Повседневная Зимняя Жизнь

Теперь, когда у меня был Дамуэль в качестве телохранителя, мне наконец разрешили ходить по храму, как я и хотела. Это было немного тяжело для него, так как он должен был путешествовать сюда из квартала знати каждый день, но он использовал летающую лошадь, которую он сделал из своего фейстона, так что в отличие от Лютца и Тьюли снег не представлял для него проблемы.

Вау, магия, конечно, очень удобна.

Благодаря Дэмюэлю, я могла пойти в приют и снова забронировать номер, что обеспечивало достаточное отвлечение внимания. Моя семья не могла навещать меня так часто, как раньше, из-за густого снега, но я мог забыть, как сильно скучал по ним, погрузившись в книги. Только читая, я мог забыть о своем одиночестве.

Проблема заключалась в том, что в библиотеке было невероятно холодно. Я не могла оставаться здесь долго, сколько бы ни закутывалась, и ни Дамуэль, ни Фран не любили туда ходить.

“Ученица,” сказал Дамуэль, “не могли бы вы спросить Господина Фердинанда, можно ли забирать в свои покои и относить книги обратно, что-бы нам не пришлось оставаться в книжной комнате?”

“Я согласен с мудростью Сэра Дамуэля,” - сказала Фран. “Вы заболеете, если будете ходить туда слишком часто.”

Дэмуэль и Фран удивительно хорошо ладили. Они часто сходились во мнениях, но, возможно, Фран просто привык иметь дело с аристократами. В любом случае, они были в хороших отношениях.

 

“...Верховный жрец. По указанным причинам могу ли я принести книги из книжной комнаты в свои покои?”

“Вы можете брать книги, которые я принес сам. В конце концов, я не хочу, чтобы вы заболели прямо перед ритуалом посвящения... Ха. Я выйграл.”

Верховный жрец слегка усмехнулся после того, как победил меня в реверси. Как я и ожидала, его уровень мастерства был намного выше моего, теперь, когда он понял игру. Что же он за взрослый человек, который разбивает в пух и прах маленькую девочку? Конечно, я только выглядела как маленькая девочка, но все же.

“Я думаю, что это было жестоко, как вы расправляетесь с ребенком, верховный жрец.”

“Смешно слышать это от вас, что пошла на все ради победы над новичком. Я вижу, что вы неудачница, да?”

Верховный жрец иногда вёл себя как ребёнок, но он был хорошим человеком. Он одалживал мне свои книги, и когда одиночество становилось невыносимым, он позволял мне врываться к нему в комнату и обменивать бумажную работу или расчеты на драгоценное время объятий в потайной комнате. Обычно он сильно морщился, когда я спрашивала, но я была слишком поглощена своими проблемами, чтобы беспокоиться об этом. Наше соглашение меня вполне устраивало.

 

“Доброе Утро, Майн. Как ты поживаешь?” спросила Тьюли.

“Ты ведь не спишь весь день, правда?” спросил Лютц.

Тьюли и Лютц пришли навестить меня в день, который был менее снежным, чем обычно.

Тьюли была в середине напряженной работы, чтобы выучить свои буквы. Она принесла свою детскую Библию, так как они использовались в качестве учебников в храмовой школе, а также свою каменную дощечку и мел, чтобы она могла учиться вместе с другими детьми в приюте.

Лютц был грамотен и хорошо знал математику, поэтому он проверял зимнюю работу, учил детей вместе с серыми священниками и учил Гила писать отчеты о производстве в мастерской.

“Кто эти двое, ученица?”

“Сэр Дамуэль, это моя старшая сестра Тьюли и мой друг Лютц. Они часто приходят сюда, когда нет зимы, так что постарайся запомнить их.”

Я представила Дамуэля Тьюли и Лютцу. Они смотрели на него, разинув рты.

“Тьюли. Лютц. Это Сэр Дэмуэль. Сейчас он служит моим телохранителем. Я назвала его "сэр", потому что он из рыцарского ордена.”

“...Рыцарский орден?! Ого, это потрясающе!”

“Тебя охраняет дворянин, Майн?!”

Они оба посмотрели на Дамюэля, сверкая от возбуждения и зависти, что немного сбило его с толку.

“Ученица, что мне делать в такие моменты?”

“Просто улыбнись, я думаю.”

Дамюэль выдавил из себя натянутую улыбку, стараясь как можно лучше справиться с Тьюли и Лютцем.

Позже я узнала, что Дамуэль редко покидал дворянский квартал, в котором вырос, и почти не общался с простолюдинами. И хотя у него был старший брат, у него не было младших братьев и сестер, и поэтому он не знал, как вести себя с маленькими детьми. Вдобавок ко всему, его семья занимала столь низкое положение в благородном обществе, что никто никогда не смотрел на него с завистью.

“Ладно, Майн. Я должна пойти в приют вместе с Лютцем” сказала Тьюли, похлопывая меня по рукам, которые обнимали ее.

Я только покачала головой, сжимая сильнее.

“Я пойду с тобой сегодня. Верховный жрец сказал, что теперь, когда Сэр Дэмуэль со мной, я могу ходить по храму, и мне интересно, как там дела в храмовой школе.”

Я застряла в своих покоях, даже когда Лютц и Тьюли пришли навестить меня, но теперь я могла пойти с ними в приют. Так я и сделала, направляясь в столовую сиротского приюта с Розиной и Дамуэлем в придачу.

“Ученица храмовой девы служит попечителем приюта? Здесь действительно ощущается нехватка рабочей силы...”

“Да, синих жрецов просто не хватает. У верховного жреца и без того хватает забот, и я взяла на себя эту роль в надежде помочь ему. Хотя на самом деле я всего лишь номинальный попечитель.”

Мне не нужно было объяснять, что я сунула свой нос в дела храма без приглашения и оказалась в этой роли после того, как попыталась прыгнуть выше головы. Важно было то, что, когда в приюте происходило что-то важное, именно верховный жрец подписывал это. В лучшем случае, я была просто бюрократической посредницей, которая управляла ежедневными делами приюта.

“Вы, должно быть, очень талантливы, если помогаете Господину Фердинанду в его работе,” вздохнул Дамюэль. Он сказал мне, что когда верховный жрец был в рыцарском Ордене, он был строг с теми, у кого не было таланта, давая дополнительную работу тем, кто отставал от других, и в конечном счете отсекая всех, кто не мог идти в ногу. Некоторые люди даже стали думать о нем как о чудовище.

