И гедонистический текст 13 страница

Для философов этот процесс по-прежнему «чуть ли не мис­тическая вещь», но в математической абстракции уже рассчита­на «фрактальная геометрия природы». Имено так бельгийский математик Бенуа Мандельброт назвал свою книгу о «нерегуляр­ных, но самоподобных структурах» (1977). В его определении фракталом (от лат. fractus — состоящий из фрагментов) «называ-

⁴⁸ См., в часта.: Аршинов В.И., Данилов Ю.А., Тарасенко ВВ. Методология сетевого мышления: феномен самоорганизации. 2000. http://www.flogis-lon.df.ru/projects

282

ется структура, состоящая из частей, которые в чем-то подобны целому»⁴⁹.

Понятие «подобие» — не новость в науке и технике. Оно конструктивно используется в черчении и других технических приложениях геометрии, решении алгебраических уравнений, изучении процессов течения жидкостей и упругой деформации твердых тел, моделировании самолетов и т.п. К примеру, «прин­цип подобия» позволяет на моделях выяснять картину техно­логических процессов с такой полнотой, которая в природных условиях недостижима. Но в философическом плане это не по­ступательное развитие, а масштабирование структуры по вне на­ходящемуся «образу и подобию» и по всеобщему и, следовате­льно, извне воздействующему закону. Фрактал же тем и заме­чателен, что это структура «нерегулярная, но самоподобная». Самоподобие выражается в том, что целостный фрагмент фрак­тала содержит достаточную информацию обо всем фрактале. А нерегулярность — в том, что фрактал разворачивается не по общему стандарту, а по внутреннему алгоритму, который допол­няет простое «масштабирование» «сжатием», «поворотом» и «пе­реносом» исходного фрагмента.

Пульсация внутреннего алгоритма задает ритм самооргани­зации фрактала, структура которого остается открытой для по­ступательного развития, так как число итераций (последователь­ных повторений алгоритма) в принципе бесконечно. Геометрия фракталов дала неожиданную даже для математиков возмож­ность с помощью примитивных алгоритмов порождать очень сложные нетривиальные структуры. К примеру, знаменитый фрактал «Снежинка Кох» — замкнутая линия бесконечной дли­ны, очерчивающая конечную площадь, — гипотетически невооб­разим, но геометрически может быть получен путем многократ­ного преобразования исходной фигуры (треугольника) путем ите­рации (последовательного повторения) трехходового алгоритма: «сжатие» — «поворот» — «перенос»⁵⁰. Однако здесь стоит вспом­нить наглядный аналог фрактала, представленный у В.В. Тара­сенко: «структура, возникающая в зеркале, отражающем зеркало, стоящее напротив». Бесконечная череда изображений, фиксирую­щих бесконечное число повторений фрактального алгоритма. Но говорить об этом как о «механизме саморегуляции» можно было бы, только исходя из бесконечно малой вероятности, что воз-

⁴⁹ Цит. по: Шаборшин А.А. Введение во фракталы. 2000. http://home.ural.ru-sha- bun/fractals/fractals.htm

so Подробнее см.: Сундучков А. Сжатие и синтез изображений. 2001. Http:// www.visti.net/cplusp/all96/6n96y/6n96yla.htm

283

можна мутация законов природы (типа угол отражения пере­станет быть равен углу падения), после которой в бесконечном числе повторений начнет разворачиваться по-новому упорядо­ченная картина. Хотя в обыденности тут все может показаться примером «дурной бесконечности», в теории это небезынтересно. А на практике уже существуют такие производства, где фракталы становятся, если хотите, технологиями. Так, в машинной графике фрактал непосредственно используется для синтеза изображений. При этом особое значение приобретают так называемые стоха­стические фракталы, которые получаются, когда в содержании повторяющегося алгоритма случайным образом возникают изме­нения, впрочем, не настолько существенные, чтобы вообще прер­вать итерационный процесс. Они обеспечивают более высокий уровень сложности отображения природных объектов, и, к при­меру, двумерные стохастические фракталы с успехом использу­ются для моделирования рельефа местности или поверхности моря. Характерно, что стохастические фракталы называют еще не­детерминированными, в отличие от детерминированных, все усло­вия развертывания которых предопределены изначально, одно­значно и неизменно.

