Развитие фотографического дела в Казанской губернии конец 1870-х - 1917 гг

В 70 - 80-е годы, наступает расцвет фотографического дела в Казани. Одни заведения открываются, другие закрываются[101].

Период работы фотографической мастерской составлял от нескольких месяцев до десятилетий. Настоящими долгожителями на фотографическом олимпе можно считать фотографов В. П. Бебина, А. П. Вяткину и А. Х. Зимсона, содержавших фотографические заведения более 15 лет. Более четверти века на фотографическом поприще трудились Г.Ф.Локке, М. А. Вяткин и С. Г. Михайлов.

Однако необходимо отметить, что в Казани сложились целые «фото­графические династии», и фотография стала семейным бизнесом. Некоторые фотографические заведения управлялись продолжительное время представи­телями одной семьи. В 1857 г. губернский секретарь М. А. Вяткин открыл фотографическое заведение на Гостинодворской улице в доме Заусайлова. После смерти М. А. Вяткина в 1896 г. это заведение перешло к его дочери - Людмиле Матвеевне Быковой. Фотография на Гостинодворской улице бы­ла закрыта между 1901 и 1903 гг. Второе заведение М. А. Вяткина распола­галось в Чернооозерском саду и работало под маркой «Черноозерская фото­графия», в 1891 г. официально владельцем этого предприятия стала его супруга - Анна Петровна. «Черноозерская фотография» проработала под её ру­ководством вплоть до 1907 г. Таким образом, Вяткины содержали фотогра­фии в Казани пятьдесят лет.

Успешно вели свой фотографический бизнес представители семьи Фельзер. Часовых дел мастер, могилевский мещанин Семен Абилевич Фельзер в 1875 г. получает свидетельство на открытие фотографии на Проломной улице в доме Тихонова. С конца 1870-х гг. «Фотография Фельзер» распо­лагалась на центральной казанской улице - Воскресенской. В разные годы ею заведовали ветеринарный врач Абэ Фельзер и доктор медицины Иосиф Фельзер. 1896-1920-е гг. фотографией управлял младший из братьев Фель­зер - Соломон. После строительства Чернояровского пассажа надпись «Фотография Фельзер» на долгие годы разместилась на фасаде зда­ния. Представители этой семьи более сорока лет работали на ниве фо­тографии[102].

Ряд фотографических заведений, сменив неоднократно владельцев, работал по одному адресу несколько десятилетий. Фотография на Черном озере под руководством А. А. Рончевского, М. А. Вяткина, А. П. Вяткиной, А. А. Несмелова работала с 1868 по 1917 гг. Фотографическое заведение на Воскресенской улице в доме Алкина было знакомо казанцам с 1864 г. Оно неоднократно меняло название («Фотографический институт», «Фотография Г.Ф.Локке», «Художественная фотография») и владельцев (Г.Ф.Локке, В.А.Гисси, А.А.Соколов, В.Г.Трюмпер, А.Ф.Беляев, Г.Финкельштейн, М.М.Якобсон, И.М.Якобсон). В доме Месетникова на Воскресенской улице с начала 1860-х гг. размещалась фотография компании «Б. и А.», с 1864 г. – фотозаведение художника П.В.Зимухина. Последующее десятилетие это заведение работало под маркой «Московская фотография», возглавляли его П.С.Ахмаметьев, И.М.Егерев, П.В.Грубер. На ул. Лобачевского в доме Пальчиковой фотография размещалась с 1890 г., руководили ею А.Н.Колокольников, С.И.Иванов, А.Д.Анисимов.

Стабильность в расположении заведений объясняется тем, что специфика фотографии такова, что она требовала специально приспособленных посещений. Кроме того, сохранение месторасположения фотографии гарантировало и сохранения постоянных клиентов. Необходимо также отметить, что при продаже фотографии прежний владелец передавал новому хозяину не только оборудование, но иногда архив негативов, накопленный за время работы. Не редки были случаи, когда новый владелец, не имея еще достаточной известности в городе, пользовался достижениями и именем своего предшественника. Например, мелекесский мещанин А.Ф.Беляев, купив заведение Г.Ф.Локке, писал на своем паспарту: «Фотография Локке, приемник А.Ф.Беляев». Аналогичную надпись использовал и владелец фотографии в Черноозерском саду: «Фотография А.Вяткиной, приемник А.А.Несмелов». При этом указыва­лись награды, полученные прежними владельцами на выставках.

