим» (Пасхальный канон).

 

Глава 2 Духовная жизнь скита.

В современном монастыре монахам необходимо уединение и молитва, особенно если монастырь несёт миссионерское служение. Постоянная суета и люди приносят в жизнь рассеянность. От усталости и изнеможения невозможно выполнять правило. Поэтому как глоток свежего воздуха нужны тихие места, где человек мог бы помолиться, обдумать свою жизнь, осознать свои грехи, покаяться.

Начнём с определений. При этом необходимо опираться на авторитетные свидетельства известных отцов Православной Церкви, засвидельствованные святостью жизни и прославленные в лике святых. В полном смысле этим критериям соответствует святитель Игнатий(Брянчанинов).

  Он пишет откуда монахи получили свое название. Слова «монах, монастырь, монашество» произошли от слова «μοναχός», один. Монах значит живущий уединенно или в одиночестве; монастырь — уединенное, отдельное жилище; монашество — уединённое жительство. Этo жительство отличается от обыкновенного, всем общего жительства, — есть жительство иное, а потому в русском языке образовалось для него наименование «иночества». Монах по русски—«инок». Слова «Общежитие, скит, безмолвие, отшельничество, затвор, «пустынно житие» означают собою разные роды иноческой жизни. Иноческим общежитием называется сожительство более или менее многочисленного собрания иноков, имеющих общее Богослужение, общую трапезу и одежду, находящихся в заведывании одного настоятеля. Безмолвием называется сожительство двух или трех иноков в отдельной келлии, жительствующих по взаимному совету пли по совету старшего. Отправляющих в течении пяти дней Богослужение в келлии, а в воскресение приходящих к общественной службе в церковь. Отшельничеством называется жительство инока наедине. Когда отшельник пребывает неисходно в келлии, находящейся в скиту, тогда он называется затворником, а жительство его затвором; когда же в безлюдной пустыне, то называется пустынником, а жительство его пycтыннoжитиeм».

   Какое значение монашества в Христовой Церкви?

Монах. Mонахи суть те христиане, которые оставляют все по возможности земные занятия для занятия молитвою, - добродетелью, высшей всех добродетелей, чтоб посредством ее соединиться во едино с Богом, как сказал Апостол: «Прилепляйся Господеви бывает един дух с Господом(1 Кор.6:17).А как молитва заимствует свою силу из всех прочих добродетелей и из всего учения Христова: то монахи прилагают особое тщание к исполнению евангельских заповедей, присовокупляя к исполнению заповедей, обязательному, для всех христиан, исполнения двух советов Христовых: обета о не стяжании и обета о безбрачии. Монахи жительством своим стремятся уподобиться жительству на земле Богочеловека: по этой причине святые иноки именуются - «преподобными».

        Повторим определение святителя Игнатия, касающееся непосредственно нашего исследования: «Отшельничеством, скитничеством называется жительство инока, монаха наедине».

Монашество есть небесное, Божественное, Евангельское установление, пишет святитель Игнатий (Брянчанинов): После всего сказанного, делаю определённые объяснение и доказательства, что монашество есть Божие установление. Сказанное выше, уже приводит к такому заключению в значительной степени.

Спаситель мира указал двa пути, два образа жизни для верующие в Heгo: путь или жительство, доставляющие «спасение», и путь или жительство, доставляющие «совершенство». Последний путь и жительство Господь назвал «последованием Себе», так как он служат точнейшим выражением учения, преданного Господом, и посильным подражанием тому роду жизни, который проводил Господь во время Своего земного странствования. Условия спасения заключаются в вере во Христа(Ин.3:36, 17:3), в жительстве по заповедям Божиим (Мф. 19:17; Мк.10:19), и в врачевании покаянием недостатков исполнения заповедей (Лк.13:3,5):следовательно спасение предоставлено, и оно возможно всем, при обязанностях и служениях посреди мира, не противных Закону Божию. К последованию Господу некоторые были призваны Самим Господом, как Апостолы; но вообще последование Господу предоставлено Господом на произвол каждого, что явствует из всех мест Евангелия, где Господь говорит об этом предмете. «Аще кто хощет по Мне ити» (Мф.16:24), «аще хощеши совершен быти» (Мф.19:21), «аще кто грядет ко Мне» (Лк.14:26), говорит Господь в начале учения о «последовании» и христианском «совершенстве». Принятие на себя жительства зависит произвола или промысла Божия; но условия для жительства предписаны уже Господом; без сохранения этих условий последования Господу не может состояться. Условия последования, или пути и жительства, ведущих к совершенству, Господь изобразил так: «Аще кто хощет по мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой и по Мне грядет» (Мф.16:24). «Аще хощеши совершен 6ыти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди вслед Мене» (Мф.19:21), «взем крест» (Мк.10:21). «Аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою, не может Мой 6ыти ученик. И иже не носит креста своего, и вслед Мене грядет, не может Мой быти ученик... иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик»(Лк.14:26-27,33). Здесь предписаны именно те условия, из которых составляются существенные обеты монашества; монашество, как сказали, в своем начале было не что иное, как уединённое, отдалённое от молвы жительство христиан стремившихся к христианскому совершенству. Христиане многолюдной и богатой Александрии  удалились в предместья города по наставления святого евангелиста Марка; то же самое наставление дает святой апостол Павел и всем христианам, желающим вступить в теснейшее общение с Богом. «Вы бо есте, — говорит он, — церкви Бога жива, якоже рече Бог: яко вселюся в них, и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие. Тем же изыдите от среды их и отлучитеся, глаголет Господь, и нечистоты их неприкасайтеся, и Аз прииму вы: и буду вам во Отца, и вы будете Мне в сыны и дщери, глаголет Господь Вседержитель»(2Kop.6: 16-18).    Святой Иоанн Лествичник относит это призвание именно к монахам. Вышеприведенные слова Господа точно так понимались в первенствующей Церкви, как они объяснены здесь. Святой Афанасий Великий в жизнеописании преподобного Антония Великого говорит, что Антоний, будучи юношей, вошел в церковь для молитвы. В тот день читалось Евангелие от Матфея (Мф.19) о богатом человеке, вопрошавшем Господа о спасении и совершенстве. Когда прочитаны были вышеприведенные слова: «Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое» и прочее, Антоний, которого в душе занимал вопрос о том, какой род жизни избрать ему, ощутил особенное сочувствие к этим словам, признал, что Сам Господь сказал их ему, почему немедленно продал свое имение, и вступил в монашество. Эти слова Господа и ныне признаются Святою Церковью основными для монашества, всегда читаются при пострижении в монашество. Помещение монашества вдали от селений, в пустынях, совершилось по откровение и повелению Божиим избранникам.

