2020-09-24
167
Се же не свѣдуще право, глаголють, яко крестился есть в Кыевѣ, инии же рѣша — в Василевѣ, друзии же рѣша инако сказающе.
Не знающие же истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят — в Васильеве, а другие и по-иному скажут.
И кресщену же Володимеру в Корсуни, предаша ему вѣру крестьяньскую, рекуще сице: «Да не прельстять тебе нѣции от еретикъ, но вѣруй, сице глаголя: «Вѣрую вь единого Бога Отца, вседержителя, творца небу и землѣ» и до конца вѣру сию. И пакы: «Вѣрую въ единого Бога-Отца нерожена, и вь единого Сына рожена, и въ единъ Святый Духъ исходящь: три собьства свѣршена, мысльна, раздѣляема числомъ и собьствомь, а не божествомъ, раздѣляеть бо ся не раздѣлно, и совокупляеться неразмѣсно. Отець бо, Богъ-Отець, присно сый пребываеть въ отечьствѣ, нероженъ, безначаленъ, начало, вина всимь, единемь нерожениемь старѣй сы Сыну и Духови. От него же ражаеться Сынъ преже всих вѣкъ, исходить же Духъ Святый и безъ времене и бес тѣла; вкупѣ Отець, вкупѣ Сынъ, вкупѣ Духъ Святый есть. Сынъ подобосущенъ и безначаленъ <...>, рожениемь точию разнествуя Отцю и Духу. Духъ есть пресвятый, Отцю и Сыну подобосущенъ и присносущенъ.[256] Отцю бо отечьство, Сыну же сыновьство, Святому Духу исхожение. Ни Отець бо въ Сынъ или въ Духъ преступаеть, ни Сынъ въ Отца и Духа, ни Духъ въ Сынъ или въ Отець, неподвижна бо свойствия. Не трие бози — единъ Богъ, понеже едино божество вь трехъ лицих. Хотѣньем же Отца же и Духа свою спасти тварь, отечьскых ядръ, иже не отступи, сшед и вь дѣвичьское ложе пречистое, акы Божье сѣмя вшед и плоть съдушьвну, и словесну же, и умну, не преже бывшю, приимъ, изииде Богъ воплощенъ, родивыся неизрѣченьнѣ и дѣвство матери схрани нетлѣньно, не смятение, ни размѣшение, ни измѣнения пострадавъ, но пребывь еже бѣ, прием рабий зракъ истиною, а не мечтаниемь, всячьскы, развѣ грѣха, намъ подобенъ бывъ. Волею родися, волею бо взалка, волею вжада, волею трудися, волею устрашися, волею умре, истиною, а не мечтаниемь, вся свѣршена, не оклеветаньныи страсти человѣчества. Распятъ же ся, смерти вкуси безъгрѣшный и въскресъ въ своей плоти, и, не вѣдѣвши истлѣния, на небеса вьзыиде и седе одесную Отца. И придеть же пакы съ славою судити живымъ и мертвымъ, якоже взииде сь своею плотью, тако и снидеть.