Таким образом, период работы ряда фотозаведений значительно увели­чивается. Это свидетельствуют об опытности, уровне профессионализма фо­тографов. Кроме того, существовала практика сохранения фотоархивов заве­дений. На оборотах паспарту помещалась надпись «негативы сохраняются», иногда также указывался номер негатива. Клиент мог повторно обратиться в фотографию, чтобы дополнительно получить снимки с понравившегося нега­тива[103].

Фотомастерские выполняли самые различные виды работ: копировка планов, карт, рисунков, чертежей и фотографий; уменьшение их по данному масштабу[104].

Можно было заказать портрет любого размера, увеличить фотографию, перенести её на камень, фарфор, металл.

Можно предположить, что изменение размера происходило с помощью проекционной печати. Для образования изображения при такой печати было необходимо, чтобы объектив фотоувеличителя проецировал негатив на экран. Для этого негатив освещали каким-либо источником света, расположенным перед негативом на некотором расстоянии. Световой поток, пройдя через негатив, проецировался объективом на экран фотоувеличителя. После подготовки негатива к печати, выбирали фотобумагу необходимого сорта и номера контрастности, на которой будет производиться контрольная проба. После проведения контрольной пробы, снимок печатался[105].

Цены были следующие: групповая фотография выпускников гимназии обходилась в 1 рубль 50 коп.; визитный портрет – 1 рубль 50 коп. за 6 штук, кабинетный 4 рубля за полдюжины. Но фотографические заведения не только запечатлевали казанцев. Они ещё и готовили кадры фотографов, ретушеров, акварелистов. Например, в фотографии И.М. Егерева можно было обучиться фотоискусству за четыре месяца, и по окончанию курсов выпускников снабжали всеми необходимыми аппаратами для устройства фотографического заведения. А ретушерному и акварельному мастерству учились у бывшего преподавателя рисования, фотографа-художника М. С. Мастрюкова, впоследствии действительного члена Казанского фотографического общества[106].

Для фотографов, работавших в период использования мокроколлодионного процесса, характерна определенная кастовая замкнутость. Сложность фотографического процесса способствовала сохранению высокого уровня мастерства. Внедрение сухих броможелатиновых пластин и массовое их рас­пространение отразилось на профессиональной фотографии. В этой сфере появилось масса людей, которые получив минимальное представление о процессе фотосъемки, открывали свои заведения[107].

Помимо профессиональной деятельности открывается широкое поле для занятий фотографов-любителей. Состоятельные казанцы – владельцы магазинов, аптек – открывают у себя фотолаборатории. Учёные, университетская профессура также быстро оценивают достоинства фотографии как спутницы и помощницы науки. Да и остальной люд, при всей пестроте тогдашних сословий, жаждет подвизаться на фотографическом поприще: от бывшего крестьянина до вышедшего в отставку чиновника, от иностранных подданных до местных жителей[108].

По национальному составу среди фотографов большую часть составля­ли русские, но были также немцы, швейцарец, евреи, поляки. Татар среди владельцев фотозаведений не было. Однако татары могли состоять фотогра­фами, ретушерами при фотографическом заведении. В собрании Националь­ного музея РТ сохранились материалы Абдулгазиза Миннигалеева, работав­шего помощником фотографа Частихина во время Международной выставки 1909 года. Об уровне его мастерства свидетельствует тот факт, что он был награжден бронзовой медалью за жанровую съемку на Второй Казанской фотографической выставке[109].

