2020-08-05
144
Пример текста, в котором сразу найденная критиком формула творчества режиссера заявлена уже в заголовке и определена в первых же абзацах текста: «В театральном языке Бутусова ключевые слова: комедия, бедность, страдание. Эти простейшие начальные слова опознаются в любом его спектакле»[138]. Е.Горфункель обнаруживает эту формулу в разных спектаклях Бутусова - сцену-арену в решении пространства, цирковой трюк и акробатику, балаган и гиньоль в способе существования актеров и жанровой природе игры - и объясняет, поверяет ею все сделанное режиссером, всюду находя незаинтересованный, неимитируемый художественный поиск. Историко-театральный и современный культурный контекст позволяют автору портрета прослеживать связь режиссерского мировоззрения и эстетики.Эта статья - своего рода защита критиком-мастером творческого кредо молодого режиссера. Защита тем более интересная, что текст Е.Горфункель – пример как будто бы отстраненной интонации, дистанции аналитического взгляда – хотя уважение и заинтересованное внимание к художнику априори предполагается критиком и изначально присутствует в портрете. Здесь угадывается, но нигде, до последних строк не раскрывается автором, контекст театрально-критической полемики вокруг героя портрета, автор как будто намеренно не вступает в споры – и только выстроив свою систему аргументов, в финальных абзацах текста изящной ссылкой на чужое высказывание раскрывает свое собственное профессиональное и человеческое кредо, свою позицию в оставшейся за скобками полемике: «[…] театр – это ещё и вопрос веры в сочетание из немногих слагаемых, в то, что простейшие элементы способны выразить нечто серьезное и сложное. Верите ли вы в то, что бытие – есть ожидание, а ожидание может стать представлением, потому что радость-страдание перебрасываются от одного к другому по закону вечной игры? Чтобы решить главный спор с судьбой, не рассуждайте, а просто бросьте кости. Философ, который предлагал этот выход, говорил так: „Я одобряю только тех, кто ищет болью в сердце”»[139].
|
|
|
Вестергольм Л. Ты всегда хотел стать капитаном, Джордж Мерри!..(Владимир Воробьев)//Петербургский театральный журнал. 1995. N 8. С. 65-69.
Яркий пример лирической композиции портрета, в котором увлеченность автора-критика творчеством режиссера с первых строк заявлена читателю. Можно обратить внимание студентов на то, как лирическое «я» автора, талантливо и ярко заявляя о себе, нигде не демонстрирует себя, как автор умеет уходить «в тень» героя, выдвигая его на первый план.
Заголовком текста Л.Вестергольм послужила реплика из снятого В.Воробьевым фильма «Остров сокровищ»(1982), в котором сам режиссер сыграл роль пирата Джорджа Мерри - эта реплика подсказала автору и сюжет самого портрета. Стоит внимательно проследить, как тесно переплетаются в тексте Вестергольм человеческая и творческая биография режиссера, как в, кажется, беглых воспоминаниях о легендарных спектаклях Воробьева в Ленинградском театре Музкомедии из эпизодов сыгранных актерами ролей, всплесков сценической энергии («от прекрасных спектаклей в истории остаются не концепции […], а прочная эмоциональная память, выхваченные слухом и нервами жесты и фразы[…]»[140]) - возникают приметы режиссерского почерка, из деталей и подробностей собираются черты целого, сквозь контуры режиссерского рисунка проступают контуры судьбы, черты художественной индивидуальности, личности. Центральный образ корабля судьбы, театра-корабля и сюжет жизни как путешествия в бурном море надежд и крушений, романтики и страстей, риска и азарта, игры и любви – в тексте Вестергольм не надуман и абсолютно нетривиален, поскольку вырастает из конкретных реалий жизни и творчества В.Воробьева.
|
|
|
Интересны художественные приемы автора, включение элементов профессионального анализа в литературный сюжет. Первые строчки портрета - перефразированное начало романа Стивенсона - дают толчок движению этого сюжета, сообщая тексту критика ритм и строй приключенческого романа. Здесь возникает повод поговорить со студентами о возможностях литературной стилизации в критике. Прибегнуть к стилизации бывает нетрудно, труднее справиться с нею, не подчинить ей стиль и сюжет своего текста, в котором должна присутствовать – и вести читателя - перспектива собственного высказывания. Именно так написан и построен текст Вестергольм, литературная стилизация в нем не мешает читателю слышать авторский голос, его неповторимо-личную интонацию. С помощью стилизации автор лишь «цепляет» эмоциональную память читателя, знакомого с юности с романами Стивенсона – и, возможно, провоцирует его собственное, читательское путешествие в «последнее лето детства».
На примере текста Л.Вестергольм стоит обсудить также вопрос о возможности включения в портрет фактов личной биографии режиссера, способных вызвать неоднозначную оценку читателей: в тексте Л.Вестергольм необходимость таких фактов мотивирована, и поданы они корректно, автор нигде не нарушает норм профессиональной и человеческой этики.
Попов Л. Операция «Ы», или Крамер против Крамера // Попов Л. Единство времени и места. CПб.: Сеанс, 2002. С. 179-193.