Когда же Владимира крестили и научили его вере христианской, сказали ему так: «Пусть никакие еретики не прельстят тебя, но веруй, говоря так: “Верую во единого Бога Отца вседержителя, творца неба и земли” — и до конца этот символ веры. И еще: “Верую во единого Бога Отца нерожденного и во единого Сына рожденного, в единый Святой Дух, исходящий: три совершенных естества, мысленных, разделяемых по числу и естеством, но не в божественной сущности; ибо разделяется <Бог> нераздельно и соединяется без смешения. Отец, Бог Отец, вечно существующий, пребывает в отцовстве, нерожденный, безначальный, начало и первопричина всему, только нерождением своим старший, чем Сын и Дух; от него же рождается Сын прежде всех времен, Дух же Святой исходит вне времени и вне тела; вместе есть Отец, вместе Сын, вместе и Дух Святой. Сын же подобосущен Отцу и безначален, только рождением отличаясь от Отца и Духа. Дух же пресвятой подобосущен Отцу и Сыну и вечно сосуществует с ними. Ибо Отцу отцовство, Сыну сыновство, Святому же Духу исхождение. Ни Отец переходит в Сына или Духа, ни Сын в Отца или в Духа, ни Дух в Сына или в Отца: ибо неизменные их свойства. Не три бога, но один Бог, так как божество едино в трех лицах. Желанием же Отца и Духа спасти свое творение, не изменяя людского семени, сошло и вошло, как божественное семя, в девичье ложе пречистое и приняло плоть одушевленную, словесную и умную, прежде не бывшую, и явился Бог воплощенный, родился неизреченным путем, сохранив нерушимым девство матери, не претерпев ни смятения, ни смешения, ни изменения, а оставшись как был, и став каким не был, приняв вид рабский — на самом деле, а не в воображении, всем, кроме греха, явившись подобен нам <людям>... По своей воле родился, по своей воле почувствовал голод, по своей воле почувствовал жажду, по своей воле печалился, по своей воле устрашился, по своей воле умер — умер на самом деле, а не в воображении; все свойственные человеческой природе, неподдельные мучения пережил. Когда же был распят и вкусил смерти безгрешный, — воскрес в собственном теле, не зная тления, взошел на небеса, и сел справа от Отца, и придет вновь со славою судить живых и мертвых; как вознесся со своей плотью, так и сойдет.
К сим едино кресщение исповѣдаю водою и духомъ, приступаю кь пречистымъ тайнамъ, вѣрую вь истину тѣло и кровь, и приемлю церковьная предания, и кланяюся честнымъ иконамъ, кланяюся древу честному и кресту, и всякому кресту и святымъ мощемь и святымь сьсудомъ. Вѣруй же семи сборъ святыхъ отець,[257] иже есть первый в Никии 300 и 18, иже прокляша Арья и проповѣдаша вѣру непорочну и праву. Вторый же сборь в Костянтинѣградѣ святыхъ отець 100 и 50, иже прокляша Македонья духоборца и проповѣдаша Троицю единосущную. 3-й же сборъ въ Ефесѣ святыхъ отець 200 на Несторья, егоже прокленше, проповѣдаша святую Богородицю. 4-й сборъ в Халкидонѣ святыхъ отець 600 и 30 на Евтуха и Диоскора, еюже прокленше святии отци, изъгласивше свершена Бога и свѣршена человѣка Господа нашего Исуса Христа. 5 сборъ въ Цесарѣградѣ святыхъ отець 100 и 60 и 5 на Ерегенова предания и на Евагрия, ихже прокляша святии отци. 6-й сборъ Цесарѣградѣ святыхъ отець 100 и 70 на Сергиа и Кура, ихже прокляша святии отци. 7-й сборъ в Никеи святыхъ отець 300 и 50, прокляша, иже не поклоняються иконам.
Исповедую же и едино крещение водою и духом, приступаю к пречистым тайнам, верую воистину в тело и кровь, принимаю церковные предания и поклоняюсь пречестным иконам, поклоняюсь пречестному дереву и кресту, и всякому кресту, святым мощам и священным сосудам. Верую и в семь соборов святых отцов, из которых первый был в Никее 318 отцов, проклявших Ария и проповедовавших непорочную и правую веру. Второй собор в Константинополе 150 святых отцов, проклявших духоборца Македония и проповедовавших единосущную Троицу. Третий же собор — в Ефесе 200 святых отцов против Нестория, прокляв которого, проповедовали святую Богородицу. Четвертый собор в Халкидоне 630 святых отцов против Евтуха и Диоскора, которых и прокляли святые отцы, провозгласив Господа нашего Иисуса Христа совершенным Богом и совершенным человеком. Пятый собор в Царьграде 165 святых отцов против учения Оригена и против Евагрия, которых и прокляли святые отцы. Шестой собор в Царьграде 170 святых отцов против Сергия и Кура, проклятых святыми отцами. Седьмой собор в Никее 350 святых отцов, проклявших тех, кто не поклоняется святым иконам.
