Легенды российских тамплиеров 17 страница

Мария встретила прекрасного, смелого, умного человека, который горячо полюбил ее, но она, не поддавшись чарам любви, попыталась убедить его в бессмертии, в том, что смерть не прекращает жизни, а только переносит ее в другие миры. Но он не воспринял ее учения. Гордясь справедливостью, как она у них понималась, говоря о милосердии, он не понимал идеи всепрощения, понятие необходимости любви к ближнему было ему чуждо, и с печалью в душе он оставил Марию. А Мария нашла двенадцать учениц, принявших учение Христа, и проповедовала Его учение о жизни вечной. Небольшая часть населения приняла ее учение, а другие говорили, что она безумна, и, в конце концов, взяли Марию и посадили ее в дом умалишенных. Духи Фантазии прилетели к ней, приносили ей вести издалека, и Мария жила, непрестанно моля ангела Смерти прийти за ней. Прилетел ангел Смерти и шептал ей, что, благодаря ей, будет жить на новой земле учение Христа, что она стала Его предтечей, что ее учение было легким, но благотворным веянием ветерка перед грядущим порывом могучего вихря. И умерла Мария, радуясь, что не прибегала она к насилию и не учила ему, всем говоря, что ни при каких обстоятельствах не надо прибегать к насилию.

Умерла Мария и тотчас же увидела себя на море в маленькой лодочке, которую несло ветерком к берегу. Прибило ее лодку, и когда она вышла на берег, ее окружили суровые, хмурые люди в грубых одеждах. Она видала, что суров был и климат страны, что людям приходится вести тяжелую борьбу за существование, но приветливо и гостеприимно встретили ее эти хмурые люди. Они жили вместе, делясь тем, что имели, сообща пользуясь жилищами, по сто семейств проживая под одной кровлей, и, хотя элементарное понятие о собственности потребительной у них было, все же общность имущества преобладала. Они сообща пользовались инструментами, делились пищей, так что не было у них голодных или таких, которые бы лучше других питались или одевались более роскошно, чем другие. У них не было начальников, которые мучили бы их, и они жили тихой трудовой жизнью. Среди них никогда не было убийств, почти не было ссор, их дети с малых лет никогда не слышали брани, не знали ни одного обидного слова, никогда не подвергались грубому обращению. Но все же было нечто, что возмущало Марию: не нравилось ей отношение к старикам, которых покидали жители, уходя в другие места и оставляя старикам съестных припасов только на месяц.

Мария говорила, что это нехорошо, но они не понимали ее. Мария говорила им

о загробной жизни, и они отвечали ей, что знают о том, что жизнь не оканчивается смертью, и спрашивали: «А на том свете буду ли я голодать за то, что здесь не дал пищи этим бездельникам-старикам?» Мария не хотела говорить неправду и отвечала, что этот совершенный по неведению грех простится им, и они, очень довольные, не подумали изменить свое отношение к старикам.

Спрашивали Марию - надо ли сказать матери, что ее сын утонул в море, или можно солгать, уверив ее, что сын ее уехал в далекую страну и что трудно ждать вестей от него? И ответила Мария, что лгать не надо - и страшно была огорчена мать. И другие такие же вопросы задавали Марии, и она всегда отвечала, что ни в каком случае нельзя лгать, как нельзя убить даже сумасшедшего, грозящего убить ребенка, и не позволяющего, благодаря громадной силе, отнять последнего от потерявшего разум.

Ни разу не солгала Мария, не сделала и не посоветовала сделать того, что было запрещено заповедями любви, какие бы обстоятельства ни вызывали нарушение этих заповедей. И долго не прилетал к Марии ангел Смерти, а она видела, что ее советы, обычно добро порождавшие, иногда зло порождали. А когда появился около нее ангел Смерти, ни слова одобрения или порицания не сказал он ей, и умерла Мария.

Мария увидела себя на громадной площади какого-то города. Площадь была переполнена волнующимся народом. Все горячо обсуждали вопрос - продолжать или нет восстание. Мария вмешалась в спор и говорила, что восстание связано с убийствами, а убивать себе подобных грешно. Но большинство не слушало ее, говоря, что лучше убить того, кто хочет обратить человека в рабство, чем остаться рабом. И народные массы продолжали восстание. Победив, жители страны, в которую попала Мария, разделились на две части и поделили между собой землю. В одной части страны господствовал старый, в другой - новый общественный строй. Но скоро люди, жившие в той части страны, где восстановлен был старый строй, начали переходить в другую ее часть, едва начинали сознавать как их эксплуатируют и угнетают. Наконец, в стране неравенства остались только богачи и эксплуататоры, которые тоже перешли в страну свободы и равенства. Территория, когда-то занятая ими, перешла во владение Свободных - так называли себя жители второй части страны.