Учитывая, что те, кому в храме было поручено быть его слугами, либо становились первоклассными на своей работе, либо их отпускали, казалось, что его интенсивный метод обучения все еще продолжается сегодня.

“Но я слышала от Франа, что верховный жрец делает только то, на что, по его мнению, способен человек, хотя и с небольшим упорством.”

“Способность справляться с этой работой доказывает, что у тебя есть талант. Он даже никогда раньше не давал мне работу. Я не думаю, что он вообще знал о моем существовании, так как в свое время я был всего лишь учеником из низшей аристократии.”

Дамуэль пробормотал что-то о том, как он хотел бы, чтобы верховный жрец дал ему работу, поэтому я решила попросить Верховного Жреца сделать это в следующий раз, когда увижу его. Я была уверена, что он с удовольствием даст кому-нибудь работу.

 

“Добро пожаловать, Лютц, Тьюли. Да, и еще Розина. Я вижу, сестра Майн с вами.” Вильма приветствовала нас улыбкой, но тут же застыла на месте, увидев Дамуэля. Она посмотрела на меня полными слез глазами, слегка дрожа. “Сестра Майн, кто этот прекрасно одетый джентльмен?”

“Это рыцарь, который служит моим телохранителем. Он очень добр и серьезно относится к своей работе, и не будет плохо обращаться с женщинами или детьми здесь. Верно, Сэр Дамуэль?”

“Конечно. Я клянусь как рыцарь, что никому здесь не причиню зла.”

У Вильмы был опыт общения только с жестокими синими священниками и отвратительными аристократами, которые приходили в приют за цветами, поэтому она оставалась настороже против Дамуэля, приглашая нас войти.

“Здесь довольно тепло,” заметил Дамюэль, его глаза расширились от удивления.

Благодаря нашим усилиям во время зимних приготовлений печь в столовой горела ярко, согревая всю комнату. И все в приюте проводили свои дни в столовой, а здание для мальчиков оставалось пустым, чтобы сэкономить как можно больше дров. Это означало больше людей в одном месте, что, естественно, еще больше нагревало комнату.

“Мы основательно подготовили приют к зиме,” Объяснила я. “Это лучшее место для всех них.”

В одном углу проходило занятие храмовой школы, в то время как ученики, уже выучившие грамоту, усердно трудились над зимним рукоделием в другом углу.

“О, они уже начали. Пока, Майн! Мне нужно идти!” воскликнула Тьюли.

“Я тоже,” кивнул Лютц.

Тьюли направилась в храмовую школу, а Лютц направился в уголок рукоделия.

Сама же я направилась к месту, откуда могла видеть весь класс (читай: стол) с достаточно большого расстояния, чтобы не мешать им.

“Ученица, что они делают?” Дамуэль с любопытством указал на угол, в котором находилась классная комната.

“Там мы учим детей читать и писать.”

“...Вы учите сирот читать и писать? Но зачем?”

В этом мире только люди относительно высокого статуса и те, кто работали с ними, учились читать и писать. С их точки зрения, не имело смысла обучать этим навыкам сирот.

Однако, учитывая, что у сирот был высокий шанс стать служителями синих жрецов, они, скорее всего, должны были знать, как читать и писать, чем большинство ремесленников нижнего города. И с точки зрения повышения уровня грамотности было бы более эффективно начать с обучения людей, которые больше всего выиграют от чтения и письма, прежде чем переходить к сыновьям ремесленников и так далее.

“Храмовые сироты однажды станут слугами здесь или другими слугами в квартале аристократов, так что чем скорее они научатся читать и считать, тем лучше. Когда-нибудь это поможет им выполнять свою работу.”

“В этом есть смысл. Это означает, что им не придется так много тренироваться, когда придет время.”

Наблюдая за серыми священниками, работающих учителями и помогающих детям читать детские Библии, иллюстрируя каждую букву на своей каменной доске, я обсуждала с Вильмой следующую книгу с картинками. Я показала ей сценарий, который я написала, изучая толстую Библию и извлекая необходимую мне информацию о подчиненных богах и организуя их в отдельные книги для каждого сезона. Она поправляла текст и там и тут, добавляя поэтические описания там, где они подходили.

“Ученица, что это?”

“Копия детской Библии, которую я сделала, чтобы помочь сиротам научиться читать. Они также помогают им запоминать имена богов и божественные инструменты.”

“А?”

Дамуэль с интересом полистал детскую Библию.

“Она охватывает короля и королеву богов, плюс вечную пятерку, и теперь я планирую сделать те, которые охватывают подчиненных богов. Их имена важны для благословения.”

“Это, конечно, удобно. Мне самому было трудно запоминать имена.”

Дамуэль вздохнул вспоминая о том, сколько имен нужно знать, чтобы правильно использовать магию. Если бы у него было столько проблем, то можно было бы с уверенностью поспорить, что простой словарь богов с картинками хорошо подошел бы аристократам. Я улыбнулась про себя, мысленно подсчитывая прибыль, ожидающую меня теперь, когда я получил одобрение аристократа.

 

“Хочешь поиграть с нами в каруту, Вильма?- спросила сирота.

“Конечно. Сестра Майн, не хотите ли присоединиться?”

Казалось, что это была стандартная процедура играть в каруту после изучения их учебников, так как карты каруты уже были разложены на полу. Тьюли смотрела на некоторых из них, скривив лицо.

“Тьюли, может быть, тебя что-то беспокоит?”

Находясь вне своих покоев, я сохраняла свою манеру говорить, как богатая девушка, даже когда разговаривала с Лютцем и Тьюли. Меня проинструктировали Фран и Розина, поэтому, несмотря на то, что это казалось неестественным, я заставила себя быть предельно формальной с Тьюли.

Она слегка нахмурилась, затем прошептала тихим, смущенным голосом: “...Дело в том, что в каруте я хуже всех. Из всех остальных.”

Дети в приюте играли в каруту вместе с тех пор, как я подарила набор Гилу, так что даже если они не знали букв, они запомнили изображения.

Тьюли же, еще не очень хорошо знала буквы, и ей было трудно привыкнуть ко всей религиозной символике. Она была на совершенно другом игровом уровне, чем дети из приюта — они играли каждый день, тогда как она могла приходить и играть только тогда, когда снега было меньше обычного.

