Рождение компании Сен-Гобен

Наличием мощного потока контрабанды нельзя объяснить те финансовые затруднения, что испытывала компания. Когда в 1679 г. умер Дюнуайе, за королевской мануфактурой числилось около 50 000 ливров долга, так что следует признать, что результаты всех предпринятых усилий по развитию предприятия оказались плачевны. Когда подошло время просить о продлении срока действия привилегий (1685), компаньоны пребывали в сомнениях относительно того, стоило ли и далее компании влачить свое существование. Кольбер умер в 1683 г., и они лишились влиятельного покровителя. Появляются, однако, новые лица, желающие оказать поддержку Королевской мануфактуре, но они не хотят афишировать свою заинтересованность в данном деле, и компаньоны вынуждены согласиться принять в свои ряды подставное лицо, некоего Пьера де Банье. Необходимые патентные свидетельства получены, срок действия привилегий от 1665 г. продлен, но появляются и новые неожиданные затруднения, причем с той стороны, откуда их не ждали: министр Лувуа дал свое согласие стать «крестным отцом» недавно созданной зеркальной мастерской в предместье Сен-Жермен. Эта мастерская уже успела вступить с Королевской мануфактурой в конкурентную борьбу, потому что располагалась в чрезвычайно выигрышном месте под названием Гренуйер, что означает «лягушачье болото», неподалеку от берега Сены, между улицами Бак и Бельшасс; разумеется, близость Сены означала, что материалы для изготовления зеркал и уже произведенные зеркала можно легко и быстро перевозить на лодках по воде.

Управляющий зеркальной мастерской в предместье Сен-Жермен, некий Тевар, похвалялся, что сможет делать зеркала исключительно больших размеров, да еще столь прекрасные, что вообразить себе их красоту и величину могут лишь авторы волшебных сказок¹⁹. Короче говоря, он брался создавать зеркала размером более полутора метров в вышину! Этот господин Тевар незадолго до того переманил к себе одного очень знающего работника из мастерской в Турлавиле, а именно племянника Луки де Неу, научившегося применять при изготовлении зеркал технику литья, которую применял Бернар Перро в Орлеане, и достигшего результатов, внушавших большие надежды. Заверения Тевара и его вера в успех новой технологии обеспечили ему покровительство и поддержку Лувуа, так что в декабре 1688 г. Тевар получил патентное свидетельство о том, что ему дозволяется делать зеркала, а также и известие о том, что ему дарованы особые привилегии сроком на тридцать лет.

Однако, чтобы не наносить дополнительного ущерба Королевской мануфактуре, и без того пребывающей в плачевном состоянии, имелась одна оговорка: Тевару выставлялось условие, что он будет делать зеркала только превосходящие размерами те, что изготовлялись на Мануфактуре, которой теперь руководил господин де Банье, сменивший Дюнуайе, т. е. зеркала более 60 дюймов в высоту и 40 дюймов в ширину (более 1 м 56 см на 1 м 04 см). Ему было запрещено продавать зеркала меньших размеров; кроме того, было и еще одно условие: «Если большое зеркало разобьется, то использовать его осколки нельзя». Эти условия, вроде бы резонные, не выдержали испытания жизнью и были отменены. Дело в том, что бились зеркала так часто, что компания Тевара была близка к краху, к разорению, и в 1691 г. именно из-за возможности разорения Тевар получил разрешение продавать за пределы королевства куски разбитых зеркал и зеркала меньшего размера, чем было оговорено первоначально. «Порог» (или планка) допустимых в его мастерской зеркал был снижен до 54 дюймов²⁰.

И все же Тевар преуспел довольно быстро и смог представить королю первое литое зеркало. Но зеркало больших размеров он создать так пока и не сумел… Из доклада архитектора Мансара мы узнаем, что итог десяти лет поисков и ошибок был печален: «Начиная с 1688 года, когда был изобретен способ изготовления больших зеркал, смогли изготовить таковых зеркал всего три, размерами от 80 до 84 дюймов в высоту и от 40 до 47 дюймов в ширину, которые остались целыми, хотя всего сделали более четырех сотен, но все они разбились, разлетелись на куски; другие же мастера производили только зеркала, чьи размеры были от 40 до 50 и до 60 дюймов в высоту, не более того»²¹.

