2020-10-09
57
«Я что, таки заснул за компом?» – была моя первая мысль после пробуждения, но до открытия глаз. Ведь спал я очевидно, сидя и в одежде. Но свежий запах леса тут же сбил меня с толку. Ароматизаторы я к себе в квартиру точно не покупал. Хотя, может, и стоило, запах очень приятный, летний. Да и птицы кругом щебечут… «Какие ещё птицы?! Разве вороны могут щебетать?» С трудом продирая веки, я рывком вскочил на ноги и тут же ударился о сидение автобуса перед собой. «Где я?» – картина, представшая передо мной, была абсолютно незнакомой. Пустой автобус, за окном какая–то зелень и что–то, напоминающее старомодную остановку. Я совершенно не мог понять, где нахожусь, и бессмысленно крутил головой из стороны в сторону. «Как я здесь оказался?» Я потряс головой, прогоняя остатки сна, и, наконец, вспомнил вчерашний день. Хотя вчерашний ли? Послание от сестры; подозрительная старуха; несущийся, как спортивная машина, автобус; тьма, окутавшая водительское сидение и приближающаяся ко мне; мои попытки выбраться; неработающий телефон; странные смс–ки; навалившийся внезапно сон; непонятное видение; наконец, просьба о помощи из пустоты? Может, я просто заснул и проспал свою остановку, а все тревоги и страшные вещи, которые пережил в автобусе, – на самом деле лишь тягостная бредь от переутомления, и сейчас бы неплохо даже извиниться перед водителем, на которого я наорал, хотя он ехал ради единственного пассажира. Но вторая мысль меня отрезвила.
Нет, маршрут автобуса от моего дома всего один, и точно не ведет в лес! Даже если я проспал конечную, и автобус поехал в парк, на автобусный парк это место совершенно не походило. Скорее, на обычный парк, человеческий.
Куда же я всё–таки доехал? Докуда успел добраться? Это депо, гараж, автовокзал, загородная стоянка, или что?.. Скорее всего – последнее.
Автобус стоял, и его двери были распахнуты. Открыты настолько широко, что будто исчезли вовсе. Пазы, куда они могли убираться, явно отсутствовали. Я всегда любил технику и решил удовлетворить свое любопытство. Протянув руку со своего места, я пощупал рамку двери, но никаких щелей там не ощутил. «Интересно, куда ушли створки? Вот это высокая технология!» Я даже восхитился, с наслаждением потягиваясь. «А, может, их просто свинтили за ночь?» Это объяснение было проще и логичнее, хотя гораздо более банальным. Жизнь вообще банальна, увы. В ней нет места чудесам и сказкам. Работа, деньги, рутина. Мысли потекли по более привычному руслу, да и спина сильно затекла. Всё–таки спать сидя неудобно. Но вот почему я сидел впереди, хотя засыпал на последних рядах, меня кто–то перенёс? Нафига? А ещё мне было жарко, очень жарко. Особенный жар чувствовался в ногах, и первой моей мыслью было скинуть с себя всю одежду, начиная с сапог. Я снял куртку, но остальное – это чересчур. Двери автобуса открыты, но ещё не известно, что ждёт за ними. А встречать неизвестно что босиком, а, тем более, голым явно в мои планы не входит. Мало ли, убегать придётся. Для того, чтобы отогнать от себя столь аморальную, но привлекательную идею, я как следует потряс головой и даже слегка долбанулся ей о поручень, чтобы уж наверняка проняло. Это неприятно, но иногда помогает. Уфф! Но жара отступать и не думала.
– Можно хоть обувь–то снять? – спросил я сам у себя, и сам же себе ответил.
– Нет, Лекси, нельзя. Здесь грязный пол, и ты заразишься какими–нибудь шипицами, как в отеле в той командировке – потом будешь их год морской солью изводить.
Поглядев в окно, я наконец–то осознал, что на улице лето. Обильный свет заливал весь салон. По обочинам дороги ярко зеленели поля, перемежающиеся одинокими деревьями и кустарниками. Я что, проспал несколько месяцев? Или почему я ничего не помню? Автобус явно тот же, что и «вчера». Но «вчера» было начало марта, а сейчас? Больше на середину июля похоже. Это что ж за регион?