Но богачи не хотели работать, и за все свое золото, за все свои прекрасные вещи не могли найти тех, кто согласился бы работать на них. Им грозила нищета и голод, но жители стали выдавать им умеренный паек, достаточный для жизни, но не роскошный, и вместе с тем прервали знакомство с теми из них, которые могли, но не хотели работать. Но Мария и ее последователи нашли такое постановление жестоким и поддерживали знакомство с бывшими богачами и надолго отсрочили их слияние с остальной частью населения.

И снова ангел Смерти посетил Марию, и она очнулась в новом мире. Десятки раз переходила она из мира в мир и везде строго держалась заветов правды, жертвуя для них советами любви. Наконец, после одной из своих смертей, попала Мария в мир, смутно напомнивший ей почти забытую землю. Не успела она пройти по дороге и сотни шагов, как увидела вдали небольшую группу людей, медленно подвигавшуюся ей навстречу. Ближе, ближе эти люди, и Мария видит перед собой Христа с Его учениками. Мария протянула к Нему руки и от радости не знала, что сказать, не понимая, что Христос знает все, что она хотела сказать Ему, знает все, что она делала во имя Его в течение всех своих многочисленных жизней.

И Мария воскликнула: «Господи, что мне делать для того, чтобы быть Твоей верной ученицей?»

И ответил ей Учитель: «Иди и не бойся греха, когда любовь требует от тебя согрешить».

Прозрела Мария, и после трех новых жизней, когда она спасла матери сына, сказав неправду, спасла вождя, проповедовавшего светлое учение человечеству, и простого человека спасла для него самого, - она поднялась в высший космос, так как много было ей дано и много спросилось с нее.

60. КРОВЬ И ЗОЛОТО

По разным дорогам, то верхом, то пешком, спешат к разбросанным в разных местах обителям послушники монастыря Св. Бернарда Клервосского. В двенадцать обителей прибыли они и передали жившим там монахам приглашение прибыть в монастырь, расположенный в Плесси-о-Роз для переговоров с вернувшимся из дальнего странствования братом. И все обители получили по небольшому мешочку с землей, когда-то орошенной слезами молившегося в саду Гефсиманском Спасителя.

Ко дню Рождества Христова делегаты прибыли в обитель Плесси-о-Роз и узнали, что только в день Нового года они сойдутся на совещание с приехавшим из Палестины братом, с тремя епископами и настоятельницей монастыря Св. Анны. Скромно, в благочестивых размышлениях, воспоминаниях, и в попытках высоко поднять свои сердца провели прибывшие монахи Рождество, и в день Нового года собрались они выслушать то, что хотел им сказать прибывший из Палестины и дошедший до Гроба Господня монах.

Первым на собрании заговорил старейший годами епископ. Он указал, что гость из Палестины так давно уехал из Франции и Европы, что у него не осталось никого, кто бы знал его до отъезда, однако прибывший брат представил неопровержимые доказательства своей принадлежности к числу монахов монастыря Св. Бернарда Клервосского, и так как потребовал созыва старейших, то ему нельзя было отказать в созыве братии. Поэтому им прежде всего надо выслушать, что скажет прибывший.

Тот встал и сказал следующее: «Возвратясь из Палестины, с горечью узнал я, о братья, как малочислен, как невлиятелен и как беден наш, когда-то могучий Орден. И еще более огорчила меня его полная бездеятельность. Правда, я ждал этого, но действительность превзошла мои ожидания. Мы гордились тем, что хранили в своих недрах древнейшие сказания, но многие из них забыты, и кто может сказать, что без искажений передаются не забытые, что они ценнее разных сказок обычных житий святых и рассказов трубадуров. Не спорю, они более глубоки, чем то, что общим достоянием стало, но все они звучат по-человечески. Что в них нового? Обычное суеверие о разных, никем не виданных духах с указанием иногда на то, как получены рассказанные в легендах эпизоды. И, конечно, ничего общего не имеют с достоверной наукой сведения, из легенд почерпнутые. А если они учат о морали, - то не довольно ли для этого законов светских и духовных властей? К чему тут легенды, хотя бы и те, которые Евангелием называются?»