Стоит отметить, что Фотографические изображения, утвердившиеся в Европе со второй половины XIX века, в жизни татар-мусульман получили массовое распространение в начале XX века. Связано это было как с более поздним развитием фотоуслуг в провинциальных регионах России, так и спецификой мусульманского мировосприятия. Как известно, в исламской культуре не приветствовалось традиционное изобразительное искусство. Религия запрещала изображать людей, животных и птиц. В исламе на протяжении многих веков отрицательно относились к живописи, а также к другим аналогичным художественным практикам.

В начале XX века реклама русских и забежных фирм подвергались цензуре: не допускалось изображение лица людей. Но, несмотря на меры по защите традиционных ценностей, изобразительное искусство, а вместе с ним и фотография, постепенно проникало и в мусульманскую среду.

Первые фотоснимки татар известны еще с 60-х годов XIX века, но это были скорее исключительные случаи. Например, на коллективной фотографии, сделанной в 1864 году в Санкт-Петербурге, запечатлены купцы И.Г. Юнусов, И.И. Апаков, Г. Усманов, М. Мустакимов. Все они представляли казанскую депутацию по разным общественным делам. Таким образом, в результате тесного взаимодействия с христианским миром высшие слои татарского общества приобщались к европейским новшествам, в том числе к искусству фотографии, гораздо раньше жителей отдельных мусульманских стран.

Конечно, в этом отношении, помимо русской культуры, ориентиром являлась Османская империя, где её жители, особенно высшие слои, пользовались фотоуслугами.

Но для перестройки коллективного сознания татарского мусульманского общества мало было примеров из соседних культур. Большинству населения недостаточно убедительным казались и отдельные представители татарского купечества. Ведь главную роль в духовной жизни играли муллы. Поэтому, знаковым событием стало то, что в 1874 году появилась фотография одного из самых авторитетных казанских имамов, ученого-богослова ШигабутдинаМарджани. Его об этом попросило одно лондонское издательство, где собирались выпустить энциклопедию. Для этого нужны были сведения о знаменитом мулле вместе с его портретом. В ответ на просьбу представителя издательства — профессора Й. Адамса — Ш. Марджани подготовил свой фотоснимок[110].

Уже после смерти Ш. Марджани, в 1897 году его фотография и статья о нем появились на страницах турецкой газеты «Маглюмат». Большую роль в более лояльном отношении татар к фотографии сыграло не только то что, на фотоснимке — авторитетный богослов Ш. Марджани, но и публикация данного портрета в мусульманском издании.

К этому времени многие религиозные деятели были вынуждены фотографироваться по служебной необходимости. Фотографии мусульманского духовенства прилагали к свидетельствам городских училищ о знании кандидатом в имамы русского языка. Причем среди фотографируемых было немало мулл-кадимистов, позиционировавших себя как противников всех нововведений. В новое направление визуализации были вовлечены самые ортодоксальные представители мусульманского духовенства. И это стало своеобразным разрешением для остального населения, часть которого по религиозным убеждениям еще избегала фотообъективов.

Значительное влияние оказывало и все более активное распространение фотоуслуг в регионах[111]. 

С начала ХХ в. одновременно со стационарными заведениями работают и передвижные фотографии. Например, фотограф Е.А.Борков, характеризуя себя, при подаче прошения пишет, что занимается фотографическим делом, “переезжая из уезда в уезд, из деревни в деревню”.

Историк фотографии В.Т.Стигнеев называет таких фотографов “кустарями-одиночками” и отмечает, что “их товар” стал действительно массовой продукцией. Этим объяснялся явный упадок общего уровня профессиональной портретной фотографии.

Следствием фотолюбительства также стало развитие массового возникновения фотографических обществ. И Казань не стала исключением. В 1895 г. было образовано Казанское фотографическое общество[112].

