Б) Государственный Комитет Обороны (ГКО)

В настоящее время существует две версии предыстории возникновения Государственного Комитета Обороны.

По одной версии (Д. Волкогонов, А. Авторханов, А. Улам, Р. Такер, Д. Люис, Ф. Вайтхед), основанной исключительно на лживых мемуарах двух сталинских соратников — Н.С. Хрущева и А.И. Микояна, предавших умершего вождя, на следующий день после начала войны И.В. Сталин впал в глубокую депрессию и даже панику, и в течение целой недели, затворившись на своей «Ближней даче» в Кунцево, не выезжал на работу в Кремль и не принимал никого из членов высшего партийного, государственного и военного руководства страны.

По другой, гораздо более правдоподобной версии (А. Печенкин, Ю. Горьков, Ю. Жуков, Р. Медведев), основанной на документах, в том числе «Журнале посещений кабинета И.В. Сталина в Кремле», вождь впал в кратковременную «депрессию» только 29 июня 1941 г. после посещения им Наркомата обороны СССР и Генштаба РККА, в ходе которого у него возник острый конфликт с высшим военным руководством страны — Г.К. Жуковым и С.К. Тимошенко из-за потери Минска. В этой ситуации утром 30 июня 1941 г. на совещании в Кремле В.М. Молотов, Л.П. Берия, К.Е. Ворошилов и Г.М. Маленков, обсудив сложившееся положение на фронте и в тылу, пришли к выводу о необходимости срочного создания чрезвычайного органа управления с неограниченными полномочиями под руководством И.В. Сталина. И уже вечером 30 июня 1941 г., после встречи И.В. Сталина с членами «узкого руководства» — В.М. Молотовым, Л.П. Берия и Г.М. Маленковым, он вышел из «депрессии» и дал согласие на создание нового (внеконституционного) органа власти — Государственного Комитета Обороны (ГКО). В постановлении о создании ГКО, автором которого был Г.М. Маленков, прямо говорилось, что этот государственный орган берет в свои руки всю полноту государственной власти в стране и «все партийные, советские, хозяйственные и военные органы обязаны беспрекословно выполнять любые решения и распоряжения ГКО».

Работа ГКО не была регламентирована какими-либо документами, более того, не существовало даже положений о структуре ГКО и порядке его работы. Комитет собирался нерегулярно и практически всегда не в полном составе, а целый ряд принципиальных вопросов решался либо путем опросов его членов, либо лично И.В. Сталиным. Заседаний ГКО в привычном формате, т. е. с конкретной повесткой дня, секретарями и протоколами, никогда не проходило, а процедура принятия любых решений и согласований спорных вопросов была предельно упрощена. Не обладая собственным техническим аппаратом, ГКО руководил страной через аппараты ЦК ВКП(б) и СНК СССР, а также местные партийные и советские органы. Рабочими органами и исполнителями решений ГКО были наркоматы обороны, военно-морского флота, внутренних дел СССР и их главные управления, а также Генштаб РККА. За годы войны ГКО принял около 10 тысяч постановлений, руководил деятельностью всех государственных ведомств и учреждений, от которых зависели весь ход и сам исход войны. Поэтому именно под руководством ГКО Ставка ВГК спланировала более 50 стратегических и 250 фронтовых операций.

Первоначально в состав ГКО вошли всего пять членов высшего руководства страны: председатель СНК СССР и секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин (председатель ГКО), заместитель председателя СНК СССР и нарком иностранных дел В.М. Молотов (заместитель председателя ГКО), заместитель председателя СНК СССР маршал К.Е. Ворошилов, нарком внутренних дел СССР генеральный комиссар госбезопасности Л.П. Берия и секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков. В начале июля 1941 г. был создан институт уполномоченных ГКО, в состав которого вошли А.А. Андреев, Н.А. Вознесенский, Л.М. Каганович, Л.З. Мехлис, А.И. Микоян, А.Н. Косыгин, А.В. Хрулев, А.С. Щербаков и другие представители высшего государственного и военного руководства страны.