И долго говорил вновь прибывший, в конце концов посоветовав распустить Орден и жить обычной для всех обывателей жизнью.

Выслушали его монахи, своим молчанием смущавшие рассказчика и, встав, пошли к выходу, не дожидаясь, что скажут епископы и настоятельницы. Выходя, последний монах обернулся и благословил приехавшего, и что-то вроде гримасы мелькнуло на его лице. А епископ, не подав вида, что произошло что-то необычное, пригласил вновь прибывшего на собрание, которое назначил на другой день в тот же час.

А одиннадцать монахов-делегатов собрались в комнате самого младшего, двенадцатого, и говорили о вновь прибывшем.

1- й:    «Он не знает наших обычаев, и невнимательно слушали его епископ и настоятельница».

2-й:    «Никто из нас не был очевидцем событий, происходивших тысячу лет тому назад, однако они были».

3- й:    «Как неверны, каким далеким отражением истины являются научные открытия, но горе людям, если они от науки откажутся!»

4- й:    «Всё, так называемое, реальное - ирреально. Ну, что реального, не говоря о повторяемости явления, что из маленького семечка вырастает прекрасный цветок или могучее дерево?»

5-й:    «И все ирреальное реально, ибо нет предела тому, что мы называем временем и пространством. И раз бесконечно пространство и время, то все, нам переданное, когда-то реальным фактом было».

6- й:    «Почему он ничего не сказал о наших попытках доброе делать?»

7-й:    «Он не сказал, что у нас каждый может или верить сказаниям, как тому, что действительно было, или считать их поучениями древних мудрецов, любивших притчи и аллегории».

8-й:    «Он ответил на знаки, но сам их не делал. Ни одного знака-вопроса не предложил нам».

9, 10, 11 и 12-й: «Все, что говорил он, - давно говорится, и не стоило приезжать для того, чтобы выслушать обычные полуребяческие сомнения».

Монахи разошлись по своим комнатам, а утром им подали три завтрака на четырех человек. И когда они кончили в трех комнатах свой завтрак, к каждому собранию из четырех монахов пришел епископ и настоятельница, и говорили с ними о появившемся монахе, спрашивая, заинтересовал ли он слушателей? Получив отрицательный ответ, они все-таки просили монахов прийти на вечернее собрание и не показывать внезапным уходом свое нерасположение приезжему. На другой же день было решено поговорить без приезжего о делах монашеского Ордена.

А один из послушников, приглашавших монахов на малый собор, прежде, чем возвратиться в монастырь, отправился к жившему неподалеку от дороги отшельнику, о котором говорили, как о святом человеке, и рассказал ему следующее. Он, послушник, был дежурным в монастыре Плесси-о-Роз и ему оставалось еще две ночи. когда в монастырь прибыл монах из Палестины. Он ночевал в комнатке, соседней с комнатой для гостей, которая была отведена приехавшему монаху. Послушник, утомленный дневной работой, заснул, как только прилег, но вдруг проснулся, как бы кем-то разбуженный.

В момент этот башенные часы пробили полночь, и едва раздался последний удар их, маленькое потайное окошечко, пробитое в соседнюю комнату и с той стороны замаскированное, вспыхнуло ярким кроваво-красным светом. Послушник, движимый любопытством, приставил к стене табурет, встал на него и заглянул через потайное окошко в соседнюю комнату. Он увидел там приехавшего монаха и какого-то другого, сидящего спиной к послушнику человека, о чем-то тихо беседовавших. Послушнику показалось, что лицо приехавшего монаха сильно изменилось. Оно казалось моложе и, вместе с тем, много суровее, грознее и несравненно злее, чем раньше. Над головой его виднелись два красные рожка, причем послушник не мог поручиться, что они не были огоньками какого-либо светильника, помещавшегося за его спиной. Какие-то темные тени пролетали по комнате, и послушнику ясно слышался запах серы.