Идея устроения в Казани такого общества принадлежала фотографу-любителю Петру Дмитриевичу Викторову. Возникла она за два года до её реализации. Сначала был ознакомлен малый круг близких людей, таких же фотографов-любителей, а затем, через одного из членов этого небольшого кружка М. К. Крылова, она распространилась значительно шире. Состоялись несколько частных собраний, в которых принимали участие профессор ботаники университета Н. В. Сорокин, юристы С. В. Манассеин и И. А. Котелов и ещё несколько фотографов-любителей. Они выработали устав, проредактированный И. А. Когеловым и М. А. Дублицким, после чего собрали подписи желавших быть членами-учредителями. Благодаря энергичному участию в этом деле профессора Н. В. Сорокина устав быстро прошёл все инстанции и 15 сентября был возвращён новорождённой обществу казанским губернатором.

Однако идея создания в нашем городе фотографического общества стала близка и фотографам-профессионалам. Среди его членов можно увидеть фамилии таких известных казанских фотографов как: В.П. Бебин, С. Фельзер, А.П. Вяткина и т.д.Проявили живой интерес и торговцы фотопринадлежностями: Фреландт, Ключников, позднее Герингслаке.

Членами общества могли стать как мужчины, так и женщины. Не было национальных ограничений. Сразу же создание общества было замечено татарской интеллигенцией, татарский купечеством. Среди членов общества есть представители таких известных фамилий как Азимов, Айтуганов, Усманов[113].

Разумеется, позволить себе занятия фотографией могли довольно состоятельные люди. Но никаких сословных различий общество не допускало. Солидные, заслуженные, в высоких чинах люди находились под одной крышей с молодыми, только что начинавшими служебную карьеру.

Тем не менее, некоторые ограничения были. В общество не могли быть допущены лица, не достигшие совершеннолетия, за исключением имеющих классные чины; учащиеся в учебных заведениях, то есть студенты и гимназисты; состоящие на действительной военной службе младшие чины и юнкера, а также лица, подвергавшиеся ограничению прав по суду. Прием производился только по баллотировке. Причем требовалось предложение кандидата не менее чем от двух действительных членов общества. Имя, отчество, фамилия кандидата, его звание и место жительства заносились в особую книгу за собственноручной подписью предлагающих его членов. Только после этой процедуры выписка из книги вывешивалась в виде объявления в помещении, где занималось общество, и не менее чем за 14 дней до баллотировки, дабы члены могли собрать надлежащие сведения о кандидате.

Столь же строго проходила баллотировка. Она была закрытой, причем сами кандидаты присутствовать не имели права. Если кандидат не подходит, то снова баллотироваться он мог не раньше, чем через год. А избранный в действительные члены общества был обязан в течение месяца внести годовой взнос – 7рублей. Правда, в отдельных случаях правление общества могло снизойти к нему и рассрочить взнос на два полугодия: в марте и октябре.

Кроме действительных членов и членов-учредителей были еще почетные. Ими считались лица, оказавшие какие-либо услуги Обществу или фотографическому искусству. Они освобождались от всех обязательных взносов.

Казанское фотографическое общество ставило перед собой следующие цели: содействовать разработке и распространению художественных и технических знаний, относящихся к фотографии; поддерживать и содействовать развитию путешествий фотографов с научною и художественной целью для создания материалов к изучению родины; иллюстрировать древние памятники, выдающиеся архитектурные сооружения, живописные местности, виды городов и т.п., имеющих значение для истории родины или развития искусства.

Для осуществления этих целей объединившиеся фотографы намеревались проводить общественные собрания и общие экскурсии, организовывать научные беседы, рефераты, лекции и опыты; издавать труды с надлежащего разрешения, а также устраивать и содержать особые помещения для собраний и научных занятий членов общества; устраивать музеи, фотографические выставки с присуждением наград за лучшие произведения[114].

Для проведения собраний и практических занятий, обществом были арендованы: номер в Александровском пассаже; актовый зал и библиотеку в здании Реального училища на Булаке.

Также на заседаниях КФО обсуждалось использование фотографии в ходе научных исследований: профессор И.Н.Смирнов сделал доклад об этнографи­ческой съемке, приват-доцент А.Я.Гордягин - о ботанической, профессор Д.В.Айналов показал фотографии Италии, профессор Н.М.Любимов - виды Поволжья. При этом докладчики отмечали «какого рода фотографические работы могут иметь научное значение для этнографа и ботаника» и «каким путем фотография может служить истории искусства и археологии»[115].

