Открытие в Екатеринбурге

           Время от времени в обществе под воздействием различных социально-политических причин, вдруг усиливается тяга к самопознанию, к постижению корней, национальных традиций. Был такой период и в начале XIX веке. В обществе появился интерес к православию, монастырям, духовно-аскетической культуре, родной природе. В 1836 году вышла книга А.Н. Муравьева «По святым местам Русской земли». Это было первое описание русских монастырей, в том числе Валаамского, принадлежавшее перу светского писателя. С развитием транспортного сообщения у людей появилась возможность к узнаванию новых мест. Огромную роль в пробуждении интереса и появлении большого числа паломников в Валаамском монастыре сыграло открытие линии пароходного сообщения на Ладоге. В 1843 году первый пассажирский пароход «Валаам» отошел от пристани близ Смольного монастыря. Светская публика удовлетворяла свой познавательный интерес к новым территориям Выборгской губернии, выбирая маршрут, пролегавший через Ладогу и Валаам до Сердоболя и далее. Знакомство с островами архипелага оставляло неизгладимое впечатление: монастырь, природа, Ладога, - все сливалось в богатый, суровый и наполненный образ.

Первые рисунки Валаама, доступные широкой публике, появились в конце XVIII века. Это были работы художника И. де Майера, входившего в состав научной экспедиции академика Озерецковского. Валаам середины XIX века сыграл весьма заметную роль в формировании школы русского реалистического пейзажа. Одним из первых художников-пейзажистов, посетивших Валаам, был Лев Феликсович Лагорио. В 1846 году на ежегодной выставке в залах Академии были показаны работы Андрея Иванова: «Восход на острове Валааме» и «Закат на острове Валааме», которые имели успех у публики. В 1853 году Иван Григорьевич Давыдов написал «Вид на острове Валааме», за который получил заслуженную награду и звание классного художника первой степени. Сейчас эта работа находится в Русском музее. На полотне Давыдова изображены Монастырская бухта середины XIX века, постройки и старый каменный «назарьевский» собор. В Третьяковской галерее находится другая его работа, связанная с Валаамом – «Часовня в лесую. Вместе с Давыдовым 1852 г. на острове работал Константин Протопопов. В Третьяковской галерее есть вид Монастырской бухты, принадлежащий кисти Ф. Васильева.

           Воспитанники Императорской Академии художеств появились на Валааме благодаря поддержке игумена Дамаскина. Несмотря на свое крестьянское происхождение, он, по воспоминаниям художников, обладал отменным художественным вкусом: «Соберемся, бывало, мы, художники, на отъезде из монастыря – Дамаскин сейчас к нам в гости; показывайте, господа, что написали за лето. Смотрит, хвалит, порицает. И – как раз похвалит именно те этюды, которые, действительно удались. Критиковал, как художник, не как публика. А то поведет с собою в лес: вы вот это нарисуйте! Вот этот вид, вот эту скалу, это дерево, это озеро.… Смотришь, действительно, красота поразительная! Где только глаза были, что раньше не написал» (Амфитеатров, 1996). Несомненно, живописные работы продолжали славу обители, но и сами живописцы вдохновлялись благодатной натурой острова.

           Среди многих молодых живописцев, совершенствовавших на Валааме свое мастерство, был и Иван Иванович Шишкин. После первой своей поездки в 1858 году им были выставлены три рисунка пером и восемь живописных этюдов с видами Валаама. Среди них «Сосна на Валааме». По преданию считается, что это та самая, знаменитая «шишкинская сосна», которую видит каждый по пути на Всехсвятский скит. Невысокое, но пышное и раскидистое дерево, выросшее на берегу озера. Было ли оно посажено, или само выросло на скале уже не узнать. Сосна стареет, поражена гнилью, век ее отмерен. Но похожая сосна где-то уже растет. Птица, или букашка какая повреждает верхушку, и мутовка боковых ветвей начинает расти взамен поврежденной верхушки. Вырастет раскидистая, удивительная по красоте сосна, которую, может быть, тоже назовут «Шишкинской» в память о великом художнике и его модели.

