По возвращении в париж

– Откуда вы взяли, что крупные руководители пользуются значительными привилегиями? – спрашивает у меня X., только что вернувшийся оттуда и не скрывающий своего восхищения. – Я часто встречался с У., он очень простой и доброжелательный человек. Я был у него дома и не заметил ни роскоши, ни излишеств. И его жена, с которой он меня познакомил, такая же простая, как он сам.

– Какая жена?

– Что значит «какая»? Жена, и все...

– Ну да, законная. Вы не знаете, что у него их три. И две другие квартиры, а кроме того, могут быть еще дачи. И три автомобиля, причем вы видели самый скромный – для семейных выездов.

– Неужели это возможно?

– Не только возможно – это так и есть.

– И как на это смотрит партия? Сталин...

– Не будьте слишком наивным. Сталин боится только тех, кто честен и неподкупен.

609

 

СВИДЕТЕЛЬСТВА

Доктор А. Денье

 

4 декабря 1936 г.

Мсье,
я был в Москве в день похорон Горького, слушал вашу речь. Она меня тогда огорчила, потому что, зная вас как искреннего человека, я боялся, как бы дело не кончилось надувательством. Сейчас я только что прочитал «Возвращение из СССР» и вздохнул с облегчением. Я был в России, занимался там проблемами биофизики, свободно общался с коллегами в неофициальной обстановке и без переводчика, жил с ними душа в душу и – страдал. Вы прекрасно выразились: всякое свободомыслие исключено из жизни. Все мои коллеги – «язвы» в особенности – заглушают в себе всякое стремление думать и писать, постоянно испытывают давление извне, опасаются сделать малейший неосторожный шаг. Мои друзья, свободно мыслящие люди (среди них есть практики и известные ученые), вынуждены раздваиваться: один человек – это тот, которого мы видим, который говорит, проявляет себя внешним образом; другой – ушедший в себя, которого можно узнать только при близком знакомстве.

С уважением А. Денье.

 

ВЫДЕРЖКА ИЗ СООБЩЕНИЯ, СДЕЛАННОГО НА МЕДИЦИНСКОМ ФАКУЛЬТЕТЕ В ОКТЯБРЕ 1936 г.

Кто может быть врачом в СССР? Рабочие, посещающие вечерние занятия в институте, или студенты, которым платят по 110 рублей в месяц. Они живут по 10 – 15 человек в комнате.

Им платят больше или меньше в зависимости от результатов экзаменов. После института их посылают в деревню на должность фельдшера или санитара. В настоящее время в стране сто тысяч врачей, а нужно, кажется, четыреста тысяч.

Еще два года назад врачу платили 110 рублей в месяц, сумма до такой степени незначительная, что многие переквалифицировались в рабочих, которым платят больше.

610

Набор был затруднен, преобладали женщины. Обнаружив, что не производящий материальных ценностей врач все же необходим государству, подняли ему зарплату до 400 рублей. Затем улучшили подготовку, которая была на уровне фельдшеров.

Всем врачам выпуска 1930 – 1933 годов не хватает знаний, они были вынуждены на полгода вернуться на факультет для повышения квалификации.

Продолжительность рабочего дня можно было бы считать приемлемой, но это, так сказать, в теории, очень мало кто работает по шесть часов. На зарплату в 400 рублей прожить нельзя, поэтому врач, как правило, вынужден искать совместительства, чтобы добрать до 800 или 1200 рублей в месяц, – надо отдавать себе отчет в том, что такое покупательная способность рубля: обычный костюм стоит 800 рублей, хорошие туфли – от 200 до 300 рублей, килограмм хлеба – 1 рубль 90 копеек; метр драпа – 100 рублей. Кроме того, до 1936 года нужно было в обязательном порядке отдать государству в виде займа месячную зарплату. Единственная комната, в которой врач живет с семьей и которая служит одновременно и гостиной, и спальней, и библиотекой, и кухней и т. д., стоит 50 рублей в месяц. Хорошо еще, если нет детей.

Материальные условия тяжелые, но еще тяжелее переносить ужасающий моральный гнет. Надо считаться с дворником – агентом ГПУ, нельзя поделиться мыслями с сослуживцами в больнице. Плакат, который у нас висел в военные годы: «Будьте осторожны – вас подслушивает враг!», там теперь очень актуален.