Преподобный Антоний Великий призван Богом к жительству в глубокой пустыне; преподобному Макарию Великому повелел Ангел поместиться в пустыне Скитской, преподобному Пахомию Великому повелел также Ангел учредить в пустыне иноческое общежитие, и передал письменные правила    для жительства иноков. Упомянутые преподобные были мужи, исполненные Святого Духа, пребывавшие постоянно в общении с Богом, служившие для иночества «глаголом» Божиим, как служил им Моисей для израильтян. Святой дух постоянно, через все века христианства, святил на монашество.

Учение Святого Духа, учение Христово, учение Божие о иночестве, о этой науке из наук, как выражаются святые Отцы  о этой Божественной науке, изложено преподобными иноками со всею отчетливостью и полнотой в их Боговдохновенных писаниях. Все они свидетельствуют, что установление монашества, этого свepx-ecтecтвeннoгo жительства, никак не дело человеческое: оно — дело Божие. Оно, будучи свepx-ecтecтвeннo, не может быть делом человеческим, не может не быть делом Божиим».

Что такое православное монашество, можно рассуждать очень долго. Попытаемся дать ему сущностное определение: «Жизнь, всецело посвящаемая Богу, всегда располагала к себе сердца людей благомыслящих. Зная, что все мы здесь только странники и пришельцы (Евр. XI, 13), они любят развивать в себе дух и силы высшей - духовной природы человека; любят сокращать и уменьшать для неба земные свои нужды и заботы; любят искать блаженства в едином и единственном Источнике небесных утешений - Боге; одним словом, любят жизнь о Господе, жизнь высшую, совершенную, святую, указующую Евангельскими советами о произвольною девстве, не стяжании и послушании Господа ради. Вся, я же в мире, говорит возлюбленный ученик Христов, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская (1 Ин. 11,16). Сие тройственное зло может, однако быть побеждаемо целомудрием, нищетой и послушанием. И вот почему монашество всегда требует исполнения трех обетов: девства, не стяжания и послушания.

Аскетический подвиг в высших степенях своего развития требует уединения, отшельничества, скитничества.

Повторю слова святителя Игнатия Брянчанинова: «Отшельничеством, а в нашем случае скитничеством, называется жительство инока наедине». Это точное определение, когда мы рассматриваем сущность монашеского делания, мы понимаем, что оно основано на точно следованию букве и духу Евангелия. И для мирян, и для монахов оно едино. Три степени монашества: послушничество, малая и великая схима, остаются в сущности, тремя модулями единого иноческого делания, а скитничество как бы венчает монашеский подвиг, как высшая форма проявления аскетизма, как делание усовершенствовавшихся в христианских добродетелях. Следовательно, скитничество(отшельничество)- это не самоцель, а способ более удобного достижения совершенства.

Очень хорошо перед уходом в скит пойти к старцу(духовнику) и взять благословение, также попросить сугубого благословения и молитв духовного отца. Тогда жизнь в скиту, как правильно посаженное растение принесёт добрый плод.

Какой плод мы можем вкусить от жизни в скиту? О, это сладчайшие плоды, которые доступны нам, если мы внимательно будем возделывать землю духовной жизни, охранять всходы от злого ветра суеты и вовремя поливать водою покаяния.

Плоды эти – бесценный опыт жизни святых отцов, молитва, мир душевный, не возмущаемый помыслами, крепость духовных сил в противодействии искушениям, стяжание помощи Божией, помощи Божией Матери и всех святых.

После скита с новыми силами вступаешь в бурный круговорот монастырской жизни и ждёшь, когда же возможно будет снова обновить себя, подышать воздухом пустыни!

 

  

Глава 3. Хозяйственной жизнь скита

Хозяйственная жизнь скита Сергия и Германа Валаамских была организована так, чтобы не нарушать «безмолвия» и созерцания иноков. Она имеет ряд особенностей, характерных для всех скитов.

Возьмём для примера древние скиты, как образец скитской жизни для Абалакского скита.

