Глава семнадцатая: Гость

Что нужно иметь при себе, чтобы залезть на пятнадцатиметровую стену и спуститься обратно? Крюк, чтобы было, чем зацепиться и на всякий случай верёвка. Конечно, это необходимо, если вы хотите преодолеть какую-то высоту, но что не менее важно – вам нужна смелость, для того, чтобы преодолеть свой страх. Может это звучит банально, но когда приходит время серьёзных решений, не каждый имеет при себе смелость.

Солнца на небе уже не было видно. Только серебристая луна освещала поверхность белокаменной стены, которая отражала её сияние на тропинку под собой. От этого и сама тропинка словно светилась, а по правую сторону от неё весь этот весь свет поглощала глухая темнота соснового леса.

В то же время ветви деревьев нависали над самой тропинкой, слегка прикрывая её своей тенью.

К основанию стены вплотную прижимались ещё зелёные клёны, а за ними густой мох заполнял её многолетние трещины.

“Я уже забыл, что в моём мире сейчас осень, – вспомнил Леон, – Тогда почему здесь ничего не желтеет? Растения в этом мире вообще сбрасывают листву? Трава, как была зелёной, так и осталась. Здесь ведь совсем не холодно, а у меня в деревне, наверное, сейчас всё уже замело снегом”.

– Видан.

– А?

– Ты бы и в правду убил Федота? Даже, если бы я не стал тебя останавливать?

– Ну, а что? Ты не дал мне этого сделать.

– Тебе действительно это кажется таким простым делом?! Просто… это же, как-никак, человеческая жизнь.

– А ты хотел пожалеть его? – упрекнул его Видан, – Такой человек как он, не исправится, сколько жалости к нему не проявляй. Пока он сам не захочет, выше ему не подняться.

– Он мог исправиться. Проявил бы хоть немного сострадания!

– Сострадание - штука бесполезная. Особенно к тем, кто не может проявить его даже к самому себе. Он будет убивать сам себя, пока не потеряет рассудок.

“Бессмысленно его переубеждать. Он словно камень… Однако я сейчас жив только потому что он не оставил меня. Выходит, сострадание не такая уж бесполезная штука”.

– Это необходимо! – воскликнул Леон, – Говоришь, что жалеть кого-то – бесполезное дело, а сам уже два раза спасал меня!

– Это потому что меня попросили.

– Но ты, ведь, согласился.

– Я вожусь с тобой не потому что хочу, чтобы ты остался жив!

Парень понимал, что Видан просто пытался оправдаться перед тем, что совершил действительно благородный поступок, который никак не хотел признавать.

– Ещё не заметил? Ты сейчас идёшь со мной по одной дороге. Здесь нельзя ни к кому проявлять сострадание. Когда я служил Родиону, оно мне ни разу не помогло. Дорога, по которой я иду, утопает в грязи, а если ты идёшь по грязной дороге, то ты не сможешь не выпачкать ног, как бы ты ни старался. И я уверен, что однажды и ты заметишь, что твои ноги по колени в грязи.

– Ну уж нет… Я постараюсь найти другой путь - тот, на котором я не испачкаю свои ноги.

– Тогда, удачи тебе в этом. Только, пока что держись за мной и не делай глупостей.

Осознавая, что их мнения окончательно расходятся, Леон не стал и дальше противиться его словам. В конце концов, у него же получилось убедить его не убивать Федота, а значит, получится спасти ещё какую-нибудь ситуацию или чью-нибудь жизнь от его безжалостного цинизма.

Совы, охотившиеся в это время, порой пробивались своим отрывистым воем через эту тишину. Они не нарушали природное безмолвие, как это делает человек, а гармонично дополняли его.

– Мы уходим всё дальше пригорода, – заметил парень.

– Ну да.

– Далеко эта лестница?

– Не знаю… Возможно, даже не в этой стороне.

– В смысле?! Ты сам не знаешь, куда нас ведёшь?!

– Дойдём, не беспокойся, – попытался обнадёжить его солдат.