Не приимай же от латынѣ учения, их же учение развращено: влѣзъше бо вь церковь, не покланяються иконамъ, но стоя поклониться <...> и, поклонився, напишеть кресть на земли и цѣлуеть, и вьстанеть простъ ногама на немь, да, легъ, цѣлуеть, а вьставь попираеть. Сего бо апостоли не предаша: предали суть апостоли крестъ поставленъ цѣловати, иконы предаша..Лука бо еуангелистъ, первое написавъ, посла вь Римъ. «Якоже глаголеть Василѣй, икона на первый образъ приходить».[258] Пакы же землю глаголють матерью. Да аще имъ есть земля мати, то отець имъ есть небо, искони створи Богъ небо и такоже землю. Тако глаголють: «Отче нашь, иже еси на небеси». Аще ли по сихъ разуму земля есть мати, почто плюете на матерь свою? Да сѣмо ю лобызаете, а семо ю сквѣрните? Сего же римлянѣ не творяху, но исправляху на всих сборѣх, сходящеся от Рима и от всихъ престолъ. На первомъ сборѣ, иже на Арья, иже в Никеи, от Рима преже Селивестръ посла епископы и прозвутеры, а от Александрия Афанасия, от Цесаряграда Митрофанъ посла епископы от себе, и тако исправляху вѣру. На вторемь же сборѣ от Рима Дамасъ, а от Александрѣа Тимофѣй, от Антиохия Мелетий, Курилъ Ерусалимскый, Григорѣй Богословець. На третьемь же сборѣ Келестинъ Римьский, Курилъ Александрийский. На 4 же сборѣ Леонтий Римьскый, Анатолѣй Цесаряграда, Увеналий Ерусалимскый. На пятомъ сборѣ Римьский Вилигий, Евьтухий Цесаряграда, Аполинарий Александрийский, Домнинь Антиохийскый. На шестом сборѣ от Рима Агафонь, Георгий Цесаряграда, Феофанъ Антиохийскый, от Александрия Петръ мнихъ. На 7-мь сборѣ Андрианъ от Рима, Тарасий Цесаряграда, Политьянь Александрѣйскый, Феодоръ Антиохийскый, Илья Ерусалимскый. Сии вси съ своими епископы и, сходящеся, и правяху вѣру. По семемь же сборѣ Петръ Гугнивый[259] сь иними шедъ в Римъ и прѣстолъ вьсхытивъ, развративъ вѣру, отвѣргься престола Ерусалимьскаго, и Александрѣйскаго, и Цесаряграда и Антиохийскаго. И возмутиша Италию всю, сѣюще учение свое раздно, тѣм же держать не в одино съглашение вѣру, но раздно: овии бо поповѣ, одиною женою оженився, служать, а друзии до семи женъ поимающе служать, ина же многа раздно держать, ихже блюдися учения. Пращають же грѣхы на дару, еже есть злѣе всего. Богъ да хранить ть, княже, от сего».
Не принимай же учения от латинян, — учение их искаженное: войдя в церковь, не склоняются перед иконами, но, стоя, кланяются и, поклонившись, пишут крест на земле и целуют, а встав, становятся на него ногами, — так что ложась целуют его, а встав — попирают. Этому не учили апостолы; апостолы учили целовать поставленный крест и чтить иконы. Ибо Лука евангелист первый написал икону и послал ее в Рим. Как говорит Василий: чествование иконы переходит на ее первообраз. Больше того, называют они землю матерью. Если же земля им мать, то отец им небо, — изначала сотворил Бог небо, также и землю. Так говорят: «Отче наш, иже еси на небеси». Если, по их мнению, земля мать, то зачем плюете на свою мать? Тут же ее лобзаете и тут же оскверняете? Этого прежде римляне не делали, но постановляли правильно на всех соборах, сходясь из Рима и со всех епархий. На первый собор в Никее против Ария <папа> римский Сильвестр послал епископов и пресвитеров; от Александрии Афанасий, а от Царьграда Митрофан послали от себя епископов и так исправляли веру. На втором же соборе — от Рима Дамас, а от Александрии Тимофей, от Антиохии Мелетий, Кирилл Иерусалимский, Григорий Богослов. На третьем же соборе — Келестин Римский, Кирилл Александрийский. На четвертом же соборе — Леонтий Римский, Анатолий из Царьграда, Ювеналий Иерусалимский. На пятом соборе — Римский Вигилий, Евтихий из Царьграда, Аполлинарий Александрийский, Домнин Антиохийский. На шестом соборе — от Рима Агафон, Георгий из Царьграда, Феофан Антиохийский, от Александрии монах Петр. На седьмом соборе — от Рима Адриан, Тарасий из Царьграда, Политиан Александрийский, Феодор Антиохийский, Илья Иерусалимский. Все они сходились со своими епископами, укрепляли веру. После же седьмого собора Петр Гугнивый вошел с иными в Рим, захватил престол и развратил веру, отвергнувшись от престола Иерусалимского, Александрийского, Константинопольского и Антиохийского. Возмутили они всю Италию, сея различные свои учения, потому и нет у них единой согласованной веры, а различные: одни священники служат, будучи женаты только на одной жене, а другие, до семи раз женившись, служат, иные же и многие другие отличия имеют, и следует остерегаться их учения. Прощают же они и грехи за подношения, что хуже всего. Бог да сохранит тебя от этого».