Заботу о том, чтобы монахи скита не имели «житейских попечений», берёт на себя эконом монастыря, именовавшийся «строителем», т. к. он «строит» жизнь монастыря, ведает его хозяйственными и административными делами. Подобные «строительские» должности были в скитах Египта, Палестины, Афона. Древнейшее упоминание должности «строителя» мы находим в «Житии Пахомия Великого». Устраивая свой монастырь, он каждому иноку «пребывание и образы и меры правила даяше: овем убо ручное дело, питаниа деля; овем же службы къ потрбе братии. И дому же строителя о телесной потреби устрой симъ и втораго по себе постави» (РГБ. Вол. № 630. Л. 292). Из этого текста понятно, что строитель в монастыре святого Пахомия был вторым человеком после настоятеля (игумена) и на его плечах лежало главным образом хозяйственное обеспечение обители.

В скиту Макария Великого административные и хозяйственные функции разделялись между пресвитером и экономом. Пресвитеры (настоятели) четырех церквей скита наблюдали за монастырской дисциплиной: они наставляли согрешивших, налагали наказания. В «Житии Арсения Великого» рассказывается, что пресвитеры принимали новых монахов в скит, предварительно «испытав» их. Высшее руководство скитом принадлежало собранию старцев под председательством пресвитеров, здесь судили важнейшие проступки, выбирали на различные монастырские должности. Упоминания о таких собраниях неоднократно встречаются в «Скитском патерике»: «Иногда събору бывыну въ ските, и хотяху отцы искусити авву Моисея, уничижишя его, глаголюще, что ефиопъ сей приходить посреде нас. Он же слышав умолъкну…» (РНБ. Кир. — Бел. № 20/ 1259. Л. 91).

Для ведения хозяйственных дел скита избирался эконом. Об особой важности этого послушания свидетельствует сам порядок избрания эконома: «…в должность эконома никто не вступал по своей воле, но в нее возводили по выбору старцев, общим согласием… из достоуважаемых и по возрасту, и по силе веры, и по святости жизни».

Настоятель палестинской лавры руководил духовной жизнью монахов, следил за монастырской дисциплиной (как пресвитер египетского скита), а также заботился о пропитании монахов, т. е. выполнял отчасти функции эконома.

На Афоне скитский начальник в XVII–XVIII вв. назывался дикеос («правды смотритель»). По свидетельству В. Григоровича–Барского, дикеос в скиту избирался «ради чина церковного и приятия ради странных поклонников, милостыню подувающих на храм и на безмолвники, юже он разделяет, в распрях малых наставляет и мирствует их, в больших же судятся в Лавре, ибо оттуда и Начальник им, от них же избран поставляется».

Принцип выбора афонского дикеоса похож избрание эконома в египетском скиту, что указывает на устойчивую традиционность основных принципов скитской жизни. Афонский скитский устав 1759 г. гласит: «Кто из отцов домогается быть Дикеем, и окажется, что ему очень хочется получить настоятельство, таковаго пусть не желают братия, но единодушно да изберут того, кого признают достойным сей должности…».

Уставы афонских скитов свидетельствуют, что дикеос руководил как административной, так и хозяйственной жизнью в монастыре. Только по разрешению дикеоса монахи могли выходить из скита, по согласию дикеоса и старцев скита принимались новые монахи в скит.

Дикеос жил при соборной церкви и заботился о ней, кроме того, он осуществлял починки и строительство скитских зданий, но с обязательного согласия старцев скита. Хотя скитники питались главным образом от трудов своего рукоделия, дикеос также заботился об их пропитании и мог даже назначать для этих целей иноков скита на общие монастырские послушания. Так, устав 1759 г. Дмитриевского скита устанавливал общий порядок для работ на масличиях скита: «чтобы плоды с них (маслин. — Е. Р.) ежелетно собираемы были всеми вообще скитниками, и разделяемы между ними поровну, на основании древнего обычая».

Порядок избрания и обязанности строителя Нило–Сорского скита в XVII в. более всего можно сравнить с должностью афонского дикеоса. Но следует отметить, что сами обязанности строителя Ниловой пустыни претерпели некоторые изменения к началу XVII в.

Официально строительское послушание в Нило–Сорском скиту появилось во второй половины XVI в. Грамота великого князя Василия Иоанновича 1515 г. начальственным лицом над Пустынью определила «попа священноинока Тихона, или которого по нем будет». По крайней мере, ему житничные государевы приказчики на Белоозере должны были привозить и отдавать муку, полагавшуюся Пустыни. Грамота 1526 г. упоминает «настоятеля Маркелла с братией». Жалованье для строителя скита назначает только грамота царя Иоанна Васильевича Грозного (точная дата этой грамоты неизвестна: ее текст включен в грамоту царя Феодора Иоанновича 1584 г., и в этой же грамоте 1584 г. упомянут строитель Дионисий).

Как проходит день в скиту...

Зимой утро начинается с печки. Что поделаешь, у нас не Греция. Затопляешь печку, нагоняешь температуру, потом весь день понемногу подкидываешь дров.

Глядя на огонь можно сколько угодно вспоминать об адских мучениях, тем более, что на росписях в храме Марии Египетской, в Абалаке они очень убедительно изображены. Выходишь из храма – страшный суд. Чуть дольше задержишься –«Ой, этого уже повели!» и страшно становится.

В гости ходят не только люди но и звери. Каждый день ходит приблудная собачка, обойдёт вокруг храма и уходит вечером в свою конуру. Вот к святым дикие звери ходили – львы и медведи, а к нам собаки и кошки. Такая наша мера. Братия чистить снег. Снега всегда очень много.

