Внешняя политика Финляндии в 1947-1948гг. Подписание Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с СССР

БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФАКУЛЬТЕТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

КАФЕДРА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Вершель Алексей Игоревич

 

Внешняя политика Финляндии 1945-2000 гг.

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Научный руководитель –

кандидат политических

наук, доцент ______________Е.А.Достанко

Допущен к защите

«___»_________2002 г.

Зав. кафедрой

международных отношений

профессор

_____________________

А. В. Шарапо

 

 

Минск 2002

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

 

Введение…………………………………………………………………………………….стр.3

 

Глава 1. Внешняя политика Финляндии во второй половине 40-х гг. ХХв..……………………………………………………………………………………………….стр.6

1.1. Дипломатическая деятельность Финляндии по подписанию Соглашения о                          перемирии1947г.………………………………………………………………………….стр.6 1.2.Внешняя политика Финляндии в 1947 - 1948гг. Подписание Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с СССР. ………………………………………стр.10

 

Глава 2. Формирование и развитие внешней политики Финляндии в 1950-1990-е гг. …………………………………………………………………………………………...…стр.19

2.1. Внешняя политика Финляндии в 1950 - 1970-е гг...………………………...…стр.19

2.2. Финляндия и европейские институты в 1980 – 1990-е гг. ………….………….стр.30

 

Глава 3. Внешнеполитические приоритеты Финляндии на современном этапе. …………………………………………………………………………………………..….стр.34

3.1.Внешняя политика Финляндии в рамках ЕС…..………………………………стр.34

3.2.Отношения Финляндии с НАТО. ……….……………………………………….стр.41

3.3.Углубление европейской интеграции. Политика нейтралитета Финляндии. ………………………………………………………………………………………..…….стр.47

 

Заключение………………………………………………………………………..……..стр.51

Литература……………………………………………………………………….………стр.54

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Со второй половины ХХ века Финляндия стала одним из крупных экономических, политических и торговых партнеров СССР среди европейских стран. Руководители Финляндии понимали, что такие отношения с Советским Союзом можно использовать в качестве рычага для создания некоторой дистанции между Финляндией и Соединенными Штатами на протяжении всего периода холодной войны. История развития международных отношений с момента выхода Финляндии из Второй Мировой войны свидетельствует, что Финляндия никогда не проявляла в своем внешнеполитическом курсе какой бы то ни было агрессивности или заинтересованности участия в военных блоках. Находясь в тесной связи с СССР, Финляндия боялась остаться изолированной от остального мира, прежде всего исходя из своего экономического интереса. В настоящее время ситуация изменилась. Финляндия является государством – членом Европейского союза, Совета Европы и ОБСЕ. Финляндия имеет и определенный политический вес на международной арене, а также входит в десятку наиболее экономически развитых стран – членов Европейского союза. С Финляндией считаются остальные государства Европы. Несмотря на то, что для Финляндии характерна некоторая неустойчивость во внутриполитической обстановке, ее внешнеполитические приоритеты остаются непоколебимы. Приоритетность имеют отношения с другими государствами – членами Европейского союза, а также исторически сложившиеся отношения с Россией. Кроме того, Финляндия, как и раньше, постоянно поддерживает хорошие отношения с балтийскими государствами бывшего СССР.

Автором данной работы была поставлена цель изучить эволюцию внешнеполитического курса Финляндии в период 1945 – 2000 гг. Задачами данной работы являются: исследование изменения внешнеполитической линии и приоритетов Финляндии во внешней политике в данный отрезок времени, и в особенности последнего десятилетия, т.е. в период времени после распада Советского Союза, а именно рассмотрение внешней политики Финляндии во второй половине 40-х гг. ХХ века, изучение формирования и развития внешней политики Финляндии в 1950 – 1970-е гг. ХХ века и выявление внешнеполитических приоритетов Финляндии на современном этапе.

Актуальность данной темы, по мнению автора, состоит в том, что Финляндия является единственной и по-своему уникальной страной западной Европы, которая находилась под огромным давлением большого соседа на Востоке т.е. СССР, но не смотря на это, это небольшое даже по европейским меркам государство сохранило свой суверенитет в определении своего внутриполитического и внешнеполитического курса, и в последствии после распада СССР не проявило какого-то ни было радикализма в своей внешней политике. В течении десятилетия Финляндия смогла преодолеть последствия разрыва торгово-хозяйственных связей с СССР, подобно тому, как от этого пострадали и до сих пор страдают бывшие республики Советского Союза. Особенно важным опыт Финляндии, по мнению автора, является для Республики Беларусь, т.к. Беларусь вследствие исторически сложившихся обстоятельств также имеет тесную связь с Россией и в составе СССР была вынуждена считаться с Москвой при проведении своей внешней политики. Даже сегодня в строительстве Союзного государства Россия играет роль «старшего брата» по отношению к Республике Беларусь.

  Что же касается двусторонних отношений Финляндской республики и Республики Беларусь, то они развиваются совсем не так динамично, как бы нам хотелось. Но всё-таки между нашими республиками существует ряд следующих соглашений:

- Соглашение между Республикой Беларусь и Финляндской Республикой об установлении дипломатических отношений. (26 февраля 1992г., г.Хельсинки)

- Соглашение между Правительством Республики Беларусь и Правительством Финляндской Республики о торговле и экономическом сотрудничестве. (20 мая 1992г., г.Хельсинки)

-. Соглашение между Правительством Республик Беларусь и Правительством Финляндской Республики о содействии осуществлению и взаимной защите инвестиций. (28 октября 1992г., г.Хельсинки)

-11 апреля 1994 года постановлением Верховного Совета Республики Беларусь была установлена правопреемственность Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Финляндской Республики о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам от 11 августа 1978 года.

29 апреля 1998 года в МИД РБ состоялись рабочие консультации между МИД РБ и Финляндии. Состоялся обмен мнениями по широкому спектру вопросов двусторонних отношений и сотрудничества с европейскими региональными организациями. Была достигнута договорённость продолжить практику консультаций по различным вопросам белорусско – финских отношений и другим проблемам, представляющим взаимный интерес.

1 марта 2000 года Чрезвычайный и Полномочный Посол РБ в Латвии, Эстонии и Финляндии по совместительству побывал с визитом в Финляндии. В ходе визита Посол принял участие в торжественной Сессии Парламента Финляндии по случаю инаугурации нового Президента страны Т.Халлонен. Состоялись рабочие встречи Посла в МИДе Финляндии, в Обществе «Финляндия – Россия и СНГ» и ряде коммерческих компаний. МИД Финляндии поддержал инициативу белорусской стороны по проведению дней экономики и культуры РБ в Финляндии в октябре 2000г.

До относительно недавнего времени Финляндия являлась просто малой страной Северной Европы не принимавшей активного участия в международных отношениях. Вероятно этим можно объяснить довольно низкий интерес к этой стране исследователей в сфере международных отношений и внешней политики. Как следствие низкий интерес определил крайне невысокую степень изученности данной темы. С определённой долей уверенности можно сказать что в нашей стране данная тема неизучена вовсе, что,однако, не умаляет её значимости.

Основным источником информации для данной работы послужили доступные автору научные исследования, монографии и периодика. В российских журналах «Мировая экономика и международные отношения», «Компас» можно найти некоторую информацию по внешней политике Финляндии в последние годы. Среди авторов следует отметить Коробочкина М., Николсона В., КарнегиХ., Романцова Ю. и т.д.

Значимым источником информации являются журналы, библиотеки и информационно – аналитическая информация сайтов размещённых в сети Internet. В этой компьютерной сети много новейшей статистики и материалов зарубежной периодики. В частности, автор через Internet нашел документы официального характера, такие как тексты двусторонних договоров, официальные заявления ЕС, НАТО и других международных структур по ключевым проблемам современности. Кроме того точку зрения Хельсинки на международные проблемы можно было выявить в записях интервью с политическими деятелями Финляндии и статьях финляндских периодических изданий, таких как “Helsingin Sanomat” и т.д. Материал подобного рода переводится на английский язык и помещается на официальном сайте внешнеполитического ведомства Финляндии.