Но в какой степени все это может иметь отношение к рече-мыслительной деятельности человека? Любопытно, что фракталь­ные структуры с особенной наглядностью обнаруживают себя в фольклорных текстах для детей. Вот, к примеру, всем извест­ная присказка: «У попа была собака. Он ее любил. Она съела кусок мяса. Он ее убил. И похоронил. И на камне написал: У по­па была собака. Он ее любил. Она съела кусок мяса. Он ее убил. И похоронил. И на камне написал...», — и так пока не надоест. Данная композиция позволяет предполагать самые различные ди­дактические цели — от «антирелигиозной пропаганды» до «ин­сталляции логических операций» или «демонстрации примера дурной бесконечности», но в любом случае это детерминирован­ный фрактал. Но, скажем, в детских считалках типа: «Шла ку­кушка мимо сети...» или «На золотом крыльце сидели...», — ко­личество текстуальных повторений уже не бесконечно, а строго ограничено числом общающихся, и каждая итерация определяет жребий одного из участников. Игра — интерактивное действие. Фрактальное воспроизведение игрового текста должно обеспе­чить равноправие для всех. И потому конкретные обстоятельства игры вызывают недетерминированные изменения в параметрах фрактала. Но вот что знаменательно: может изменяться «до нао­борот» информация, подвергаемая сжатию, но алгоритм в целом все равно разворачивается по полной форме. Знаменитая «Сказка про белого бычка» начинается с вопроса: «Рассказать тебе про бе-

284

лого бычка?» Можно ответить: «Рассказать» — и услышишь: «Рассказать да рассказать про белого бычка, рассказать?» Но можно ответить: «Не надо!» Тогда последует: «Не надо да не надо рассказать про белого бычка... Рассказать?» И так при любом ва­рианте. И до тех пор, пока рассказчику хватит задора и памяти повторять с каждым разом нарастающую цепочку ответов слуша­теля. Есть основания ^г.лдеть в этом бессознательный тренаж па­мяти, или инстал "'тию навыка интерактивного контакта, или еще что в том же ^де. Но в любом случае это будет частным проявлением общей закономерности, согласно которой именно неограниченная способность вовлекать в процесс итерации все новые параметры превращает недетерминированный фрактал в спонтанный механизм синергетической саморегуляциии, потому что случайные конфигурации по ходу последующих повторений в соответствии с «принципом порабощения» «под себя» закручи­вают хаотические элементы и начинает самоорганизовываться устойчивая, по-новому упорядоченная система. Вот откуда спе­цифический канон фольклора: троекратные повторы, тавтологи­ческие описания, постоянные эпитеты и т.д., и т.п. Оказывается, это весьма эффективный метод формальными приемами дости­гать впечатляющих смысловых эффектов.

Входящая во все антологии «Сказка о репке» — пример фрактального поиска решения нетривиальной проблемы от воз­никновения ее («выросла репка — большая-пребольшая») до успешного преодоления («вытащили репку») через ряд последова­тельных итераций элементарного алгоритма. Но разве заключите­льная сцена: «Дедка — за репку, бабка — за дедку, внучка — за бабку, Жучка — за внучку, кошка — за Жучку, мышка — за кош­ку... Вытянули репку!», — технология сельхозработ? К реальной репе это отношения уже не имеет. И даже прямая назидатель­ность (типа пропаганды коллективизма) тут сомнительна и в чем-то смешна. Это ситуация игровая, в действительности невоз­можная, но активная в плане эмоциональном и допускающая расширительные толкования, а потому способная вызывать са­мые разные, но вполне полноценные «АГА-переживания». Фигу­рально говоря, «Сказка о репке», словно социальная обучающая машина, пролагает след для инсталляции одного из самых уни­версальных алгоритмов оптимистичного проживания проблемных ситуаций, которым индивид может потом распоряжаться по соб­ственному усмотрению. Последнее — особо существенный мо­мент, и здесь следует заострить внимание. Суть в том, что ре-чемыслительная деятельность человека — это адаптивный психи­ческий процесс, в котором сознание столь же неустранимо, как и бессознательное. Поэтому здесь становится семантической (зна-

285

чимой, т.е. допускающей осмысление, интерпретацию и коммен­тирование) даже информация сигнальная (согласно математиче­ской теории, безразличная к значимости сообщения). А семан­тическая информация (в том числе наделенная переносным значением) может вызывать эмоциональные и поведенческие ре­акции на уровне сигнальном (бессознательном, рефлекторном, импульсивном).