“Практика очень важна, и все, что ты можешь делать - это пытаться, пока не овладеешь ею. Могу ли я предложить сосредоточиться только на богах в учебнике?”

Вильма рисовала изображения и для каруты, и для учебника, и оба были сосредоточены на одних и тех же предметах. Если она не сможет победить в каруте, пока не выучит их все, она может начать с того, что сосредоточится на тех, которые она в основном уже выучила, чтобы дать ей фору.

“Я сделаю все, что в моих силах.”

Я тоже попробовала свои силы в каруте, но дети были так хороши, как и можно было ожидать; это даже не было соревнованием. Кроме того, некоторые из учеников были близки к совершеннолетию, и если вы спросите меня, было бы несправедливо, что их руки были намного длиннее моих.

 

Прошел полдень, и настало время для занятий Тьюли по шитью. Они состояли в основном из девочек, и она учила их делать простые работы по починке.

Она преподавала в классе достаточно много раз, чтобы уже научиться быть хорошим учителем. Сироты могли починить свои потертые рукава, и хотя они все еще носили подержанную одежду, все это выглядело намного лучше, чем раньше.

“О, Гил. Куда это ты собрался в такой толстой одежде?”

Вокруг Гила собралась толпа мальчишек, все они были одеты в плотную одежду. Может, на улице и не было метели, но снег все еще шел.

“Лютц велел нам подготовить мастерскую к сбору пару.”

В ясные зимние дни было принято ходить на сбор пару. Подготовка к походу так рано утром была непростой задачей, поэтому, похоже, они действовали на упреждение и готовили все заранее.

“В таком случае приготовьтесь хорошенько, чтобы собрать много пару.”

“Ага!”

Естественно, это был первый раз, когда кто-то из детей шел на сбор пару. Тем не менее, с таким количеством детей собранных в поход, они были уверены, что соберут их много. Я с нетерпением ждала, сколько же их будет.

После того, как я увидела, что мальчики бегут в мастерскую готовиться, я услышала, как Тьюли испустила тяжелый вздох. “В этом году мы не получим много пару, потому что мама не может пойти.”

Мама была на большом сроке, чтобы лазить по деревьям, а папа работал столько дней в неделю, что не было никакой гарантии, что он будет свободен. Тьюли была сама по себе, и у нее было такое чувство, что этой зимой ее не будут ждать сладости.

“Тьюли, разве ты не собиралась сопровождать детей из приюта? Я ожидала, что отдам тебе нашу семейную долю пару в качестве благодарности.”

Было бы чересчур ожидать, что Лютц сам поведет всех детей. Мой план состоял в том, чтобы Тьюли помогла, а ее платой была доля нашей семьи из собранных пару.

“Звучит здорово!” Воскликнула Тьюли, и глаза ее заблестели. “Фух. Я была уверена, что проведу всю зиму без паруладьев.”

В нашем доме вошло в традицию добывать сок из пару, выжимать масло из мякоти и печь из остатков паруладьи. Я намеревалась сделать то же самое в приюте в этом году, поэтому я купила большие металлические кастрюли.

“Что такое пару, ученица?” Дамуель с любопытством посмотрел на меня, не понимая, о чем мы говорим. Похоже, аристократы не ходили на сбор пару.

Мысль о аристократе, пытающемся взобраться на дерево, заставила меня улыбнуться. Их обвисшие рукава будут только мешать.

“Это плоды, которые можно собирать с деревьев только утром в ясные зимние дни. Их сладость известна в нижнем городе.”

“Сестра Майн, неужели пару действительно так сладок?”

Дети, окружавшие Вильму, услышали волшебное слово "сладость" и собрались вокруг меня, сверкая глазами от предвкушения. В приюте было так много голодных ртов, что им редко удавалось съесть что-нибудь сладкое, так что от одной мысли о сладких десертах у них буквально текли слюнки.

“О да, они действительно очень сладкие. Я их очень люблю.”

“Ух ты, не могу дождаться!”

“Возьми и нас, Тьюли!”

Дети рванулись вперед, желая пойти с Лютцем и Тьюли.

Она улыбнулась им всем. “Угу, мы можем пойти все вместе. Но мы должны идти в лес очень рано, так что вам тоже придется просыпаться очень рано! Вы сможете сделать это?”

“Мы можем сделать это!”

 

И вот, после нескольких дней напряженного ожидания, погода наконец прояснилась. Ослепительный солнечный свет лился с самого утра, отражаясь от снега и наполняя мир такой яркостью, что я могла видеть его даже сквозь занавески своей кровати.

Я вскочила с кровати прежде, чем Делия успела подхватить меня, подбежала к лестнице и перегнулась через перила, чтобы крикнуть вниз, на первый этаж.

“Гил! Гил! Сегодня день сбора пару! Иди и расскажи детям в приюте! Скорее! Приготовьтесь!”

Гил, который уже проснулся и оделся, крикнул в ответ “Понял!” и выскочил из своей комнаты. Делия тоже выскочила из своей комнаты, схватив меня за руку с яростным выражением лица.

“Сестра Майн! Пожалуйста, оставайся в постели, пока я не разбужу вас! И вам не следует так перегибаться через перила в своей постельной одежде! Блин! Сколько раз я должна вам все это повторять?!”

“Делия, сегодня день сбора пару. Лютц и Тьюли будут здесь очень скоро. Мне нужно немедленно переодеться.”

Люди в нижнем городе поспешат собраться, прежде чем ворота откроются на второй звонок; Лютц и Тьюли, без сомнения, скоро будут здесь. Но, рассказав об этом Делии, она лишь сузила глаза и повысила голос.

“Это не входит в ваше расписание!”

“Ясные дни в метель зависят от прихотей Эвигелибе, Бога жизни. Никто не может их запланировать.”

Я поспешно попросила Делию переодеть меня, чтобы дождаться Тьюли и Лютца. Завтрак подождет, пока я их не провожу. Фран, видя, как я нервничаю, начал готовиться к приезду гостей.

Мой прогноз оказался верным, и Тьюли прибежала ко мне, когда я обычно завтракала. Я могла видеть отца позади нее.

“Доброе Утро, Майн! Папа идет с нами, у него сегодня выходной.”

“Папа, я так рада тебя видеть!”

Как только я увидела, что папа вошел в холл, я подбежала к нему и бросилась в его объятия. Он подхватил меня и поднял, пока мы не оказались лицом к лицу. Я погладила его бороду руками.

“Похоже, у тебя все хорошо, Майн. В последнее время лихорадки не было?”