В феврале 1942 г. в состав ГКО вошли три заместителя председателя СНК СССР — Н.А. Вознесенский, Л.М. Каганович и А.И. Микоян, а в ноябре 1944 г. вместо маршала К.Е. Ворошилова, членом ГКО стал заместитель наркома обороны по общим вопросам генерал армии Н.А. Булганин.

Тогда же, в феврале 1942 г. для каждого члена ГКО был определен конкретный участок работы. В частности, В.М. Молотов стал курировать наркомат танковой промышленности (нарком В.А. Малышев), Г.М. Маленков — наркомат авиационной промышленности (нарком А.И. Шахурин), Л.П. Берия — наркоматы боеприпасов (нарком Б.Л. Ванников) и вооружений (нарком Д.Ф. Устинов), Н.А. Вознесенский — наркоматы угольной (нарком В.В. Вахрушев), нефтяной (нарком И.К. Седин) и металлургической (нарком И.Ф. Тевосян) промышленности и т. д.

В декабре 1942 г. было создано Оперативное бюро ГКО в составе В.М. Молотова, Л.П. Берия, Г.М. Маленкова и А.И. Микояна, в компетенцию которого входили руководство и контроль за работой всех наркоматов оборонной и тяжелой промышленности, а также подготовка проектов решений по данным вопросам. В мае 1944 г. вторым заместителем И.В. Сталина по ГКО был назначен нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия, позиции которого заметно укрепились в связи с тем, что он стал курировать так называемый «атомный проект». Кроме того, в мае 1944 г. Л.П. Берия был утвержден председателем Оперативного бюро ГКО, в состав которого вместо В.М. Молотова были введены два заместителя председателя СНК СССР — председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский и маршал К.Е. Ворошилов.

Поскольку одни и те же лица являлись одновременно и членами Политбюро ЦК, и членами ГКО, СНК и Ставки, трудно было провести грань между этими властными структурами. В зависимости от характера обсуждаемых вопросов И.В. Сталин давал указание оформить решения по тем или иным вопросам либо как директиву Ставки ВГК, либо как постановления ЦК ВКП(б), СНК СССР или ГКО. Ряд современных историков (Ю. Жуков) расценивают создание ГКО как своеобразный «государственный переворот», в ходе которого от реальных рычагов власти был отстранен прежний правящий «триумвират» в составе И.В. Сталина, А.А. Жданова и Н.А. Вознесенского и вся полнота власти в начале войны перешла к новому «триумвирату» в составе В.М. Молотова, Л.П. Берия и Г.М. Маленкова. И хотя эта версия вызывает сомнения у многих современных историков, следует признать, что она имеет право на существование, поскольку основана на детальном анализе большого количества засекреченных ранее архивных документов.

5. Приграничные сражения (22 июня ― 10 июля 1941)

В сталинской историографии (П. Жилин) катастрофическое отступление Красной армии летом 1941 г. пытались оправдать реализацией особого стратегического плана обороны, главной целью которого был измотать противника в пограничных боях, заманить его вглубь советской территории, а затем, собравшись с силами, нанести ему сокрушительный победный удар. Такая историческая аналогия с Отечественной войной 1812 г. являлась беспардонным вымыслом, поскольку никакого плана стратегической обороны войск попросту не существовало, а советская военная доктрина, принятая в 1935 г., целиком базировалась на известном принципе: «Красная армия будет бить врага малой кровью на его территории».

Реальная обстановка на фронтах в первые дни войны оказалась катастрофической. Самая опасная ситуация сложилась на западном стратегическом направлении, где высшее военное руководство Западным фронтом (командующий генерал армии Д.Г. Павлов, начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских), полностью утратило контроль за вверенными им войсками и совершенно не владело объективной информацией о положении дел на их участке фронта. Столь плачевную ситуацию не смогло изменить и прибытие на фронт в качестве представителей Ставки ВГК маршалов Б.М. Шапошникова и Г.И. Кулика.

Тем временем противник силами 4-й полевой армии фельдмаршала Г. Клюге и 9-й полевой армии генерал-полковника А. Штрауса окружил западнее Минска войска 3-й и 10-й армий генералов В.И. Кузнецова и К.Д. Голубева, а 4-ю армию генерала А.А. Коробкова вынудил спешно отойти из района Бреста в район Припяти. Таким образом, на центральном участке Западного фронта образовалась огромная брешь, в которую устремились танковые части вермахта. Уже вечером 28 июня, не встречая серьезного сопротивления со стороны советских войск, противник занял столицу Советской Белоруссии город Минск.

