Словесность или изящные письмена

1-й год: чтение и учение наизусть избранных мест из русской (Ломоносов, Державин, Дмитриев), немецкой и французской словесности; риторика: о периодах, их родах и сочетаниях, с примерами.

2-й год: продолжение изучения избранных мест из литературных произведений, с разбором; риторика: о тропах и фигурах, с примерами. Упражнения в сочинении простых и сложных периодов и кратких повествований.

3-й год: продолжение чтения; риторика: о разных родах слога. Упражнения в  сочинениях «простым повествовательным слогом и слогом писем».

4-й год: продолжение чтения на русском, немецком и французском языках. Чтение «славяно-российских сочинений». Синонимы, по руководству Жирарда. Упражнения в разных родах сочинений и руководство к подражаниям и переложению красот одного языка на другой.

5-й год: продолжение предыдущего; эстетика; история изящных искусств, древних и новых.

6-й год: то же и изложение философской грамматики.

«… Наставникам, хранившим юность нашу,

Всем честию, и мертвым и живым,

К устам подъяв признательную чашу,

Не помня зла, за благо воздадим…»

А.С.Пушкин. «19 октября». 1825

Российскую и латинскую словесность преподавал профессор Николай Федорович Кошанский. В 1811 году ему было всего 30 лет, но к этому времени он уже имел большие академические заслуги. Кошанский окончил два факультета Московского университета – философский и юридический и получил степень доктора. Н.Ф.Кошанский знал несколько языков, ему принадлежит авторство многих филологических работ, переводов, учебников. Это он познакомил лицеистов с античной культурой. На уроках Кошанский описывал быт и мифологию древних народов, рассказывал о выдающихся литературных произведениях древности, в частности, о поэмах Гомера. Под руководством Кошанского А.Дельвиг изучал Горация. Когда впоследствии П.А.Плетнев в стихах спросил у Дельвига, где он учился языку богов, тот, шутя, ответил: «У Кошанского». Однако в этой шутке была большая доля правды. Николай Федорович писал стихи, а своим ученикам говорил: «Кто молод и чувствителен, тому непростительно не быть поэтом».

В первые два-три года перед профессором русской и латинской словесности стояла нелегкая (так до конца и не выполненная) задача как-то уравнять знания воспитанников, поскольку разрыв между Пушкиным и, скажем, Данзасом был слишком велик. Кошанский принялся за начальные правила, не убоявшись зевоты лучших. Однако сразу же начались и увлекательные чтения вслух лучших образцов русских стихов и прозы; и даже делались попытки вовлечь воспитанников в сочинительство. Иной раз Кошанский вводил в текст лекции короткие притчи и рассказы собственного сочинения, занимавшие слушателей. Вот скажем, история, где даже прославление монарха отнюдь не заслоняет общей благородной мысли. «Государь, прогуливаясь в Царском Селе вокруг большого пруда, заметил, что лебеди играют, плещутся в воде и хотят улететь, но лететь не могут. Он позвал садовника и спросил: что это значит? – Лебеди лететь не могут, государь, у них обрезаны по одному крылу, чтобы не разлетелись. – Этого не делать, - сказал (будто бы) Александр I, - когда им хорошо, они сами здесь жить будут; а дурно – пусть летят куда хотят. – После сего большая часть лебедей разлетелась в Павловск и в Гатчину, но к осени действительно почти все возвратились». Здесь есть и поэзия, и нравственный урок, показывающие направление мыслей Кошанского.

И пусть литературный вкус профессора не всегда совпадал со вкусом учеников, что подчас приводило к взаимному непониманию, уроки Кошанского принесли несомненную пользу Пушкину и его товарищам.

Во время болезни Н.Ф.Кошанского его заменял Александр Иванович Галич, большой знаток древней литературы и искусства. За его плечами была учеба в семинарии, в Санкт-Петербургском педагогическом институте и Геттнгенском университете. В Геттингенте Галич увлекся философией Шеллинга. Вернувшись в Петербург. Он получил назначение в Педагогический институт. В Лицее вел занятия в форме свободных бесед и чтения книг, не связанных с учебной программой. Когда вспоминал о ней, брал в руки сочинения Корнелия Непота и говорил: «Ну, потреплем старика». С лицеистами держал себя по-товарищески. Обратил внимание на дарование юного Пушкина и заинтересовался его творчеством. Пушкин посвятил Галичу два послания. В дневнике поэта есть запись 1834 года: «…я встретил доброго Галича и очень ему обрадовался. Он некогда был моим профессором и ободрил меня на поприще, мною избранном. Он заставил меня написать для экзамена 1814 года мои «Воспоминания в Царском Селе».

