О насущном и несущественном

О том, как разобраться в правилах благочестия и отличить предание от Предания

Неофит, переступающий порог храма, получает первичные сведения о том, как ему надлежит себя вести. Первая предоставляемая ему катехизаторская информация относится почти исключительно к вещам внешним, причем делается это из самых добрых побуждений. Так, вхождение в Церковь поначалу оборачивается для многих приобщением к общему внешнему порядку действий. Наши собственные осознанные поиски Царства Божия и правды Его (Мф. 6: 33) начинаются значительно позже или не начинаются вовсе – это полностью зависит от нас.

Понимание главных смыслов следования правилам и традициям, внешним порядкам – всего того, с чем мы сталкиваемся, только-только начиная входить в жизнь Церкви – очень важно. С одной стороны, далеко не все традиции хороши и не все следует хранить во что бы то ни стало, и вместе с тем глубокое понимание смысла церковных правил способно обогатить, сориентировать нас в нашей внутренней христианской жизни.

Надо понимать, что традиции хороши для того времени, в котором они родились. Это всегда то, что было по необходимости востребовано Церковью в какой-то момент ее существования и что может в другой исторический момент жизни Церкви развиться, обновиться или же совсем исчезнуть.

Очень многие церковные традиции существуют только локально. Например, яблоки на Преображение освящают только в России. Но ведь бывает и так, что даже изначально правильная, полная глубокого смысла, серьезная традиция обрастает совершенно чуждыми ей «дополнениями».

Так, мы вправе говорить о том совершенно особом почитании Божией Матери, которое так развито в Православии и других традиционных Церквях, – если оно истинно, это прежде всего почитание преображенного человечества. Именно ради воплощения через Богородицу Сына Божия Она прославляется как «честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим».

Кроме того, мы по собственному опыту знаем: ходатайство Божией Матери за нас пред Господом имеет особое значение и Ее заступничество никогда не остается без ответа. Не случайно мы молитвенно восклицаем: «Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под кровом Твоим!», не случайно в Православной Церкви так много Ее чудотворных икон. В Пресвятой Богородице христианами почитается в том числе и особая, материнская забота о мире, и это чувство близко и понятно всем. Потому-то и молитвы, обращенные к Ней, отличаются особой душевной теплотой и умилением.

Однако для многих наших единоверцев характерно сугубое почитание различных образов Божией Матери, причем зачастую оно носит поверхностный, как следует не осмысленный характер. Каждая икона в сознании таких людей становится какой-то «отдельной» Божией Матерью, хотя внятно объяснить, чем, собственно, Казанская «лучше» или «хуже» Владимирской, а Донская – Се-мистрельной, они, разумеется, не могут.

В данном случае мы сталкиваемся с так называемым народным богословием. Чем богоявленская вода отличается от крещенской и какая из них «сильнее», с удовольствием и в подробностях поведает любая «знающая» прихожанка. Магизм, глубоко укоренившийся в нашем сознании, -лишь мимикрия, имитация благочестивой традиции. К сожалению, он становится серьезным препятствием для христианского видения своего личного пути ко Христу. К тому же этот магизм пытается действовать на уровне «ты – мне, я – тебе; я заплатил – ты оказал мне услугу» и становится финансовой основой приходской жизни. Но молебны, акафисты и водосвятия не должны затмевать собой Литургию.

Жизнь в Церкви – не есть нечто застывшее на века, а потому и неизменное. Безусловное исключение из этого правила составляют Священное Писание, Священное Предание, догматика и Таинства. Все остальное может и должно меняться. Возможно, я выскажу крамольную мысль, но мне кажется, что раскол, потрясший Русскую Церковь в XVII столетии, оказался в чем-то благотворным. Безусловно, раскол – это ужасная рана на теле Церкви, это социальная и культурная катастрофа, от которой Россия до сих пор не оправилась и которая повлияла на очень многие последующие события и в жизни Церкви, и в жизни страны. И все же раскол, на мой взгляд, предпочтительнее фарисейства. Пусть лучше от Церкви будут откалываться омертвевшие, закостеневшие фрагменты, зато сама она, как корабль, будет плыть дальше.

Даже очень дорогие нашему сердцу вещи не должны препятствовать поступательному движению Церкви. Это звучит, может быть, жестоко, но поставить, подобно нашим собратьям по вере-старообрядцам, во главу угла внешние формы, пускаться в яростные дискуссии по поводу того, в какую сторону двигаться вокруг купели, двумя или тремя перстами креститься и как правильно произносить на церковнославянском языке Символ веры, считая, что все это важнее любви во Христе, на мой взгляд, недопустимо. Нельзя приравнивать устоявшиеся традиции и обычаи к безусловной и предвечной Истине.