Уверившись, что перед ним нечистая сила, послушник хотел перекреститься, но не мог. Он слез с табурета и снова лег на кровать, но не мог заснуть и только дремал. Потом снова встал и снова заглянул в окошко. Он увидел, что вся соседняя комната полна безобразными чудовищами, которых и во сне трудно увидеть. Потом он ничего не помнит. Утром его разбудили, велели идти к епископу, а тот послал его в замок к графу де Вонку, которому он отвез какие-то письма и письмо к капеллану.

Отшельник спросил послушника - не думает ли тот, что вторая половина рассказанного была сновидением, и получил ответ, что этот вопрос как раз и хотел задать ему послушник. Отшельник сумел успокоить послушника, благословил его и отпустил с миром в Плесси-о-Роз, дав письмо о том, что он, отшельник, задержал послушника по некоему делу. В ближайшую после ухода послушника ночь отшельник поднялся на соседнюю высокую гору и зажег на ее вершине громадный, заранее сложенный, костер и ушел в свою келью. Вдали на трех горах, отстоящих друг от друга на несколько верст, тоже зажглись костры, и вскоре в гости к отшельнику пришли два старца. Один из них усыпил отшельника, позволив его духу отделиться от тела, которое остались охранять двое пришедших.

И вот Лег, от тела отшельника улетевший, предстал перед воинством Михаилов с просьбой прийти на помощь к монахам, говоря, что кто-то из темных Арлегов появился на земле в монастыре Плесси-о-Роз. И один из Михаилов бросился на землю, сопровождаемый Легом отшельника.

Проснулся отшельник, и тотчас в его келью, где находились два других отшельника, постучался монах, Михаилом назвавшийся. А через короткое время, на второй день Нового года он постучался у ворот обители Плесси-о-Роз и был принят одним из епископов, который тотчас же оповестил всех собравшихся в монастыре о прибытии гроссмейстера монашеского Ордена.

Вечером опять открылось собрание в присутствии приехавшего гроссмейстера. Опять, только короче, чем раньше, сказал свое слово приехавший брат из Палестины, настаивая на необходимости распустить Орден и в виде компромисса предлагая Ордену снова заменяться собиранием сокровищ, от чего давно уже отказались монахи. Нажить деньги он предлагал путем устройства мануфактур и погребов для приготовления сладких ликеров, а также давая деньги в рост. И тогда у монахов будут огромные средства и они, на что захотят, на то и потратят их.

Гроссмейстер Ордена спросил настоятеля монастыря: «Не приносили ли вам сегодня для пожертвований владельцы больших мануфактур?»

Тот ответил: «Да, нам принесли в дар золото один собственник и одна собственница мануфактур».

И сказал гроссмейстер: «Скажи, чтобы принесли сюда по монете, данной каждым из них».

Тотчас распорядился настоятель, и казначей принес две монеты.

«Положи одну монету перед нами на стол», - сказал гроссмейстер.

Положил казначей монету, принесенную владельцем мануфактуры, и тотчас четыре капли крови выступили из нее, и она стала совсем небольшой.

«Положи другую монету, принесенную владелицей мануфактуры, где работают женщины и которой владеет женщина», - сказал гроссмейстер. И побледневший, дрожащий от страха казначей положил другую монету - и четыре крупные слезы выступили из монеты, и она стала совсем небольшой.

С изумлением смотрели на все это монахи и поняли, что им не надо золота, кровью рабочих и слезами работниц добытого. Все молчали.

«Достань и принеси кубок, какого хочешь вина», - сказал гроссмейстер.

Испуганный казначей быстро вышел и тотчас же возвратился с кубком вина, который поставил на стол. Из кубка вылетело небольшое пламя и показался униженно кланяющийся приезжему монаху маленький безобразный чертенок-лярва.

Все монахи поняли знамения. Вскочил и вышел из комнаты приехавший, якобы из Палестины, монах. Тотчас же раздался топот увозивших его лошадей. Монахи обратились к гроссмейстеру, желая благодарить его, но никого не увидели на его месте - Михаил стал невидим.

61. ЛАЛСА

На одной из отдаленных земель, озаряемых голубым солнцем, жили люди, устроившие свою жизнь на основе равенства всех существ. Эти люди не знали смерти. По прошествии каждой сотни лет люди засыпали и спали в приспособленных для долгого сна помещениях около 10 лет, а потом вставали такими же сильными, какими были 20 лет от роду. Наука пользовалась в этой стране большим уважением, и, благодаря высокой технике, некоторые ее отрасли достигли громадных успехов. Их астрономы видели животных и растения других планет. Они убедились, что части атомов представляют собой густо населенные, подобные планетам, миры живых сознательных существ.

