Люцифения, Эльфегорт, майские праздники

Творец Твоей Вселенной

Генеральная картина в стихах

Песнь-сказка

Компилятивная версия

Действующие на картине субъекты:

Риллиан(Рин, Рилка) — юная принцесса, правящая королевством Люцифения;

Алексиэль(Алекс, Аллен, Лен) — брат-близнец принцессы, служивший при ней камергером;

Леонард Авадония — капитан королевской стражи, приёмный отец Алексиэля;

Микаэла(Мику) — дворцовая служанка в соседнем королевстве Эльфегорт;

Кайл — король, в которого влюбилась Риллиан;

Жозефина — любимая лошадь Риллиан;

Mothy — автор оригинала "Дочь Зла" (японец);

Я — автор Генеральной Картины (европеец);

Прочие (эпизодические) персонажи.

 

Куплетов)

Золото-Солнце Восток озаряет,

Мир проявляя под небом весь.

Жизни дыхание город пронзает,

Всюду вскипает работа здесь.

 

Райский Чертог приютился в столице –

Чудный, блистающий златом дворец.

Стража на страже – любая синица

У них под надзором – специфика мест.

 

За городом бедность и холод. Хибары

Не славятся роскошью и высотой.

Терпение… стойко разрухи удары

Держать, словно перед великой бедой.

 

Народ обирают, как ягоды с ветки:

Гони драгоценности на Райский Двор!

Отмечены люди здесь чёрною меткой.

Чуть-чуть, и начнётся от голода мор.

 

Правит краями Принцесса-подросток –

Риллиан мало совсем прожила.

Волею рока на власти подмосток

После родительской смерти взошла.

 

Лошадка любимая есть у девчонки,

Слуга, на принцессу похожий лицом.

И каждый, как будто на тоненькой кромке:

Поспоришь – и сразу погибнешь на том!

 

(Сейчас я поведаю, как всё случилось...)

 

Демон Обжорства вселился в девчонку.

К счастью, его удалось извести.

Странный изгнанья обряд над ребёнком

Вряд ли бы смог без остатка пройти:

Память о брате с принцессой простилась,

Даром они с детства вместе росли,

Даром в один час на свет появились,

Даром, смеясь и резвясь, расцвели…

 

(Но не стихали Силы Зла и возобновили атаку)

 

Зеркало малое дева находит,

Чуждая сущность пришла чрез него.

Новой заразой подросток исходит,

Сильное зло – не изгонишь его:

Гордый вселился в наследницу демон,

Видимо, трон здесь отмечен бедой.

Тёмные силы – ужасное дело…

Прощай, Люцифении мирный покой!

 

Жажда до власти деву пленяет.

«Всех поведу я одна за собой!

Пусть моё право не забывают.

Ну же, склонитесь передо мной!»

 

Страхи-сомнения брата пленяют.

Бремя наследства его тяготит.

Ночью враги покушенье свершают.

В страхе интриги наш принц убежит.

 

Матери Алекс поклон отбивает –

Просит погибшим себя объявить.

С сердцем разорванным дом покидает –

Проще без права на трон ему жить.

 

Мать умирает, отца уже нет.

Сил набирается юная дева.

Можно ли править в четырнадцать лет?

Всех одурманить собою успела!

 

(Из уважения к усопшей матери Риллиан решает оставаться принцессой [а не королевой] до совершеннолетия)

 

Воин дворцовый, что был капитаном,

Взял своим «сыном» сего беглеца.

Тот, обделённый родительским саном,

Вскоре забылся страной до конца.

 

Имя сменили, повадки, привычки.

Новые роли готовят ему:

Учат сражаться, выигрывать стычки.

Бросил он свет – погрузился во тьму.

 

Житьё продолжалось порядком бы мерным.

Событий великих могло и не быть.

Но «папа» решил поступить откровенно –

Отправит «сынишку» девчушке служить.

 

И снова детей Авадония сводит.

Прислужник похожий у всех на слуху.

Ему камергерскую должность отводят.