Володимеръ же поимъ цесарицю, и Настаса, и попы корсуньскыя, мощи святаго Климента[260] и Фива, ученика его, и поима сьсуды церковныя, иконы на благословенье себе. Постави же церковь святаго Иоана Предтечю в Корсунѣ на горѣ, иже ссыпаще средѣ града, крадуще приспу, и яже и церкви стоить и до сего дни. Взяша же, идя, мѣдянѣ 2 капищи, и 4 конѣ мѣдяны, иже и нынѣ стоять за святою Богородицею, яко иже невѣдуще мнять я мраморяны суща. Вдасть же за вѣно Корсунь грѣкомъ цесарицѣ дѣля, а самъ прииде Кыеву. И яко приде, повелѣ кумиры испроврещи, овы исѣщи, а другыя огньви предати. Перуна же повелѣ привязати кь коневи хвосту и влещи с горы по Боричеву на Ручай, и 12 мужа пристави бити жезлиемь. Се же не яко древу чюющю, но на поругание бѣсу, иже прильщаше симъ образомъ человѣкы, да возмѣстье прииметь от человѣкъ. «Велий еси, Господи, чюдная дѣла твоя!»[261] Вчера чьстимь от человѣкъ, а днесь поругаем. И влѣкому же ему по Ручаеви кь Днѣпру, плакахуся его невѣрнии людье, еще бо не бяху прияли кресщения. И привлекше, и вринуша ̀и въ Днѣпръ. И пристави Володимеръ, рекъ: «Аще кде пристанеть, вы-то отрѣвайте его от берега, доньдеже порогы проидеть, тогда охабитеся его», Они же повелѣное створиша. Яко пустиша ѝ, и проиде сквозѣ порогы, извѣрже ѝ вѣтръ на рѣнь, яже и до сего дни словет Перуня рѣнь. По сем же Володимиръ посла послы своя по всему граду, глаголя: «Аще не обрящеться кто заутра на рѣцѣ, богатъ ли, убогь, или нищь, или работенъ — противникъ мнѣ да будеть». И се слышавше, людье с радостью идяху, радующеся и глаголаху: «Аще бы се не добро было, не бы сего князь и бояри прияли». Наутрѣя же изииде Володимѣръ с попы цесарицины и корсуньскыми на Днѣпръ, и снидеся бе-щисла людий,[262] И влѣзоша вь воду и стояху ови до шеѣ, а другии до персий, младѣи же по перси от берега, друзии же младенци держаще, свѣршении же бродяху, поповѣ же, стояще, молитвы творяху. И бяше видити: радость велика на небеси и на земли, толико душь спасаемых, а дьяволъ стенаше, глаголя: «Увы мнѣ, яко отсюду прогонимь есмь! Здѣ бо мнѣхъ жилище имѣти, яко сде не суть учения апостолскаа, ни суть вѣдуще Бога, но веселяхуся о службѣ ихъ, еже служаху мнѣ. И се уже побѣжаемь есмь от невѣгласа сего, а не от апостолъ и мученикъ, и ни имамъ уже царствовать во странах сихъ». Крестившим же ся людемь, идоша когождо в домы своя. Володимѣръ же радъ бывъ, яко позна Бога самъ и людие его, и възрѣвъ на небо и рече: «Боже великый, створивый небо и землю! Призри на новыя люди своя, вдай же имъ, Господи, увѣдити тебе, истеньнаго Бога, якоже увидиша страны крестьяньскыя, и утверди у нихъ вѣру правую и несъвратну, мнѣ помози, Господи, на супротивнаго врага, да, надѣюся на тя и на твою державу, побѣжаю козни его». И се рекъ, повелѣ рубити церькви и поставляти по мѣстомъ, идеже стояше кумиры. И постави церковь святаго Василья на холмѣ, идѣже стояше кумири — Перунъ и прочии, идеже требы творяху князь и людье. И нача ставити по градомъ церкви и попы, и людие на кресщение приводити по всемъ градом и селомъ, И, пославъ, нача поимати у нарочитой чади дѣти, и даяти на учение книжное. А матери же чадъ своихъ плакахуся по нихъ, и еще бо ся бяху не утвѣрдилѣ вѣрою, но акы по мерьтвѣцѣ плакахуся.