Информацию о состоянии белорусско – финляндских отношениях на современном этапе автор почерпнул в Управлении Европы Министерства иностранных дел Республики Беларусь и на официальном сайте Министерства.

 

Глава 1. Внешняя политика Финляндии во второй половине 40-х гг. ХХв.

 

1.1.Дипломатическая деятельность Финляндии по подписанию Соглашения о перемирии 1947г.

 

В конце Второй Мировой войны вся внешнеполитическая деятельность Финляндии была направлена на выход страны из войны с минимальными политическими, территориальными и экономическими потерями. Дипломатическая деятельность, направленная на поиски мира, ста­ла приносить конкретные результаты только в конце лета 1944 г. 25 августа Финляндия предприняла шаги, направленные на урегулирова­ние отношений с Москвой. В этот день Грипенберг передал A.M. Коллонтай заявление от имени нового министра иностранных дел Финлян­дии Карла Энкеля. В документе содержалась просьба принять фин­скую правительственную делегацию, чтобы договориться о перемирии или заключении мира. В тот же день Грипенберг зачитал A.M. Коллонтай вербальную ноту, в которой еще раз выражалось желание на­чать переговоры о перемирии или мире. О заявлении К. Энкеля бы­ли проинформированы послы Великобритании и США в Москве. Со­ветское правительство сообщило союзникам о предварительных усло­виях приема делегации финляндского правительства для переговоров о перемирии или мире: публичное заявление от имени финского прави­тельства о разрыве отношений с Германией; предъявление Германии требования о выводе ее войск из Финляндии не позднее 15 сентября; в случае если Германия не выведет своих войск в указанный срок из Фин­ляндии, то немецкие войска должны быть разоружены и переданы со­юзникам в качестве военнопленных.

Для ведения переговоров 7 сентября 1944 г. в Москву прибыла де­легация Финляндии во главе с премьер-министром А. Хакцелем. Одна­ко первая встреча советской и финской делегаций состоялась только 14 сентября. Дело в том, что в промежутке между этими датами шли интенсивные переговоры с союзниками, и прежде всего с Великобри­танией, по выработке совместной позиции относительно соглашения с финнами. Беседы Молотова с послом Великобритании в СССР Арчи­бальдом К. Керром состоялись 6, 9, 11 и 14 сентября. Последняя бесе­да Молотова с Керром закончилась за три с половиной часа до начала первого совместного заседания по вопросу о перемирии между совет­ской и английской делегациями, с одной стороны, и финской делегаци­ей - с другой.  На первой встрече с финнами 14 сентября  им был пере­дан проект соглашения о перемирии между Советским Союзом, Вели­кобританией и другими объединенными нациями, с одной стороны, и Финляндией - с другой. Основной акцент в ходе первой встречи Моло­тов сделал на вопросе об эвакуации германских войск из Финляндии, многократно подчеркнув важность выполнения этого предварительно­го условия начала переговоров, принятого финским правительством.

16 сентября состоялась вторая встреча, в которой принял участие только что прибывший в срочном порядке из Финляндии новый глава финской делегации, министр иностранных дел К. Энкель. И на этот раз основное внимание было уделено выполнению Финляндией предвари­тельного условия о разоружении германских войск еще находящихся в стране. Молотов в жесткой форме настаивал на выполнении этого обя­зательства.

17 сентября, на третьем совместном заседании, обе делегации при­ступили к рассмотрению условий перемирия по пунктам. К. Энкель заявил, что финская делегация, рассмотрев в целом условия перемирия, считает, "что эти тяжелые условия не нарушат существования Финлян­дии в качестве самостоятельного государства".[52; с.225] От имени финской де­легации он попросил внести некоторые, по его словам, незначитель­ные поправки в договор о границах 1940 г., а также сообщил, что воен­ная контрибуция в 300 млн. американских долларов является непосиль­ной для Финляндии.

На следующий день стороны согласовывали приложения к Согла­шению о перемирии. Некоторые формулировки в ходе переговоров были отредактированы, сокращены отдельные слова. Из более суще­ственных изменений, достигнутых в ходе переговоров, следует назвать увеличение срока выплаты репараций с 5 до 6 лет и увеличение срока демобилизации финской армии с 2 до 2,5 месяцев.[22; с.144]

Соглашение о перемирии было подписано 19 сентября 1944 г., в 12.00. Перед подписанием председатель финской делегации К. Энкель заявил, что "финское правительство и финский народ надеялись полу­чить от союзников более легкие условия, чем те, которые финская де­легация сейчас должна подписать. Финляндия надеется, что при заклю­чении окончательного мира союзники, воодушевленные теми высоки­ми принципами, во имя которых они ведут борьбу, сохранят самостоя­тельность для Финляндского государства".[52; с.227] От имени советского и бри­танского правительств соглашение подписал генерал-полковник А.А. Жданов, будущий председатель Союзной Контрольной Комиссии, создание которой предусматривалось соглашением.

Соглашение о перемирии восстановило советско-финляндскую границу в соответствии с Московским мирным договором от 12 марта 1940 года. К Советскому Союзу отходил район Петсамо (Печенга). К. Энкелю удалось убедить Со­ветский Союз отказаться от своих прав на аренду Ханко, которые он получил по уже упомянутому Мирному договору, но взамен предложил в аренду сроком на 50 лет район Порккала-Удд со всеми морскими тер­риториями под свою военно-морскую базу, расположенный недалеко от Хельсинки. Финляндия обязывалась выплатить 300 млн. американ­ских долларов в качестве репараций с погашением товарами в течение 6 лет, а также разоружить германские войска и передать их советско­му (союзному) командованию, что впоследствии привело к войне с нем­цами в Лапландии.[36; с.61] Среди ряда других пунктов соглашения следует упо­мянуть обязательство распустить организации прогитлеровского толка и впредь не допускать существования таких организаций.

Союзная Контрольная Комиссия (СКК) была создана для наблюдения за выполнением условий Соглашения о перемирии и просуществовала до сентября 1947 г., т.е. до момента ратификации подписанного 10 февра­ля 1947 г. в Париже Мирного договора. По мнению, советской стороны, правительство Финляндии выполняло условия соглашения о переми­рии в основном добросовестно. Демобилизация финской армии была проведена в установленные сроки, было возвращено выявленное в Финляндии советское имущество, за утраченное имущество Финляндия обязалась выплатить Советскому Союзу компенсацию. Выполнение некоторых других условий соглашения вызывало недовольство советского руководства. Слишком медленно, по его мне­нию, шло разоружение германских войск на финляндской территории. Война в Лапландии была завершена в апреле 1945 г., причем основную часть своих войск Германия успела вывести в Норвегию. По настоя­тельному требованию СКК и согласно 21 пункту соглашения были рас­пущены такие организации, как Лотта Свярд, Союз братьев по оружию, а также Академическое Карельское общество.[52; с.228]

Под воздействием СКК в сентябре 1945 г. сейм одобрил чрезвы­чайный закон о наказании виновников войны. По этому закону, обла­давшему ретроактивной силой, были осуждены бывший президент Р. Рюти, бывшие премьер-министры Ю. Рангель и Э. Линкомиес, быв­шие министры В. Таннер, Т. Рейникка, X. Рамсай и А. Кукконен, быв­ший посланник Финляндии в Берлине Т. Кивимяки. Они получили раз­личные сроки тюремного заключения или каторги за то, что, будучи на высших государственных постах, вовлекли страну в войну в 1941 г. и за­тянули выход Финляндии из второй мировой войны.