Стоит отметить, что в Европе и в США ученые почти сразу же после изобретения фотографии успели оценить её достоинства. Ученые опробовали дагеротип в столь различных сферах, как медицина (в 1839-1840 г: Альфред Донне в Париже получил первые микрофотографии - снимки с помощью микроскопа, а Джон Дрэпер в 1847 г. в Бостоне снимал хирургические операции), этнография (братья Биссоны фотографировали черепа и «живые типы», то есть тех представителей различных народов, которые были сочтены «типичными»), астрономия (немец Берковски в 1842 г. снимал солнечное затмение, в 1845 г. в парижской обсерватории получили дагеротип Солнца, а с 1850 г. в Гарвардской обсерватории снимали Луну)[116].

В Казани, как крупном научном центре, развивается научная фотография. Фотографы А.А.Рончевский и Г.Ф.Локке были комиссионерами Ка­занского университета. А.А.Рончевский был членом Общества естествоис­пытателей, К.Т.Сафонов - Общества археологии, истории и этнографии. А.А.Рончевским выполнена одна из самых ранних видовых съемок Казани с высотных точек (пожарная каланча). Г.Ф.Локке и В.П.Бебин делали серии этнографических снимков. Постановочные (павильонные) снимки киргизов работы Г.Ф.Локке экспонировались на Научно-промышленной выставке 1890 года.

Фотографическую съемку начинают применять в ходе экспедиционной работы. Чаще всего такие снимки представлены бытовым жанром. Одним из самых известных фотографов, работавших в этом жанре, является Сергей Александрович Лобиков. Самыми знаменитыми снимками является его серия работ, посвященных жизни крестьян Вятской губернии. (Примеры работ см. приложение A, рис. A.7, A.8[117])

Разработкой использования фотографии в прикладных целях активно занимался Сергей Михайлович Прокудин – Горский, о котором упоминалось ранее. Его стремление показать читателям журнала «Фотограф-любитель», редактором которого он являлся, достопримечательности Российской империи, впоследствии вылилось в одну из самых крупных фотографических экспедиций, которая продолжалась в общей сложности несколько лет.

Целю этой экспедиции было показать людям, живущим в России, быт и культуру других народов, достопримечательности, новые инженерные сооружения. Результатом стала целая коллекция снимков сделанных на Урале, в Туркестане, Мариинской системе и местам, связанных с деятельностью Петра I и дома Романовых, Отечественной войной 1812 г. и многие другие[118]. (Примеры работ см. приложение A, рис. A. 10[119], A.11[120])

Успешно применялась фотография в астрономии. В 1914 г. Общество естествоиспытателей организовало публичные лек­ции, в числе которых магистр астрономии, ассистент Энгельгардтовской об­серватории Ф.А.Банахевич сделал сообщение о «Фотографии в современной астрономии». Лекция сопровождалась световыми картинами по фотографиям самого лектора[121].

В начале XX века демонстрация фотографий, как дополнительного ма­териала к докладам, выступлениям, лекциям становится обычным явлением.

О развитие научной фотографии, как отдельного направления свиде­тельствуют программы фотографических выставок, которые предусматривали выделение специализированной группы экспонентов в раздел «Научная фотография»[122].

Увеличение числа фотолюбителей создало необходимость в 1890-е гг. появления в Казани профессиональных магазинов фотографических принадлежностей, которые раньше выписывались из Петербурга или из-за границы.

Такие магазины предлагали широкий ассортимент то­варов: камеры, объективы, пластины, бумагу, картон, бланки, альбомы, хи­мические вещества, предметы для ретуши, фоны, стереоскопы, волшебные фонари и т.д. Фототовары можно было заказать по почте. Издавались прей­скуранты товаров, которые кроме списка продукции и цен содержали также руководства по фотографии[123].

Еще одно нововведение в работе казанских фотографий отмечается в начале XX века - использование электрического света.