“Вовсе нет. Фран сразу же укладывает меня в постель, как только я начинаю чувствовать себя плохо, и всякий раз, когда я действительно не могу встать с постели, они заставляют меня пить супер отвратительное зелье. У меня даже нет времени, чтобы схватить лихорадку.”

“Именно это я и хотел услышать.”

Папа ухмыльнулся мне, и пока я рассказывала ему, как все было в последнее время, Тьюли достала из кармана банку.

“Майн, ты говорила, что у тебя они закончились, верно?”

Папа опустил меня на землю, чтобы я могла посмотреть на банку. Это была та самая банка, в которую я положил натуральные дрожжи. Тьюли присматривал за ними, пока меня не было дома.

Я крепко прижала к себе чуть теплую банку. “Спасибо, Тьюли.”

“Мы просто заскочили, чтобы передать тебе это и поздороваться перед тем, как отправиться на сбор пару. Лютц уже в приюте!”

“Хорошо. Обязательно соберите много пару! Я буду ждать вас с большим количеством пушистого хлеба на обед.”

Я проводила их взглядом и положила руку на свою улыбающуюся щеку. Даже совсем немного времени с семьей согревало мое сердце. А теперь пришло время готовиться к приготовлению сока из пару и паруладьев.

“Фран, ты не мог бы передать это Элле? И сообщи ей, что я буду обедать с Тьюли, Лютцем и Папой. Я хочу, чтобы она испекла для меня пышный хлеб.”

“Понятно.”

Как только Фран взял дрожжи, я повернулась к Розине.

“Розина, как только мы закончим практиковаться на феспиле, сходи к Вильме и скажи ей, чтобы она начала готовить паруладьи.”

“Как пожелаете.”

Я практиковалась на феспиле до третьего звонка, а потом пошла помогать верховному жрецу. Он сказал мне, что я выгляжу неестественно счастливой до такой степени, что это отталкивает, и я ответила, что действительно счастлива, прежде чем приступить к работе. Одной мысли о том, что я буду обедать с Тьюли, Лютцем и Папой, когда они вернутся, было достаточно, чтобы заставить меня излучать радость.

 

Четвертый звонок прозвенел в мгновение ока, означая полдень. Дамуэль проводил меня до моих покоев, а потом вернулся в комнату верховного жреца.

“Сейчас я пойду обедать. Будьте уверены, что не покинете свои покои, пока меня не будет.”

“Понятно, Сэр Дамуэль.”

Дамуэль обедал в комнате верховного жреца, так как на кухне моих покоев не хватало еды, чтобы накормить взрослого мужчину, которого так неожиданно бросили в эту среду.

Элла передала сообщение, что обед готов, и я ждала всех, возбужденно ерзая на своем месте.

“Мы вернулись, Майн! И мы много собрали!”

“Да!”

Все трое вернулись с широкими довольными улыбками. Тактика человеческой волны оказалась столь же эффективной для сбора пару, как я и ожидал, и они действительно нашли их тонну. Мы жевали пышный хлеб, приготовленный из дрожжей, которые принесла мне Тьюли, и обсуждали наши планы на вечер.

“Майн, мы будем выжимать из них сок позже, но где это сделать? В мастерской? Или в столовой?” Спросил Лютц.

“Мы можем выжать из них сок прямо в столовой, но я думаю, что будет быстрее достать масло с помощью прессов в мастерской?”

В мастерской были прессы, предназначенные для того, чтобы выжимать воду из бумаги, и с помощью Папы и серых священников нам не нужно было бы раздавливать пару молотками, прежде чем получить масло. Но мое предложение заставило Лютца заколебаться.

“Пару довольно жесткие, когда они холодные, поэтому мне кажется, что просто использовать молотки в теплом обеденном зале будет лучше.”

“Да, с таким количеством людей мы могли бы сделать все это в столовой, если у нас есть молотки для этого.”

По предложению Лютца и Папы мы решили сделать все это в столовой. Тьюли, больше озабоченная тем, что будет после выжимания масла из пару, нетерпеливо посмотрела на меня.

“А где мы будем печь паруладьи? В подвале здания для девочек? Или в мастерской?”

“Я планировала воспользоваться подвалом. Если бы Элла узнала о них и распространила рецепт по всему городу, все, кто кормит своих животных остатками пару, попали бы в беду, верно?”

“Да, определенно.” Лютц сморщился, вспомнив о своих курицах.

Объедки пару были идеальны для кормления животных в течение зимы. Если бы люди начали готовить вместе с ними вместо того, чтобы раздавать их в основном бесплатно, все, кто разводит животных, были бы в большой беде. Было бы лучше, если бы мы просто наслаждались паруладьями сами; секрет будет в безопасности, если мы сделаем их в подвале приюта.

“Тогда давайте разделим наши доли и приготовим все это в столовой.”

“Ладно!- воскликнула Тьюли. “Я научу всех девочек делать паруладьи.”

Как только мы закончили обедать, все трое поспешили в приют, чтобы начать свою работу. Мне пришлось ждать возвращения Дамуэля, прежде чем я смогла пойти с ними.

Как обычно, Делия была единственной, кто остался в моих покоях, так как она не хотела идти в приют.

“Ученица, что здесь происходит?”

Оглядев сиротский приют, Дамуэль напрягся. В одном углу дети ковыряли дырки во фруктах и разливали белый сок в чашки, а в другом несколько серых священников яростно дробили молотками сочные фрукты. Для кого-то, не знакомого с пару, это, конечно, было странное зрелище.

“Мы собираем фруктовый сок из пару и выжимаем масло из оставшейся мякоти, при помощи молотков. Из остатков в конце делают восхитительные сладости, и я уверена, что девочки усердно работают, готовя их в подвале.”

Урок Тьюли, должно быть, прошел хорошо, судя по сладкому, пушистому запаху, доносящемуся из подвала. Они должны были бы испечь намазанные маслом паруладьи, смешать козье молоко и яйца, которые я попросил Вильму принести утром, с соком пару. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, наполняя нос сладким ароматом.

Вскоре после того, как я попросил Розину и Франа приготовить тарелки, по лестнице поднялась Тьюли с тарелкой, на которой лежали паруладьи.

“О, так ты уже здесь? Идеально. Мы уже много их приготовили.”

За Тьюли шел еще один ученик, неся тарелку, также наполненную лепешками из пару. Они оба поставили свои тарелки передо мной.