По ходу последовательных речемыслительных преобразова­ний возникает семантическая информация второго, третьего и последующих порядков, которая все дальше уходит от конкрети­ки (обобщается, абстрагируется, символизируется) и включается в самодвижение виртуальных категорий. Но, во-первых, самая тонкая игра ума начинается с бессознательной реакции на сиг­нальный импульс той самой информации, которая и будет под­вергнута преобразованию. А во-вторых, на любом этапе преобра­зований информацию можно ощутить как самодостаточную (це­лостную и достоверную), и тогда виртуальный образ станет импульсивным сигналом к реальному действию, нередко более эффективному, чем до того. Отсюда видно, что трехходовое фрактальное преобразование (сжатие до самоподобного образа второго порядка — поворот в направлении практического приме­нения — перенос в поле дальнейших итераций), с одной стороны, поддерживает в постоянном напряжении, можно сказать, инду­цирует сигнальный импульс информации, с другой — недетерми­нированный фрактал оказывается открытым не только для слу­чайных, но и для произвольных изменений в параметрах любой из операций трехходового алгоритма. В речемыслительнои деяте­льности человека это вполне очевидно. Любопытно с этой точки зрения сопоставить хрестоматийный вариант «Сказки о репке» с более древними, восходящими ко времени магического мышле­ния. В канонической записи А.Н. Афанасьева⁵¹ не фиксируется ни попыток объяснить, почему же репка не поддается, ни моти­вов соучастия («созывают» лишь бабку, остальные приходят неиз­вестно почему). Среди действующих лиц появляются невообрази­мые персонажи типа: «пята нога». Число итераций достигает 9 (максимальное значение «магического числа: 7±2», вычислен­ного классиком инженерной психологии Дж. Миллером⁵²), а заключительная фраза: «Пять ног за четыре, четыре ноги за три, три ноги за две, две ноги за ногу, нога за сучку, сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут:

⁵¹ Афанасьев АН. Русские народные сказки: В 3 т. М., 1957. Т. 1. С. 131.

⁵² См.: Миллер Дж. Магическое число семь, плюс или минус два // Инженер­ная психология. М., 1964.

286

,. вытянули репку!» — неотличима от типологической структуры за-i клинания. В хрестоматийном же варианте репка просто «выросла \ большая-пребольшая», персонажи приходят потому, что их лично позвали на помощь, все они в знакомом обличий обитателей од­ного дома, и даже грубоватое «сучка» заменено на симпатичное «Жучка», итераций осталось всего шесть (близко к минимально­му значению «магического числа 7 ±2») и заключительная сцена! похожа скорее на карнавал, чем на ритуал. Все по возможности прояснено, объяснено, упорядочено и даже облагорожено. Изме­нения в параметры алгоритма вносились целенаправленно. Сред­ствами фрактала культивировалась символика. Как видно, суще­ствует не только «фрактальная геометрия природы», но и «фрак­тальная логика речемыслительнои деятельности». И фрактал в данном случае не просто недетерминированный, самонастраи­вающийся по ходу дела, но и сознательно настраиваемый, в сущ­ности, виртуальный.

В свете всего изложенного выше виртуальный фрактал пред­стает как пусковой механизм, технологический режим, выразите­льное средство и продуктивный вывод Net-мышления. Это типо-формирующая речемыслительная операция соответствующей па­радигмы, в полном смысле квинтэссенция сетевого текста. Тогда агитационный слоган СПС: «Хочешь жить как в Европе? — Да. — Голосуй за Кириенко!» — просто сетевой текст на пределе абстракции, сконцентрированный до элементарного алгоритма, до «фрактала» как интегральной единицы общения типа «мифе-мы», «идеологемы», «конструкта», «инстигата» или «трансцензу-са». Но специфика «фрактала» в том, что это не окончательное резюме отдельного произведения, а самоподобный импульс вир­туальных итераций во множестве личных текстов (индивидуаль­ных мнений, суждений, решений), каждый из которых подобен состоянию коллективного сознания, как целостный фрагмент фрактала всей фрактальной структуре. В абстракции это очевид­но. Каждый законченный фрагмент фрактала подобен целому, как его масштабированная (сжатая и упрощенная) модель, и спо­собен развернуться в бесконечный фрактал. Так, в осколке зерка­ла можно увидеть то же целостное изображение, что и в большом зеркале. Фракталом, таким образом, представляется не только вся развернутая «структура, состоящая из частей, которые в каком-то смысле подобны целому» (Б. Мандельброт), но и тот простейший «образующий» элемент, который одновременно и его самоподоб­ная часть, и динамический механизм развертывания. И ключевой эвристической операцией творчества-в-процессе-коммунициро- вания становится вычленение (опознание, оценка, конструирова­ние) исходного «образующего» фрагмента, с которого начинается

287

«раскодирование» (осмысление, анализ, освоение) или регулиро­вание (коррекция, программирование, использование) фрактала.