Один известный ученый, член Академии наук, два года просидел в тюрьме. Иностранцам говорили: «Он болен». У другого ученого разогнали кафедру и лаборатории за научные взгляды, не совпадающие с марксистской теорией, а сам он был вынужден, как Галилей, публично от них отказаться, чтобы избежать высылки. Почему я не мог увидеть коллегу-ученого, хотя он был на месте? Мою телеграмму он получил месяц спустя после моего отъезда. Когда же я приходил к нему, мне лгали, что его нет.

611

Париж, 29 ноября 1936 г.

Мсье,
когда я вас увидел в Сочи, я очень боялся, чтобы вас не обманули и чтобы из партийного пристрастия – худшего врага прогресса – вы не стали восхвалять новое государство. Но «Возвращение из СССР» доставило мне истинное удовольствие.

Хорошо зная русский язык, я видел своими глазами и слышал своими ушами все, что увидели и услышали вы. Я полностью вас поддерживаю и благодарен вам за то, что вы осмелились это сказать.

В знак признательности позвольте предложить вам некоторые сделанные там записи.

Да поможет Бог нашей Франции с мудрым спокойствием следовать новым своим путем.

«В третий раз, с промежутком в три года, я возвращаюсь из России.

Погрязший в низости и жестокости режим с самого начала попрал искусство, культуру, человеческие чувства.

Это совершенная форма варварского нашествия.

Спустя двадцать лет после революции все еще существуют вагоны второго и третьего классов. На большом русском пароходе, совсем недавно построенном, пассажирские места распределяются таким образом: 75 процентов – третьего класса, 20 процентов – второго, 5 процентов – первого. То же самое в еде, одежде, гостиницах. Те, кто может платить, пользуются лучшими местами.

Рабочий трудится 40 часов в продолжение пятидневки. У него в году пять праздничных дней, и он работает на 400 часов больше французского рабочего, если бы тот тоже работал по 40 часов в неделю. Но зарплата столь низкая, что он нередко работает в двух местах, по 12-16 часов.

Процветает, как никогда, сдельная работа. Более способный и зарабатывает больше своего товарища, который ему завидует как менее ловкий.

Когда работы нет, рабочий остается незанятым и без зарплаты. Государство не обременяет себя сантиментами: есть работа – оно предоставляет ее рабочему, который должен выполнять ее быстро и хорошо. Нет работы – человек должен сам выкручиваться, приобретать другую специальность, чтобы не умереть с голоду.

612

Зависть, мелочность всюду одинаковы. Умный и добросовестный рабочий, которого называют «ударником», может заработать больше своих товарищей, и его оплачиваемый отпуск может вместо двух недель продолжаться месяц.

Усердие, как правило, замечается и поощряется, но не утратил силы и фаворитизм: скромность и другие достоинства, если они не на виду у власти, остаются незамеченными.

Кое-кому, наиболее ловким, умным, честолюбивым – или же благодаря родственным связям, – удается достигнуть чрезвычайно привилегированного положения. Зарплата варьируется от 150 до 500 рублей в месяц. Одни получают очень мало, другие – очень много.

В 65 лет рабочий, после 25 лет ручного труда, получает пенсию 37 рублей в месяц.

Те, кто не сумел сделать сбережения и кто не хочет быть в тягость детям, продолжают работать, таких большинство.

Период реконструкции страны активизировал деятельность примерно так же, как это было у нас после войны. Но активная деятельность в России не означает обязательно комфорт или богатство.

Повсюду люди работают сверх нормы, потому что цены на все невероятно высокие.

Если говорить о начальниках, то они получают приказ: такую-то работу закончить к такому-то сроку. Если их рабочие или служащие не справляются, они сами должны работать сверхурочно – по 18 часов, если нужно, потому что они отвечают за производительность и за результат.

Их положение не из легких: с одной стороны, власть, с другой – недобросовестность исполнителей.

После трехкратного предупреждения любой рабочий может быть уволен без предварительного извещения и без выходного пособия.

На заводе, который я посетил, плакат напоминает, что не выполнивших норму будут с 1 сентября увольнять без предупреждения.

За сверхурочную работу начальник или его заместитель не получают доплаты. Хотя, впрочем, он может надеяться, что ему вдвое увеличат оплачиваемый отпуск и дадут премию. Так часто бывает, но это не предусмотрено законодательством и во многом зависит от прихоти начальства.