После многократных обращений правительства Финляндии, летом 1945 г. советское руководство решило восстановить с Фин­ляндией дипломатические отношения. На Потсдамской конференции руководителей трех союзных держав Сталин, используя в качестве примера ситуацию с Италией, выступил за восстановление дипломати­ческих отношений с Финляндией, в то время как со стороны союзников имелись определенные возражения на сей счет.

6 августа 1945 г. председатель СКК в Финляндии А.А. Жданов пе­редал премьер-министру Паасикиви письмо, в котором указывалось, что советское правительство решило восстановить с Финляндией ди­пломатические отношения и предлагает обменяться посланниками. В тот же день Паасикиви прислал Жданову ответное письмо, в котором сообщалось, что заявление советского правительства о восстановле­нии дипломатических отношений встречено финским правительством с искренним удовлетворением и что зависящие от него меры по осуще­ствлению советского предложения будут приняты немедленно.

В соответствии с решениями Потсдамской конференции подготов­ка мирного договора с Финляндией была возложена на Совет минист­ров иностранных дел (СМИД) СССР, США, Англии и Франции. 12 сен­тября 1945 г. советское правительство представило на Лондонской сес­сии СМИД свои предложения по мирному договору с Финляндией. В основу их были положены территориальные, политические и экономи­ческие постановления Соглашения о перемирии от 19 сентября 1944 г. Проект мирного договора с Финляндией был выработан на Париж­ской сессии СМИД (апрель-май 1946 г.). Основные замечания финляндской делегации по проекту мирного договора были изложены главой финляндской делегации К. Энкелем в его речи на конференции 15 августа 1946 г. Он отметил, что согласно проекту мирного договора от Финляндии отходит часть провинции Вы­борг площадью в 23 000 кв. км.[37; с.82] Расходы, связанные с устройством этого населения, затрудняют выплату Финляндией репараций.[22; с.94] Кроме того, Финляндия теряет об­ласть Петсамо и сдает в аренду Советскому Союзу район Порккала-Удд. "Понятно, - заявил К. Энкель, - что большая значимость переда­ваемых областей дала надежду на то, что территориальные статьи окончательного мирного договора будут смягчены".[52; с.136] К. Энкель обра­тился к конференции также с просьбой о послаблении экономических условий мирного договора.

26 августа 1946 г. финляндская делегация представила Парижской мирной конференции письменные замечания финского правительства к проекту мирного договора. Предложений относительно пересмотра территориальных постановлений мирного договора в них не содержа­лось. В замечаниях к военным статьям финляндская делегация проси­ла об увеличении тоннажа военно-морского флота (с 10 тыс. до 20 тыс. т) и об увеличении численности военно-воздушных сил (с 60 до 120 са­молетов).[22; с.116] Финляндская делегация просила также о сокращении репа­рационных платежей с 300 млн. до 200 млн. долл.[59; с.253]

Замечания финляндской делегации не были приняты во внимание Парижской мирной конференцией. 10 февраля 1947 г. в Париже состо­ялось подписание мирного договора с Финляндией.

Мирный договор был ратифицирован Советским Союзом 15 сентя­бря 1947 г.

Не смотря на предполагаемую оккупацию страны Советским Союзом или возможно­го захвата власти финскими коммунистами Финляндия не стала государством-сателлитом, политический кон­троль в котором осуществлялся бы промосковскими коммунистами. Финляндия смогла сохранить свои демократические традиции и связи со странами Запада. В этом году (1947) фактически была создана мо­дель для дальнейшего развития Финляндии на ближайшие 10 лет.

Историки приводят много аргументов, объясняющих, почему Фин­ляндия не была "советизирована", как все остальные страны, имевшие границы с Советским Союзом и участвовавшие в войне. Важным пред­ставляется следующий аргумент: коммунисты Финляндии никогда не получали решительной поддержки от Советского Союза.[14; с.126] Внешняя по­литика Паасикиви удовлетворяла советскую потребность в безопасно­сти. Таким образом, советская политика по отношению к Финляндии основывалась на курсе Паасикиви, а не на курсе коммунистов.

 

Внешняя политика Финляндии в 1947-1948гг. Подписание Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с СССР.

     Вторая половина 1940-х годов не без основания называется в Фин­ляндии "годы опасности". Стране пришлось дорого заплатить за уча­стие в войне против Советского Союза на стороне Германии. По согла­шению о перемирии, подписанному в Москве 19 сентября 1944 г. и оп­ределявшему условия выхода Финляндии из войны, она вынуждена была уступить Советскому Союзу значительную территорию, демобили­зовать армию, передать в долгосрочную аренду СССР район Поркка-ла-Удд недалеко от Хельсинки для создания там военной базы и выпла­тить 300 млн. долл. репараций.[59; с.260] Более того, в Хельсинки прибыла СКК для наблюдения за выполнением условий перемирия, возглавлявшаяся членом Политбюро ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым и находившаяся фактически под полным контролем советской стороны.

Внешняя политика Финляндии в этот период определялась, помимо давления просоветского "лобби", убеждением большинства финских политиков, сформировавшимся на основе горького опыта двух войн, в необходимости хороших отношений с СССР для выживания страны, а также ее статусом "побежденной" - ведь именно от СССР зависели условия будущего мирного договора. И этот договор, заключенный в Париже 10 февраля 1947 г., полностью удовлетворял советским интересам - он закреплял все "территориальные" статьи Соглашения о перемирии, ограничения в области вооруженных сил, положения о "демократизации" страны и запрет на антисоветскую пропаганду. Казалось бы, опасения Сталина в отношении Финляндии, заставившие его в 1939 г. напасть на маленького соседа, должны были рассеяться. Однако этого не произошло. В условиях растущего противостояния с Западом мирный договор уже не казался советскому руководству достаточной гарантией влияния на Финляндию после восстановления дипотношений и неизбежного роспуска СКК. Практически одновременно с подписанием договора Жданов в ходе "прощального" визита в Хельсинки недвусмысленно предостерег финское руководство от "перемен" во внутренней и внешней политике, которые могли бы породить у СССР "сомнения и чувст­во неопределенности".[36; с.176]

Уже через несколько месяцев Москва продемонстрировала реши­тельность своих намерений. Конфликт возник из-за стремления Фин­ляндии, чья экономика находилась в довольно тяжелом состоянии, по­лучить экономическую помощь США в рамках "плана Маршалла".

5 июня 1947 года посол СССР в Финлян­дии передал министру иностранных дел Финляндии Энкелю записку, в которой план Маршалла был назван «посягательством США на независимость стран Европы».[52; с.233] Когда президент Финляндии Паасикиви передал дело на рассмотрение внешнеполи­тической комиссии парламента, зампредседателя наблюдательной комиссии Савоненков объявил, что советское правительство полагает, что Финляндии стоит отказаться от участия в конференции по обсуждению плана Маршалла.[30; с.64]

Несмотря на то, что парламент боль­шинством голосов одобрил участие Фин­ляндии в Парижской конференции по обсуждению плана Маршалла, президент Паасикиви все же склонил членов парламен­та к принятию отрицательного решения. Финляндия сильно нуждалась в эконо­мической помощи, и финны еще долго не могли простить СССР, что Финляндию лишили возможности получить такую помощь, которую получила, например, Швеция, которая практически не постра­дала в войне - всю войну Швеция оставалась нейтральной, ее территория не была ок­купирована немцами (в отличие от Дании и Норвегии). Немецким войскам было предоставлено право транзитного прохода через территорию Швеции и немецкому флоту - право пользования по необходимости шведскими территориальными во­дами. Швеция продавала Германии железную руду, необходимую для производ­ства оружия.