– Так мы, получается, поднимемся на неё по лестнице, а спускаться будем на крюках?

– Ага.

– Даже не представляю, как это будет происходить…

Они двигались уже около часа. Белая поверхность стены тянулась на километры вперёд, не прекращаясь. Вдруг на ней начала вырисовываться какая-то конструкция. В одном из мест возле белокаменного полотна стояло что-то похожее на строительные леса, которые уходили до самого верха. Их части в промежутках отсутствовали, кое-где свисали давно сгнившие доски.

“Что это? – парень с ужасом посмотрел на данное строение, – По ней мы и будем подниматься? Как-то не внушает доверия… Может, это издалека так кажется?”

Подойдя поближе, Леону удалось в деталях разглядеть странную пристройку. В её основе были деревянные балки, грубо вбитые кольями в стену, будто это делали наспех. Между этими балками вверх уходили лестничные пролёты, как в подъезде многоэтажного здания, только без самого здания. Просто стоять рядом с этой “лестницей в небо” уже не хотелось. Как бы что-нибудь не отвалилось и не упало на голову.

– Насколько она древняя?! – недоумённо спросил Леон, желая намекнуть на то, что лезть по этим прогнившим ступеням плохая идея.

– Её построили тридцать пять лет назад во время войны.

– А такое ощущение, что ей лет сто. Неужели она успела так прогнить? – Леон заметил, как Видан спокойно ступил на неё, – Погоди! Она же вот-вот рухнет!

– По-другому никак. Потерпи. Или карабкайся так.

– Я-то потерплю. Мне интересно, выдержит ли сама лестница.

– Посмотрим, как начнём подниматься, – ответил солдат, – Даже если не выдержит… крюк-то тебе на что?

“Да он шутит. С другой стороны, иных путей нет… как и времени на их поиск. Это не должно меня останавливать. Надо как можно быстрее оказаться на той стороне”.

Возмущаться парню уже не особо хотелось. Он ясно осознавал, что лестница – это их единственный шанс оказаться в городе.

Как только он шагнул на первую ступень, то ему стало не так страшно. Она не треснула, не проломилась, более того, вообще не издала никакого звука. Но это не означало, что остальные ступени будут так же устойчивы, как эта. Хоть Леон и преодолел робость, вперёд него всё же пошёл Видан. Они принялись подниматься.

– Так ты расскажешь мне, об этом месте? Зачем здесь вообще нужна лестница?

– Тебе это точно интересно? – неохотно поинтересовался Видан.

– А тебе лень рассказывать?

– Не совсем… Ну, хорошо, слушай. Эта лестница оказалась здесь ещё до правления Родиона, когда управлял царь Борис Худший. Я сам его не застал, но, как говорят, то было смутное время.

– И что же было?

– Люди в Столице стали резать друг друга. Это произошло из-за того, что Борис оказался не из царского рода. Он был общинником. Те, кто были против него, называли себя «Союзом истинного царя», а те, кто за Бориса – большинство из них были городскими общинниками – были «Борисовой дружиной».

– И они взбунтовались?

– Нет. Люди из «Союза» просили Бориса мирно покинуть престол и уступить его настоящему наследнику – Стояну. «Союз» выступил с протестом навстречу Кафедре. Когда они дошли до площади, то солдаты по приказу Бориса расстреляли толпу из ружей. Много людей погибло тогда, однако после этого «Союз» только увеличился. На следующий день в центре Столицы уже вовсю шли бои, которые продолжались два года. Все выходы из города в то время перекрыла стража. Победу начал одерживать «Союз», поэтому люди из «Борисовой дружины» построили себе путь наружу. Пока внутри шла стройка, которую обороняли те же строители, снаружи жители деревень строили спуск, по которому мы сейчас идём. Те, кто успел спастись, сбежали в леса и стали жить вместе с остальными общинниками, а трон в Столице занял Стоян. За всю тысячу лет это был единственный случай, когда народ Столицы бился друг с другом, поэтому никто старается об этом не вспоминать.