Люди далекой земли, Лалса называемой, полагали, что их звездные системы в свою очередь являются атомами в теле гиганта Димиурга. Несмотря на успехи науки, невероятно долгая жизнь порождала невероятную тоску, от которой не спасало и усердное потребление наркотиков, к которым настолько привыкли люди, что они перестали влиять на них. Жажда перемены мучила этих людей, и между ними появились такие, которые погружали других в похожий на гипнотический сон и внушали заснувшим сказочные грезы, услужливо подсказываемые им духами Фантазии. И такой ясности достигали эти сны, что жители Лалсы считали их действительностью, а свою жизнь - сном. Но непоследовательность видений через некоторое время надоедала людям, и они снова тосковали и не знали, что делать.

Несмотря на глубокую тоску, всех охватившую, люди продолжали все-таки заниматься текущими делами, и в один прекрасный день астрономы Лалсы оповестили все население, что Лалса через 1027 лет встретится с громадной, летящей на нее планетой, на которой не удалось заметить никакого признака жизни. Люди не понимали, что такое смертью называется, так как Леги смерти не посещали их планету, и они стали спокойно обсуждать, что будет с ними в момент столкновения и после него. Что станет с ними под влиянием страшного жара, который явится в момент столкновения, и что станет с теми, кто, уйдя от точки столкновения двух планет, будет находиться на противоположной стороне планеты, и что станет с теми, кто захочет попасть между столкнувшимися планетами. И решили люди перейти на сторону противоположную той, которая войдет в контакт с громадной планетой, и на громадных летательных аппаратах подняться там над землей и так их устроить, чтобы вихри, которые появятся в момент столкновения, несли бы с собой и летательные аппараты, не давая им удариться о землю.

Что-то вроде разнообразия вошло в жизнь обитателей Лалсы, и они мечтали о том, как сделать безвредным для себя грядущее столкновение, а потом почти перестали думать о нем, рассчитывая, что встречи с кометами и полет около темных космических тел изменит направление несущейся на них громадной планеты.

А планета неслась, на ничтожное расстояние отклоняясь от прямого пути, благодаря встречам с кометами и со скоплениями космической пыли. Однако, уклонившись немного в сторону, она встречалась с новой кометой, с новым скоплением космической пыли, и опять возвращалась на прежний путь. Но вот заметили астрономы Лалсы, что планета как бы потускнела: ее путь перерезала какая-то длинная темная масса, и немного спустя, с трудом различили отдельные фигуры каких-то гигантских духов. Не поверили им обитатели Лалсы, пока лично не убедились в верности сообщения астрономов.

А в верхах происходило следующее: путь планеты пересекли мирны духов, переселявшихся из одной бесконечности в другую. Они сразу поняли, что встреча планеты с Лалсой грозит гибелью жителям последней, и не дали ей дороги. Сильно выгнулся строй переселяющихся атов-гигантов и задержал движение планеты. Но не смогли они добиться ее уклонения с прямого пути. Тогда послали они гонцов к духам Силы, и те, пройдя через расступившиеся ряды атов, отбросили планету в сторону, так что она не грозила более Лалсе...

Уже близко около Лалсы произошло все это. Какие-нибудь три сотни лет и она столкнулась бы с гигантской планетой.

И вот на Лалсе появился отряд неведомых ее жителям гигантов, принесших тяжело раненых, смятых при столкновении с гигантской планетой атов. Приветливо, с чувством благодарности встретили их лалсиане и как могли лучше ухаживали за ранеными, пока те не восстановили своих сил. Во время этого ухаживания они рассказали атам о своей тоске, о желании новой жизни.

Тогда аты рассказали им о мире ослепительно прекрасном, который они встретили на своем пути. Этот мир не был еще населен, и они предложили лалсианам перенести их туда, так как для них самих он был недостаточно велик. С радостью согласились на это предложение лалсиане. И аты перенесли их в новую бесконечность, где лалсиане увидели Золотую Лестницу и познали возможность подъема по ней. Аты полетели догонять своих, но по дороге остановились на Лалсе и не захотели покинуть ее.

Куда переселились лалсиане, где живут потомки атов, - скажи мне, слушатель.