Я встал, нетвёрдым шагом дошёл до водительской кабины и рванул в сторону аккуратно выглаженную шторку. Водителя за рулём не было, а из идеально прозрачного лобового стекла открывался вид на извилистую грунтовую дорогу. Казалось, она бесконечно тянется вдаль… Солнце светило из «задницы» автобуса, а потому всё было видно чётко и ровно, и глаза ничем не слепило. Но при этом горизонта я не различал, он куда–то «скатывался».
Достал смартфон и сделал несколько снимков для истории. Хлоп–хлоп. Что бы со мной ни случилось, доказательства не помешают. Глаза сами собой отметили заряд, восемьдесят девять процентов. Выходя из дома, я снял смартфон с зарядки. А за день неактивного использования он как раз терял процентов десять. Значит, это было вчера… да и дата на телефоне подтверждает. Вряд ли кто–то додумался специально разрядить смартфон и переставить дату. Это уже попахивает паранойей.
Снимки получились очень удачные. Безмятежная природа средней полосы России. Такие пейзажи нередко в инете призы в фотоконкурсах выигрывают. «Красиво, конечно, но… ГДЕ Я?!» – воскликнул я, пряча смартфон, и уверенным движением ударил по центру руля, чтобы подать знак. Нутро автобуса зарычало, а потом взвизгнуло. Я отпустил «клавишу» и посмотрел в окно: не бежит ли ко мне водитель. Может и отчитает за вторжение в его «епархию», но хоть объяснит, где я нахожусь, и когда они возвращаются назад в Сочи, дабы прихватить меня с собой. На крайняк, закошу под пьяного, мол пойми, мужик, бывает, не помню ничего. Я даже залез в карман за проездным, готовясь его показать ещё раз на случай, если водитель сменится или забудет о своём клиенте. О «похищении» и прочем я решил ничего не говорить, надеясь, что водитель не в курсе. А просто заказали довести до нужного места. Такие любят не впутывать в дело лишних свидетелей. Не такая я важная шишка, чтобы ради меня целый заговор устраивать. Уж тем более, если я и так «ничего не помню».
«Но лето? Откуда здесь лето? Или, вернее, как я оказался в этом лете? Насколько я понимаю, лета сейчас нет нигде – ни в Северном полушарии, ни в Южном… В одном весна – в другом осень. Поэтому надо бы ещё дату на всякий случай у водителя уточнить». Не увидев никого, я, нервничая, ударил по кнопке ещё раз и задержал руку секунд на десять. Автобус вовсю «дудел» до хрипоты, но дорога всё также оставалась пустынной.
«Наверное, он покемарить решил. Такая жара… самое оно вздремнуть. Может, и выпил, и ничего не слышит. С них станется. Если заложил за воротник, хуже всего – ждать, пока протрезвеет. С пьяным я не поеду!» – решил я про водителя и решительным шагом вышел из автобуса с твёрдым намерением сейчас же отправиться на поиски, чтобы выяснить, кто и с какой целью посмел совершить столь вопиющий акт насилия над моей личностью.
«Кстати! Надо бы ещё раз попробовать вызвать полицию или хотя бы посмотреть по Яндекс.Карте, где я очутился! Вдруг сигнал появился». Когда фотографировал, то об этом не вспомнил. Не проснулся ещё до конца, бывает…
Однако мобильного сигнала опять не было. Совсем. Странно. В автобусе его не так сложно заглушить, но здесь–то что? Я попробовал набрать экстренные службы, но даже они, как и раньше, находились вне зоны доступа…
«Это глушители по площади? Ладно ещё в автобусе, но под открытым небом?! Я уже достаточно от «Икаруса» отошёл. Экстренные службы должны везде работать! И чтобы даже их заглушить, нужно очень дорогое оборудование, японское. Я на какой–то частной территории… или военном испытательном полигоне? А вроде ничего подозрительного не видно: ни вышек, ни заборов с колючей проволокой под напряжением. Тишь да благодать… Ага, думают, я расслаблюсь и позволю делать с собой, что угодно. А фиг им! Бежать, срочно бежать! Сам же слышал, как похищают людей, а потом… а потом на органы! Или, может, какой–нибудь маньяк, типа «Конструктора» Джона Крамера из «Пилы», решил поиграться со мной… Да, действительно, на игру больше похоже. Иначе зачем оставлять мне свободу действий? Или каждое движение может стать последним… Оружие бы, оружие! И надо валить подальше от автобуса!»