Леону представлял, сколько надежды было вложено в эти ступени, и сколько скорби ощущал каждый выживший, что выходил по ним из своего родного города.

– Это и правда была единственная война? Неужели больше никто не боролся за власть?

– До этого обычно не доходило. Борис допустил такое, поэтому его и прозвали Худшим.

В ночной тишине, на высоте нескольких этажей, где каждый шаг приближал к небу, макушки деревьев уже не казались столь недостижимыми, как это было видно с земли. Погода посылала порывы прохладного воздуха, которые усиливались с каждым метром, проносясь мимо путников. Ни Видану, ни Леону, укрытому грубым солдатским плащом, эти потоки ветра не мешали подниматься всё выше.

Ступень за ступенью парень шёл, забыв, что лестница не столь надёжна. В одно мгновение под ногой Леона послышался деревянный треск. Он не успел убрать ногу до того, как услышал его, поэтому, когда он окончательно поставил ногу на ступень, она разломилась напополам. Ему удалось удержать равновесие и быстро перепрыгнуть на следующую, но и та его подвела. Через секунду парень уже ощущал под собой пустоту. Внутри него горело желание, чтобы Видан быстрее обернулся и заметил его.

Леону ничего не оставалось, кроме как в полёте схватиться за ступень перед ним, хотя он не был уверен, что она его не подведёт, как две предыдущие. Он вцепился в неё всеми силами, которые у него были, но подтянуться ему уже было сложнее.

– Видан! Помоги! – натужным голосом прокричал он.

Солдат обернулся на его зов:

– Осторожней надо быть, – спокойно проговорил Видан, хватая его под руки и поднимая на верх, словно беспомощного котёнка, – Смотри куда ступаешь, – предупредил он его, всё ещё держа навесу, – Если такое ещё раз произойдёт, используй крюк.

– Да понял я… Поставь меня уже на пол.

– А, ну да, – опомнился он, после чего вернул Леона на лестницу, а сам развернулся и пошёл дальше, будто ничего не происходило, – Почти поднялись, – сказал он, не оборачиваясь.

Когда Леон задрал голову к верху, то заметил, что до верхнего края стены осталось совсем ничего. Пара пролётов отделяла их от самой вершины.

Погода тем временем более-менее успокоилась. Плащ на Леоне уже не колыхался от порывов ветра. Всё стало похоже на тихую прогулку с лёгким головокружением от такой высоты.

На предпоследней лестнице парня даже качнуло в сторону от окружающей обстановки, но устоять ему удалось. Он старался не смотреть в сторону леса, чтобы не осознавать, как высоко они сейчас находятся и ненароком не свалиться вниз.

– С тобой там всё нормально?

– Я в порядке, – Леон только остановился отдышаться, – Знаешь, я раньше как-то не особо боялся высоты.

– И что?

– Теперь немного побаиваюсь, – с некой самоиронией ответил парень.

И снова Видан холодно промолчал в ответ и направился дальше.

Ступеней становилось всё меньше, что очень радовало Леона. Он буквально отсчитывал их количество до самой последней.

В какой-то момент они, наконец, закончились. Каково было его облегчение, когда своими стопами, вместо гнилой дощатой лесенки он почувствовал непоколебимую каменную поверхность стены.

Она была метра три толщиной, поэтому парень свободно разлёгся на её вершине. Высматривая тёмное предутреннее небо, он забыл обо всём, что его окружает. Даже о том, что находится сейчас на высоте пятнадцати метров от земли.

Этим моментом он пытался насладиться вдоволь, пока не пришло время слезать с другой стороны.

“Хотя бы сейчас можно вдохнуть полной грудью… Пока только сейчас. Не стоит расслабляться… Но здесь так безопасно. Здесь, на такой высоте меня никто не увидит, никто не тронет, никто не похитит, не закинет в кузов, не застрелит, не проткнёт кинжалом… и ещё множество тех вещей, которые могут со мной произойти. Но отступать я не собираюсь. Скоро мне всё равно придётся встать и идти дальше”.