Паасикиви опасался, что в результате отказа Финляндии от участия в конференции по обсуждению плана оказания экономичес­кой помощи могут ухудшиться отношения с западными странами, что повлияет на возможности получения кредитов. Однако опасения оказались напрасными. Необходи­мые для восстановления экономики креди­ты были предоставлены Финляндии банка­ми США..В начале июля 1947 г., узнав о предварительной позитивной реакции Хельсинки на американское предложение, советская сторона оказала на правительство Финляндии сильнейшее давление по всем линиям - по дипломатическим каналам, через премьер-министра М. Пеккала -представителя ДСНФ(Демократический союз народа Финляндии) - и через коммунистов в правительстве и парла­менте.[59; с.287] Поскольку подписанный в Париже мирный договор еще не был ратифицирован, президенту Финляндии Ю.К. Паасикиви пришлось ус­тупить и отказаться от участия в плане Маршалла.

Этот успех вызвал в Москве двоякую реакцию: с одной стороны, казалось, подтверждались ее опасения относительно стремления Фин­ляндии к большей самостоятельности во внешней политике; с другой - успех советского демарша продемонстрировал действенность отрабо­танной Ждановым схемы - внешнего давления в сочетании с опорой на просоветские силы. Результатом этого стала идея крепче "привязать" Финляндию к СССР дополнительными обязательствами.

Поэтому МИД СССР весьма оперативно отреагировал на посту­пившее 19 сентября 1947 г. - сразу после ратификации советско-фин­ляндского мирного договора и окончательного обретения Финляндией "полноправного" статуса - предложение "левого" премьер-министра М. Пеккала о заключении между двумя странами пакта о взаимопомо­щи. Этот вопрос имел свою предысторию: весной-летом 1945 г. тогда­шний президент Финляндии К.Г. Маннергейм и премьер-министр Паа­сикиви уже выступали с аналогичным предложением, надеясь с его по­мощью добиться скорейшего заключения мирного договора.[26; с.52]

Первый проект будущего договора, разработанный Пятым евро­пейским отделом МИД, курировавшим Северную Европу, и представ­ленный министру иностранных дел В.М. Молотову 29 октября 1947 г. назывался не просто договором о взаимопомощи, но и о "союзе".[30; с.71] Обя­зательство о взаимопомощи в случае войны или угрозы безопасности договаривающихся сторон было направлено не только против Герма­нии и ее союзников, как в советско-польском договоре 1945 г., послу­жившем основой проекта, но и против "любого другого агрессивного государства".[30; c81] Любые ссылки на Устав ООН должны были быть ис­ключены или стать предметом отдельного обсуждения. Неучастие в коалициях и союзах, направленных против любой из договаривающих­ся сторон, дополнялось отказом от "каких-либо обязательств, несовме­стимых с положениями настоящего договора". Устанавливался 20-лет­ний срок действия соглашения.

По мере приближения срока начала переговоров от советской мис­сии в Хельсинки стали поступать все более настораживающие извес­тия. Так, выяснилось, что Пеккала из "тактических соображений" не поделился своей идеей о договоре с президентом и парламентом.[36; с.179] От­сутствие согласия Паасикиви могло лишить советскую сторону важно­го преимущества: для придания договору хотя бы формальной добро­вольности необходимо было, чтобы инициатива исходила от Финлян­дии.

Худшие опасения советской стороны подтвердились, когда 5 нояб­ря финляндская правительственная делегация прибыла в Москву для переговоров. Опытнейший политик Паасикиви, не видя теперь, после заключения мирного договора, необходимости в пакте о взаимопомо­щи и понимая, какую угрозу он представляет для самостоятельности Финляндии на международной арене, не только отказался предоста­вить Пеккала полномочия на ведение переговоров, но и категорически запретил даже упоминать об этом вопросе, пока он не будет поднят со­ветской стороной.

В переговорах последовала двухмесячная пауза. МИД, очевидно по-прежнему рассчитывал добиться финской "инициативы", действуя через просоветское "лобби" в Хельсинки, не прибегая к официальным демаршам. Однако время шло, а все усилия левых не приносили результата.

Твердая позиция Паасикиви не оставляла Кремлю иного спосо­ба решить вопрос, кроме официального демарша на высшем уровне. И такой демарш последовал: 22 февраля 1948 г. Сталин направил прези­денту Финляндии личное письмо с официальным предложением заклю­чить пакт о взаимопомощи, "аналогичный венгеро-советскому и румы­но-советскому пакту".[31; с.65]

Одержанная Паасикиви тактическая победа, однако, не вселяла в него уверенности в конечном исходе. В Хельсинки понимали, что от­клонить предложение Сталина они не могут. Попытки финнов обра­титься за поддержкой к Англии и США оказались безуспешными. За­падные державы давно уже решили, что не смогут помочь Финляндии в случае ее конфликта с СССР. Так, американский посланник в соот­ветствии с инструкцией госдепартамента посоветовал финляндскому министру иностранных дел К. Энкелю обратиться с жалобой в ООН, где Советский Союз мог блокировать любое неугодное решение. Хуже того, советская миссия в Финляндии, не испытывая недостатка в кон­фиденциальных источниках информации, сразу же узнала о контактах Энкеля с "англосаксами", и Савоненков учинил по этому поводу насто­ящий скандал. Финляндии оставалось рассчитывать только на собст­венные силы.

Однако Паасикиви не собирался сдаваться. В своем ответе Стали­ну от 9 марта он, соглашаясь на переговоры в принципе, упомянул о со­мнениях, высказанных депутатами сейма по поводу договора, о стрем­лении народа Финляндии "оставаться в стороне от международных конфликтов" и выражал надежду, что содержание пакта будет "под­вергнуто всестороннему свободному обсуждению и дополнению".[31; с.82] Это был ясный намек на то, что финны не примут автоматически про­ект договора, аналогичный советско-венгерскому или советско-ру­мынскому, а будут биться за каждую статью, стремясь максимально ог­раничить свои обязательства. О том же говорили и секретные финские документы (проект договора, экспертные оценки, меморандум Пааси­киви о требованиях Финляндии к его содержанию), добытые Савонен-ковым через коммунистов.

Наконец, 5 апреля стороны пришли к окончательному компро­миссу. В обмен на согласие с более точной и ограниченной финской формулировкой статьи о взаимной помощи и 10-летним сроком дей­ствия договора вместо предлагаемых советской делегацией 20 лет Молотов добился принятия важной с точки зрения Москвы статьи о консультациях в случае "угрозы агрессии", что давало возможность начать консультации о взаимопомощи еще до начала военных дейст­вий. У.К. Кекконену и заместителю министра иностранных дел СССР А.Я. Вышинскому было поручено доработать преамбулу, и Молотов, озабоченный перспективами ратификации договора в сейме, согла­сился включить в нее "психологически важную" для финляндского общественного мнения, по выражению Кекконена, фразу о стремле­нии Финляндии "оставаться в стороне от противоречий между интере­сами великих держав" - фактическую декларацию ее нейтралитета в холодной войне.[36; с.184]

Подписанный 6 апреля 1948 г. в Москве Договор о дружбе, сотруд­ничестве и взаимной помощи стал основой отношений между двумя странами на весь период холодной войны. Поступившись частично сво­бодой действий во внешней политике, Финляндия отстояла свою неза­висимость и общественное устройство, заняв на международной арене особое место - нечто среднее между положением союзника СССР и "благожелательного нейтрала".[37; с.96] Условия договора, подписанного 6 апреля 1948 г., были для Финляндии, таким образом, исключительно выгодными, настолько, что Кекконен осмелился в присутствии Сталина в шутку назвать результат переговоров «диктатом Паасикиви».[22; с.114] Сам президент взял на себя обязательство сделать все возможное, чтобы договор был ратифицирован в парламенте, где его рассмотрение началось 28 апреля. Так что у СССР не было прямой выгоды вмешиваться во внутренние дела Финляндии до тех пор, пока, казалось, суще­ствовали явные возможности для того, чтобы Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи мог быть окончательно принят законным путем. Это существенный отправной момент, если задуматься о том, имелось ли на самом деле у коммунистов намере­ние, как о том ходили слухи, захватить власть в апреле 1948 г.