62. РАЗГОВОР В КРУГУ

Не занявшиеся еще творчеством Элоимы решили пригласить на совещание всех тех, в ком блестели искры Творцов, и возглавить их собрание Аранам. Было решено, еще, что чувство зависти не будет играть никакой роли во время собеседований, что оно не будет допущено на них. Разве только принесут его темные Арлеги, да и то для себя.

Нисходя к слабости некоторых приглашенных, в качестве места собрания была избрана гигантская планета, вращающаяся вокруг архигигантского фиолетового солнца. Духи Силы обещали принести на совещание тех, кто по несовершенству своих тел, рассан и других свойств, также вместе с Димиургом пребывающими сущностями, не могли своими силами прибыть на место собрания. Они могли принести их с быстротой, в мирны раз быстроту света превышающей.

Первыми прибыли духи Фантазии и, заявив, что они оповестят о собрании население далеких бесконечностей, улетели за этими духами. Почти тотчас же появились Леги первого отряда и Звезды Знания, и почти немедленно вслед за ними духи Силы принесли людей и существ трех, ниже земель лежащих космосов: космоса звуков, космоса меняющихся образов и космоса двух измерений. Примчались мудрые Серафы и грозные Сатлы, а за ними могучие, блистающие своими доспехами Араны. По двенадцать духов явилось вслед за ними из миров розовых и голубых Отблесков. А затем засверкали светом, чуждым нашим бесконечностям, прекраснейшие из прекрасных Нирваниды. Примчались духи Инициативы, предшествуя духам Гармонии и духам Познания, и все они вместе с духами Силы заняли места рядом друг с другом.

Вся планета засияла чудным светом, так как явились духи Света, и тотчас вслед за ними стали прибывать сущие, приглашенные духами Фантазии. Семь грозно смотрящих Светозарных, тщетно старающихся смягчить взор суровых очей своих, и тринадцать Князей Тьмы, из-под нахмуренных бровей озирающих собрание, заняли места недалеко от духов Гармонии. Странные существа, просветленные чарны явились на собрание и прежде всего склонили свои головы перед Светозарными, один из которых, преображенный, спас когда-то их мир. С шумом прилетели духи Бешенства и, поводя свирепыми очами, расположились в некотором расстоянии от прибывших, и это расстояние было заполнено теми, кто некогда отбросил от себя этих духов.

Появились сумрачные, багряные Драконы переполненной бесконечности, и тьмы духов из промежуточных бесконечностей с под-Аранами во главе появились за ними. Слетались и приносились чаще всего Сатлами-великанами духи концентрических бесконечностей.

Прилетели привыкшие к межкосмическим дорогам неды. Прибыли черные велы, выбравшие себе место недалеко от Князей Тьмы. Вышли из спирали блестящей и Голубой реки многомерные зарриды. Принесены были эльфы, сильфиды и им близкие существа. Прибыли духи Кармы, Причинности и мирны духов из других бесконечностей. Прилетели стихийные Силы из бесконечностей Элоима Низа. Появились Заммы, духи Силы и Славы.

Собралось великое множество духов, и многими овладело сомнение: мыслимо ли вести переговоры при таком множестве? Но тогда видимы стали Эон Любви, Эон Воли и Эон Мудрости, и успокоили они собравшихся, пояснив, что многие духи не останутся до конца собрания и будут исчезать из него по мере того, как неинтересными для них сделаются переговоры. И разместились прибывшие, как захотели и как пришлось. Около духов Звуков сели духи Света, около Меняющихся Образов - Эон Воли, около духов Двух Измерений - Эон Мудрости, около велов, соседей Князей Тьмы - Эон Любви. Рядом с чарнами разместились духи Познания, а Араны подошли к Светозарным и сели рядом с ними. К людям же приблизились духи Гармонии. От одних к другим духам перелетали духи Фантазии, жадно прислушиваясь к разговорам.

Элоим Низа попросил духов Звуков сказать то, что они хотели. И, перебивая друг друга, волнуясь и спеша, заговорили Звуки, жалуясь на ирреальность своего существования, только звуками проявляющегося, на его бесплодность для других и беспомощность для себя. И просили они всех, кто захочет и сможет, помочь духам Звука до людей подняться, ибо выше людей они не могли ничего себе представить и высших духов только в виде людей представляли. Они не мечтали даже о более высшем, чем людское существование.