Рядом с ним сидел и отдыхал его проводник.

– Эй, Видан.

– Чего тебе? – отозвался тот.

– Что ты собираешься делать, после того, как снова встретишься с Родионом?

– Тебе это не должно быть интересно.

– Но почему? Не можешь же ты просто так завалиться к нему, а затем спокойно продолжить ему служить… Или ты сам не знаешь?

– Лучше о себе позаботься, – солдат постарался уйти от ответа на его вопрос, – Я не собираюсь с тобой нянчиться. Забудь все разы, когда я тебе помогал. Дальше тебе придётся только уповать только на себя. А будешь под ногами мешаться, я от тебя избавлюсь.

После всего произошедшего Леону не особо верилось в его последнюю фразу. Этот солдат был жестоким человеком, но он бы не нарушил чью-то просьбу охранять паренька, кем бы тот человек ни был.

– Но просто посмотри, – Видан окинул рукой всё, что видел перед собой.

Вставать полностью Леон не стал, а просто, как и солдат, присел на стене. Протерев глаза, он всё увидел. Перед его глазами был не просто лес. Там находился весь путь, который уже находился далеко позади. Это были огромные просторы. Их занимало необъятное столпотворение деревьев, идущее до самого горизонта. По́ля за этой армадой было не разглядеть, но парень знал, что вся пройдённая им дорога не ограничивается одним этим лесом.

– Посмотри. Видишь? – обратил внимание Леона солдат, – Это дорога, которую прошёл не я и даже не мы вместе. Её прошёл ты… Я поражаюсь тому, как ты всё это одолел. Что-то заставило такого беспомощного недомерка как ты ступить в эти дебри, выбраться из них живым и залезть на эту вершину! А сейчас я уже не вижу того убегающего паренька, который был в лесу… Такими темпами ты легко добьёшься того, к чему стремишься, – Видан, видимо, редко говорил о ком-то в лучшем свете, но этот момент позволил Леону запомнить солдата как совсем другого человека, – Знаешь… думаю, твоё сострадание всё-таки помогло тебе и, надеюсь, поможет ещё кому-нибудь.

Там, вдалеке, на самом краю леса, первый, почти незаметный утренний свет стал прорезать непролазную тьму. От него исходили вверх неяркие лучи лениво выползающего солнца.

– Ну всё, не будем ждать, пока совсем рассветёт, – вставая со стены, сказал Видан.

– Мы точно успеем? Думаю, солнце взойдёт ещё до того, как мы спустимся.

– Царь наверняка уже знает о том, что мы живы и, скорей всего, он поднял на уши всю стражу. Будет нелегко, если нас узнают. Это тебе не по пригороду ходить. В городе для нас намного опаснее.

– Так, светло же будет. Нас и так увидят.

– Не будет. Возле городской стены утро наступает позже. Когда окажешься внизу, поймёшь, о чём я.

За белокаменной стеной, и правда, словно была ещё глубокая ночь. Тень от стены ещё больше сгущалась тенью от домов, создавая настолько тёмные углы, что в них незаметно для соколиного глаза пролезет даже самая белая и здоровая крыса.

Жилые постройки с выложенными черепицей крышами и торговые лавки уходили к самому центру, где внезапно вырастал дворец. Казалось, его кто-то специально воткнул посреди столицы. Мировая Кафедра была значительно выше стен. Однако она не могла сравниться по высоте с исполинским столпом рядом с ней, который Леон уже не раз видел. Даже издалека приходилось чуть-чуть задирать голову, чтобы разглядеть источник света на его конце.

Сколько бы раз Орбита не попадалась парню на глаза, сколько бы раз он не видел её света, его охватывало странное, необъяснимое чувство, толи тревоги, толи восхищения. Она манила его взгляд, но в то же время отталкивала от себя; вызывала крайнее любопытство.