В создавшейся обстановке Ставка приказала срочно отвести все боеспособные части к Западной Двине и создать на линии Даугавпилс — Полоцк — Витебск — Орша — Могилев новую линию обороны. Эта директива Ставки оказалась невыполнима, поскольку уже 29 июня передовые части 3-й танковой группы генерал-полковника Г. Гота форсировали Западную Двину и, прорвав оборону 22-й армии генерал-лейтенанта Ф.А. Ершакова, захватили Даугавпилс.

30 июня 1941 г. генерал армии Д.Г. Павлов был отстранен от командования Западным фронтом и вызван в Москву, где 16 июля 1941 г. по приговору военного трибунала вместе с семью другими подчиненными ему генералами (В.Е. Климовских, А.А. Коробков, А.Т. Григорьев), обвиненными в сознательном развале фронта, был расстрелян. Новым командующим Западным фронтом был назначен маршал С.К. Тимошенко, которому И.В. Сталин приказал в кратчайшие сроки создать новую линию обороны на самом опасном смоленском направлении.

Более благоприятная ситуация в первые дни войны сложилась на Юго-Западном фронте (командующий генерал-полковник М.П. Кирпонос, начальник штаба генерал-лейтенант М.А. Пуркаев), куда в качестве представителя Ставки прибыл начальник Генерального штаба генерал армии Г.К. Жуков. Под его непосредственным руководством штабными работниками фронта (полковник И.Х. Баграмян) был разработан план контрудара по войскам 6-й полевой армии фельдмаршала В. Рейхенау и 1-й танковой группе генерал-полковника Э. Клейста, которые, прорвав Рава-Русскую и Перемышльскую линии обороны, вышли на оперативный простор и устремились в направлении Ровно — Житомир — Киев.

26 июня в районе Дубно — Луцк — Владимир-Волынский части четырех мехкорпусов 5-й и 6-й общевойсковых армий генералов М.И. Потапова и И.Н. Музыченко нанесли ряд мощных фланговых ударов по передовым частям противника, в результате которых фельдмаршал Г. Рундштедт не только ввел в бой новые резервы, но и вынужден был остановить дальнейшее продвижение к Киеву. Тем не менее, 30 июня по приказу Ставки войска Юго-Западного фронта начали планомерный отход на вторую линию укрепрайонов, расположенных на старой государственной границе СССР. А 10 июля 1941 г. для координации действия фронтов ГКО принял решение об организации Главных командований войск Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений, главкомами которых стали маршалы К.Е. Ворошилов, С.К. Тимошенко и С.М. Буденный. Ситуация на фронте продолжала стремительно ухудшаться. Советские войска несли колоссальные потери в живой силе и технике. Только за первые две недели боев в плену у противника оказалось свыше одного миллиона советских солдат и офицеров.

В зарубежной и российской историографии до сих пор не прекращается спор о том, что же стало причиной столь катастрофического развития событий на фронте в первые дни и недели войны. Объяснений этому феномену было достаточно много, в том числе совершенно фантастические построения А.М. Мартиросяна о тотальном засилье в руководстве Наркомата обороны СССР откровенных предателей, среди которых были даже маршал С.К. Тимошенко и генерал армии Г.К. Жуков, но все они, на наш взгляд, не вполне отвечают на поставленный вопрос. Хотя сам маршал Г.К. Жуков в своих знаменитых мемуарах «Воспоминания и размышления» (1969) откровенно писал, что трактовка внезапности, как трактуют ее сейчас и как ее трактовал И.В. Сталин, не совсем объективна, поскольку «внезапный переход границы сам по себе еще ничего не решал. Главная опасность внезапности состояла в том, что на решающих направлениях противник имел шести-восьмикратное превосходство сил и средств. Внезапным оказался масштаб сосредоточения войск противника и сила их ударов. Это и есть главное, что предопределило наши потери первого периода войны».