В 1859 г. И. И. Шишкиным были написаны «Вид на острове Валааме» (хранится в Киевском музее русского искусства) и четыре этюда. Работу поощрили малой золотой медалью. Третья поездка на Валаам 1860 г. принесла ему золотую медаль за работу «Вид места называемого по-фински Кукко» и поездку за границу. С этим видом местности, Куккинским заливом, в нашей семье связано одно предание. На Валааме мы познакомились с художником Сергеем Макогоном, который стал другом нашей семьи. Он и рассказал эту историю. Путешествуя по острову в поисках уникальной натуры, на берегу Куккинского залива он нашел красивый вид: мощные скальные навесы, деревца, подсветка от воды…. Нарисовал и довольный уехал. Дома, в Москве, решил вспомнить валаамские работы Шишкина, рассмотреть его видение природы острова. Вдруг глаз зацепился за что-то до боли знакомое – тот же залив, те же деревья…

Валаамские работы Шишкина и других художников составили целый период в развитии русского пейзажа. Свою творческую деятельность начинал на Валааме один из ярких представителей русской реалистической живописи Михаил Константинович Клодт. Тесно связано с Валаамом и имя Петра Ивановича Балашова. Впервые он приехал в монастырь в 1859 г. А в 1863 г. игумен Дамаскин издал альбом из 26 литографий Балашова с видами острова и монастыря. Издание оказалось действительно роскошным.

В эти годы на остров приезжали десятки художников. В монастырской гостинице была организована мастерская. В 1860 и 1861 годах на Валааме работал великолепный рисовальщик Ф. Ф. Баганц, прославившийся впоследствии своими видами Петербурга и картинами, привезенными из кругосветных путешествий. В 1860 году П. П. Верещагиным была написана картина «Внутренность церкви на острове Валааме», за которую он был удостоен звания академика пейзажной живописи. Позже, в 1868 году в Академии был организован специальный пейзажный класс под руководством М.К. Клодта, и поездки на Валаам вошли в обязательную программу обучения.

В наши дни остров по-прежнему любим художниками за неповторимую натуру и чувство одухотворенности, парящее над лесами, озерами, монастырем. И в наше время удивительным образом приникают нити тех времен, свет, оставленный яркими талантливыми людьми.

По приглашению наших друзей мы с супругом, Дмитрием Валентиновичем Саленко, посетили красивый город Екатеринбург. И, конечно, не могли не познакомиться с великолепным собранием Музея изобразительных искусств. В сопровождении экскурсовода мы проходили залы музея и вдруг замерли… Перед нами была работа великого Шишкина. Только теперь мы стали экскурсоводами. Это был Валаам! Сердцем почувствовали. И не просто лесной, а лесохозяйственный пейзаж. Дмитрий Валентинович с увлечением стал рассказывать, почему это Валаам, и что такое особенное было запечатлено на холсте. На переднем плане – спиленное промаркированное по диаметру дерево. Это значит, что лесное хозяйство в данной местности было на высоком уровне. Спил ели изображен ровным, без подпила. А это значит, что распилено было ветровальное, горизонтально лежащее дерево, о чем свидетельствовали и остатки побуревшей хвои. После того как была отпилена комлевая часть с корнями, она встала на место. И этот почвенно-комлевой кусок заметен на картине. Рядом с распиленным стволом изображена другая более тонкая сломанная ель. Рядом с пнем – кустик лесной жимолости, молодые листья страусника. Это говорит о том, что картина рисовалась с натуры, настолько точно отражен характерный для Валаама напочвенный покров ельника, начала лета. Под молодыми травами угадываются валуны и скалы, столь характерные для Валаама. Конечно, можно предположить и финское побережье, только такой уровень лесного хозяйства, где бережно и своевременно принимались меры к каждому ветровальному дереву, был только на Валааме. Ведь если до лета не убрать ветровал, то он будет заселен стволовыми вредителями – короедами, что грозит потерей деловой древесины. Мы совершенно убеждены, что лесной пейзаж не указанной местности может быть только валаамским.

Как эта картина попала в Екатеринбург? Возможно, кто-то из благотворителей привез подарок Валаамского монастыря, возможно, кто-то из обеспеченных паломников купил работу Шишкина. Подробности разузнать под силу только профессиональным музейщикам. Но на этом история не заканчивается. В Третьяковской галерее есть похожий валаамский пейзаж. Несколько крупнее холст, немного изменена композиция. Главные «действующие лица» те же: ветровальная ель и сломанная ею молодая ель; рельеф местности тот же. Несколько изменено изображение напочвенного покрова, без натуралистической точности. И бревно без маркировки. Не трудно сделать вывод, что в «Третьяковке» находится более поздний студийный вариант пейзажа, а в Екатеринбурге – оригинал, написанный с натуры на Валааме.