А) План Генерального штаба РККА

 

С середины 1930-х гг. в Генеральном штабе РККА уже сложилась практика составления двух планов на случай возникновения большой европейской или мировой войны:

• мобилизационного плана, который предусматривал проведение всех необходимых мероприятий, связанных с мобилизацией, снабжением и транспортировкой войск, переводом промышленных предприятий на военные рельсы и т. д., и

• плана стратегического развертывания войск, в котором подробно излагались все вопросы, связанные с формированием армейских группировок, фронтов, взаимодействием различных родов войск и т. д.

В октябре 1939 г., после установления новых западных границ СССР, по указанию И.В. Сталина руководство Генерального штаба РККА приступило к составлению нового стратегического плана развертывания войск. В июле 1940 г. рабочая группа под руководством начальника Генерального штаба маршала Б.М. Шапошникова и его первого заместителя, начальника Главного оперативного управления Генштаба генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина представила на утверждение Политбюро ЦК новый стратегический план. В ходе его обсуждения И.В. Сталин, не согласившись с тем, что главным театром военных действий в предстоящей войне станет западное стратегическое направление, потребовал от руководства Генштаба срочно переработать стратегический план с учетом того обстоятельства, что главным театром предстоящей советско-германской войны станет юго-западное стратегическое направление.

Весной 1941 г. Генеральный штаб РККА, который к тому времени уже возглавил генерал армии Г.К. Жуков, разработал новый «План обороны государственной границы», который 15 мая 1941 г. был утвержден И. Сталиным. Этот план предусматривал, что в случае германской агрессии войска пяти приграничных военных округов не только стремительно отобьют мощный натиск врага, но, перейдя в решительное наступление, войдут на территорию Германии и Румынии и займут те рубежи, которые были определены Генштабом.

Существование этого плана, разработка и наличие которого являлся традиционной практикой для всех Генеральных штабов, подвигла беглого предателя В.Б. Резуна (Суворова) к созданию ряда гнусных псевдоисторических поделок типа «Ледокол» и «День М», в которых он всячески пытался доказать, что:

1) на 6 июля 1941 г. коварный палач и убийца И.В. Сталин планировал нанести мощный удар по миролюбивой Германии, военный разгром которой должен был послужить началом мировой пролетарской революции;

2) нападение нацистской Германии на СССР было вынужденным актом, своеобразным превентивным ударом, который сорвал этот гнусный и коварный замысел сталинской преступной группировки.

К большому сожалению, вирус подобного рода псевдоисторических поделок оказался столь востребованным, что в последнее время появились работы целой своры авторов, в частности, господ Г.Х. Попова («Три войны Сталина» 2008) и М.С. Солонина («22 июня, или когда началась Великая Отечественная война?» 2007 и «Новая хронология катастрофы» 2011), которые в своих опусах пытаются превзойти даже это лжеца и доказать, что И.В. Сталин планировал нанести удар по фашистской Германии 23 июня 1941 г., но прозорливый Адольф Гитлер опередил его на целые сутки и нанес превентивный удар первым. Увы, не избежали аналогичного соблазна попиариться на этой теме и ряд вполне приличных авторов, в частности, профессор М.И. Мельтюков, который в одной из ранних своих работ «Упущенный шанс Сталина» (2000), внешне полемизируя с В.Б. Резуном, выдвинул, по сути, аналогичную версию, согласно которой в 1941 г. и Германия, и Советский Союз, не зная о планах друг друга, готовили нападение на противную сторону: «Первоначально вермахт готовил вторжение на 16 мая, а Красная армия — на 12 июня 1941 г. Однако затем Берлин отложил нападение, перенеся его на 22 июня, месяц спустя то же сделала и Москва, определив новый ориентировочный срок — 15 июля 1941 г. Как ныне известно, обе стороны в своих расчетах исходили из того, что война начнется по их собственной инициативе».

Мы не стали бы уделять этому откровенному бреду и толики нашего внимания, если бы воззрения этих господ остались только в их больном воображении. Однако следует признать, что масштабы этой эпидемии приобрели столь чудовищные размеры, что, увы, стали достоянием широкого общественного мнения. Чтобы более не утруждать ни вас, ни себя опровержением абсолютно лживых и надуманных «аргументов» и «фактов», скажем только о том, что в современной российской историографии появилась целая серия добротных исторических работ (Г. Городецкий, М. Гареев, Ю. Горьков, А. Исаев), которые убедительно опровергают все басни и домыслы этих авторов.

По уточненным данным советских и российских историков (В. Анфилов, Ю. Горьков, А. Исаев), накануне войны на западной границе СССР находилось 88 стрелковых, 36 танковых, 18 моторизованных и 7 кавалерийских дивизий, которые располагались следующим образом:

• Прибалтийский военный округ (командующий генерал-полковник Ф.И. Кузнецов) насчитывал 19 стрелковых, 4 танковых и 2 моторизованных дивизий;

• Западный особый военный округ (командующий генерал армии Д.Г. Павлов) насчитывал 24 стрелковых, 12 танковых, 6 моторизованных и 2 кавалерийских дивизий;

• Киевский особый военный округ (командующий генерал-полковник М.П. Кирпонос) насчитывал 32 стрелковых, 16 танковых, 8 моторизованных и 2 кавалерийских дивизий;

• Одесский военный округ (командующий генерал-полковник Я.Т. Черевиченко) насчитывал 13 стрелковых, 4 танковых, 2 моторизованных и 3 кавалерийских дивизий.