Есть нечто обескураживающе наглядное в том факте, что вы­сокие абстракции «чистой науки» с почти лабораторной строго­стью были использованы в практике «грязной избирательной тех­нологии» имиджмейкеров СПС. В сущности, это был фрактально самоорганизовавшийся контрольный эксперимент, подтверждаю­щий действительность и мощь виртуального фрактала. Но обыч­ный пользователь Сети, так же как и обычный избиратель или обычный журналист, мало заботятся о всеобъемлющих теоретиче­ских закономерностях. Люди просто включаются в массовый процесс стихийного порождения, раскодирования, трансляции и ретрансляции «фрагментов», каждый из которых может стать «об­разующим элементом» общего виртуального фрактала на опреде­ленном этапе его развертывания, а может кануть в Лету, вызвав лишь слабые колебания случайных отклонений. Но это уже объ­ективно иной, чем прежде, процесс обращения информации в социуме, который навязывает индивиду принципиально новые приемы ее обработки, декодирования и продуцирования.

Современный человек сталкивается с таким количеством раз­нообразных и часто внешне не связанных фрагментов информа­ции, что у него появляется возможность и даже необходимость отказаться от установления причинно-следственных отношений и довериться своему сознанию, которое декодирует сообщения по принципу подобия собственным влечениям, потребностям и тем "фракталам", что уже содержатся в памяти и тоже обладают по­рождающей силой. Он невольно переходит на мышление фраг­ментами, каждый из которых потенциально способен к образо­ванию фрактала. Мысль при этом стремится к завершению в со­ответствии с фрактальной логикой, когда вывод не фиксация однозначного следствия единой причины, а кумулятивный эф­фект множества случайностей, которые взаимодействуют, накап­ливаются и концентрируются. Подобный тип каузальной зависи­мости в философическом плане определяется как «кумулятивная причинность»⁵³. Термин восходит к латинскому cumulatio (скоп­ление) и в медицине трактуется как накопление в организме и суммирование действия лекарств, в военном деле — как фоку­сирование взрывной силы в одном направлении, в юриспруден­ции — как совокупность улик, в науковедении — как поступате­льное развитие целого по мере накопления частных изменений, не имеющих общей причины и цели. Кумулятивная причинность

⁵³ См.: Thomstein Veblen. The Place of Science in Modern Civilization and Other Essays. N.Y., 1991.

288

наблюдается повсеместно. И в этом смысле фрактальная логика не противоречит всеобщим закономерностям. А в Net-мышлении (такова специфика новой парадигмы) кумулятивная причинность выступает как принцип всеобщей связи, становится фундамен­тальной категорией сознания. В содержании виртуального фрак­тала скапливаются образы реальности и символы культуры, вы­кладки науки и расхожие мнения, электронные программы и архетипы бессознательного, прозрения ума и ошибки памяти... Но это не синкретическая куча. Что объективно, а что субъектив­но, что «Я», а что «не-Я» — четко маркировано. Фокус, однако же, в том, что объективное и субъективное, рациональное и ир­рациональное соотносятся на равных, а возникающие кумулятив­ные эффекты равно полезны (или равно бесполезны) и для ин­теллектуальной, и для практической предметной деятельности.