Владимир же взял царицу, и Анастаса, и священников корсунских с мощами святого Климента, и Фива, ученика его, взял и сосуды церковные и иконы на благословение себе. Поставил и церковь святого Иоанна Предтечи в Корсуни на горе, которую насыпали посреди города, когда крали землю из насыпи; стоит церковь та и доныне. Отправляясь, захватил он с собой и двух медных идолов и четырех медных коней, что и сейчас стоят за церковью святой Богородицы и про которых невежды думают, что они мраморные. Корсунь же отдал грекам как вено за царицу, а сам вернулся в Киев. И когда пришел, повелел повергнуть идолы — одни изрубить, а другие сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его палками. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, — чтобы принял он возмездие от людей. «Велик ты, Господи, и чудны дела твои!» Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли они еще святого крещения. И, приволочив, кинули его в Днепр. И поручил Владимир <людям>, сказав: «Если пристанет где к берегу, отпихивайте его, пока не пройдет пороги, тогда только оставьте его». Они же исполнили повеленное. И когда пустили Перуна и прошел он пороги, выбросило его ветром на отмель, которая и до сих пор зовется Перунья отмель. Затем разослал Владимир посланцев своих по всему городу сказать: «Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, — будет мне врагом». Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: «Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре». На следующий же день вышел Владимир с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни, погрузившись до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы. И была видна радость великая на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: «Увы мне! Прогнан я отсюда! Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь не было учения апостольского, не знали здесь Бога, но радовался я служению тех, кто служил мне. И вот уже побежден я невеждой этим, а не апостолами и не мучениками; не смогу уже царствовать более в этих странах». Люди же, крестившись, разошлись по домам. Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, возвел глаза на небо и сказал: «Боже великий, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать тебя, истинного Бога, как познали тебя христианские страны. Утверди в них правую и неуклонную веру, и мне помоги, Господи, против дьявола, да одолею козни его, надеясь на тебя и на твою силу». И сказав это, приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где приносили им жертвы князь и люди. И по другим городам стал ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и селам. Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них, ибо не утвердились еще они в вере и плакали о них как о мертвых.