Интерес к Договору, проявляемый КПФ с 1947 г., с внутриполи­тической точки зрения проистекал из того, что в конфликтной си­туации этот договор предоставил бы возможность для оккупации Финляндии и насильственного изменения ее политической си­стемы.[14; с.142] Коммунисты отдавали себе полный отчет в том, что они не могли прийти к власти без согласия и поддержки СССР. Ратифи­кация Договора в парламенте относилась к числу их жизненно важных интересов, и они стремились обеспечить ее при помощи широких внепарламентских действий и были даже готовы взять в кольцо здание, в котором проходили заседания парламента.

Сценарий захвата власти был обнародован в статье, по­явившейся в воскресном номере «Суомен сосиалидемокраатти» 25 апреля 1948 г..[13; с.214] Главный редактор газеты Унто Варьонен позд­нее отмечал, что набросал ее еще на второй неделе марта, соби­раясь опубликовать впоследствии. Со своей стороны министр внутренних дел Лейно, впавший в немилость как советского руко­водства, так и КПФ, к тому времени уже предупреждал командую­щего армией генерала Сихво о проектах захвата власти, которые, как он говорил, имелись «справа».[14; с.156] Ведь руководство Государ­ственной полиции (Валпо), контролируемой коммунистами, уве­ряло Лейно, что обнаружило бумаги годичной давности, в том чис­ле об организации движения сопротивления.

        Генерал Сихво отказался от своего уже согласованного участия в Московских переговорах о заключении Договора о друж­бе, сотрудничестве и взаимной помощи и остался в Хельсинки для осуществления контроля за предписанными вооруженным силам мероприятиями по переходу в состояние боевой готовности. Как отмечал и президент после окончания Московских переговоров, имелись опасения, что законному порядку угрожали, скорее всего, коммунисты. Страх усиливали Пражские события. Хертта Куусинен обратилась к этим событиям в своей речи 24 марта в Мессухалли, а редактор газеты «Вапаа сана» самочинно озаглавил по­священную ее выступлению публикацию — «Путь Чехословакии — наш путь». В атмосфере напряженности, созданной Московскими переговорами, угроза была воспринята всерьез и вызвала неадек­ватную реакцию.[36; с.191]

Сихво, в числе первых предупредительных мер, должен был усилить охрану арсеналов вооруженных сил, на что обращал вни­мание и министр внутренних дел. В духе предписаний Соглашения о перемирии, о принятых мерах было также сообщено военному атташе СССР, у которого не нашлось на этот счет никаких замеча­ний. Позднее, в апреле, командующий организовал в Хюрюля, в окрестностях столицы, усиленную танками и пушками «экспери­ментальную группу», отрабатывавшую, в частности, тактику бое­вых действий в условиях крупных населенных пунктов. В момент, когда кризис достиг своей кульминации, к президентскому дворцу были направлены канонерские лодки «Уусимаа» и «Хямеенлинна», которые оставались там до тех пор, пока ситуация с ратифи­кацией в парламенте не прояснилась.[14; с.160] Со своей стороны, полиция Хельсинки в ночь с 26 на 27 апреля была переведена на режим повышенной готовности, а склад оружия мобильной полиции, счи­тавшейся неблагонадежной, был перемещен в бомбоубежище под Кафедральным собором.

Как рассказал Жданову генеральный секретарь КПФ Вилле Песси, неожиданно объявившийся в Москве 12 апреля, руковод­ство Государственной полиции сообщило руководству партии, что правые вместе с иностранными пособниками планировали захват власти, чтобы не допустить ратификации Договора. В ЦК КПФ уже пришли к мысли о необходимости задержать кого-либо из наибо­лее видных участников заговора, за которыми, по мнению началь­ника Государственной полиции, стоял сам Паасикиви. От плана, однако, пришлось отказаться, как полагал Песси, потому, что «заговорщики узнали, что за ними следят».[31; с.96]

Генеральный секретарь сообщил, что центральный комитет его партии предложил предотвратить угрозу захвата власти путем ор­ганизации митингов и проведения арестов «заговорщиков», но он (ЦК) не был уверен в успехе и просил СССР прибегнуть к «возмож­ным мерам давления».[14; с.177] Жданов передал эту просьбу Сталину, про­комментировав ее в весьма беспощадных выражениях: «ЦК КПФ, как и прежде, занимает во всех важных вопросах неуверенную, оборонительную позицию, недооценивает силы своей партии и массового демократического движения, переоценивает реакцион­ные силы, не стремится использовать по-настоящему имеющиеся внутренние возможности и чрезмерно уповает на внешнюю по­мощь со стороны СССР».[36; с.198] Песси пришлось вернуться домой ни с чем, поскольку Москва, по сути дела, не вмешалась в ситуацию. Авторы многочисленных публикаций, рассматривающие проек­ты захвата власти, которые, как утверждают, имели место весной 1948 г., не смогли представить ничего конкретного ни о планах крайне левых, ни о планах правых. Если дымовая завеса слухов о планах захвата власти и скрывала за собой огонь, то можно ска­зать, что речь шла скорее о небольших очагах сопротивления, чем о действительных попытках. Осуществление подобной попытки коммунистами делало невозможным то, что остававшийся лояль­ным по отношению к СССР министр внутренних дел Лейно, кото­рый стал объектом клеветы со стороны своих соперников в КПФ и нашел утешение в алкоголе, явно не желал помогать революцион­но настроенным членам своей партии в ниспровержении су­ществующей общественной системы.

Кульминацией событий стало то, что на основании вотума недоверия, вынесенного парламентом 19 мая, Лейно был снят с поста министра внутренних дел из-за передачи СССР в 1945 г. за­ключенных.[14; с.180] Впрочем, коммунисты, которым Лейно по­рядком надоел, стали требовать заменить его другим представи­телем от КПФ. По всей стране были организованы демонстрации и забастовки. Опасались, что они даже приведут к переносу или от­мене назначенных на июль парламентских выборов. Забастовоч­ному движению, к удивлению организаторов, пришлось положить конец по совету из Москвы. Спустя два дня СССР заявил, что со­кращает остававшуюся к выплате по военным репарациям сумму (147 млн. ам. долл.) наполовину.[14; с.185]

Это послабление следует рассматривать как уступку потер­певшим неудачу народным демократам, которые при подготовке к выборам выступили с предложением о сокращении военных репа­раций. Таким образом, СССР внес свой вклад в предвыборную борьбу, которая велась в атмосфере слухов о захвате власти, в большей степени, чем когда-либо, при содействии иностранных представительств и печати. Например, посланник Великобритании в Хельсинки признался своему министерству, что персонал по­сольства распространял среди рабочего населения пропагандист­ские материалы, но добавил при этом следующее: «Разбиратель­ство, происходящее между коммунизмом и социал-демократией, нельзя считать сугубо внутриполитическим делом».[60; с.58]

Правительство К.А. Фагерхольма, сформированное 29 июля после трех недель переговоров, было воспринято как сенсация прежде всего потому, что в нем не было ни одного представителя от крайне левых. На Западе это сочли гарантией того, что Фин­ляндия ушла с пути, ведущего к «народной демократии». Запад­ные державы стали с большей лояльностью относиться к идее развития с Финляндией торговых отношений и предоставления ей кредитов. Как в Вашингтоне, так и в Лондоне впредь проводили четкое различие между ней и «странами-сателлитами».[61; с.49] Особое внимание было обращено на то, чтобы Финляндия смогла полнос­тью погасить свои долги по военным репарациям, не испытывая при этом более никаких трудностей. Как уверял президента по­сланник США в Хельсинки: «Нам сейчас кажется, что особенно важно постоянно обращать внимание на благосостояние Фин­ляндии».[60; с.72]

 

Глава 2.     Формирование и развитие внешней политики Финляндии в 1950-1990-е гг.

 

2.1 Внешняя политика Финляндии в 1950 – 1970-е гг.