В Казани успешно электрическое освещение первым в 1901 г. начал применять С.С.Фельзер. Казанские журналисты сразу же начали восторженно писать о том, что такого новшества нет даже в столицах России, и Фельзер является новатором.

Однако, впервые фотографии, выполненные при искусственном осве­щении, были продемонстрированы санкт-петербургским фотографом С.Л.Левицким в 1879 г. на заседании V (фотографического) отдела ИРТО.

Поэтому С.С.Фельзера можно считать первым казанским фотографом, успешно внедрившим практику применения электрического освещения при фотографировании, а заявления в прессе не более чем рекламным ходом, чтобы привлечь внимание к фотоателье.

Несколькими годами позже при электрическом освещении можно было сфотографироваться в заведениях И.М.Якобсона и М.Н.Капустина[124].

В это время фотография прочно вошла в жизнь практически всех слоев татарского населения. Исключение составляли лишь бедные семьи, которые не могли себе это позволить. Особенно охотно заказывали карточки на память представители интеллигенции, члены состоятельных буржуазных семейств.

Если в конце XIX — в первом десятилетии XX веков в татарских снимках преобладали художественные фотографии, коллективные или индивидуальные, сделанные, как правило, в салоне, то в 1910-х годах встречаются кадры из обычной жизни: на природе, на даче, за игрой в крокет и т. д. Хотя в некоторых семьях имелись фотографии из пикников, датируемые и концом XIX века.

Фотография постепенно выходила из домашнего обихода и приобрела публичный характер. Портретами тюркских деятелей украшали и разного рода торговую продукцию: от конфет до мыла. Например, после смерти Г.Тукая продавалось мыло, конфеты и даже значки с его изображением. В этом случае, фотографии имели не только рекламный, но и несомненный просветительский характер. Многие предприниматели направляли свои капиталы на развитие национального образования и культуры, на социальные нужды. Для продвижения идей национального прогресса они использовали даже такие неожиданные ходы[125].

В 1910-е годы фотографии использовались более открыто в частной жизни, составлялись фотоальбомы. Помимо толстых фотоальбомов в татарских семьях их могли вывешивать на стены. Например, развитие фотоуслуг способствовало появлению новых вариаций «визуального» бизнеса. Так еще до 1917 года работали мастера по увеличению фотографий (наибольший размах эта услуга приобрела уже в советское время).

Если в мировой истории фотография развивалась под воздействием живописи, то в истории татарского народа наоборот: распространение фотоуслуг повлияло на развитие изобразительного искусства. Благодаря фотографии исчезли некоторые стереотипы визуального восприятия мира. Изображения татарских деятелей публиковались в книгах и журналах, свидетельствах об окончании медресе. Татары увеличивали собственные фотоснимки для домашнего пользования, начали писать первые портреты и устраивать художественные выставки. Примерно в 1912—1913 годах в мусульманской библиотеке Казани была организована небольшая художественная выставка, где экспонировались портреты татарских писателей (Г. Тукая, Ф. Амирхана и др.).

Широкому распространению фотографии среди татар способствовало, прежде всего, их необходимость при оформлении различных документов, выдаваемых государственными органами. Например, к свидетельству об окончании Казанской татарской учительской школы прикреплялось фото выпускника. Имелись фотоснимки в личных делах студентов и вольнослушателей Казанского императорского университета, им выдавались специальные билеты-пропуски с фотографиями. Фотопортрет человека мог понадобиться для проездных билетов. Для официальной документации фотография имела огромное значение, ведь при идентификации человека по справкам об удостоверении личности, ориентировались на отмеченные в них описания его внешности: брови, глаза, нос, рот, подбородок, волосы и т. д.

Появление фотографии стало шагом к раскрепощению татарской женщины. Новое явление интересовало многих. Но для того, чтобы получить снимок, татарки должны были предстать перед мужчиной-фотографом, показать ему свое лицо. Фотографию, конечно же, демонстрировали родственникам, друзьям. И женщина, в обычное время, скрывавшаяся в своей женской половине, в любом случае представала на совместном снимке с мужем перед его близкими товарищами.