Симь же раздаянымъ на учение книжное, и сбысться пророчество на Руской землѣ, глаголящее: «Вь оны дни услышать глусии словеса книжная, яснъ будеть языкъ гугнивыхъ».[263] Си бо не бѣша прѣди слышали словеса книжная, но по Божью строенью и по милости своей помилова Богъ, якоже рече пророкъ: «Помилую, егоже хощю».[264] Помилова бо ны «Пакы банею бытия и обновлениемь духа»,[265] по изволению Божию, а не по нашим дѣломъ. Благословенъ Господь Иисусъ Христосъ, иже възлюби новыя люди, Рускую землю, и просвѣти ю крещениемь святымь. Тѣмже и мы припадаемь к нему, глаголюще: «Господи Иисусе Христе! Что ти въздамъ о всихъ, яже ты въздасть намъ, грѣшнымъ сущимъ? Недоумеемь противу даромъ твоим въздати». «Велий бо еси и чюдна дѣла твоя, и величью твоему нѣсть конца. В роды и родъ въсхвалимъ дѣла твоя»,[266] рекуще съ Давидомъ: «Придете, възрадуемься Господеви и воскликнемь Богу, Спасу нашему. Варимъ лице его исповѣданиемь»;[267] «Исповѣдающеся ему, яко благъ, яко въ вѣкы милость его», яко «избавилъ ны еси от врагъ наших»,[268] рекше от идолъслужитель. И пакы рчемь съ Давидомъ: «Воспойте Господеви пѣснь нову, воспойте Господеви вся земля, воспойте Господеви, благословите имя его, благовѣстите день от дни спасение его, възвѣстите вь языцѣхъ славу его и во всѣхъ людехъ чюдеса его, яко велий Господь, хваленъ зѣло»,[269] «И величью его нѣсть конца».[270] Колика ти радость: не единъ, ни два спасаеться! Рече бо Господь: «Яко радость бываеть на небеси о единъмъ грѣшницѣ кающемся».[271] Се же не единъ, ни два, но бещисленое множьство к Богу приступиша, святымь кресщениемь просвѣщени. Якоже пророкъ рече: «Въскроплю на вы воду чисту, и очиститеся от идолъ ваших и грѣхъ ваших».[272] И пакы другый пророкъ рче: «Кто яко Богъ отъемля грѣхы и преступая неправду? Яко хотяй милостивь есть. Тъ обратить и ущедрить ны, погрузи грѣхы наша въ глубинѣ».[273] Ибо Павелъ глаголеть: «Братья, елико насъ креститься въ Христа Иисуса, и въ смерть его крестихомся, погребохомся убо с нимъ крещениемь вь смерть; да якоже въста Христосъ от мертвых съ славою отчею, якоже и мы въ обновлении житья поидемь».[274] И пакы: «Ветхая мимоидоша, и се быша нова».[275] «Нынѣ приближися намъ спасение, нощь успе, а день приближися».[276] «Им же привѣдение обрѣтохомъ вѣрою» князя нашего Володимера «вь благодать сию, им же восхвалимся и стоимъ».[277] «Нынѣ же свободивъшеся от грѣха, поработившеся Господеви, имате плодъ вашь вь священие».[278] Тѣмже долъжни есми рабътати Господеви, радующеся ему. Рече бо Давидъ: «Работайте Господеви съ страхомъ и радуйтеся ему с трепетомъ».[279] Мы же вопиемь къ владыцѣ Богу нашему, глаголюще: «Благословенъ Господь, иже не дасть насъ в ловитьву зубомъ их. Сѣть скрушися, и мы избавлени быхомъ»[280] от прелести дьяволя. «И погыбе память его с шюмомъ, и Господь вь вѣкы прѣбываеть»,[281] хвалимъ от рускихъ сыновъ, поемь въ Троици, а дѣмони проклинаемы от благовѣрныхъ мужь и от говѣиньныхъ женъ, иже прияли суть кресщение, покаяние вь отпущение грѣховъ, нови людье крестьяньстии, избрани Богомъ».