 

Полномочия, которыми была наделена Союзная Контрольная Комиссия, различными способами ограничивали суверенитет Фин­ляндии. Присутствие СКК сказывалось и на связях Финляндии с заграницей. В конце 1944 г. в Хельсинки находились только три иностранные миссии; в 1945 г. число представительств Финляндии за границей было наименьшим — пять. Однако после окончания войны дипломатические отношения быстро восстана­вливались, и в конце 1945 г. Финляндия обменялась миссиями с шестью странами, в частности с СССР, Францией и США.[52; с.241] Вновь было открыто и представительство в Лондоне, но Великобритания четко следовала принципу, согласно которому возврат к нормаль­ным дипломатическим отношениям стал возможен только после подписания в 1947 г. окончательного мирного договора.

Уже при подготовке Парижского мирного договора Финляндии пришлось столкнуться с послевоенной реальностью, — «холодной войной». Отказываясь от помощи, предусмотренной программой послевоенного восстановления Европы, «планом Маршалла», инициатором которой выступили США, но которой противился СССР, правительство сослалось на стремления Финляндии оста­ваться вне противоречий между великими державами. Это реше­ние было тем более понятным, если иметь в виду то, что мирный договор еще не был ратифицирован и СКК по-прежнему работала в Финляндии.

О стремлении Финляндии к нейтралитету удалось упомянуть в преамбуле к Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной по­мощи, подписанному с СССР в 1948 г. (Договор 1948 г.). Значение этого Договора как отправной точки для установления новых от­ношений между соседними государствами определялось, прежде всего, тем, что СССР получил гарантии безопасности своей севе­ро-западной границы, каких до второй мировой войны Финляндия была не способна дать. По Договору Финляндия взяла на себя обязательства всеми силами, в случае необходимости при под­держке СССР, защищать свою территорию, чтобы через нее нель­зя было осуществить нападение на Советский Союз (ст. 1).[36; с.204] Фин­ляндия также обязалась, если бы того потребовала ситуация, проводить военные консультации со своим партнером по Договору с тем, чтобы предотвратить нападение (ст. 2).[36; с.204] Зато ее войска не могли быть использованы для поддержки СССР за пределами го­сударства, и Финляндия не должна была ориентироваться на СССР в своей внешней политике.

Договор 1948 г. вместе с Парижским мирным договором четко определил принципы, в соответствии с которыми следовало развивать отношения между Финляндией и СССР. На преемствен­ность этих отношений указывает то, что Договор был трижды за­благовременно возобновлен — в 1955, 1970 и 1983 гг. и после развала СССР он еще некоторое время оставался в силе в неиз­менном виде.

С наступлением мира правительство Финляндии в течение долгого времени не было осведомлено относительно своих воз­можностей в сфере внешнеполитических отношений. На первых порах у него отсутствовали и средства для поддержания междуна­родных контактов. Финляндии пришлось наблюдать со стороны не только за развитием сотрудничества между Скандинавскими стра­нами, но и за работой совещаний многих международных органи­заций, право на участие в которых давало Финляндии ее членство в них. Так, например, она не участвовала, в работе Ассамблеи Международной организации труда (МОТ), созванной осенью 1945 г., и в проходившей вскоре после нее в Женеве Европейской экономической конференции. Казалось, Финляндия проявляет чрезмерную осторожность, опасаясь негативной реакции со сторо­ны СССР.

  Сразу после ратификации Парижского мирного договора фин­ны полагали, что Финляндия, как и другие бывшие союзники Гер­мании, добившиеся нормализации своих отношений с союзными державами, была вправе незамедлительно стать членом ООН. Для прояснения этого вопроса МИД Финляндии вошел в непо­средственный контакт с Генеральным секретарем ООН, который дал ход заявлению Финляндии с просьбой принять ее в эту орга­низацию.[61; с.64] Однако Восток и Запад в то время уже находились в состоянии «холодной войны», в связи с чем в ООН опасались, что появление новых членов может поставить под угрозу существую­щий баланс сил. Прошло целых восемь лет, прежде чем благода­ря компромиссу, достигнутому между СССР и его противниками, Финляндия смогла стать членом этой всемирной организации.

  Хотя после заключения Парижского мирного договора прави­тельству удалось остаться в стороне от таких проектов сотрудни­чества, участвуя в которых ему пришлось бы занять определенную позицию в отношении противоречий между великими державами, постепенно Финляндия вернулась к официальным и неофициаль­ным связям, которые она поддерживала ранее, например, к работе в МОТ и Межпарламентском союзе (МС). К тому же она вошла в различные подчиненные ООН органи­зации, кроме ЮНЕСКО. Первым крупным международным совещанием, организатора­ми которого выступали финны, стала III Всемирная лесная конфе­ренция, проведенная в Хельсинки в июле 1949 г. по предложению правительства Финляндии.[22; с.136] Отмена виз в пределах североевро­пейского региона в том же году, со своей стороны, облегчила пе­редвижение финнов за границей.

   В сентябре того же года Финляндия — единственная страна из числа потерпевших поражение во второй мировой войне — пол­ностью рассчиталась со своими долгами СССР по военным репа­рациям. После этого в Финляндии вздохнули с облегчением, ведь нарушение обязательств, связанных с выплатой репараций, могло привести к различным ответным мерам Москвы.

Событием, важным в политическом отношении, стали прове­денные в Хельсинки Олимпийские игры 1952 г., в которых СССР участвовал впервые в истории игр. Делегация СССР также впер­вые приняла участие в организованном спустя три года в Хельсин­ки совещании Межпарламентского союза.

1955 год, положивший начало первому периоду разрядки, во многих отношениях был поворотным с точки зрения международ­ного положения Финляндии. СССР, согласившись возвратить Фин­ляндии территорию Порккала-Удд (что, как считал президент Паасикиви, создает предпосылки для финляндского нейтралите­та), без всяких возражений отнесся к вступлению Финляндии в созданный тремя годами раньше Северный совет.[31; с.220] В рамках па­кета решений, принятых в декабре 1955 г., Финляндия стала членом ООН.

В силу своих обязательств по Договору 1948 г. уже спустя год после его заключения Финляндия оказалась в щекотливой ситуа­ции, когда Норвегия и Дания присоединились к военной организа­ции Североатлантического договора (НАТО). Благоприятным стечением обстоятельств для Фин­ляндии стало то, что Швеция решила остаться нейтральной и укреплять свою оборону собственными силами. В кругах политологов долгое вре­мя говорили о так называемом «северном балансе», согласно ко­торому «смещение СССР на финляндском направлении» к западу вызвало бы в качестве ответной реакции присоединение Швеции к НАТО, и наоборот.[63; с.59]

Казалось, что Финляндия в этой ситуации была заинтересова­на в возврате к соотношению сил, доминировавшему на севере Европы до 1949 г., как было предложено Кекконеном, в ту пору премьер-министром, в его так называемой речи «из кармана пи­жамы», проект которой он набросал в январе 1952 г., находясь в больнице. В этой речи Кекконен, преследуя собственные внутри­политические цели, по сути, впервые прибег к внешнеполитиче­ским средствам (как он признавался президенту Паасикиви, «речь, касающаяся мира, могла бы отвлечь умы от цен на хлеб»).[22; с.139] Карти­ну дополняло также то, что премьер-министр не осмелился высту­пить с нею, не обсудив вначале ее содержание с представителем СССР в Хельсинки. Со своей стороны тот понял, что предложение Кекконена о выходе Норвегии и Дании из НАТО не означало того, что Финляндия расторгла бы Договор 1948 г.