“А ты посторожи, Майн. Убедись, что никто ничего не схватит, пока все не закончат,” сказал Тьюли, и я с улыбкой кивнула.

В приюте не было никого, кто рискнул бы взять еду у ученицы храмовой девы в синем без разрешения. По крайней мере, они знали, что после первого им больше не удастся поесть.

“Ух ты, как вкусно пахнет!”

“Я хочу такой же!”

Несколько ребят, которые выжимали сок из пару, подбежали к ним, понюхав паруладьи.

“Никакой еды, пока не закончите всю работу. Помните: тот, кто не работает - не ест.”

Мое напоминание заставило ребят поспешно вернуться на свои рабочие места, и среди их шагов я услышала, как позади меня тяжело сглотнул кто-то. Я инстинктивно обернулась и увидела, что Дамуэль смотрит на паруладьи.

“Что это такое, ученица...?”

На его лице было написано, что он хочет съесть один из них. Я думала, что он, как аристократ, имеет сахар и может есть сладости с некоторой регулярностью, поэтому я могла только догадываться, что он просто заинтересован попробовать что-то новое.

“паруладьи, приготовленные из пару. Это должно быть ваш первый раз, когда вы видите их, если у вас раньше не было пару. Не хотите ли съесть их вместе с нами?”

“Хм! Что ж. Мне немного интересно, что здесь едят, учитывая, что с этого момента я буду приходить сюда довольно часто.”

 

Как только работа над всеми пару была закончена, девочки и дети перенесли сок, масло и остатки пару в подвал, а мальчики отнесли инструменты, которыми они пользовались, обратно в здание мальчиков. Фран и Розина разделили паруладьи и начали раздавать их детям, которые выстроились в ряд с тарелками в руках. Я попросила Гила дать Делии паруладьи и расставить тарелки для детей, которые помогали Элле на кухне в моих покоях.

Все сидели в столовой с тарелками перед собой; Фран поставил тарелки и столовое серебро, взятые из моих комнат, передо мной и Дамуэлем.

“А теперь, давайте вознесем молитвы.”

Услышав мои слова, все дети скрестили руки на груди и начали молитву перед едой.

“О могучие король и королева бесконечных небес, которые даруют нам тысячи и тысячи жизней, чтобы поглотить их, о могучая вечная пятерка, что правит царством смертных, я возношу вам благодарность и молитвы, и принимаю участие в трапезе, столь милостиво приготовленной.”

Папа и Тьюли слушали гладко произнесенную молитву с ошеломленными лицами. Это была та же самая молитва, которую я сама выучила наизусть. Я взглянула на Дамуэля и увидела, что он тоже произносит молитву без малейшего колебания. Казалось, что дворяне должны были произносить те же молитвы.

Закончив молитву, дети принялись запихивать в рот паруладьи, словно это была гонка. Я сама откусил кусочек, наблюдая за происходящим.

“Ух ты! Так хорошо!”

“Как вкусно!”

Дети радостно вскрикнули, набрасываясь на вкусное угощение, но Дамуэль вместо этого замер рядом со мной. Он сглотнул, широко раскрыв глаза.

“Ученица, неужели все в нижнем городе едят это?”

“Они это не едят. Это особое лакомство, только для нас. Вам это нравится?” Спросила я.

Дамуэль медленно вздохнул. “Это слишком хорошо. Мне кажется, или дети здесь живут как аристократы? Они едят такие сладости и учатся читать и писать...”

“Это сиротский приют; Я думаю, они живут совсем не так, как аристократы. Они сами собирали эти пару рано утром в заснеженном лесу. Их можно собирать только утром в солнечные зимние дни, и они нигде не продаются.”

Дамуэль продолжал есть свои паруладьи с ошеломленным выражением лица, и с тех пор он всегда ходил в приют в солнечные зимние дни. Похоже, он очень полюбил паруладьи.

И он был не единственным; все в приюте любили их.

“Сестра Майн, это восхитительно.”

“Когда же наступит следующий солнечный день?”

“Там еще полно остатков пару,” ответила Я, “так что мы можем сделать позже еще. А остатки можно использовать и для других рецептов, так что, пожалуйста, с нетерпением ждите их.”

В результате того, что я научила Вильму и других приютских поваров рецепту паруладьев, которому я научила семью Лютца, битва за пару в приюте стала более интенсивной, чем когда-либо.

 

Ритуал Посвящения

Я играла в реверси с верховным жрецом (который закончил свои бумаги быстрее, чем обычно), когда внезапно он протянул мне блокирующий звук магический инструмент. Я протянула руку и ухватилась за него как раз в тот момент, когда он положил черную фигуру.

“Майн, ритуал посвящения начнется в следующий День Земли.”

“Хорошо.”

Я пристально смотрела на черную фигуру, которую он только что положил, обдумывая свой следующий ход, как вдруг он тихо пробормотал.

“...Плохо работаешь,” сказал он, и я посмотрела на него в замешательстве, не сразу поняв, что он имеет в виду. Он предупредил меня, чтобы я снова посмотрел вниз, чтобы не показывать миру моего ошарашенного выражения лица, а затем объяснил.

“Постарайся не использовать слишком много маны сразу. Я сказал верховному епископу, что вы тратите двенадцать маленьких камней маны во время ваших ежедневных жертвоприношений и после этого у вас остается семь-восемь камней маны. Из этого он сделает вывод, что вы упадете в обморок, если попытаетесь предложить больше двадцати камней, как бы сильно вы ни старались. На самом деле вы способны на гораздо большее, но...” Он замолчал, потянувшись к другому маленькому деревянному квадрату с одной стороны, выкрашенному в черный цвет, который мы использовали в качестве камней реверси. Его глаза не отрывались от игрового поля.

“Если ты неосторожно покажешь ему всю свою ману, он, скорее всего, воспримет это плохо и начнет утверждать, что мы обманули его или что мы скрывали от него твою ценность. Вот почему для всех нас было бы полезно, если бы вы ограничились наполнением не более двадцати камней в каждый день ритуала посвящения, и желательно, чтобы вы притворялись немного больными, когда уходите.”

“Я не возражаю, но тогда разве мы не обманём его?”

Мне будет нетрудно сдержать свою ману, но это превратит неверное толкование верховного епископа о том, что мы обманываем его, в реальность. Однако мое замечание лишь заставило верховного жреца слегка усмехнуться.