Общая численность советских войск, расположенных на западной границе СССР, составляла около 3 млн солдат и офицеров, 38 тысяч орудий и минометов, 10 тысяч танков и 7,5 тысяч самолетов. Хотя ряд современных авторов, в частности, тот же М.И. Мельтюхов, усиленно стараясь доказать огромное превосходство советских вооруженных сил над вермахтом именно на западной границе СССР, дает явно завышенные цифры, которые не признаются большинством его коллег как достоверные — почти 3,3 млн солдат и офицеров, более 59,7 тысяч орудий и минометов, почти 15,7 тысяч танков и более 10,7 тысяч самолетов.

Как бы то ни было, но столь внушительные силы, стянутые к западной границе СССР, не смогли решить главной стратегической задачи: остановить противника в приграничных боях. Причин столь плачевного развития ситуации на фронте в первые месяцы войны было огромное множество, в том числе и предательство со стороны части советского генералитета. Обращает на себя внимание и тот факт, что само руководство Наркомата обороны СССР, в том числе маршал С.К. Тимошенко и генерал армии Г.К. Жуков, так и не решили нескольких ключевых задач, о чем позднее сами писали в своих мемуарах. В частности, речь идет о том, что:

1) стратегическое развертывание войск накануне войны проводилось в неоправданной спешке и без приведения войск прикрытия в надлежащую боевую готовность;

2) согласно «Плану обороны государственной границы» для войск второго и третьего оперативных эшелонов не предусматривалось оборудование оборонительных рубежей.

 

Б) План «Барбаросса»

 

В июле 1940 г. начальник Генерального штаба сухопутных сил вермахта (ОКХ) генерал-полковник Ф. Гальдер по указанию главкома сухопутных сил фельдмаршала В. Браухича приступил к разработке плана военного вторжения в СССР, который получил кодовое название план «Барбаросса». Для реализации поставленной задачи по поручению Ф. Гальдера в Оперативном управлении Генштаба были созданы две рабочих группы под руководством генерал-лейтенанта А. Йодля и генерал-майора Э. Маркса, которые должны были представить свои предложения по данному вопросу в течение ближайшего месяца.

Члены рабочей группы генерала А. Йодля в своем варианте плана «Барбаросса» предложили сосредоточить основные силы вермахта на западном стратегическом направлении и нанести главный удар по линии Брест — Смоленск — Москва. Члены рабочей группы генерала Э. Маркса, напротив, предложили сосредоточить основные силы вермахта на юго-западном стратегическом направлении и именно здесь, на линии Львов — Житомир — Киев, нанести главный удар по противнику. После изучения представленных вариантов А. Гитлер, В. Браухич и Ф. Гальдер остановили свой выбор на варианте рабочей группы А. Йодля и поручили окончательную доработку этого плана заместителю начальника Генерального штаба генерал-полковнику Ф. Паулюсу. 18 декабря 1940 г., после изучения представленных документов, А. Гитлер подписал окончательный вариант плана «Барбаросса» (Директива Верховного главнокомандующего вермахта (ОКВ) № 21), в соответствии с которым:

1) Группа армий «Север» в составе 9-й, 16-й и 18-й полевых армий (29 пехотных дивизий), 3-й и 4-й танковых групп (800 танков и самоходных орудий) и 1-го воздушного флота (1070 самолетов) под общим командованием фельдмаршала В. Лееба наносила главный удар в направлении Даугавпилс — Псков — Ленинград.

2) Группа армий «Центр» в составе 4-й, 6-й и 17-й полевых армий (50 пехотных дивизий), 1-й и 2-й танковых групп (950 танков и самоходных орудий) и 2-го воздушного флота (1670 самолетов) под общим командованием фельдмаршала Ф. Бока наносила главный удар в направлении Брест — Смоленск — Москва.

3) Группа армий «Юг» в составе 3-й, 5-й и 11-й полевых армий (57 пехотных дивизий) и 4-го воздушного флота (1300 самолетов) под общим командованием фельдмаршала Г. Рундштедта наносила главный удар в направлении Львов — Житомир — Киев.

Разработчики плана «Барбаросса», руководствуясь доктриной «блицкрига», или «молниеносной войны», отводили на его реализацию три, максимум четыре месяца, то есть до конца осени, что было четко отражено в новой Директиве ОКВ № 32, подписанной А. Гитлером 11 июня 1941 г., ибо в противном случае рушилась вся конструкция завоевания мирового господства Третьим рейхом. Первоначально начало реализации плана «Барбаросса» планировалась на май 1941 г., однако затем она была перенесена на июнь 1941 г.

Советские разведорганы по разным каналам, в том числе по линии НКИД СССР (В.Г. Деканозов), НКГБ СССР (В.Н. Меркулов) и ГРУ Генштаба РККА (Ф.И. Голиков), постоянно докладывали И.В. Сталину большую, но крайне противоречивую информацию о возможной дате нападения Германии на СССР, где фигурировало и 22 июня 1941 г. На основании этого факта целый ряд записных антисталинистов (А. Некрич, М. Семиряга, В. Розанов, С. Мироненко) стал активно разыгрывать карту личной ответственности преступника И.В. Сталина за непринятие должных мер по обороне страны. Однако совершенно очевидно, что:

1) 22 июня было лишь одной из многочисленных дат возможного начала войны, о которых постоянно информировали И.В. Сталина разные разведорганы;

2) причины катастрофы 1941 г. носили куда более глубинный характер, нежели неспособность И.В. Сталина сыграть в «дурацкую угадайку».