Выйдя на дорогу, я осмотрелся. Мне хотелось подыскать себе путь для отступления, но через секунду такое желание исчезло, а сам я глупо замер, осматривая окрестности. Странное чувство… созерцания… красоты? «Как будто в сказку попал!» – ни к селу, ни к городу подумал я. «Вот такие пейзажи надо было для своей игры брать». Действительно, всё вокруг казалось гораздо более привлекательным, нежели виденное мною за последние месяцы. Будто во сне из раннего детства очутился! Солнце, поле, лес вдалеке – Свобода. Всепоглощающее ощущение юности: перед тобой открыты все дороги, иди по любой, куда сердце позовет. Или даже раскрой крылья и лети наверх, к Солнцу. Весь мир – он твой. Твой навеки.
Всё–таки, что я, что сестра – творческие натуры. Может, поэтому я и не засел, как многие мои знакомые, в офисе с девяти до шести, хоть были и очень неплохие предложения. Я всегда мечтал сделать что–то своё. Я – тоже творец. Пусть я – программист, а не художник или композитор. Но создать идеальный программный код – это тоже нужно иметь талант, особое видение, вдохновение.
Но не зря говорят, что все творческие люди – странные. Малость не от мира сего. Тараканы в моей голове явно эту идею приняли к сведению и активно используют. А иногда моя неугомонная логически–математическая муза и вовсе берёт верх над разумом и привычным рационализмом, заставляя восхититься чем–то прекрасным, будь то грамотно составленный плагин, доведённый до совершенства, новый офигительный девайс, или даже, как сейчас, пейзаж. «Разве может в окружающей красоте таиться что–то злое, опасное? Не место ему тут!» Желание сражаться за жизнь ушло куда–то вниз… Туда, под окутанную мягкой травой землю, за таящийся за лесом горизонт, и я задумался.
«Похоже ли это место на убежище маньяка? Думаю, нет… Маньяки – они в тёмном лесу в лачуге или в бетонной тюрьме под колодцами всякими. А здесь просто забытое Богом место, настоящая дикая русская природа с бесконечными нераспаханными полями. Да и зачем маньяку отпускать жертву на свободу? Поиграть, возможно. Но здесь и убежать не проблема, и спрятаться, а можно и дубинкой обзавестись».
«Сумасшедшие учёные или военные эксперименты тем более должны быть в лаборатории, да и датчиков на мне никаких нет. Если, конечно, они не вшиты».
«А вот ещё террористы, ИГИЛы всякие. Они людей как вербуют? Привозят в райский уголок и внушают, что перед дураком – загробная жизнь, и чтобы остаться в ней навсегда, надо взорвать бомбу и оборвать несколько десятков жизней… Тогда будет тебе бесконечное вино с виноградом да райские девы–гурии. Уголок и правда вполне себе райский; гурий, правда, не видать, но они в любом случае не на того напали! Я невербовочный, меня просто так не объегоришь! Я жить люблю!»
Но до чего же хорошо! Эта чистая зелёная трава, эта без единой трещины и царапины девственная грунтовая дорога (казалось, что колёса её ни разу не касались), по её краям фонарные столбы, похожие на миниатюрные останкинские башни, как у нас в Сочи. Кое–где и высоковольтные имеются. Всё–таки добралась и в этот уголок цивилизация. Один из столбов–гигантов, стоящий недалеко от меня, привлек моё внимание. Похоже, он выше, чем обычно. Или мне так только кажется… Надо подойти поближе. «Всё зафиксирую! Всё!» Я в третий раз достал свой самсунговский смартфон гэлэкси, который успел уже спрятать в карман после попыток неудачной связи, включил камеру и сделал ещё несколько снимков этого местечка. «Продолжение истории. Потом будет, что в газету отправить». Правда, такой материал разве что к Юлиане в «Тайны. Загадки. Сенсации» возьмут. Похитили и отвезли в бескрайние поля. На свежий воздух вытащили в принудительном порядке. Не хватает только летающей тарелки вместо автобуса, чтобы история выглядела совсем канонично. Но вообще, становиться звездой номера в газете про проделки привидений и зелёных человечков хотелось не особо.