Сам основатель скита — преподобный Нил Сорский — был не только старцем — духовным руководителем иноков своего скита, но имел власть и настоятельскую: принимал монахов в скит, следил за благочестием и соблюдением устава в монастыре. Неслучайно он пишет в своем «Предании» о том, как поступать с «самочинниками». «Аще ли кто не произволяетъ в сихъ (заповедях святых отцов. — Е. Р.) да престанетъ стужати моему окаяньству; азъ бо отсылаю таковыхъ безделны… Аще ли же произволяють тако жити свободна и безбедна, приемлемъ таковыхъ, глаголюще имъ слово Божие…».

Нил Сорский осуществлял и первые «постройки» в скиту: поставил мельницу, наносил гору земли для сооружения церкви; видимо, и участвовал в ее строительстве. Пропитание братии скита в первые годы его существования, скорее всего, еще не являлось одной из главных настоятельских функций, как впоследствии. До 1515 г. скит не получал государево жалованье, и каждый инок, очевидно, питался от собственных трудов и небольшой милостыни, подаваемой богомольцами.

Видимо, незадолго до преставления Нил Сорский сам благословил первого игумена своему скиту: синодик Нило–Сорской пустыни первыми из сорских монахов называет имена «старцев Нила и Иннокентия». Затем следует имя священноигумена Корнилия, его сменил священноигумен Савва (КБИАХМЗ. РК. 127. Л. 15). Из государевой грамоты известно еще имя иеромонаха Тихона, о чем уже говорилось выше. Это значит, что настоятель Нило–Сорского скита в первой половине XVI в. имел сан священника и являлся настоятелем церкви, как и пресвитеры египетского скита.

В конце XVI в. окончательно определилось не только именование настоятеля Пустыни, но и порядок его избрания, а также основные обязанности. Как и дикеос афонского скита, строитель Нило–Сорской пустыни избирался на год. Редко, кто нес строительское послушание два–три года. Новый строитель принимал отчет у своего предшественника по «старой описной книге имущества» Нило–Сорского скита, при этом составлялась новая, где отмечалось все, что «прибыло» или «убыло» в скитском имуществе, и по каким причинам. Кроме того, каждый строитель вел приходно–расходную книгу, по которой отчитывался о состоянии скитской казны. Этот пустынский порядок также соответствовал афонскому обычаю: в афонском уставе 1759 г. сказано, что после избрания «новый Дикеос вместе с отцами берет отчет от своего предшественника».

Сначала сами скитские старцы выбирали строителя из пустынской братии. В 1641 г. по указу царя Михаила Феодоровича Нилов скит (видимо, после разорения во время польско–литовской интервенции в 1612–1618 гг.) был приписан к Кириллову монастырю. С этого времени строителя для скита выбирал собор кирилловских старцев. Если строитель вел скитские дела плохо, старцы скита могли пожаловаться архимандриту Кириллова монастыря и попросить другого.

Такая ситуация сложилась в 1652 г. В одной из приходных книг сохранилась челобитная сорских монахов: «Государю архимандриту Митрофану и Государю келарю старцу Саватию и всем старцам соборным Кириллова монастыря бьют челом нищие богомольцы и ваши Сорьские пустыни Нилова скиту чернец Иосиф и чернец Христофор, и чернец Влас и вся братья: пожалуйте нам, государи, отпищика пришлите, чтобы нам строителя старца Селивестра сочести при всей братии, чтобы нам ведомо было, а нам на нево отписать, как вам, государем, Бог известит. Государи, смилуйтеся, пожалуйте» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 672. Л. 1 об.).

В XVII в. строитель Нило–Сорской пустыни уже не являлся духовным наставником, чаще всего не имел священнического сана, но полностью отвечал за благочиние и хозяйство монастыря.

Строитель, как и афонский дикеос, с общего согласия старцев скита (об этом сообщает «Повесть о Нило–Сорском ските» Плешкова) принимал новых монахов в скит, раздавал кельи братии (в соответствии с порядком, оговоренным в «Завете» преподобного Иннокентия). Приходно–расходные книги Нило–Сорского скита содержат упоминания, что пустынские строители ездили в Вологду и Москву хлопотать о разрешении различных вопросов внутренней скитской жизни. Так, в 1637 г. строитель Нафанаил подавал в Москве челобитные Патриарху и митрополиту, «от писма дал две денги.

 О иноземцах бил челом в дворце, от писма дал 4 денги. Дело выписал подъячий меншой о иноземцах Онастасе и о Макаре» (речь, видимо, идет о скитских старцах Макаре и Анастасе Киевлянине, упоминаемых в строительских книгах за это время — Е. Р.) (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 666. Л. 9).

Строитель также осуществлял все починки и постройки в скиту. Он один заботился обо всех: следил за исправностью печей в кельях, за ремонтом келий, мостов, скитской мельницы — все строительские заботы перечислить трудно. Одной из главных его забот было содержание скитских церквей: ремонт, строительство новых, обеспечение всем необходимым для церковной службы (строитель покупал воск, ладан, церковное вино, муку и соль на просфоры). Он же наблюдал за деятельностью скитского уставщика, пономаря, сторожа.

Другой немаловажной обязанностью строителя было пропитание братии скита. С 1515 г. скит Нила Сорского по ходатайству князя–инока Вассиана (Патрикеева), стал получать государево жалованье (ругу). По грамоте великого князя Василия Иоанновича каждый год житничные и рыбные приказчики в городе Белозерске выдавали из государевых запасов Нилову скиту 155 четвертей ржаной муки (8680 кг) на 14 человек. Если число братии уменьшалось, то хлеба выдавалось меньше (по 560 кг каждому старцу, 1120 кг — священнику и 840 кг — дьякону).