Согласен наш Лен обратиться в слугу…

 

(Отныне душа Аллена принадлежит юной тиранше…)

***

 

Куплетов)

Проносятся годы, проходят эпохи,

Уроки нам всем оставляя подчас.

Внимаем ли мы этим знаниям, крохи?

Ох, ладно. Вернёмся к рассказу сейчас.

***

Обслуга на Райском Дворе расторопна.

Противникам здесь уготован лишь меч.

Любая медлительность тут незаконна,

Любую крамолу немедля пресечь!

 

Жестоко карают небрежность-оплошность

Во имя комфорта своей Госпожи.

А коли раздался где вопль истошный,

То казнь для несчастной бунтарской души.

 

Наш Аллен – ближайший слуга у принцессы:

С утра, как проснётся, ей завтрак несёт.

Поставлен терпеть он сестрицы эксцессы,

Любую работу на плечи берёт.

 

Их общий Рождения Праздник различен:

У девки – банкет с трёхэтажным тортом;

Его же – совсем просвистел не отмечен.

На кухне убрался? Спасибо на том.

 

Приёмный отец скоро стал неугодным.

Замыслил он против Той переворот.

«О Лен, Леонард мне совсем непокорный.

Напоим вином и заткнём ему рот…»

 

Отказа не знает безумный мальчишка

И после застолья оружье берёт.

Расправа с «отцом» по команде – не слишком:

Любому смутьяну он сердце проткнёт.

 

(Алексиэль убивает Леонарда)

 

Спасал он сестрёнку, хранил своё место,

Когда недовольство выказывал люд.

Теперь ради Девы живёт королевство,

Капризы её всем народом куют.

 

Соседний король навестил их поместье,

И образ его сумел Рин опленить:

Стрела Купидона пронзила ей сердце,

Помолвкой решили союз их скрепить.

 

А после подумал властитель игривый,

Что рано согласие связи той дал.

Характер у Риллиан гордый, спесивый.

Мужчина об этом, конечно, прознал.

 

(К тому же он оказался старше избранницы на добрый десяток лет!)

 

К тому же влюбился в служанку красиво –

Собой излучала добро и уют.

Любви в сердце Кайла зажгла та огниво.

Изящно её Микаэлой зовут.

 

Помолвку бессовестно он расторгает,

Подарки, как долг, с извинением шлёт.

В душе у принцессы всё местью пылает,

И юная дева министра зовёт…

 

«До камня мы земли её уничтожим,

Пускай там останется прах лишь один.

Прикончите дев, что на Мику похожи.

Нельзя больше радость испытывать им.

Предательство я не прощаю нисколько,

Обидел меня – смертью будет ответ!

Уж ежели мне на душе стало горько,

Пускай не увидят враги божий свет!»

 

Военные силы вперёд продвигались.

Леса между царствами велено сжечь.

Но тучи тем временем хмуро сдвигались,

Не выйдет природу у них пересечь.

 

Стихия с грозой всё вокруг заливает,

Придётся пожарище им отложить.

Водичка страдания отодвигает,

Подумать даёт и немного пожить.

 

Рыдает принцесса в чудесном чертоге.

Привыкла безжалостно мстить людям Рин.

Тем временем Лен по делам в Эльфегорте

Встречает ту самую, вбившую клин. [Микаэлу]

 

Душа молодая под ласковым чудом

Взметается к небу, где млеет лазурь.

Зелёные косы, глаза-изумруды…

Причиною могут стать яростных бурь.

 

Принцесса слугу во дворец призывает.

Смеясь издевательски, Рин говорит:

«Найдёшь коли деву, избавь», - намекает.

Иного расклада она не простит. –

Мы чувствуем, знаешь обидчицу лично

И службу высокую можешь свершить.

Я буду тебе благодарная вечно.

Она или я, предстоит вам решить!»

 

- Ведь ты же не предашь свою принцессу?

(Кто же остановит его слёзы?..)

 

Любовь победит, или страшная верность

Девчонке-принцессе задушит порыв?

Приказ, чей источник – лишь глупая ревность,

Вот-вот континенту даст яростный взрыв.