Когда отданы были в учение книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: «В те дни услышат глухие слова книжные, и ясен будет язык косноязычных». Не слышали они раньше учения книжного, но по Божьему устроению и по милости своей помиловал их Бог; как сказал пророк: «Помилую, кого хочу». Ибо помиловал нас святым крещением и обновлением духа, по Божьему изволению, а не по нашим делам. Благословен Господь Иисус Христос, возлюбивший Русскую землю и просветивший ее крещением святым. Вот почему и мы поклоняемся ему, говоря: «Господь Иисус Христос! Чем смогу воздать тебе за все, что воздал нам, грешным? Не знаем, какое воздаяние дать тебе за дары твои». «Ибо велик ты и чудны дела твои; нет предела величию твоему. Род за родом восхвалят дела твои», скажем с Давидом: «Придите, возрадуемся Господу, возгласим Бога и спасителя нашего. Предстанем лицу его со славословием»; «Славьте его, ибо он благ, ибо вовек милость его», ибо «избавил нас от врагов наших», скажем так о идолослужителях. И еще скажем с Давидом: «Воспойте Господу песнь новую, воспойте Господу вся земля. Пойте Господу, благословляйте имя его, благовествуйте со дня на день спасение его. Возвещайте в народах славу его, во всех людях чудеса его, ибо велик Господь и достохвален», «И величию его нет конца». Какая радость! Не один и не два спасаются. Сказал Господь: «Радость бывает на небе и об одном покаявшемся грешнике». Здесь же не один и не два, но бесчисленное множество приступили к Богу, просвещенные святым крещением. Как сказал пророк: «Окроплю вас водой чистой, и очиститесь и от идолопоклонения вашего, и от грехов ваших». Также и другой пророк сказал: «Кто Бог, как не ты, прощающий грехи и не вменяющий преступления? ибо хотящий того — милостив. Тот обратит и умилосердится над нами и ввергнет в пучину морскую грехи наши». Ибо апостол Павел говорит: «Братья! Все мы, крестившиеся в Иисуса Христа, в смерть его крестились; итак погребены с ним крещением в смерть; дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни». И еще: «Древнее прошло, теперь все новое», «Ныне приблизилось к нам спасение... ночь прошла, а день приблизился». «Через него», князя нашего Владимира, «получили мы верою доступ к благодати этой, которой хвалимся и стоим». «Ныне же, когда освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость». Вот почему должны мы служить Господу, радуясь ему. Ибо сказал Давид: «Служите Господу со страхом, и радуйтесь ему с трепетом». Мы же воскликнем к владыке Богу нашему: «Благословен Господь, который не дал нас в добычу зубам их! Сеть расторгнулась, и мы избавились» от обмана дьявольского. «И исчезла память его с шумом, и Господь пребывает вовеки», а демоны проклинаемы благоверными мужами и верными женами, которые приняли крещенье и покаяние в отпущенье грехов, — новые люди христиане, избранные Богом».
Володимиръ же просвѣщенъ самъ, и сынови его, и земля его. Бѣ бо у него сыновь 12: Вышеславъ, Изяславъ, Святополкъ, и Ярославь, Всеволодъ, Святославъ, Мьстиславъ, Борисъ и Глѣбъ, Станиславъ, Позвиздъ, Судиславъ. И посади Вышеслава в Новѣгородѣ, а Изяслава в Полотьсцѣ, а Святополка в Туровѣ, Ярослава в Ростовѣ. И умершю же старѣйшому Вышеславу в Новѣгородѣ, и посади Ярослава в Новѣгородѣ, а Бориса в Ростовѣ, а Глѣба вь Муромѣ, Святослава в Деревѣх, Всеволода в Володимѣрѣ, Мьстислава вь Тмутороканѣ. И рече Володимеръ: «Се не добро есть: мало городовъ около Кыева». И нача ставити городы по Деснѣ, и по Устрьи, и по Трубешеви, и по Сулѣ, и по Стугнѣ.[282] И поча нарубати мужи лутши от словенъ, и от кривичъ, и от чюдии, и от вятичь, и от сихъ насели и грады; бѣ бо рать от печенѣгъ. И бѣ воюяся с ними и одоляя имъ.
Владимир же был просвещен сам, и сыновья его, и земля его. Было у него двенадцать сыновей: Вышеслав, Изяслав, Святополк и Ярослав, Всеволод, Святослав, Мстислав, Борис и Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав. И посадил Вышеслава в Новгороде, Изяслава в Полоцке, а Святополка в Турове, Ярослава в Ростове. Когда же умер старший Вышеслав в Новгороде, посадил Ярослава в Новгороде, а Бориса в Ростове, а Глеба в Муроме, Святослава в Древлянской земле, Всеволода во Владимире, Мстислава в Тмуторокани. И сказал Владимир: «Это плохо, что мало городов вокруг Киева». И стал ставить города на Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стугне. И стал набирать мужей лучших от славян, и от кривичей, и от чуди, и от вятичей и ими населил города, так как была война с печенегами. И воевал с ними и побеждал их.
Въ лѣто 6497. Въ лѣто 6498.
В год 6497 (989). В год 6498 (990).