Как интегральная единица общения фрактал представляет собой такой комплекс информации, который, с одной стороны, является простым сообщением о чем-то, а с другой — несет в себе недостающее звено цельной картины и потому одновремен­но обладает и непосредственной предметностью и типологиче­ской обобщенностью. Он и стимулирует рефлекторные реакции, и волнует воображение. В нем чувствуется принципиальная неза­вершенность, структурная раскрытость для интерактивного кон­такта. Для его освоения требуется «додумывание», привлечение дополнительных сведений, личный опыт, сверка с реальностью, словом, собственная интеллектуальная активность, как при рас­кодировании, так и при достраивании. Но это-то и делает сете­вой текст особо привлекательным и для реципиента, и для ком­муникатора. Для одной стороны тем, что дает массу сведений, оставляет свободу выбора и открывает возможность интерактив­ного самовыражения. Для другой — тем, что позволяет не объяс­нять, почему такое происходит, не поучать, как жить, а, доверяясь собственной интуиции или собственному компьютеру, переби­рать, что стоит видеть и слышать. Главное при этом (и для реци­пиента, и для коммуникатора) представлять все как-оно-есть-на-самом-деле. Выводы же осознанно каждый должен делать сам, а бессознательно они сделаются сами неотвратимым фракталь­ным способом...

По мере развития новых информационных технологий жиз­ненный успех все большего числа людей зависит от умения рас­кодировать и достраивать виртуальные фракталы. И все чаще класс профессионального журналиста определяется его умением запускать фрактальный механизм сетевого текста. Стиль Net-мыш­ления накладывает свой отпечаток на творчество современных

289

репортеров, обозревателей, комментаторов, ответственных редак­торов.

Одним кажется, что это настолько образцовый способ твор-чества-в-процессе-коммуницирования, что они просто публикуют распечатку чат-общения, со всеми гремучими псевдонимами, не­лепым сленгом и рваной ритмикой внутренней речи, типа: «Ино­планетянину. Так это я по своей природе такой. Хомо вульгарис. Под сапиенса не кошу, пишу, что в голову взбредет. Про мазо­хизм — недопонял. Сов. Дикая Рожа.... Эспинозику. Ты прав, что здесь базар, но это еще не повод уходить в Гималаи, ибо... Что ибо, как ты понимаешь, Остап не знал. Впрочем, если ты со­зрел, то счастливого пути. Вернешься — жизни научишь. Зарату-стра Д.»⁵⁴.

Другие стремятся вывести Интернет непосредственно на жур­нальные страницы, рассказывая о сайтах в логике и красках Net-мышления: «Шорох туннеля, www.metro.ru — оказался уди­вительным и странным местом, полным загадок и вопросов, ми­фов и легенд, проплывающих мимо нас ежедневно в сумраке подземки. Кто знает, что таится за дальними запыленными по­воротами, проскальзывающими решетками, трубами, каналами. Индустриальный мир... Инкрустированный лабиринт... Вуали инородного сознания... Он все время приветствует нас, но мы, безропотно пользуясь его добротой, трусливо леденеем перед его уходящим в темноту взором. На поверхности полно дерьма, внут­ри покоятся засекреченные пещеры. Меня умиротворяли истории этого сайта, эти ветвистые схемы 30-, 50-, 90-х годов, эти безум­ные проекты будущего: Москва, опоясанная новыми подземными кольцами, открытые правительственные линии, так называемое Метро-2, всеобъемлющие инфраструктуры, подобно всепоглоща­ющим компьютерным паутинам... Я открывал тайны, с монитора веяло дыханием затерянного монстра: и сальные пакеты на мра­морных полах, и синие фартуки буфетчиков в хот-догных забега­ловках, и дрянь, развешанная на углах и платформах, теряли обыденные очертания за ошарашивающей мистикой бесконечных переплетений туннелей, катакомб и проходов. Я листал и сравни­вал размеры и формы, архитектурные и психоделические замыс­лы, фигуры и мозаики. Множество и множество вопросов, беско­нечные переплетения и страхи, истории, истории, истории...»⁵⁵

Третьи верстают газетную страницу, как пространства дисп­лея, сводя в единый материал, к примеру, сообщение: «15 декаб­ря Мстислав Ростропович дал в Москве концерт в честь 80-летия

⁵⁴ Фристайл // Все для Вас. Покупатель. Улан-Удэ, 1995. № 33.

⁵⁵ Дорошенко С. Специфические взгляды // Актив. 1999. 3 дек.

290

Александра Солженицына»; двойной портрет Солженицына и Ро-строповича на фоне симфонического оркестра; представленную как самостоятельный материал цитату: «Александр Пушкин: "Вол­хвы не боятся могучих владык, / И княжеский дар им не ну­жен. / Правдив и свободен их вещий язык / И с волей небесною дружен"»; разведенный по верху и низу полосы слоган: «ДУХ РОССИИ ЖИВЕТ В ЕЕ ХУДОЖНИКАХ» - и предновогоднюю передовицу главного редактора «Духовный центр», основная теза которой: «Мы освобождаемся от магии политики, от гипноза по­литических блоков и движений. Востребованным становится дух нации... России нужен настоящий центр — Духовный. И его не нужно создавать усилиями изворотливых партстроителей, чинов­ников и имиджмейкеров. Такой духовный центр существовал все­гда. И он постоянно пополнялся новыми талантами. Пришло, однако, время объединиться вокруг него всем»⁵⁶.