Царь Иоанн Васильевич Грозный увеличил жалованье монастырю. Кроме ржи, рыбные приказчики Белозерска должны были выдавать для скита соль, пшеницу, гречу, овес и горох, а также деньги на воск, мед и ладан». «… давати им велено та руга на срок на Крещенье Христово, ежегодь безпереводно». Хлеб в скит возили крестьяне государева села Чюжба (находилось недалеко от Белозерска) на своих подводах. Впоследствии строители скита предпочитали получать государево жалованье не продуктами, а деньгами. Так, в 1587 г. казначей Кирилло–Белозерского монастыря Иоанникий передал строителю Ниловой пустыни старцу Филиппу 71 рубль, 3 алтына без деньги руженых денег, о чем сохранилась его «Память» (ГИМ. ОПИ. Ф.484. Ед. хр. № 74. Л. 34).

Грамота царя Иоанна Васильевича была подтверждена в царствование Феодора Иоанновича (грамота 23 марта 1588 г.) и Бориса Годунова (грамота 21 января 1599 г.), целый ряд грамот был пожалован Сорскому скиту при царях Алексее Михайловиче и Феодоре Алексеевиче. Последняя грамота о выдаче руженых денег пожалована в скит царями Петром Алексееве вичем и Иваном Алексеевичем в 1683 г. (РГАДА. Ф. 1441. Оп. 2. Ед. хр. № 493. Л. 13).

Чтобы получить «государеву ругу», строителю часто приходилось ездить в Белозерск, Вологду, Москву, здесь он также подавал челобитные архиерею, Патриарху, в государевы приказы в Москве о скитских делах. Такие поездки оказывались весьма хлопотными, т. к. без калачей, резных ложек и расписных братин царское жалованье воеводы и подьячие люди не выдавали. Однажды строитель Маркелл даже купил в Вологде пять лимонов, чтобы Белозерский воевода Степан Никифорович Чепчагов велел выдать деньги и отписать нужную грамоту, не мешкав (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. On. 1. Ед. хр. № 74. Л. 29 — 29 об.). А в 1612 г. он же, строитель Маркелл, поехал в Ярославль к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому за милостыней для скита. В это время в Белозерье хозяйничали отряды польских «воровских людей», сам Кириллов монастырь находился в осаде, поэтому получать государево жалованье строителю было негде.

Путешествие оказалось очень трудным. По дороге на старца Маркелла напали казаки пана Прозоровского: «И отъехав от Рыбни (название места. — Е. Р.) три версты против Спаса привернули к лотке пьяные казаки и выхватили из носа горшки.., да качергу болшую подковану востро.., да мешечик кожаной» (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. On. 1. Ед хр. № 74. Л. 21). В Ярославле после многих препон старцу Маркеллу удалось все–таки пройти к князю. Он подарил княжескому слуге Семену Ермолину Казанский образ Пресвятой Богородицы, после чего тот и «поставил» строителя перед князем.

Князь Пожарский оказал большую честь старцу Маркеллу, старец благословил всю его семью: княгиню Марию, сыновей Петра и Феодора и двух княжен, подарив всем по репчатой ложке. Получив милостыню на скит, строитель благополучно вернулся в Пустынь. Но через некоторое время ему вновь пришлось ехать теперь уже в Белозерское село Чюжбу за хлебом. По дороге на старца «напали паны и отняли рубль скитской» (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. On. 1. Ед. хр. № 74. Л. 28).

Получив государево жалованье, строитель раздавал его братии продуктами («запасом») и деньгами, которые именовались «зажилое». Все это он записывал в свои расходные книги: «Старцу Фоме и сыну его старцу Иосифу дано запасом шесть четвериков муки ржаной… да им же дано круп четверик да толокна четверик, да полпуда соли… сущу рыбы… полчетверика гороху… да ему же дано с сыном деньгами к запасу 10 алтын денгов мая с 14 числа июля по 14 число… да ему ж дано Фоме с сыном горшков на 9 денег» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 666. Л. 6). Размеры «зажилово» могли меняться, но в основном составляли один рубль или около того на месяц каждому иноку, строительское жалованье было в два раза больше, священник получал дополнительно к «зажилому» еще половину оклада, которая именовалась «поповскими деньгами».

Так, 1 июля 1673 г. строитель Феофил раздал сорским монахам: «попу Соломону зажилово рубль, да ему ж попу Соломону дано поповских служащих на месяц июнь да на месяц июль рубль; …дано старцу Нифонту зажилово рубль, …дано старцу Артемию зажилово рубль, пономарю старцу Леваниду дано зажилово рубль, сторожу Матфею дано зажилово рубль» (РГАДА. Ф. 196. On. 1. Ед. хр. № 502. Л. 4 об. — 5). Послушание уставщика оплачивалось дополнительно, как строительская или священническая служба: «старцу Нифонту дано зажилово за прошлыя месяцы, на апрель да на май, да на июнь три рубли; ему ж старцу Нифонту дано за устав за семь месяцов на апрель, на май, на июнь, на июль, на август, на сентябрь, на октябрь по пяти алтын на месяц, итого 35 алтын» (Там же. Л. 6 — 6 об.).