В лѣто 6499. По сем же Володимиру живущю в законѣ крестьяньстѣм, и помысли создати каменую церковь святыя Богородица,[283] и, пославъ, приведе мастеры от Грькъ. Заченшю здати, яко сконча зижа, украси ю иконами и поручивъ ю Настасу Корсунянину, и попы корсуньския пристави служити вь ней, вда ту все, еже бѣ взялъ в Корсуни: иконы, и ссуды церковныя и кресты.
В год 6499 (991). После этого жил Владимир в христианском законе, и задумал создать каменную церковь пресвятой Богородице, и послал привести мастеров из Греческой земли. И начал ее строить, и, когда кончил строить, украсил ее иконами, и поручил ее Анастасу Корсунянину, и поставил служить в ней корсунских священников, дав ей все, что взял перед этим в Корсуни: иконы, сосуды церковные и кресты.
В лѣто 6500. Володимѣръ заложи град Бѣльградъ,[284] и наруби въ н от инѣхъ град, и много людий сведе в онь, и бѣ бо любя городъ сий.
В год 6500 (992). Владимир заложил город Белгород, и набрал для него людей из иных городов, и свел в него много людей, ибо любил город тот.
Въ лѣто 6501. Иде Володимиръ на Хорваты. [285] Пришедшю же ему с войны хорватьской, и се печенѣзѣ придоша по оной сторонѣ от Сулы, Володимеръ же поиде противу имъ. И усрѣтѣ я на Трубеши на броду, кдѣ нынѣ Переяславль. И ста Володимеръ на сей странѣ, а печенѣзѣ на оной, и не смѣяху си на ону сторону, и они на сю сторону. И приѣха князь печенѣскый к рѣцѣ, и возва Володимира и рече ему: «Пусти ты свой мужь, а я свой, да ся борета. Да аще твой мужь ударить моимъ, да не воюемься за три лѣта <...>. Аще ли нашь мужь ударить вашимъ, да воюемь за три лѣта». И разидостася разно. Володимеръ же, пришедъ в товары, посла по товаромъ бирича, глаголя: «Нѣтутѣ ли такаго мужа, иже бы ся ялъ с печенѣжаниномъ брати?» И не обрѣтеся никдѣже. И заутра приѣхаша печенѣзѣ, а свой мужь приведоша, а наших не бысть. И поча тужити Володимѣръ, сля по всимъ воемь своим. И приде единъ мужь старъ к нему и рече ему: «Княже! Есть у мене единъ сынъ дома менший, а сь четырми есмь вышелъ, и онъ дома. От дѣтьства си своего нѣсть кто имъ ударилъ. Единою бо ми сварящю, оному же мнущю уснье, и разгнѣвася на мя, преторже черевии руками». Князь же, се слышавъ, и рад бысть, и посла по нь борзо, и приведоша и́ ко князю, и князь повѣда ему вся. Сьй же рече: «Княже! Не вѣмь, могу ли со нь, да искусите мя: нѣтуть ли вола, велика и силна?» И налѣзоша волъ силенъ, и повелѣ раздражити вола, и возложиша на нь желѣзо горяче, и пустиша вола. И побѣже волъ мимо нь, и похвати вола рукою за бокъ и выня кожю с мясы, елико ему рука я. И рече ему Володимѣръ: «Можеши ся с нимъ бороти». И назавьтрѣе придоша печенѣзѣ и почаша звати: «Нѣсть ли мужа? Се нашь доспѣль». Володимѣръ же повелѣ той ночи облѣщися въ оружье. И выпустиша печенѣзѣ мужь свой, и бѣ превеликъ зѣло и страшенъ. И выступи мужь Володимѣръ, и възрѣвъ печенѣжинъ и посмѣяся, — бѣ бо средний тѣломъ. И размѣривше межи обѣима полкома, и пустиша я к собѣ. И ястася крѣпко, и удави печенѣжинина в руку до смерти. И удари имь о землю. И вьскликоша русь, а печенѣзѣ побѣгоша, а русь погнаша по нихъ, сѣкуще ѣ, и прогнаша их. Володимѣръ же, рад бывъ, и заложи городъ на броду томь и нарче и́ Переяславль, зане перея славу отрокъ.[286] Володимиръ же великомь мужемь створи того и отца его. Володимиръ же възвратися вь Киевь с побѣдою и славою великою.