Первыми вместе с Эоном Любви поднялись Сатлы-великаны из кругов концентрических и поклялись клятвой великой перенести духов Звуков в такой мир, где они будут вести существование не хуже людям свойственного. А Звезды Знания утешали их, говоря, что от них до Великого такое же расстояние, как и для Эона Мудрости. Своим светом обещали согревать и освещать их духи Света, а угрюмые Князья Тьмы пообещали не пустить в их новый мир лярв, которые будут рваться в него.

Заговорили Постоянно Меняющие Свой Образ, только минуту его удерживающие, а потом другим сменяющие: «И мы жаждем другой жизни, ибо тяжела наша. Со сменой образа меняется и его содержание. Мы не успеваем сосредоточиться. Это невыносимо!»

Отвечают Звезды Знания: «И вас поднимут Сатлы, и мы укажем вам, как задержать быструю смену образов на новом Космосе. Но знайте: у всех разрядов духов их состояния и формы - один миг в вечности. Всех неподвижнее, неизменнее - духи Света, но как устали они от этой неподвижности! Как жаждут они перемен! А вам, новой перемены жаждущим и от своих перемен тоскующим, не долго ждать. А пока вы... прообраз всех миров».

Сразу успокоились Постоянно Свой Образ Меняющие и глядят на Сатлов-вели- канов, а те приветливо кивают им.

Тогда заговорили, Глубины не имеющие, зеркальным отражениям подобные. «А мы? Что с нами будет? И мы жаждем перемены, но не ведаем ее. Не понимаем, когда одни пришельцы говорят нам о добре, а другие о зле нашептывают. Истомились и мы в ожидании великих перемен и жаждем своей деятельности».

И снова говорят Сатлы-великаны: «И вы будете подняты нами, так как переросли свое жизненное платье. И вы подобными людям станете. И вы преобразитесь в новом космосе, получите новое измерение, у людей имеющееся. И вам откроются те возможности, которые людям открыты...»

И довольные, замолчали Двухмерные.

Представители трех низших космосов стали скучать, и Сатлы помогли им уйти. А оставшиеся низших космосов духи не все понимали, что говорилось духами высших космосов и, чем более высокие духи говорили, тем больше непонятного слышали они, но понятное было настолько интересно, что многие из них до конца оставались.

Заговорили люди, и первыми из них говорят Храмовники:

«Много грязи, горя, зла, крови, несчастий, мучений, тьмы непроглядной, власти черной у нас на землях. Мы не в силах предупредить одной миллионной того, что надо предупредить; лярвы не принимают боя с нами, прячутся от нас, делают людей непонимающими и рядом с ними неистовствуют. Что делать, как быть? Араны, скажите, если знаете».

Отвечают Араны: «Храмовники, боритесь, как всегда боролись, и, если можете, то удвойте усилия. В конце концов - наша победа. Что за беда, если сейчас не победите, лишь бы вы стремились к победе. Что за беда, если какой-либо из ваших отрядов будет смят врагами! Для вас и для нас венцы - терновый и победный - одно и то же».

Заговорили люди, в Храмовники не вошедшие: «Мы не видим лярв. Для нас это многим людям свойственные пороки. Мы, как и рыцари Храма, знаем, что надо избавиться от пороков, и понимаем, как надо устроиться. Но не хватает сил. Заливают человечество волны грязного, тупого, жестокого зла. И мы спрашиваем: «Духи Света? Что делать?»

Говорят Духи Света: «Зло, на которое вы жалуетесь, условно и истребимо. Это, вне сомнения, не черные молнии, неуловимые и неистребимые. Идите в ряды рыцарей Храма, прогоняйте лярв, вырвите почву у зла, светом истины тьму развейте и добейтесь такого самоустройства, которое вольным и добрым назвать можете».

И вместе говорят Араны и духи Света: «Вы высоко стоите, и все люди высоко стать могут. Неустанно боритесь за добро, не теряйте времени, и вы другим поможете и сами быстро к верхам подниметесь».

Слышатся речи Проводников Света и Звезд Знания. Говорят первые: «Мы отбиваем атаки воинства Светозарных потому, что за ними грязь лярвизма плывет. Мы ищем пути к Храму высокому и не жалеем усилий. Знаем, что только других поднимая, сами поднимемся. Но как ускорить подъем? Научите!»