Случилось так, что волею случая в одном классе кроме Пушкина оказались сразу несколько мальчиков, которых природа наградила поэтическим даром. И дух благородного соперничества, возникшего между ними, поощрял к творчеству. Вместе с Пушкиным учились Антон Дельвиг и Вильгельм Кюхельбекер – впоследствии крупнейшие поэты пушкинской поры. Писал стихи Алексей Илличевский, относившийся серьезно к своему творчеству. Сочинял басни Михаил Яковлев. Многие, в том числе А.Горчаков, И.Пущин, занимались переводами, сочиняли прозу. Профессор Кошанский считал основой литературного образования умение сочинять, грамотно излагать свои мысли как прозой, так и стихами. Нередко на уроках он предлагал воспитанникам сочинить стихи и прозу на заданную тему. Иногда тему должны были предложить сами воспитанники. Опыты лицеистов читались вслух перед классом и оценивались профессором. При этом Кошанский считал, попытки учащихся «не должны охлаждаться порицанием, но согреваться участием друга-наставника, который всегда говорит прежде, что хорошо и почему, а после показывает, что должно быть иначе и каким образом».

Сочувствовал литературным занятиям лицеистов и Сергей Гаврилович Чириков. Он занимал в учебном заведении две должности: гувернера и учителя рисования. Лицеисты любили его за ровный и приятный характер, обходительность и чувство собственного достоинства. Когда-то ещё до Лицея, он написал длинную трагедию в стихах «Герой Севера», и название произведения лицеисты перенесли на самого автора. Жил Чириков на четвертом этаже, в галерее над библиотекой. У него на квартире происходили литературные собрания, на которых каждый обязан был что-нибудь рассказать – выдуманное или прочитанное. Иногда участники по очереди рассказывали повесть, начатую одним, продолженную другими. Лучшим рассказчиком был Дельвиг. Старался не отставать от друга и Пушкин. Однажды рассказал историю, похожую на ту, что через много лет опишет в повести «Метель». В гостиной Чирикова на стене долго сохранялись строки, набросанные рукою Пушкина.

Способствовала литературному творчеству и постановка учебного дела в Лицее, дававшая достаточного времени для внеклассных занятий и литературных упражнений. «Что же касается до нашего Лицея, уверяю тебя, нельзя быть лучше: учимся в день только 7 часов, и то с переменами»,- пишет Алексей Илличевский в одном из писем гимназическому другу Павлу Фуссу. В другом письме к нему же Илличевский отмечает, что если Фуссу мешают свободно вести переписку уроков, то ему – страсть к стихам. «К счастью, уроков у нас не много, а времени – довольно; и так я со всем успеваю разделываться»,- отмечает он.

Настраивала на особый поэтический лад и замкнутость лицейского мира среди царскосельских садов, полных поэзии, романтики, исторических воспоминаний.

Весной 1815 года «Воспоминания в Царском Селе» были напечатаны в журнале «Российский музеум». Под стихотворением впервые стояла полная подпись «Александр Пушкин». Вскоре после публикации  стихотворение было помещено в «Собрание образцовых русских сочинений и переводов в стихах».

Во второй половине января – февраля 1815 года П.А.Вяземкий писал К.Н.Батюшкову: «Что скажешь о сыне Сергея Львовича? Чудо, и все тут. Его «Воспоминания» вскружили нам голову с Жуковским. Какая сила, точность в выражении, какая твердая и мастерская кисть в картине. Дай, Бог, ему здоровья и учения, и в нем будет прок, и горе нам. Задавит, каналья!»

Рассказывают, что «в один день Жуковский пришел к друзьям своим и с радостным видом объявил, что из Петербурга присланы прекрасные стихи. Это были «Воспоминания в Царском Селе». Он принес их с собою, читал вслух, останавливаясь на лучших местах, и говорил: «Вот у нас настоящий поэт».

«Имена Лицея и Пушкина неразрывно связаны между собой в культурной истории России, и трудно сказать, кто кому более обязан: Пушкин Лицею или Лицей Пушкину»,- пишет Я.Грот в своей книге «Пушкин, его лицейские товарищи и наставники».

 

Литература:

1. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 9-ти томах.- 4-е изд. – Л., 1977.

2. «Дней Александровых прекрасное начало…»: Пушкинский Лицей: наставники и питомцы. Журнал «Лицей» №2. /Ответственный редактор выпуска С.М.Некрасов. – СПб, 1996.

3. Жизнь Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники. В 2-х томах. Т1. /Составитель, вступительные очерки и примечания В.В.Кунина.- М.: Правда, 1987.

4. Кружнов Ю.Н. Экзамен В Царскосельском Лицее. Роман-версия. СПб: Серебряный век, 2011.

5. Лицейская энциклопедия. Императорский Царскосельский Лицей (1811-1843): /Под редакцией С.М.Некрасова. – СПб, «Logos». 2010.

6. «Отечество нам Царское Село» /Автор-составитель Л.А.Богодаева. – Новосибирск: Издательство НИПКиПРО, 2006.

7. Павлова С.В. Пушкинский Лицей: путеводитель. – СПб, Паритет, 2004.

8. Пущин И.И. Записки О Пушкине. М.: Худ. лит., 1977.

9. Руденская М.П., Руденская С.Д. Пушкинский лицей: Очерк-путеводитель. – Л.: Лениздат, 1980.