По традиции древних скитов, общей трапезы в Нило–Сорской пустыни не устраивалось, каждый пек хлеб и питался отдельно, ведь у всех была разная мера поста. Строитель «кормил» братию, т. е. делал общую трапезу, только на престольные и большие двунадесятые праздники, и в дни именин членов царской семьи.

Об этом также сообщают приходно–расходные книги Нило–Сорского скита: «февраля во день 2, на празникы Сретения Господня, в ските на братию и на молебщиков мирских людей стол был, изошло хлеба печеного… дано 31 алтын три денги, солоду ржаного и ячного на квас полосмины, дано 15 алтын, рыб всяких болших и малых на 17 алтын, масла и круп, чесноку и луку… на 5 алтын, на 4 денги…» (РНБ. СПб ДА. А 46. Л. 8 об.); «мая в день 7, на память преподобнаго отца нашего Нила, в ските братье и мирским людем молебщиком на корм хлеба и солоду на квас, и рыбы, круп и масла, и всяково харчю куплено, денег издержано рубль, 32 алтына, две денги» (Там же. Л. 9). Кроме того, на двунадесятые и большие праздники братия получали в «потешение» и «за труды» (за совершение молебна) небольшое денежное вознаграждение: так, на праздник Богоявления Господня в 1673 г. строитель Феофил дал «братии празнишново 7 алтын одну денгу», а «в день 12 святыя мученицы Татияны на царевнин ангел дано братии за молебен 4 алтына 4 денги» (РГАДА. Ф. 196. On. 1. Ед. хр. № 502. Л. 20 об.).

Нужно заметить, что таким праздником, когда братии непременно полагался корм или «празнишное», был день памяти преподобного Нила Сорского: в том же 1673 г. строителем Феофилом было «дано братье за прошлыя месяцы, что дается от молебна по 4 денги и на царския ангельския, и на Господския празники с месяца майя с седмаго числа (т. е. со дня памяти основателя пустыни. — Е. Р.) им за кормы, за все про все: строителю старцу Феофилу — 16 алтын 4 денги, старцу Нифонту — 16 алтын 4 денги, пономарю старцу Леваниду 16 алтын 4 денги…» (Там же. Л. 11 об.).

Благодаря деятельности строителя иноки скита почти не имели «житейских попечений». Как и в лаврах Палестины, монахи Нило–Сорской пустыни получали из скитской казны продукты и утварь, дрова оплачивали из собственных средств. Келья являлась монастырской собственностью. Новоначальные монахи, приходя в Нилов скит, получали келью со всем необходимым для жизни: иконами, книгами, посудой, «орудиями келейными». Об этом сообщает «Повесть» Плешкова. Такой обычай существовал и в древних египетских скитах. Пресвитер Руфин заметил в своем описании, что в пустыне Келлий для ново пришедших устраивали кельи со всем необходимым из пожертвований братии. «К вечеру пришельцы, входя в келлию, находили там в полной готовности все необходимое, так, что нельзя было усмотреть решительно ни в чем никакого недостатка».

Скитские иноки не имели послушаний, т. е. не работали на общих монастырских работах, как монахи общежительных монастырей. Строили церкви, мостили мосты, мшили стены в кельях, починивали печи в Нило–Сорском скиту наемные люди, которым платил строитель из скитской казны (в лавре Саввы Освященного также работали наемные мирские люди для «послужения братии») (РНБ. Кир. — Бел. № 23/1262. Л. 295 об.). «В амбар жерновы поднимал, дал наймитом денег 8», «дал сторожю Архипу денег 6, что делал мост через ручей к Чюдотворцу», — записывал строитель скита в разделе «расход денгам». Если инок делал для скита какую–нибудь работу: выгребал щепы из построенной кельи, писал книгу в скитскую библиотеку, — то ему за исполненное рукоделье тоже платил строитель скита: «уставщик старец Иосаф отписал предание Чюдотворца Нила, …строитель дал 6 алтын денег 5», «да пономарь отгребал от церкви щепы, дано ему денег 6», «дано пономарю старцу Власию да сторожу Ивану.., от чистки к скиту по дороге лесом заломило, 3 алтына 2 денги». Монахи не участвовали ни в каких строительных работах, не работали в поле — устав запрещал им частые выходы из кельи и долгое пребывание вне ее.

Ружное (государево) обеспечение, которое скит получал до начала XVIII в., несомненно, отличало Нило–Сорский скит от египетских и палестинских скитов, для которых пожертвования не являлись главным источником пропитания иноков. Так, в скиту святого Макария Великого принимались приношения, но они уходили на содержание больниц, устроенных при церкви для престарелых и больных монахов. Когда поступало большое пожертвование, для братии устраивались общие трапезы. Но в основном иноки кормились от трудов своего рукоделия. В лаврах Палестины пожертвования, как свидетельствуют жития святых Саввы Освященного и Евфимия Великого, уходили на содержание самого монастыря. И хотя лаврские иноки получали от монастыря пропитание и одежду, но взамен они отдавали эконому свои изделия.

По принципу своего обеспечения Нило–Сорский скит был ближе к тем афонским скитам, которые располагались на монастырских территориях. Из описания игумена Иоакима следует, что афонские скиты были двух видов: расположенные близ монастырей и самостоятельные. Первые получали обеспечение от своих монастырей (своего рода ругу), а иноки самостоятельных скитов содержались за счет своего рукоделия и случайной «милостыни». «Третий чин скитяне, в пустынех живуще и в горах, в пределех коегождо монастыря, каждый монастырь имат предел свой отделен, по разказу царей и патриаршеском, и корм скитяном от монастырей им есть, прочие ж рукоделием живуще, и тии молят Бога непрестанно…».