От первых успехов у Тевара началось головокружение и, находясь в состоянии легкого «опьянения», он не отдавал себе достаточно ясного отчета в том, что существовали не только трудности технического плана, с одной стороны, но и трудности в плане конъюнктуры — с другой. А ведь положение дел в стране оставляло желать лучшего из-за войн и финансовых кризисов, и Тевар дорого заплатил за ошибки, допущенные при управлении производством: он залез в долги и в 1693 г. решил покинуть Париж и возобновить свои попытки в каком-то ином месте, где можно было развернуть более мощное производство, в более благоприятных условиях, где был бы обеспечен более высокий доход; он остановил свой выбор на пришедшем в упадок, полуразрушенном замке в Пикардии, неподалеку от Уазы, стоявшем в глубине лесного массива. Местечко это называлось Сен-Гобен, и за двести лет до того там уже существовала стеклодувная мастерская. Кроме несомненного преимущества, состоявшего в возможности транспортировать исходные материалы и готовый товар по реке, имелось и второе преимущество: наличие огромного запаса древесины для поддержания огня в печах.

Но сколь бы сложными ни были перипетии «похождений», т. е. рискованного предприятия господина Тевара, для Королевской мануфактуры в том не было никакой выгоды. Она тоже испытывала тяжкие удары от финансовых потрясений, огромные расходы вкупе с ошибками в подборе управляющих и в определении спроса, тяжелым грузом ложились на производство, разоряя его. Таким образом получалось, что государственная казна теперь должна была субсидировать не одно, а два предприятия! Желая положить конец этому соперничеству, не приносившему плодов, Людовик XIV потребовал, чтобы генеральный контролер финансов Луи-Филипо де Поншартен составил для него подробный доклад о положении дел²².

Изучив доклад, весной 1695 г. король принял решение навести порядок в сфере зеркального производства, где, по его мнению, воцарилась полная анархия, и аннулировал, т. е. отменил все привилегии, коими пользовались как де Банье, так и Тевар. Обе компании были ликвидированы, сообщества компаньонов распущены, а долги выплачены. Господин де Поншартен на «свободном листе» создал новую компанию — «Королевскую французскую мануфактуру по производству зеркал», получившую особые привилегии сроком на тридцать лет; возглавить компанию предстояло опять-таки подставному лицу, некоему господину Франсуа Платрие (или Пластрие), за спиной которого действовали очень опытные и сведущие компаньоны, не желавшие разглашать свои имена. Была подтверждена монополия на производство «зеркальных стекол разнообразных размеров, как в высоту, так и в ширину, квадратных и ромбовидных, прозрачных стекол для заполнения оконных переплетов, люстр и ваз самых разнообразных форм и видов, карнизов и лепных орнаментов, украшений из стекла для продажи в заморских территориях, изделий, покрытых эмалью, изразцов для отделки печей, печных труб, прозрачного и цветного стекла, стекол для очков, хрустального стекла, сервизов для сервировки стола…» Всякому стекольных дел мастеру, не состоящему в штате работников Мануфактуры, запрещалось изготавливать любой из видов вышеуказанной продукции под угрозой наложения штрафа, конфискации орудий производства и разрушения печей. Королевский эдикт многих заставил скрежетать зубами от злости. Мастера стекольных и зеркальных дел считали, что по отношению к ним проявлена вопиющая несправедливость, ведь обе ранее существовавшие компании не выполнили своих обещаний и не оправдали возлагавшихся на них надежд. С их стороны последовало столько нареканий и жалоб, что король пошел на некоторые уступки, правда, очень небольшие: отныне мастерам-зеркальщикам и мастерам по производству стекол для очков разрешалось амальгамировать зеркала, предназначавшиеся для продажи в Париже частным лицам, а также создавать различные композиции из стекла, предназначенные для украшения зданий. Нашлись и нарушители… Б. Перро, несмотря на оглушительный успех, сопутствовавший ему во время доклада перед членами Академии наук, первым пал жертвой сурового королевского решения и был наказан за то, что посмел ослушаться: все его орудия производства были конфискованы в марте 1696 г. в пользу господина Платрие.

В 1700 г. цель, заветная цель наконец была достигнута. Новая Сен-Гобенская мануфактура представила на всеобщее обозрение литое зеркало, создание коего было истинным подвигом, ибо высотой оно было 2 м 70 см, а в ширину — 1 м. Англичанин, бывший в тот период во Франции и оказавшийся в Париже, господин Мартин Листер посетил фабрику в Сент-Антуанском предместье в конце 1699 г. и записал в своем дневнике:

«Я видел там уже совершенно готовое зеркало с нанесенным слоем амальгамы, высотой в 88 и шириной в 48 дюймов, толщина же стекла сего чуда составляла всего ¼ дюйма. Не думаю, что таких размеров стекло можно было бы получить, если прибегнуть к технике выдувания»²³.