 

По сути, никто Микаэле не нужен:

Ни Кайл, ни Лен, ни страдания Рин.

И кризис у Мику, поверь, не заслужен.

Заботы ей нет до конфликта причин.

 

В молитве ретивой склонился мальчишка

И просит он всех, кого знает, Богов:

«Не дайте в судьбине остаться мне пешкой,

Избавьте от страшных мучений-оков!»

 

Гостиная замка светла вечерами.

Свечами блистают кругом зеркала.

Являются призрачно авторы сами

Истории сей, что за душу взяла.

 

Один из них узкими глазками мечет.

Японца пытливый узнает в нём взор.

Второй – европеец. Помладше, полегче.

Идёт между ними идейнейший спор…

***

 

Куплетов)

- Послушал я сагу твою, дорогуша,

И очень сюжетом её возмущён.

Накушались дряни несчастные уши.

Герой твой – лишь тряпка, податлив во всём!

 

Не нравится мне, что твой Алекс – прислужник.

Не нравится то, что к близняшке на «Вы».

Такое российскому миру не нужно.

Где мысли? Где чувства? Идеи, столпы?

Где нравственность здесь? Где борьба за Идею?

Где юности пыл – непокорный задор?

За дело мальчишка в конце околеет.

Я ставлю тебе эту повесть в укор!

 

Тебе унижение мнится забавным?

А мне лично ближе достоинства звон.

Поёте подстилочным вы дифирамбы

И яростно хвалите слабых умом…

 

(Такие, прости Господи, «главные герои» нынче в моде…)

 

Иди, свою мангу доделывай краше:

Парнишке характер пристрой посильней.

Довольно мне вздохов бессмысленных ваших.

Пускай он всю правду поведает ей!

 

Концовка твоя – торжество дебилизма.

Возможность имел всех на свете спасти,

Но сбрендил на почве к сестре романтизма.

На смерть он бесцельно решился пойти.

Довёл Люцифению до революции,

Добыл для сестры гильотины топор,

Наделал лишь злости своим он присутствием.

Я ставлю тебе эту повесть в укор!

 

- Не буду, - сквозь зубы шипел мне японец. –

Моя это повесть – пишу, как хочу.

Мой Аллен не Бог, не святой и не Солнце.

И большего в мангу я не накручу.

 

- Не хочешь – иди далеко и надолго;

Я знаю, что делать, дружок с островов.

Менять твою повесть, поверишь, недолго…

Получит МОЙ Алекс божественный кров.

 

(Mothy пожал плечами, пропал, а я остался наедине со своими мыслями…)

 

«Конечно, но автор творения – Mothy [Мафи]:

Тому, что напишешь, лишь фанфиком быть.

Ни Саша, ни Майкл, ни Роберт, ни Рафик

Не смогут исходник никак изменить…»

 

Такими словами мой внутренний голос

Пытался дерьмо скептицизма пролить,

Но творчества жизни рубиновый колос

Пророс и окреп – топором не срубить!

 

- Плевать! Сделаю, как хочу!

(Тем временем во дворце…)

 

Тем временем Аллен с пирожных корзиной,

С огромным узорчатым чайным подносом

Почувствовал палкой удар слева сильный –

Разбил всё и вылетел с лестницы вниз он!

 

Из арки, что зеркалом раньше являлась,

Выходит высокий и статный малец.

Подобных чудес раньше здесь не встречалось…

- Грядёт тебе скоро счастливый конец!

Ну всё, камергер, ваши игры приелись!

Признайся немедленно Рилке в родстве!

А коль подружайка твоя не наелась,

Потерпит – и кушайте впредь наравне.

Волшебница сон даровала чудесный,

И может он сбыться. Но воля твоя…

Народы зажмут Люцифению в клещи,

Ты слушаться если не станешь меня.

 

Поверь, не желает она твоей службы,

А вскоре отправится на эшафот.

Хотя не она… но тебе знать не нужно!

Я вижу, что проклятым станет твой род.

 

Не будешь ты больше блаженным счастливцем.