Но рукоделие было все–таки основным средством содержания афонских скитских иноков. Описывая жизнь монахов Свято–Аннинского скита, Григорович–Барский сообщает, что каждый скитник «всяк свое творяй рукоделие, от него же питается продающе; не может бо тамо без рукоделия седети, понеже несть ни мало мягкой земли на саждение лоз, или на всевание зерна».

Для сорских иноков рукоделие не являлось основным средством пропитания. Как справедливо заметил Н. К. Никольский, видимо, прокормиться только от трудов рук своих (обычным рукоделием монахов Ниловой пустыни было книго–и иконописание, огородничество) в условиях Русского Севера было гораздо труднее, чем в скитах Египта, Палестины и Афона. Это учитывал Нил Сорский, разрешая своему монастырю принимать милостыню нужную, но не излишнюю: «Аще ли не удовлимся въ потребахъ нашихъ отъ деланиа своего за немощь нашу.., то взимати мало милостыня от христолюбцевъ нужная, а не излишняа». Такой «нужной милостынью» вполне можно считать «государево жалованье», т. к. оно не нарушало нестяжания ни монастыря, ни монахов.

Вплоть до XIX в. Нилова пустынь не имела пахотной земли, скота, скит никогда не владел селами и деревнями. Царское жалованье, которое получал скит, нельзя назвать большим. Это был минимум, необходимый для пропитания монахов. В XVII в. жил скит так же очень небогато, как и в XVI в. Простым и неукрашенным, построенным «со всякою скудостию» был первый храм Нило–Сорского скита.

Исследователи уже обратили внимание на запись в одном из сборников, принадлежавших Нилу Сорскому. Она следует сразу за «Преданием» преподобного и как бы продолжает его текст. Здесь перечислено, что нужно иметь для освящения храма в скиту; названо только самое необходимое, в точную меру и с учетом скудных возможностей монастыря: «Церковь свящати над обе вещи: на столпци бумаги два листа десныа, воскъ, ладан, песокъ чистъ бел, сера сь ели бела, верви тонки крепки, а на престолъ мыло грецкое с масломъ древянымъ, вино, миро смешано за скудость съ дрявенымъ масломъ, вода святая авгусная с травкою благоюханною, губы гретьции четыре или три, или двё, или платы белыа. Спреди на всяком стольпце по три кресты творити, спред и по сторонамъ, да четыре гвозди (ГИМ. Епарх. № 349/509. Л. 15).

Убранство храмов в XVII в. было также самое простое: иконы без драгоценных окладов, деревянные и оловянные богослужебные сосуды, железные лампады, простые покровы, бумажные пелены у образов. Так, опись за 1651 г. говорит, что в церкви святого Ефрема Сирина имелись только «сосуды церковные древяные» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 671. Л. И), через несколько лет строитель старец Варлаам купил для этого храма новую оловянную посуду (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 673. Л. 13 об.). Немногие драгоценные книги, иконы, сосуды, подаренные богомольцами скиту, находились в алтаре церкви Сретения и в храме святого Иоанна Предтечи.

Ничего излишнего не имели и сами монахи — только несколько икон в кельях, как говорят описи, да деревянную посуду («а в кельях посуда всякая деревянная», сковороды блинные, кочерги и заслонки печные) (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 679. Л. 19) в соответствии с завещанием преподобного Нила Сорского: «себе же в келиах наших съсуди и прочая вещи многоценны и украшены не подобает имети». Нестяжание («неимение излишнего»), как монастырское, так и личное, оставалось строгим правилом монастырской жизни на всем протяжении истории Нило–Сорского скита (конец XV — начало XVIII вв.).

В описях скитского имущества можно найти, например, такой показательный пример повседневной жизни сорских монахов. Когда умер строитель скита старец Корнилий Затворников, новый строитель составил опись его «собинного» (собственного) имущества, которое отошло в общий монастырский амбар. В келье оказалось «запасу хлебного на рубль, два алтына, на две деньги»: «четверик муки ржаной, полосмины муки овсяной, по осмине солоду ячнево и овсяново, осмина ржи, овса полосмины, сухарей ржаных полосмины, полчерпка круп запарных, полчерпка толокна, соли пол пуда», да «деревянная посуда, подписана красками, стул кожаной» (ФИРИ. Кол 115. Ед. хр. № 693. Л. 23).

Теперь, когда мы сравнили жизнь Нило–Сорского скита с устройством древних скитов, можно сделать вывод, что преподобному Нилу удалось создать на русской почве монастырь, который по характеру своего экономического уклада, расположению, уставу соответствовал древней традиции «скитского жительства». Но имела ли эта традиция свое продолжение на Руси?

Нило–Сорский скит послужил образцом для преподобного Елеазара Анзерского, который в 1620 г. основал свой скит на Анзерском острове Соловецкого архипелага. В «Предисловии к Соловецкому Богослужебному уставу» преподобный Елеазар рассказал историю получения им Скитского устава для Анзерского скита: «И я, поговоря с братьею, писали в Соловецкий монастырь ко игумену Иринарху з братьею, чтобы нам пожаловали, дали устав скитцкой, как поют на внешней стране, в Синайской горе и окрест Иерусалима, и на Афонской горе, и у нас, на Руси, старом ските Ниловскомъ. И отец наш государь игумен Иринарх и соборныя старцы пожаловали прислали скитской устав и уставщика старца Деонисия, прозвище Крюк. А тот Деонисей в том монастыре много времени жил в ските и в Кириллове монастыре был уставщиком» (опубл.: С. К. Севастьянова).