“Это не было бы неверным истолкованием, если бы мы действительно обманывали его, не так ли? Я ненавижу, когда люди неправильно меня понимают, но если мы действительно обманули его, я могу опровергнуть его утверждения простым: Действительно, мы это сделали. Более того, в будущем нам будет гораздо удобнее, если ты продолжишь скрывать всю полноту своей мощи. Нам нет нужды по глупости давать ему информацию, которая ему не нужна. Когда у вас есть противники, чтобы победить, это мудро, чтобы скрыть трюки — и в этом случае, сила — в рукаве.”

“Понимаю...”

Хотя я понимала его точку зрения, я не могла не представить себе сцену, когда верховный епископ говорит “Ты обманула меня!” только для того, чтобы верховный жрец ответил “Действительно, мы обманули вас.”

...Да, верховный жрец определенно выглядит здесь как злодей.

 

Ритуал посвящения начался в тот День Земли. Делия уложила меня в ванну рано утром и вымыла мое тело. Затем она надела на меня новое церемониальное одеяние. Синие одеяния были украшены волнами и цветами, пришитыми к ним нитями того же синего цвета, окаймленными золотом и скрепленными серебряным поясом вокруг талии. Другие украшения поменьше были сделаны с использованием красного, божественного цвета зимы; это был цвет дающего надежду очага, который ослаблял холод.

“Делия, я бы хотела сегодня воспользоваться своей новой палочкой для волос.”

Я не дала Делии достать из шкафа палочку для волос, а вместо этого достала из ящика стола небольшой сверток ткани, который Тьюли принесла мне всего несколько дней назад, и протянул ей.

“Боже мой! Вы же не можете просто так положить палочки для волос в свой ящик! Что бы вы делали, если бы цветы были все скомканы?!”

Делия покачала головой, осторожно разворачивая палочку для волос. На ней была использована красная и зеленая нить, чтобы соответствовать зимним и весенним ритуалам, но сам дизайн был в значительной степени похож на тот, который я носила во время церемонии крещения; там были три большие красные розы и нить из нескольких крошечных зеленых листьев, свисающих с них, подобно тому, как я использовала маленькие белые цветы.

Моя семья сделала мне эту новую церемониальную палочку для волос после того, как увидела, как мне было грустно, что моя старая палочка для волос была уничтожена во время задания, которое я выполняла с рыцарским орденом. Это было бы идеально для того, чтобы предотвратить одинокую зиму в храме.

“Эта палочка для волос, безусловно, хорошо смотрится на вас, но я думаю, что другая лучше дополняет ваш цвет волос, сестра Майн.” Розина, наблюдавшая за мной с небольшого расстояния, заговорила с оттенком сожаления, когда я закончила укладывать волосы новой палочкой.

“К сожалению, я ничего не могу с этим поделать. Я попросил их использовать королевские цвета, которые будут сочетаться с предстоящими зимними и весенними церемониями, и я не могу исправить то, что эти цвета не очень хорошо сочетаются с моими волосами.”

Закончив причесываться, я стала ждать появления Дамуэля. Затем мы вместе направились в комнату верховного жреца.

 

Мои покои были единственными, которые находились так далеко от дворянской части храма, что служителям верховного жреца было особенно трудно вызвать меня. Чтобы сэкономить время, он попросил меня подождать в его комнате до начала церемонии. Мои одеяния, сделанные из самой качественной ткани, были одновременно теплыми и легкими, издавая приятный шуршащий звук, когда я шла по коридорам.

“Похоже, эти одеяния стоили безумной цены,“ сказал Дамюэль с оттенком благоговения в голосе, оглядывая мои церемониальные одежды, без сомнения вспоминая, сколько он потратил, чтобы покрыть только одну четверть их стоимости.

В отличии от первого одеяния, для которого у меня уже была необходимая ткань под рукой, второе было сделано с нуля — и с чрезмерной оплатой за ускорение. Я украдкой спросила Дамуэля, сколько он заплатил, и оказалось, что в целом эти одеяния стоят втрое дороже тех, что я купила изначально.

Дамуэль был низшим аристократом из семьи, которую едва ли можно назвать богатой, даже по общепринятым стандартам, и очевидно чуть не упал, когда впервые услышал, сколько ему нужно будет заплатить. Он должен был просить свою семью о помощи, и в конечном итоге именно семья любовницы его старшего брата в итоге одолжила ему деньги, чтобы покрыть большую часть расходов.

“Вы сами заплатили за первый комплект одеяний, не так ли, ученица? Я впечатлен, что у вас было столько денег.”

“Они сшили одеяния из ткани, которую мне подарили, так что это было не так дорого, как могло бы быть.”

“В этом есть смысл, но все же.”

Наш разговор закончился, когда мы подошли к комнате верховного жреца. Сам он отсутствовал из-за ритуала, но он оставил несколько слуг, чтобы позаботиться обо мне.

“Доброе утро, Сестра Майн. Как только остальные синие жрецы закончат ритуал, за тобой пришлют Арно. Пожалуйста, подождите здесь до тех пор.”

Мне было запрещено есть и пить до завершения ритуала, так что все, что я могла сделать, это ждать. Я села на предложенное мне место, а Фран и Дамуэль встали позади меня. Мне было неловко, что рядом стоял такой аристократ, как Дамуэль, поэтому я повернулась и посмотрела на него снизу вверх.

“Вы не хотите присесть, Сэр Дамуэль?”

“Ученица, сидящий телохранитель не сможет действовать быстро, когда это имеет наибольшее значение. Чрезвычайная ситуация может произойти в любой момент.” Его тон ясно дал понять, что он не сдвинется с места ни на дюйм, а это означало, что у меня не было выбора, кроме как оставаться на месте, как бы неудобно это ни было.

Я тихо ждала в комнате верховного жреца, и в конце концов Арно действительно пришел за мной.

“Сестра Майн, пожалуйста, проследуйте немедленно за мной,” позвал он.

Я встала, чтобы последовать за ним, Фран и Дамуэль шли следом. Мы вышли из комнаты верховного жреца, миновали несколько дверей и, наконец, комнату верховного епископа, прежде чем свернуть за угол. Арно шел быстро, в отличие от моих слуг, которые всегда замедляли шаг, чтобы не отходить от меня.

Фран, видя, как я стараюсь не отставать, обратился к Арно.

“Арно, прошу прощения, но могу ли я попросить вас идти медленней?”