“Что с ней не так? Тогда я увидел жизнь одного человека… Смогу ли я увидеть жизни всех людей, если полностью попаду под её свет?.. Или сгорю, как и все?”

– И чего ты в ней разглядел? – сказал Видан, дав понять, что он не видел ничего особенного в Орбите, ведь она мелькала перед его глазами почти всю его жизнь.

– Тебе не интересно, кто и зачем создал её?

– Да что тут может быть интересного? Обычный столб, который сжигает что ни попадя.

– Ты думаешь, это просто место для казни?

– Для чего угодно, не только для казни. Люди сами определяют, как его использовать. Столб тут ни при чём. Он мог бы и не казнить, если бы никто не толкал друг друга под него, – солдат закрепил свой крюк на краю стены, – Всё, хватит разговоров. Давай, не тормози, а то и сам под Орбитой окажешься.

– Погоди! А как спускаться-то будем?! На другой стороне нет лестницы?!

– Какой ты внимательный, – насмешливо подметил солдат, – Да, Царь Родион приказал её разобрать. Но в стене ещё остались крепления. Можно цепляться за них, когда будешь спускаться.

– Но я же понятия не имею, как мне это делать!

– Тут ничего сложного. Стреляешь прямо в стену и спускаешься по тросу. Как будешь внизу, тебя встретит один человек и отведёт в нужное место.

– Как он выглядит?

– Не важно. Главное, он знает, как ты выглядишь.

– А ты куда?

– А я по делам.

Ответ так и не прояснил ситуацию. Но в голове у парня не было места другим мыслям, кроме как мысли о падении. Одного взгляда вниз ему было достаточно, чтобы у него задрожали колени, и закружилась голова. Земля казалась ему далёким и недостижимым местом, к которой был теперь только один путь. Не считая конечно обратного пути, на котором его не ждало абсолютно ничего, а впереди было всё, что нужно.

“У меня ничего не выйдет… если я хоть немного не попытаюсь что-то сделать. Хотя падение – это не самое худшее из того, что может произойти”.

– Ладно, ещё увидимся, – попрощался стражник, после чего, не задерживаясь, отправился в путь по стене.

– Постой! – Леон только успел подбежать к краю стены, – А как же мне... – но было слишком поздно. Видан очень быстро отдалялся от него.

Его бросили, так ничего толком не объяснив, оставили наедине с инструментом и сказали распоряжаться им так, как он умеет. Теперь слова Видана, по поводу того, что он не будет водиться с парнем, казались ему более чем правдивыми.

“Ну вот, меня опять кинули. Я не просил его делать всё за меня. Но он мог меня хотя бы научить!”

Парень ходил из стороны в сторону, порой поглядывая вниз, отчего его тревога усиливалась. Вот-вот, и она переросла бы в панику. Вместе с тревогой росла его злость на Видана и на всё, что происходит вокруг. Он то подходил к краю, то отходил, ворча под нос:

“Не будет он со мной нянчится. Больно надо! Чёрт. Да как я вообще здесь оказался?! Почему произошло именно это и именно со мной?! Ладно. Я должен найти Нину… Надо было ей через этот забор лезть! Ну и ситуация, конечно вышла. Уф. Что же делать? Надо… Да блин! Так… Что-то я совсем разнервничался. Надо успокоиться… Сейчас у меня нет никакого другого пути. Откуда Видану вообще знать, что я не разобьюсь? Он что, так уверен во мне? Ладно, – выдохнув, сказал он себе, – Посмотрим… Я должен спуститься”.

Не обращая внимания на высоту, Леон присел, свесив ноги над бездной. Подставив крюк вплотную к стене, он нажал на спуск, наконечник стремительно вылетел и полностью вонзился в стену.

Решительность никак не приходила к парню. Чем больше он сидел и маялся, тем больше он нервничал. Внутри будто всё сжимало, а тело ломило.

Позади него уже вылезало солнце и это подтолкнуло его на действие. Он хотел оттолкнуться как можно быстрее, дабы солнце не застало его. Закрыв глаза, он съехал с края белокаменного ограждения. Он чувствовал, как летит вниз, но при этом старался надеяться на то, что крюк его всё-таки удержит и уже через мгновение припал к стене, упёршись в неё ногами.