В этом рассказе чрезвычайно важны три момента: во–первых, в Анзерском ските был принят Скитский устав и именно в той редакции, какая существовала в Нило–Сорском скиту; во–вторых, братия познакомилась с этим уставом не только через книги, но посредством живого общения с носителем определенной монастырской традиции — уставщиком Дионисием Крюком (насколько в духовной жизни важен опыт, передаваемый непосредственно от старца к ученику, видно из текстов житий святых). И наконец, рассказ преподобного Елеазара документально подтверждает, что русское монашество чрезвычайно высоко оценило опыт монастырского строительства преподобного Нила Сорского. Нилов скит был поставлен святым Елеазаром в один ряд с монастырями Синая, Палестины и Афона.

Однако сходство Анзерского и Сорского скитов не ограничивалось только общностью устава. Приходно–расходные книги Анзерского скита показывают, что планировка, хозяйственная жизнь монастыря были организованы в соответствии с принципами скитского жительства.

В конце XVII в. здесь проживали 11–15 монахов, во всяком случае несколько келий всегда пустовали. Чаще всего в кельях жили по одному, реже по двое, иногда два инока размещались в двойных кельях, которые имели, видимо, общие теплые сени.

Об этом можно судить по описаниям скита. Например, в одном случае сказано: «келья, в ней живет белец Данило» (РГАДА. Сол. Оп. 2. Ч. 1. Ед. хр. № 618. Л. 168 об.). В другом говорится иначе: «две кельи старых, строительских от Морской губы; в них живут монах Варфоломей, монах Моисей» (Там же. Л. 168). И наконец, встречается и такой вариант: «келья, а в ней живут иеродиакон Пахомий, монах Гавриил» (Там же. Л. 169 об.).

Кельи, как и следовало по скитскому обычаю, стояли в разброс: в Морской губе, в «роще за протоком озерским» и т. д. Из описаний имущества насельников скита видно, что каждый из них вел свое хозяйство самостоятельно, во всяком случае в каждой келье находился полный набор посуды (в основном, деревянной), необходимый для приготовления пищи и трапезы: квасные бочки, ушаты, квашни, ведра, блюда, ставцы, сито, решето, ступа, хлебные чаши. Запас продуктов и деньги («зажилое») всем монахам скита раздавал строитель.

Обычно монахи получали «зажилое» на три месяца вперед, по рублю на брата. «Запас» покупался на Холмогорах, где строитель получал государеву ругу у «таможенного головы» (в XVII в. скиты обеспечивались жалованьем из таможенных доходов, выдавать содержание монастырям из кабацких доходов было строго запрещено грамотами царя Алексея Михайловича от 6 июня и 17 августа 1672 г. (РГАДА. Маз. Оп. 2. Ед. хр. № 289. Л. 3).

«Зажилое» и запас были равны для всех — в этом неукоснительно соблюдался общежительный принцип равенства, характерный для скитов. Дополнительные деньги могли выдаваться монаху скита только по общему «приговору» братии, как награда за особые заслуги перед обителью: «иеромонаху Иосифу дано по брацкому приговору за труды ево и в потешение денег 16 алтын, 4 денги». Однако равенство в быту, на чем строго настаивали основатели общежительных монастырей, было необязательным. Скитские кельи отличались по размеру: были кельи на 28 окон, на 14, 11, 7, 5; количество икон, посуды или другого келейного имущества также было различным. Причем келейная посуда, видимо, относилась к личной собственности анзерского монаха. В строительских книгах иногда встречаются записи о том, что строитель купил, к примеру у старцев Иосифа и Варсонофия, келейную посуду за 11 алтын (РГАДА. Сол. Оп. 2. Ч. 1. Ед. хр. № 618. Л. 31 об.). Самой большой и «обеспеченной» была строительская келья.

На общих монастырских послушаниях монахи Анзерского скита, как и иноки других скитов, не работали. Наемные люди строили и чинили кельи и погреба, грузили баркасы, латали дыры в скитских неводах. Здесь работали наемные плотники Сороцкой волости, крестьяне Шурецкой волости, с Двины и Кеми. Они выполняли как долгосрочные, так и эпизодические работы: «июния с 6 числа наняты плотники, двиняна, 4 человека, в ските тружатис до сроку до Семенина дни… дано им наперед задатку шесть рублев» (Там же. Л. 48 — 48 об.); «тружался человек поденщиною, дано ему денег четыре алтына, подрядил делать невод селдяной новой» (Там же. Л. 36 об.); «кемляна, три человека тружалися в ските, два дни найма, дано им пять алтын» (Там же. Л. 32). Труд дворника оплачивался в скиту всегда отдельно: «дворнику дано от мытья и за труды два алтына» (Там же. Л. 35 об.).

Иеромонахов в составе братии было немного, поэтому скитский строитель обычно нанимал священников для совершения богослужений, которым платил из скитской казны: «Соловецкого монастыря иеромонаху Афанасию дано, что он служил в ските три недели, и. неделю Ваий, и Страстную, и Святую, за труды 16 алтын, 4 денги» (Там же. Л. 32 об.). Иногда в скиту жили белые священники, они получали «зажилое», как братия, а за совершение праздничных служб — особое вознаграждение: «в праздник Происхождения Честнаго и Животворящего Креста Господня дано священнику з