Именно то, что в Договоре 1948 г. Финляндия взяла на себя обязательство бороться против возможной агрессии со стороны своего «последнего противника времен второй мировой войны» — Германии или «любого союзного с ней государства», сделало ее положение проблематичным позднее, когда ФРГ начали перевоо­ружать и интегрировать с Западом.[37; с.122] На ситуацию в Германии ссы­лались уже в связи с кризисом 1958 г. — «ночными заморозками». Тремя годами позже в условиях «нотного кризиса» она стала объектом еще более явного внимания: в коммюнике, принятом по итогам переговоров в Новосибирске, говорится «об отражении возможной агрессии со стороны германских милитаристов в бас­сейне Балтийского моря... через Финляндию».[59; с.293]

После того как президентом стал Кекконен, отношения между Финляндией и СССР, в отличие от периода президентства Пааси­киви, начали развиваться непосредственно на высшем уровне. Однако после визита в Финляндию Председателя Президиума Верховного Совета К.Е. Ворошилова в 1956 г. на очереди вначале был ответный визит в СССР премьер-министра К.-А. Фагерхольма. Историческое значение этого визита состоит в том, что в коммюни­ке, опубликованном 2 февраля 1957г. по его итогам, СССР впер­вые констатировал, что «проводимая Финляндией миролюбивая и нейтральная внешняя политика, стремящаяся к миру, а также дружественные отношения, поддерживаемые ею со всеми странами, в свою очередь ценным образом содействуют обеспечению международного мира».[52; с.237] Эта характеристика финляндского ней­тралитета, получившая признание во времена Хрущева, сохраня­лась в текстах коммюнике, которые принимались по итогам визи­тов в течение следующих 14 лет, пока, по предложению советской стороны, ее не заменили ссылкой на Договор 1948 г.

Собственно, личное взаимопонимание между Кекконеном и Хрущевым впервые было достигнуто во время визита последнего вместе с тогдашним премьер-министром Николаем Булганиным в Финляндию в июне 1957 г. Президент Кекконен в качестве «подар­ка», полученного во время его первого официального визита в СССР в мае следующего года, привез в страну, в частности, из­вестие о том, что у Финляндии есть возможность получить от во­сточного соседа заем на сумму 0,5 млрд. руб. под низкие проценты и заказы на строительство.[32; с.216] Наиболее важными строительными объектами должны были стать сталеплавильный завод в городе Раахе и поставляющий туда руду из Советской Карелии горнодо­бывающий центр в городе Костамукша.

Еще более значимым был неожиданный визит Хрущева в Фин­ляндию в связи с 60-летием президента Кекконена в сентябре 1960 г. В ходе бесед, состоявшихся во время визита, в принципе было достигнуто взаимопонимание относительно того, как Фин­ляндия могла бы обеспечить свои интересы на жизненно важных для нее рынках в границах интегрирующейся Европы. В итоге остановились на ассоциированном членстве в ЕАСТ на следую­щем условии: стабильное развитие «восточной торговли» должно быть гарантировано путем предоставления Советскому Союзу ре­жима наибольшего благоприятствования, аналогичного тому, какой Финляндия предоставила странам — членам ЕАСТ.[30; с.201] Полноправ­ным членом ЕАСТ Финляндия стала только в 1986 г.

В Финляндии надеялись, что ассоциированное членство в ЕАСТ окажет столь же благоприятное воздействие на правые кру­ги, противостоявшие Кекконену, как и его официальные визиты, в частности в Великобританию и США. В коммюнике, принятых по итогам этих визитов, подчеркивалось, что в этих странах «уясни­ли» политику нейтралитета, проводимую Финляндией. Признание на Западе политики финляндского нейтралитета вменялось в за­слугу именно Кекконену, хотя, например, Вашингтон квалифициро­вал Финляндию как нейтральное государство еще в середине 1950-х годов. Первое впечатление, которое высокий финляндский гость произвел на Джона Ф. Кеннеди, оказалось весьма благопри­ятным, по крайней мере у него не возникло сомнений относитель­но способности Кекконена удерживать Финляндию на правильном курсе.

В ходе визита в США Кекконен выступил в Нью-Йорке 19 ок­тября 1960 ujlf на сессии Генеральной Ассамблеи ООН с речью, которая была исторической уже хотя бы потому, что глава финляндского государства никогда ранее не выступал во всемирной организации. Весомым было и само содержание речи Кекконена: «Наша полити­ка нейтралитета, как мы неоднократно заявляли, нацелена на то, чтобы вывести Финляндию за пределы внешнеполитических спе­куляций. Мы благодарны за то признание, которое везде получили наше стремление к независимости, жизненная сила нашей демо­кратии и наша любовь к миру».[22; c.164]

В связи с расколом в стане социал-демократов также имелись явные признаки вмешательства иностранных держав во внутрен­ние дела Финляндии. Как подтвердил в своих воспоминаниях пре­зидент М. Койвисто, в то время как АС при содействии СССР ока­зывал поддержку своим сторонникам, Организация профсоюзов Финляндии (ОПФ), созданная правым крылом в СДПФ, во главе которого стоял В. Лескинен, получала финансовую помощь от Запада.[32; c/218] Вряд ли было случайностью то, что именно в 1962 г., который стал годом разрешения «нотного кризиса», впер­вые в средствах массовой информации появился термин «финляндизация». В целом под «финляндизацией» подразумевались ограничения, которые некое сильное государство устанавливает в отношении права более слабого соседнего государства на само­определение.

Президент Кекконен в речи, с которой он выступил в парламенте в конце де­кабря 1961 г. в атмосфере, возникшей после «нотного кризиса», отметил, что финляндский нейтралитет предполагает выполнение четырех условий: 1) иностранные державы признают его; 2) они доверяют ему; 3) собственный народ поддерживает его и 4) у Финляндии имеются достаточные возможности для отражения по­пыток нарушить ее нейтралитет.[22; с.173]

Идея усиления обороноспособности Финляндии находилась в стадии разработки уже в 1950-е годы, но одним из препятствий для ее воплощения в жизнь считались установленные Парижским мирным договором ограничения, касавшиеся численности личного состава вооруженных сил и количества современного вооружения. В связи с закупками оружия, начатыми после «нотного кризиса», считали необходимым уточнить эти ограничения. После того как и западные страны, подписавшие Парижский мирный договор, со­гласились с его новым толкованием, в начале 1963 г. Финляндия впервые смогла заказать большую партию ракетного оружия, иметь которое ранее ей было запрещено. Его закупили в равных частях на Востоке и на Западе, главным образом в Великобрита­нии.

В коммюнике, принятом по итогам встречи в Новосибирске 24 ноября 1961 г., говорилось, что Хрущев высказал Кекконену по­желание относительно того, чтобы «правительство Финляндии, со своей стороны, наблюдало за политическим развитием на севере Европы и в бассейне Балтийского моря, предоставляя по мере надобности советскому правительству свои соображения о необ­ходимых мероприятиях».[36; с.211] Ссылаясь на него, во время визита Кек­конена летом 1962 г. советское руководство завело речь о созда­нии безъядерной зоны на севере Европы, о чем посол СССР в Хельсинки А. В. Захаров говорил президенту еще в марте того же года.[36; с.215]

В соответствии с идеей о создании безъядерной зоны страны Северной Европы, включая Финляндию, должны были бы при­знать существующее положение и взять на себя обязательство и в будущем запрещать размещение и использование ядерного ору­дия на своей территории. СССР заявил бы, что готов со своей сто­роны взять на себя обязательство относиться к территории, вхо­дящей в зону, как к находящейся вне сферы воздействия ядерного оружия — при условии, что западные державы, обладающие таким оружием, возьмут на себя соответствующее обязательство. Когда Кекконен во время своего визита в Югославию в мае 1963 г. узнал, что Генеральный секретарь ООН положительно отнесся к предло­жению маршала Тито провозгласить Балканы безъядерной зоной, он решил принять предложение Москвы о том, чтобы Финляндия выступила с инициативой создания безъядерной зоны на севере Европы.[22; с.184] Эта инициатива была высказана в речи президента.