Вероятно, значительную роль играло и появление женщин-фотографов. Мусульманки могли фотографироваться, не нарушая традиционные нормы мусульманского общества.

Кроме того, фотокарточки играли определенную роль и в выборе супруга или супруги. Девушке показывали фотографию потенциального жениха, и она уже решала — нравится он ей или нет.

Например, богослов Муса Бигеев и его будущая супруга Асьма Камалова сначала обменялись фотокарточками, после этого между ними завязалась переписка, которая завершилась личным знакомством перед свадьбой и бракосочетанием. Распространение фотоснимков значительно облегчило процедуру сватовства.

Благодаря развитию фотоуслуг в татарском мусульманском обществе изменилось отношение к изобразительному искусству. Значительную агитационную работу в этом направлении вели татарские газеты и журналы. В редакциях татарских газет «Юлдуз» и «Кояш» искали талантливых рисующих ребят, оказывали им материальную помощь. Особо выделялся журнал «Аң». Писатель и публицист Г. Ибрагимов в 1915 году как приложение к этому периодическому изданию выпустил альбом с образцами мировой живописи для просвещения татарской молодежи. Веяния нового времени, а также постоянная агитация татарской прессы оказали влияние и на учебную программу медресе. В начале XX века к рисованию начали относиться с большим вниманием[126].

Октябрьской переворот 1917 года повлек коренные изменения: были кардинально изменены условия работы фотографических ателье, закрыты фотомагазины, прекратило свою деятельность Казанское фотографическое общество.Поступательное развитие фотографии было прервано революци­онными событиями 1917 года. С 1918 г. фотографические заведения, зани­маемые ими павильоны, оборудование, лаборатории подлежали национали­зации[127].

Таким образом, развитие фотографии в Казани и Казанской гу­бернии шло в контексте развития общероссийской и зарубежной истории. Её начало восходит к 1843 г., когда в наш город приехали первые дагеротиписты-иностранцы. Вскоре после этого в Казань начали приезжать и русские мастера. Проработав несколько недель на новом месте, владельцы передвижных фотомастерских продолжали своё путешествие. В начале следующего десятилетия в городе появляются стационарные фотозаведения, которые быстро становятся своего рода городскими ориентирами. Кроме того, фотоателье также готовили кадры ретушеров, фотографов и акварелистов.

Новую профессию фотографа осваивают люди абсолютно разных родов деятельности. Складываются целые фотографические династии.

К середине 1860-х гг. светопись прочно вошла в жизнь горожан. Появляются новые традиции, частично сохранившиеся и до наших дней – ведение семейных и создание выпускных фотоальбомов.

Популярность фотографических бланков способствовала развитию типографического дела.

Удешевление и упрощение фотографического процесса рождает такое явление как фотолюбительство. Оно в свою очередь дало толчок к образованию Казанского фотографического общества и появлению специализированных магазинов для фотографов.

Наряду с фотографами, работающими в стационарных заведениях, фотографической деятельностью занимаются мастера, переезжающие из города в город. Основными жанрами были портретная и видовая фотография.

В Казани, как крупном научном центре развивается научная фотогра­фия. Большая заслуга в распространении научной фотографии принадлежит Казанскому университету. Деятельность профессоров и преподавателей уни­верситета способствовало использованию фотографии и в образовательном процессе.

Большое количество изменений привнесла фотография и в татарское мусульманское общество. В исламе запрещено изображать живых существ, но после того как знаменитый просветитель Ш.Марджани сфотографировался по просьбе лондонского издания, а позже его портрет появился в мусульманском журнале, светопись постепенно начала проникать в среду татар. Фотографии стали использоваться в официальных документах, в качестве иллюстраций к книжной и газетно-журнальной продукции, в рекламе. В частной жизни, помимо эстетических функций, значительной была роль фотография при выборе будущего супруга или супруги, так как жених и невеста не могли видеть друг друга до свадьбы.