“О, я вижу, что шел слишком быстро для сестры Майн,” сказал он, замедляя шаг. “Простите меня.”

Пока мы шли, дверь в конце коридора, по которому мы спускались, медленно отворил серый священник. Судя по тому, что он заглядывал внутрь комнаты, он, вероятно, открывал ее не для того, чтобы подготовиться к моему приходу — он открывал ее, чтобы позволить тем, кто внутри, выйти наружу.

Первым вышел крупный мужчина в белом одеянии, подпоясанном золотым поясом. Я видела эти одежды во время своего крещения, и он был единственным в храме, кто носил их, так что я узнала его в одно мгновение.

“...Верховный епископ.” Я пробормотала его титул, даже не подумав об этом. Он почти исчез из моей памяти, так как я не видела его вообще с тех пор, как присоединилась к храму, но, похоже, он все еще рассматривал меня как врага; его лицо потемнело от ненависти, как только он увидел меня, и он пошел к нам с ясной гримасой на лице.

Не могло быть хуже времени, когда мы пришли — его комната была позади нас, и он должен был пойти туда сейчас. Если бы мы пришли чуть позже, он уже был бы в своей комнате, и мы оба могли бы избежать этой неприятной встречи.

Я отошла в сторону и опустилась на колени, скрестив руки на груди. Арно, Фран и Дамуэль сделали то же самое. Я слышала шаги верховного епископа и шорох его одеяний, которые становились все ближе и ближе. Тот факт, что я знала, что он ненавидит меня, заставлял меня еще больше нервничать из-за того, что он мог сделать, и мое сердце колотилось, пока я молча ждала, когда он пройдет мимо.

Когда я сфокусировала взгляд на полу перед собой, я увидела, как его белые одежды пронеслись мимо. Он высокомерно фыркнул, но это было все; он продолжал двигаться, не останавливаясь, чтобы сделать что-нибудь еще. Я продолжала стоять на коленях, не поднимая головы, пока наконец не услышала, как захлопнулась его дверь, после чего вздохнула с облегчением и встала.

Арно продолжил свое руководство, жестом приглашая меня пройти через все еще открытую дверь в ритуальную комнату.

“Сэр Дамуэль, пожалуйста, подождите здесь. В ритуальную комнату допускаются только жрецы и храмовые девы,” сказал Арно. Я инстинктивно обернулась, но Арно просто подтолкнул меня вперед, сказав, что верховный жрец ждет меня внутри.

И действительно, он был прав - в тот момент, когда я шагнула вперед, я увидела верховного жреца, стоящего в одиночестве перед алтарем. Больше там никого не было.

Ритуальная комната была похожа на маленькую часовню. Потолок в ней был несколько выше, чем в комнате верховного жреца, и в целом она была довольно длинной. Стены были чисто белыми (если не считать позолоченных украшений, которые были выставлены через равные промежутки) и обрамлены белыми колоннами, на вершинах которых были вырезаны сложные золотые рельефы, точно такие же, как в часовне храма. Высокие окна были выстроены в ряд между каждой колонной, и внутри металлических стоячих факелов горели огни.

Стена в дальнем конце комнаты была покрыта сверху донизу мозаикой ярких цветов и поразительных узоров. Перед мозаикой располагался многоярусный алтарь, по обе стороны которого горели по одному Факелу. Красная, похожая на ковер ткань была скатана посередине комнаты, протянувшись до самого алтаря и над ним. На задрапированном тканью алтаре лежали божественные инструменты, хотя статуй богов нигде не было видно.

Самый высокий уровень алтаря предназначался для короля и королевы богов, а корона богини света покоилась рядом с плащом бога тьмы. На нижнем уровне в центре стояла большая золотая чаша с несколькими меньшими чашами по бокам, эти маленькие чаши были взяты из фермерских городов синими жрецами во время Праздника урожая и привезены сюда, где они будут наполнены во время ритуала посвящения, прежде чем вернуться во время Весеннего молебна, как только закончится зима. А на уровне ниже этого располагались божественный посох, копье, щит и меч.

На нижнем уровне находились различные подношения богам. Здесь были растения, символизирующие возрождение весны, фрукты, символизирующие обильную жатву, благовония, призывающие к миру, и ткани, символизирующие их неизменную веру.

“Вы пришли раньше, чем я ожидал, Майн.”

Верховный Жрец обернулся. Он был одет в свою собственные церемониальные одеяния, которые выглядели совсем не так, как обычно. Они тоже были синими, но на ткани было вышито множество маленьких листочков. Украшения были сделаны в красном цвете, божественном цвете зимы, и он носил золотой пояс взрослого человека.

“Я вижу, здесь нет синих жрецов,” заметила я.

“У нас просто слишком много маны, чтобы они могли быть здесь,” ответил верховный жрец, и это навело меня на мысль, что их гордость была бы слишком уязвлена, если бы они увидели, насколько больше маны может предложить простолюдинка, над которой они издеваются, чем они. Хотя я и представить себе не могла, что встреча с ними будет для меня особенно приятной, так что я не возражал против их отсутствия.

“Но это делается не только для того, чтобы защитить их гордость,” сказал Верховный Жрец, словно прочитав мои мысли. Я удивленно посмотрела на него, когда он продолжил. “Когда люди собираются с одной и той же целью и поют одни и те же молитвы, позволяя своей Мане течь вместе, это ускоряет поток всей маны в окрестностях. Мане становится легче покидать тело. Если синие жрецы будут захвачены количеством маны, которую вы выпускаете, они будут сметены потоком и потенциально окажутся в опасной для жизни опасности.”

“...А, понятно.”

“Я единственный в храме, кто может за вами угнаться. Давайте начнем.”

Верховный жрец опустился на колени перед алтарем, положив обе руки на красную ткань, расстеленную на полу. Я встала на колени в шаге позади него и опустила голову, положив руки на ткань.

Ритуал посвящения был самым важным ритуалом, который выполнял храм. Именно тогда мы, жрецы и храмовые девы, наполняли божественные инструменты, связанные с земледелием, маной, чтобы использовать ее для сбора урожая следующего года. Красная ткань, разбросанная по полу и алтарю, была сделана из нитей, пропитанных маной, так что вы могли заставить Ману течь в божественные инструменты, просто молясь и приложив к ней руки.

“Я тот, кто возносит молитвы и благодарит богов, создавших этот мир.” Низкий, неторопливый голос верховного жреца эхом разнесся по ритуальному залу, и я повторила за ним молитву.