Четвертые добиваются памфлетного звучания публикации об одиозном политике А. Б. Чубайсе тем, что три раза излагают в статье один и тот же материал. Прежде всего бросается в глаза коллаж: первый вице-премьер, элегантный, как нувориш на пер­вом рауте (смокинг, бабочка и все такое), и три экспликации: одна, соединенная белой стрелкой с уголком платочка в нагрудном кармане, так и называется «Карман» и перечисляет фонды и фи­нансовые компании, которыми лично распоряжается Чубайс; дру­гая, от которой стрелка устремляется к напомаженной прическе, обозначена «Мозги» и содержит перечень рекламных служб, газет и телекомпаний, поддерживающих Чубайса; третья, указывающая на лакированные штиблеты, упоминает важнейшие структуры гос­аппарата, которые подчинены Чубайсу, и называется «Сферы по­литического влияния». Броский, но сохраняющий неопределен­ность образ побуждает обратиться к специальной врезке, которая расширяет представление о конфликте Чубайса с другими поли­тиками и олигархами. И, наконец, дело доходит до обширного досье, в котором есть разделы: «Тело», «Карман», «Мозги», «Кни­гу "Чубайс и его команда" сочиняет внук писателя Гайдара»⁵⁷.

Пятые компонуют очерк о генерале КГБ, победившем на вы­борах в губернаторы Воронежской области, из коротких эпизодов жизни героя, одновременно и значимых, и пикантных, и трогате­льных, и иронических: «Что бывает, когда после коммуниста приходит к власти чекист»; «Джокер»; «Либерал и Держиморда»; «Вороватость — еще полбеды»; «Некое дело в некоей стране»; «Легенда меняется: вы — губернатор»; «Юстус Алексу: Ищите ав-

⁵⁶ Духовный центр. 1998. 23—31 дек.

⁵⁷ Викторов К. Теневая империя // Московский комсомолец. 1997. 10 дек.

291

тобус»; «Мать»; «Вера в худшее»; «Себя под Путиным чищу» и т.п. При этом контрапунктом разворачивается изобразительный ряд — «сцены воронежской жизни»: снимки идиллические, но не без издевки. А под портретом героя, сфотографированного за чи­новничьим столом, но в столь энергической позе, что галстук сбился на сторону, размещена «Справка "Известий"», излагаю­щая полную биографию губернатора в том же чуть ироническом, но не лишенном патетики стиле: «...рост 178 см, вес 95 кг, глаза карие, волосы седые...; карьера в органах госбезопасности: от оперуполномоченного до генерала; жена — единственная...; пред­почтения в музыке — старые советские песни..., в театре — воро­нежские «примы»..., в курении — «Мальборо» американского производства..., на отдыхе —...шахматы, преферанс»⁵⁸.

Текстов сетевого типа все больше в средствах массовой ком­муникации. Приметы Net-мышления проступают в таких, напри­мер, чертах современных mass-media:

• Полиэкранный канал (типа MTV).

• Интерактивные аналитические программы (типа «Времечко», ТВЦ; «Хмурое утро», Ml; радиостанция «Серебряный дождь»).

• Бегущая строка и телефонные опросы новостных программ, «горячий телефон» газетных изданий.

• Совмещение различных каналов массовой информации (на­пример, радиостанция «Эхо Москвы» + телевизионное ток-шоу «Глас народа» + специально организуемый чат Интер­нета) при создании единой передачи.

• Дисплейная инфографика гвоздевых газетных публикаций (как в таблоидных изданиях «Все и всё», Самара; «Новая га­зета», Москва; «Сегодняшняя газета», Красноярск; и др.).

• Заботливо инсценируемая спонтанность, неофициальность и фарсовость «народных» зрелищ, конкурсов, хит-парадов, поп-концертов и т.п. (типа «Праздник газеты "Московский комсомолец"», состязание частушечников «Эх, Семеновна!» на ОРТ, сериал «Городок» на РТР, рок-фестиваль «Нашест­вие» на ТВ-6).