613

Когда государство испытывает затруднения в средствах, оно увеличивает налоги, которые отчисляются непосредственно из зарплаты, или объявляет обязательный заем, удерживая таким образом деньги.

Чтобы покрыть основные расходы, оно увеличивает цены на товары. Метр самого обычного шелка стоит 165 франков. И на подобного коммерсанта – нувориша, расточающего богатства, – никто не посмеет жаловаться.

Восьмого августа объявили, что по всей стране будут удерживать из зарплаты в фонд помощи борцам против фашизма в Испании. Это право государства. Никто не может ничего возразить и никому нет дела до прорех в бюджете конкретного человека.

Взамен государство строит школы, заводы, больницы, детские сады и ясли, санатории, дома отдыха – внешне очень привлекательные, где кто-то из рабочих может провести отпуск, но где в комнате живет по нескольку человек. Оно энергично борется с воровством и преступлениями, прибегая к смертной казни или высылке, старается поднять мораль, поощряет материнство, искореняет повсюду проституцию, в невиданных до того масштабах обеспечивает образование, и 80 процентов их ходят в туфлях или тапочках, в то время как при царском режиме 80 процентов ходили босыми.

Свобода печати совершенно отсутствует. В газетах нет совсем уголовной хроники. Зато политические преступления могут занимать прессу в продолжение долгого времени, общественное мнение совершенно подавлено.

Малейший факт, связанный с известными людьми – летчиками, учеными, политиками, может занимать газеты неделями. Нечто вроде гипноза, и Сталин у них – бог.

Действительно ли столь велики завоевания масс, чтобы оправдать кровавую работу 1917 года, и, несмотря на очевидные успехи, несмотря на видимые усилия, прилагаемые для достижения равенства, достигли ли его на самом деле?

Уже повсюду вновь образовавшееся неравенство напоминает о старом мире. Это неравенство день ото дня увеличивается, оно подтверждается с регулярностью накатывающихся друг на друга волн.

Думаю, что не пройдет и десяти лет, как прежнее социальное неравенство восстановится».

614

2 декабря 1936 г.

Дорогой мсье Жид,
только что прочитал «Возвращение из СССР». После моего возвращения оттуда под впечатлением от репрессий в связи с убийством Кирова в декабре 1934 года я стараюсь не пропустить ни одного известия из России. Сейчас, прочитав вашу книгу, – а перед этим несколько недель назад адресованное вам письмо Виктора Сержа и письмо Игнацио Силоне – я счастлив и одновременно подавлен. Я счастлив от того, что ваша книга еще раз подтвердила истину, которую я считаю главной, фундаментальной в понимании смысла жизни, именно: нет ничего важнее истины. Я, старый коммунист, советский служащий, проработавший более трех лет в СССР в прессе, в пропагандистском аппарате, в группе по инспекции предприятий, после мучительной внутренней борьбы, после самых страшных в моей жизни сомнений, пришел к тем же самым выводам, что и вы – человек из другой среды и из другой страны. И вместе с нами Серж, с нами Силоне, с нами часть человечества, которая не приемлет того конформизма, о котором вы говорите в вашей книге.

Возможно, вас заинтересует то, что я написал об СССР. Одновременно я высылаю вам свою небольшую книжку – «Die Wiederentdeckung Europas»¹ и брошюру «Der Moskauer Prozess»². Кроме того, я попрошу своего издателя из Schweizer Spiegel Verlag в Цюрихе выслать вам мою книгу «Abschied von Sowjetrussland»³, вышедшую год назад.

Завершая письмо, позвольте коснуться еще одного вопроса, который не перестает меня беспокоить. Речь идет о том, о чем вы говорите в конце вашей книги: все, что происходит в СССР, может дискредитировать саму идею. Эта опасность кажется мне громадной. Громадной потому, что советской пропаганде не хватает мужества отказаться от игры словами, признать, что улетучился революционный дух. Но, поскольку это не сделано, множество искренних революционеров будут отождествлять СССР с социализмом и сталинскую политику – с социально справедливым строем. И, надо сказать, эта ошибка парализует лучшие силы человеческого прогресса. Что

¹«Новое открытие Европы» (нем.).

²«Московский процесс» (нем.).