"О могучие король и королева бесконечных небес, о могучая вечная пятерка, правящая царством смертных, о богиня воды Флатрана, о бог огня Лейденшафт, о богиня ветра Шуцария, о богиня земли Гедульд, о бог жизни Эвигелибе. Мы чтим вас, что благословили всех существ жизнью, и молимся, чтобы мы могли быть благословлены еще больше вашим божественным могуществом.”

Произнося молитву, я чувствовала, как мана вытекает из моего тела. Красная ткань ярко сияла, и сквозь волны света я могла видеть, как моя мана достигает алтаря.

“Майн, этого достаточно,” сказал верховный жрец, грациозно убирая руки с ковра. Я сделала то же самое, отрезав поток маны прежде, чем внимательно посмотрела, как ее последние искорки всасываются в маленькую чашу.

 

“На сегодня все,” сказал верховный жрец, глядя на маленькие чаши. “Утекло больше маны, чем я ожидал.” Сегодня мы заполнили семь из них, и простая математика привела меня к выводу, что, следовательно, потребуется восемь дней, чтобы заполнить их все.

“Если бы не ты, мне пришлось бы заполнить все это самому. Несмотря на то, что у меня тоже есть свои обязанности в квартале аристократов... Верховный жрец устало вздохнул, что было для него редкостью.

Я посмотрела на маленькие чаши, выстроившиеся на алтаре, и кивнула сама себе.

Теперь я понимаю, почему верховный жрец был так добр ко мне с самого начала. Любому надоело бы заполнять все это самостоятельно. Мне было интересно, почему он всегда жертвовал так мало маны во время наших обычных жертвоприношений, а теперь я понимаю, что это потому, что у него есть работа в квартале аристократов, а у меня нет.

 

Таким образом, я начала выполнять ритуал посвящения один раз в день. Я каждый раз жертвовала свою ману вместе с верховным жрецом, ни разу не увидев других синих жрецов. Это продолжалось около недели, и как раз перед тем, как мы покончили с последними чашами, верховный жрец принес около десяти новых.

“Майн, ритуал был продлен. Могу я попросить вас о дальнейшей помощи?”

“Что случилось?” Спросила я, и мне ответили, что соседнее герцогство, испытывающее еще большую нехватку маны, чем мы, попросило нас помочь наполнить чаши, если у нас есть лишняя мана.

"Это хорошая возможность заработать политические благосклонности и получить власть над ними. Было бы разумно согласиться, несмотря на дополнительное бремя.”

“...Ммм. Но разве мы уже не в хороших отношениях с ними?”

“Да, именно поэтому так важно поддерживать нашу власть, регулярно помогая им. Хорошие отношения ничего не значат, если мы не обладаем властью.”

...Мир политики, конечно, страшен.

Тем не менее, учитывая, что нужно было бы сделать, чтобы защитить свое собственное герцогство, сохраняя хорошие отношения с другими герцогствами, моя собственная концепция дружбы просто не подходила. Два герцога в хороших отношениях означали нечто совершенно иное, чем два человека в хороших отношениях. Я могла понять это, но мне все еще было трудно привыкнуть.

Несмотря на политику, я не возражала предложить свою помощь, когда эрцгерцог попросил меня об этом. У меня был избыток маны, которую я все равно не использовала, и у меня не было ни фейстонов, ни магических инструментов, чтобы использовать их.

“Я тот, кто возносит молитвы и благодарит богов, создавших этот мир.”

Мы с верховным жрецом налили Ману в маленькие чаши, которые нам дали. Так продолжалось до тех пор, пока нас не прервал медленный скрип открывающейся двери.

“Я вижу, вы молитесь очень страстно.”

Верховный жрец быстро встал и повернулся ко мне, так что я тоже встала. Там я увидела верховного епископа, входящего в ритуальную комнату, хотя он никогда раньше этого не делал. Он не спеша подошел к алтарю с мешком чего-то в руках.

“Что-то случилось, верховный епископ?” спросил верховный жрец. Он не получил ответа, так как Верховный епископ молча начал доставать маленькие чаши из своей сумки, ставя их одну за другой на алтарь. Выставив штук десять, он обернулся с добродушной улыбкой, точно такой же, какую носил до того, как узнал, что я простолюдинка.

“Ну вот, малышка Майн. Заполните их маной также. Эрцгерцог сам попросил об этом.”

“Я ничего подобного не слышал.” Верховный жрец с сомнением посмотрел на верховного епископа. Свет в глазах Верховного епископа стал ярче, но его дружелюбная улыбка не дрогнула ни на мгновение.

“Я ни о чем вас не просил. Я прошу Майн выполнить свой долг. Не говорите мне, что она будет повиноваться вашим приказам, приказам верховного жреца, и не будет моим, приказам верховного епископа.”

Я могла бы отказаться или принять его просьбу, но я нажила столько врагов, просто существуя, что было нетрудно понять, что ослушаться прямого приказа верховного епископа было бы неразумно. Возможно, он мог бы сделать мою жизнь невыносимой.

В конце концов, я оглянулась на верховного жреца, чтобы оставить решение за ним. Он, казалось, понял, почему я посмотрела на него, и с несколько жестким выражением лица медленно кивнул.

“Мы только что закончили сегодняшний ритуал. С вашего разрешения, мы можем заполнить их завтра.”

“Не забывайте этих слов.” Верховный епископ широко и злобно улыбнулся и покинул ритуальную комнату тем же медленным шагом, что и раньше. Серый жрец закрыл за ним дверь, и как только снова воцарилась тишина, верховный жрец облегченно вздохнул.

“Я боялся, что ты снова потеряешь самообладание. Как бы то ни было, ясно, что эрцгерцог не имеет никакого отношения к этим дополнительным чашам.”

“Значит, мы все еще будем их заполнять? Я не возражаю против того, чтобы время от времени набирать несколько бесплатных очков, так что...”

Верховный жрец задумался на мгновение, прежде чем ответить, нахмурившись.

“Мы продолжим ритуал, как и прежде. Я расспрошу об этом эрцгерцога и сам займусь расследованием, но снег, без сомнения, задержит эти усилия. Притворяться послушным сейчас будет удобнее всего. Могу я еще раз попросить вас о помощи?”

“Конечно.”

Итак, я провела еще большую часть зимы, наполняя маленькие чаши, число которых, казалось, постепенно увеличивалось.