• Синкретический дизайн современных изданий (типа «глян­цевых журналов»).

• Сленговая лексика (вплоть до ненормативной).

• Публичная субъективность авторских программ телевидения и радио, персональных рубрик газет и журналов.

Некоторые из этих приемов обозначились в творчестве от­дельных журналистов значительно раньше, чем появился компью-

⁵⁸ Коновалов В. Губернатор Кулаков // Известия. 2001. 9 авг.

292

тер. Может быть, они вообще свойственны психике человека из­начально. Вопрос не в приоритете, а в генерализации особого склада мышления и превращении его в массовую установку. По­лучается, что теперь массовая коммуникация вне контрапункта с Net-мышлением невозможна.

Правда, пока на стыке журналистики и Интернета возника­ют такие феномены, которые не внушают особого оптимизма. 19 июня 2000 г. программа «Антропология» (НТВ) впервые шла параллельно с трансляцией на телеэкран специального чата Ин­тернета. В студии художник-аниматор рассказывал о своем филь­ме, а телезрители должны были участвовать в обсуждении по Ин­тернету. Суждения интернетчиков были не то чтобы убоги, а как-то не про то, по типу: «Здесь был Вася». Вот появляется реп­лика: «Привет из Минска!». Через несколько минут снова: «При­вет из Минска!». Минут через 15: «Третий привет из Минска!». Другая реплика: «Ну-ка хоть раз свою фамилию по телевизору увидеть!». На таком фоне слова ведущего: «Чат — это творчество масс и высшее проявление свободы слова», — воспринимались, мягко говоря, иронически. Ведущий начинает пояснять: «Мы убираем только мат и антисемитизм». Между тем на экране идет мульфильм про ощипанную тушку курицы, которая убегает из хо­лодильника и переживает романтические приключения со сверх­прозрачными аллюзиями, а ведущий в своих комментариях от­нюдь не избегает непристойных словечек и выражений, оскорб­ляющих личное достоинство людей.

29 октября 1999 г. сетевое издание http://vesti.ru запустило публикацию Татьяны Д. «Открытка от юбиляра». Вот как оформ­лен информационный повод: «Евгений Примаков справляет свое 70-летие в Германии. Накануне вылета из Москвы он подписал гневное письмо Президенту России с требованием отставки кремлевской администрации и призывом выйти из политической изоляции». А вот канва комментирования: «Ему исполнилось се­годня 70 лет, есть что вспомнить, за что поднять бокал в кругу близких немецких друзей. Одно непонятно, как жить дальше... цель написания письма вовсе не в доведении до Президента правды жизни. Цель — создать видимость активной жизни, ата­кующего стиля блока ОВР и его пожилого лидера... Стиль пись­ма, кстати, очень напоминает лучшие образцы коммунистической письменности... Понятно, что сами лидеры письма пишут редко. Но все же, когда они их подписывают во вменяемом состоянии, то обычно читают... Что касается поведенческих проблем, то у Евгения Примакова наблюдается абсолютно неадекватная реак­ция на программу Сергея Доренко... ОРТ неоднократно "задева­ло" остальных лидеров ОВР. Но стоило каналу рассказать о болях в тазобедренном суставе главного лидера, так сразу — писать

293

письмо открытое... Человек, привыкший к советской власти и ее номенклатурным правилам, не может смириться с тем, что кто-то будет его открыто критиковать... У Евгения Примакова, похоже, недостаточно финансовых средств, чтобы позволить себе отвечать обидчикам в том же эфирном объеме... Видимо, Евгению Прима­кову в день его политического совершеннолетия действительно стоит подумать, как жить дальше». Композиция прямая, как ука­зующий перст. Без вариантов, вовлекающих в рассмотрение до­полнительные факты, документы, мнения сторонних лиц. Только авторский апломб. Но беспочвенные подозрения, голословные обвинения и личные оскорбления выстраиваются по жесткой схеме планомерного раздражения рефлекторных комплексов брезгливости — отвращения — отторжения. По типологической структуре это заклинание, в основе которого древнее поверье: если вождь («царь, бог и воинский начальник») — стар, немощен и беден, то это приносит несчастье. Хотя «Открытка от юбиляра» опубликована в интернет-газете «Vesti.ru», текст это не сетевой, а мифологический.