На Западе, включая Норвегию и Данию, входящих в НАТО, инициативу отвергли, сославшись на то, что оборона двух упомя­нутых Скандинавских стран строилась на концепции ядерного сдерживания, составлявшей стратегическую основу западного во­енного союза. Провозглашение европейского Севера безъядерной зоной означало бы, что оборону этих двух стран—членов НАТО следовало бы организовать иным образом, для чего у НАТО не было возможностей. И в Швеции предложение Кекконена встрети­ли без особого воодушевления, тем более что он выступил с ним, не проконсультировавшись с западным соседом.

Все же план создания безъядерной зоны на севере Европы остался ждать своего часа, и Кекконен вновь сделал соответ­ствующее предложение в лекции, с которой он выступил спустя 15 лет в Стокгольме. Президент «пожимал плечами» в ответ на утверждения, что он делает его, будучи «сторожевым псом» СССР.[52; с.240] Он подчеркивал, что безъядерная зона на севере Европы, равно как и аналогичные зоны, которые планировалось создать в других регионах Европы, в частности, по инициативе министра иностранных дел Польши Адама Рапацкого, отвечала бы жизнен­но важным интересам всех стран, входящих в зону, а не только Финляндии.

Когда в следующем, 1964 г. Хрущев ушёл с политической аре­ны, Кекконен, поддерживавший с ним личные дружеские, отноше­ния, поспешил завязать соответствующие доверительные отноше­ния с новым советским руководством. Международное положение, с финляндской точки зрения, вновь начинало внушать тревогу, по­скольку план создания многосторонних ядерных сил (МЯС), к раз­работке которого приступили в западном военном блоке, казалось, открывал и для западных немцев возможность получить доступ к ядерному оружию. Президенту предоставилась возможность встретиться с новыми хозяевами Кремля, когда в феврале 1965 г. он возвращался через СССР из Индии, которую посетил с офици­альным визитом. Он удивил внешний мир заявлением о том, что его критическое отношение к МЯС-плану не противоречит линии нейтралитета, которой он на этот раз дал следующее определе­ние: «Мы можем поддерживать наш нейтралитет только при усло­вии сохранения мира в Европе».[22; с.206]

Заявление вызвало критику, поскольку было истолковано сле­дующим образом: финляндский нейтралитет действует только в мирное время. Столь же прохладно была воспринята на Западе речь Кекконена, с которой он выступил в ноябре того же года. В ней он предложил поддерживать состоя­ние мира на границе между Финляндией и Норвегией на основании заключения двустороннего договора на случай возможного кон­фликта между сверхдержавами. Эта речь вновь была истолкована как вмешательство во внутренние дела другой североевропейской страны в ущерб ее безопасности, поскольку на Западе считали, что Кекконен выступил с нею по поручению советского руковод­ства.

Для торгово-политических решений, принятых Финляндией после отказа от помощи по «плану Маршалла», было характерно то, что они не предполагали уступок в области внешней политики. Также привлек внимание тот факт, что в начале 1969 г. президент Кекконен был готов одобрить вступление Финляндии в Организа­цию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которая взяла на себя задачу продолжить (хотя и в делах иного рода) ра­боту Организации Европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС), созданной в свое время для распределения помощи, предоставлявшейся по «плану Маршалла». В Хельсинки теперь были склонны пренебречь политическим риском, связанным с членством в ОЭСР, ради экономических выгод, которые сулило вступление в эту организацию, прежде всего ради доступа к ин­формации, предоставляемой ОЭСР.

В Финляндии в 1960-е годы надеялись на то, что развитие со­трудничества между странами Северной Европы могло бы ком­пенсировать потери от неучастия Финляндии в западноевропей­ской интеграции. Подписанный в Хельсинки в 1962 г. договор о сотрудничестве, нацеленный на достижение целесообразного раз­деления труда между странами Северной Европы, казалось, наме­тил путь к разрешению на интеграционной основе целого ряда во­просов — помимо правовых, социальных и касающихся развития образования и транспорта, также экономических. С планом эконо­мического сотрудничества североевропейских государств — «Нордэк», к разработке которого приступили в 1968 г. по инициати­ве Дании, в Финляндии поначалу связывали надежды на то, что вместо ЕАСТ, воспринимавшейся как некое несерьезное и случайное образование, он мог бы служить противовесом Европейскому сообществу, членами которого еще не стали и датчане.

План был уже отшлифован и готов для подписания, когда в декабре 1969 г. ЕЭС предоставило как Дании, так и Норвегии воз­можность стать членами торгового союза. Учитывая этот факт, в начале следующего года премьер-министр Койвисто, руководив­ший с финляндской стороны переговорами по «Нордэку», счел за лучшее не подписывать договор, поскольку его могли посчитать мостом, ведущим к наднациональному европейскому экономи­ческому сотрудничеству. Кроме того, существовала причина опа­саться, что он поставит под удар отношения с СССР. Впоследст­вии отказ Финляндии от участия в плане «Нордэк» связывали с внутриполитическими причинами, в том числе с тем, что Койвисто боялся «получить подножку» от своих конкурентов, использо­вавших в своей игре «восточные связи».[23; с.99]

После отрицательного ответа Финляндии, вызвавшего сильное раздражение не только в Скандинавских странах, но и в самой Финляндии, ей следовало принять решение относительно своих торговых отношений непосредственно с ЕЭС. Решение было не из легких, так как экономическому сотрудничеству с ЕЭС сопротивля­лись во всех правительственных партиях, а также в левом крыле СДПФ (причем это сопротивление по большей части носило эмо­циональный характер). Уже по этой причине торговый договор, подписанный с ЕЭС в 1973 г., следовало сообразовать с реаль­ностью «восточных связей». Не только СССР, но и другим социа­листическим странам—членам СЭВ был предоставлен режим наибольшего благоприятствования, аналогичный тому, какой Фин­ляндия предоставила по договору с ЕЭС странам—членам Евро­пейского экономического сообщества.

Прагматичной политике нейтралитета, проводимой Финлянди­ей, было свойственно то, что она стремилась строить свои отно­шения с так называемыми «разделенными государствами», таки­ми, как Германия, Корея и Вьетнам, только в практической плос­кости, избегая при этом их официального признания. В наиболее «близком» и сложном случае, касавшемся отношений с Германи­ей, этому принципу следовали уже с 1949 г. Как в Восточной, так и в Западной Германии были открыты консульства, в которых консул получил себе в помощь достаточный штат сотрудников, зани­мавшихся консульскими и внешнеторговыми делами. Несмотря на давление на Хельсинки со стороны Москвы, которое временами было сильным, Финляндия ссылалась на свой статус нейтрально­го государства и не соглашалась признать тогдашние ФРГ и ГДР.

С изменением ситуации, чему способствовала разрядка меж­дународной напряженности, когда в 1972 г. обе Германии заклю­чили договор о взаимном признании, правительство Финляндии заявило, что готово к переговорам о признании обеих стран и раз­витии нормальных отношений с ними. Договор был подписан в следующем году, хотя вторая часть предложенного Финляндией пакета решений — просьба о том, чтобы оба государства со своей стороны согласились возместить ущерб, причиненный Финляндии германскими войсками в период войны в Лапландии, — была от­вергнута как в Бонне, так и в Восточном Берлине.

Углубление процесса разрядки в международных отношениях, способствовавшее разрешению германского вопроса, создало благоприятную ситуацию и для созыва Совещания по безопас­ности в Европе, чего СССР тщетно пытался достичь с 1954 г.,т.к. президент Кекконен опасался, что инициатива такого рода скомпрометирует Финлян­дию как нейтральное государство.

Однако, когда в апреле 1969 г. СССР предложил всем евро­пейским государствам вновь приступить к активной подготовке к созыву Совещания по безопасности, правительство Финляндии неожиданно предложило начать подготовку без предварительных условий. Отношения между Западом и Востоком в результате раз­рядки ре