Леону не верилось, что он сделал это. Одна его рука была направленна вверх. Он сам не понимал, как оказался в таком положении. Всё произошло так быстро, что теперь ему стало гораздо легче.

Чуть ниже он заметил, как из стены торчит что-то, похожее на вбитый в стену кол. Короткими прыжками он переместился к нему и ухватился за него одной рукой.

“Так вот, что он имел в виду. Только вот, выдержит ли это крепление? Может, оно сгнило там уже, за столько-то лет… Ок. Он, видимо, спустился, значит, и я спущусь”.

Парень отпустил трос и тот, выскочив из стены, смотался обратно. Он ещё раз выстрелил крюком в стену перед собой, держась за крепление рукой, а ногами буквально вдавившись в стену. Затем он аккуратно продолжил съезжать.

“Хм… Не так уж это сложно, хотя я всё ещё боюсь, что крюк не выдержит, – метр за метром спуск Леона уже дошёл до половины стены, – Совсем немного осталось. Интересно, кто тот человек, который будет меня ждать? И с чего бы ему просить Видана охранять меня?.. А может это… да не… Это никак не может быть она”– подумал парень и продолжил снижение.

До земли оставалось совсем ничего. Где-то пять метров отделяло его от города, где он будет чувствовать себя в безопасности, несмотря на то, что от него хотят избавиться.

Оставшуюся треть спуска он старался проходить как можно более осторожно. Но это у него не вышло. Ему оставалось пару шагов до очередного крепления, но дойти до него он так и не успел. Лезвие крюка выскочило из стены.

– Стоять! – вскрикнул парень, как будто хотел приказать ему остановиться, но оно его не послушалось, – Да твою ж мать!

Его ноги соскользнули со стены. Падение с пяти метров, могло быть и не смертельным, но он точно сломал бы пару костей.

Вершина стены отдалялась всё больше. Из-за скорости, на которой он нёсся и тревоги, которую он в тот момент испытывал, Леон не мог пошевелить ни единой частью тела, пока не почувствовал, что перестал падать. Что-то острое упиралось ему в плечи, прерывистые потоки воздуха сверху колыхали его и без того растрёпанные волосы и с каждым таким потоком слышался взмах крыльев. Леон поднял голову.

– Это ты… Гамаюн! – воскликнул он при виде ворона над своей головой.

Ему оставалось только с открытым ртом смотреть на птицу, как на чудо, спустившееся с небес.

В ответ птица не подала голоса. Она только посмотрела на него чёрным бездонным глазом. Не задерживаясь наверху, Гамаюн понесла парня вниз. Держала она его, по крайней мере, крепче, чем крюк, а Леон доверял её когтям больше, чем устройству на своей руке.

Плавно опустив Леона на твёрдую почву, Гамаюн разжала его плечи.

Парень ещё не до конца отошёл от того, что произошло. Он не торопился вставать. Тревога прошла, Леон чувствовал, что теперь ему ничего не грозит, но сердце ещё колотилось как бешеное.

“Наконец-то я здесь… Как хорошо, что на земле некуда падать, – он облокотился спиной к стене и посмотрел наверх, – Она будто всё небо закрывает… И зачем она только тут стоит? От кого они оградились? Пришлось же мне попотеть, – он на секунду закрыл глаза, а когда открыл, то понял, что Гамаюн исчезла так же внезапно, как и появилась, – Даже не успел её поблагодарить. Уверен, она бы меня поняла… Ну и ну… Как будто я по какому-то глупому сценарию обязательно должен был упасть со стены, а в последний момент меня вдруг спасли”.

Что же до человека, который должен был встретить Леона: пока ничто не предвещало его появления. Поблизости вообще никого не было. Парень сидел с закоулке, окружённом несколькими домами, оставшись наедине с белокаменным гигантом.