Сыграешь в погибели первую роль.

Ты жалкий и глупый мечтатель-ленивец –

Ленивец духовный – податливый кроль.

 

Послушай, что я увидел во сне…

Желая добиться в слезах покаянья,

Стоит на причале твоя, Лен, сестра.

На волнах качает бутылку с посланьем.

Рыдает, склонившись, с утра до утра…

 

В послании пишет, Господь чтоб услышал,

И вместе остались бы вы навсегда.

Капризов её чтобы больше не слышал,

Минувших обид не осталось следа.

 

- Вас понял, - тихонько ответил. Я ужас

В глазах паренька настоящий просёк.

- Эгей, ты особенно рьяно не тужься.

Сама птица счастья вас вдаль унесёт!

 

Мой посох побил тебя не для забавы,

Сердитый вполне справедливо ведь я.

Иначе никак не нашёл бы управу

На тупость твою. Не балуй у меня!

 

(Исчезает в разбитом зеркале. Лен, пошатываясь, идёт к принцессе)

«Какая мне доля готова достаться?

Сейчас до покоев добраться скорей…»

- Привет. Почему без доклада? Останься…

- Я брат твой, - докладывал тихо он ей.

 

Закрыл за собою тяжёлую дверцу,

Ведь сослепу Рин могла стражу позвать.

Мурлыкал он тихо сестричке про детство,

Про игры и ссоры, отца и про мать.

 

Осколки поднимет Шартетта-служанка.

У парня отныне дела поважней.

Не станет он больше вставать спозаранку.

При треске камина вдвоём им теплей.

 

- Когда коронацию нашу наметим? –

Отбросив условности, Рилка твердит. –

Событие важное с шиком отметим,

И нового принца народ утвердит.

 

Гарцуют, усевшись в седло Жозефины.

Лошадка почётно проходит свой круг.

И нет больше мест озабоченной мине.

Теперь не придёт королевству каюк.

 

Мой Алекс в короне, одеждах атласных

Проходит опять мимо этих зеркал.

И помнит он призрачных авторов страшных:

Глазами стреляет, как будто украл.

 

- Меня боится…

 

И голос раздался. На ругань похоже…

И грохот, и треск – можно звоном убить.

«Новелла твоя не работает больше.

Осталось её только взять и спалить!»

 

- Рукописи не горят!

(Шартетте опять придётся поработать)

 

- Подлец и ворюга, получишь по роже! –

Второй собеседник ему отвечал.

- Дурак, ничего больше сделать не можешь, -

Парируя, в Бездну врага затолкал.

 

- А вот и я! Прибыл проверить, как ты справился!

- Спасибо, спасибо за то, что намедни

Мне праведный жизненный путь указал, -

Смутился мальчишка довольно заметно

И передо мною почтительно встал.

 

- Не против, задам коль тебе я вопрос?

- Конечно, пришёл ведь сомнения снять.

- Скажи, кто такой ты, родился где, рос?

Прости… любопытно мне это узнать!

 

- Я – Солнце, Я – город, Я – лунное поле.

Отец Я и мать, и дворецкий ваш верный.

Не будет со мною тебе больше боли.

Творец я Твоей, персонаж мой, Вселенной!

 

Золото-Солнце на Запад садится,

Трель соловья льётся тысячью лир.

Надеюсь, несчастий здесь не приключится:

Пришёл в Люцифению благостный мир…

***

Поэму я долго писал и серьёзно.

Теперь широко бы её разнести.

Рисунки добавить сюда грациозно,

И можно в газеты-журналы пойти.

 

Мечтаю о том, чтобы странная повесть

Увидела в душах немеркнущий свет.

Пробудится вдруг у издателей совесть –

Дадут, наконец, позитивный ответ!

 

Закончил уже, на длину не ругайтесь.

Везде поспешу я свой Труд разослать.

Жду отзыв: хвалите, друзья, восхищайтесь,

А критику лучше совсем не писать!

 

Итого: 79 четверостиший.

 

Люцифения, Эльфегорт, майские праздники.

(с) Мирлит Линарийский