³«Прощание с Советской Россией» (нем.).

615

делать, чтобы помочь избежать этого трагического заблуждения?

Мне неизвестно ваше мнение о недавнем процессе над Каменевым – Зиновьевым, о массовых расстрелах, о концентрационных лагерях на берегу Белого моря, в Сибири и Туркестане, где томятся тысячи «контрреволюционеров». Там вместе с русскими товарищами находятся и иностранцы, члены Шуцбунда, два года назад сражавшиеся за светлое будущее на баррикадах Оттаркинга, там находятся те, кто томился в казематах Петропавловской крепости. В советской тюрьме находится Зензи Мюзам, вдова (какое многозначительное и трагическое совпадение) человека, нашедшего смерть в гитлеровском концлагере. Там находится – может быть, их уже нет в живых или они уже живые трупы – не только множество моих друзей, но и революционеров, которых хорошо знают друзья прогресса, заключенные социалисты-коммунисты всех лагерей.

Но общественное мнение, человеческая совесть, кажется, больше не существуют. Какой слабый отклик на трагическое повторение московского процесса в Новосибирске: шестеро расстрелянных после процесса, продолжавшегося два дня, без свидетелей, на основании «признания», которое служит единственным и смехотворным его «оправданием». Мертвых уже не спасти. Но можно помешать тому, чтобы другие так не умирали. И можно вернуть к жизни тех, кто дышит еще в бескрайней сибирской тундре и в подвалах ГПУ на знаменитой Лубянке.

Я борюсь изо всех сил. Но мои силы невелики. Мои призывы достигают немногих. Они слишком слабы, чтобы разрушить тюремные стены.

А вас знают. И те, кто вершит трагические беззакония во имя величайшей идеи, выработанной человечеством, не посмеют не прислушаться к вашему голосу.

Осецкого, жертву Гитлера, освободили.

Помогите освободить жертвы Сталина!

Позвольте пожать вам руку.

А. Рудольф.

 

616

5 ноября 1936 г.

Мсье,
я только что с признательностью прочитал вашу статью в «Vendredi» и позволю себе обратиться к вам. Вы заслужили право на благодарность тех, для кого Революция – это прежде всего социальная справедливость и человеческое достоинство. Я знаю, как трудно писателям, вступающим на неизведанный материк, которым для них является Революция, иметь смелость видеть истину и провозгласить ее. Но я знаю также, что «желание оставаться самим собой» может быть осуществлено только при полной искренности. И никогда эта искренность, мсье Жид, не может вредить делу рабочих. Вредны неискренность и приспособленчество.

Я перечитываю ваши строчки и думаю, вы поймете теперь, что могли испытывать люди, защищавшие Октябрьскую революцию с первого ее часа, признавшие ее, потому что она была завершением их борьбы против войны, отдавшиеся ей безраздельно и увидевшие, как мало-помалу (со времени смерти Ленина) ее отвоевывает старый мир, как компрометируются ее идеалы, ради которых она свершилась...

Марсель Мартине.

 

Париж, 25 ноября 1936 г.

Своевременна ли критика СССР? Я отвечаю – да.

Нужно анализировать русский революционный опыт и, если необходимо, критиковать его, как этого требовал от коммунистов других стран сам Ленин. Но куда делось это время? Коммунист не может закрывать глаза на то, что происходит вокруг. Это означало бы отрицание марксизма. Коммунисты, именно потому, что они воплощают будущее рабочего движения, не имеют права обманывать пролетариат, скрывать от него ошибки революционного опыта.

Напротив, это их право, их обязанность – изучать путь, которым следует русская революция. Особенно во Франции, где политическая зрелость пролетариата позволяет ему осознавать собственные ошибки, но не защищает его от обмана. Это изучение покажет, что социализм в СССР не построен, что его революционный опыт может послужить ценным уроком пролетариату в будущей его

617

борьбе. Важно не играть на руку буржуазии, такое понимание своей роли воспитывает сознание рабочего класса, укрепляет революционный характер его борьбы, предохраняет его от опасных иллюзий и неоправданного оптимизма.

Экономика СССР находится на подъеме, но не следует упускать из виду, что она содержит в себе зародыши капитализма, она не избавлена от свободного рынка и существует неравенство в заработной плате со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Ж. Сен.

 

618

 

 

+++