Надо мной пронеслась большущая белая птица, напоминающая аиста. Только без мощного клюва. Она на бреющем полёте спустилась прямо ко мне, обдав лицо мощным порывом воздуха от взмахов крыльями, вытянула вперёд когтистую лапу и дотронулась ей до вытянутого вперёд телефона. Хорошо, что я успел пригнуться. Явно не сорока, но к блестящему тянется, да и людей не боится. «Ручная?» – удивился я. – «Может быть, просто с курса сбилась», – птица, кажется, мысленно согласилась со мной, поджала под себя ярко–коричневые лапы, вновь набрала высоту и решительно умотала прочь, скрывшись не то за деревьями, не то в облаках. Значит, или людей здесь совсем не бывает, что невозможно, раз недалеко остановка автобуса, или кто–то её кормит… «Меня захватили эко террористы?» – рассмеялся я. – «Людей ненавидят, природу обожают, и птиц подкармливают. Причём, этими самыми бедными людьми».
Я с удивлением понял, что совершенно расслабился. И даже моё «похищение» не вызывает больше с трудом контролируемого бешенства. Весело будет потом выложить в инст всю эту историю вместе с фотками или рассказать той же сеструхе за банкой пива.
Но это всё – потом, а сейчас–то что делать дальше? Единственной идеей было дождаться водителя автобуса. Так что я повернул назад. Но практически сразу осознал, что совершил непростительную ошибку. Рассматривая природу, охотясь за фотками высоковольтки и наблюдая за птицами, я упустил автобус из вида! И вообще упустил! Когда я снова посмотрел на остановку, там ничего не было. Я подошёл к тому месту, где Икарус должен был бы стоять, чтобы увидеть вмятины от колёс, и увидел их, но по отдельности без следов езды (грунт был довольно мягким, и любой след на нём отображался очень чётко. Ещё и жарень): ямки от четырёх раздельных шин с каждой стороны, и никакой тебе полосы. Как будто автобус просто поставили здесь, спустив его с неба, но он вообще не двигался. И простоял так изрядно – часов эдак пять. А потом его так же в небо и забрали. Но вертолет я бы точно не пропустил: ещё бы, в такой тишине. Только птички чирикают, да шмели жужжат.
А ещё странность заключалась в том, что я не услышал звука мотора, и даже не почувствовал запах бензина, хотя это было крайне маловероятно, ведь резкие запахи меня с детства раздражают!
– Что это, мать его, за чертовщина!
Попробовал снова громко позвать несколько раз водителя, активно используя при этом нецензурную брань. Чего церемониться со злостными нарушителями прав личности или их сообщниками? Хотя какой водитель, если автобуса и в помине нет. К сожалению (или к счастью), моя попытка закончилась провалом, и тишина не нарушилась ничем, кроме моего голоса и лёгкого шелеста травы.
Посмотрев на противоположную сторону дороги, я понял, что не заметил самого главного. Что–то я сегодня совсем расклеился. Всё про логику рассуждаю, за зачем нужна остановка посреди леса и полей, не подумал. И точно, в отдалении виднелось какое–то учреждение, состоящее из нескольких невысоких корпусов, огороженное высоким железным забором. Оно располагалось не совсем у дороги, но к нему вела протоптанная тропинка от остановки. Я пригляделся повнимательнее. Вверху ближайшего ко мне здания красовалась надпись, выполненная сероватыми металлическими буквами – «Совёнок». Я сразу понял, что это учреждение детское, потому что представить юридическую контору или загородную виллу с таким названием было бы крайне трудно даже с моей богатой фантазией. Да что с моей?! Даже с фантазией моей сестры, и то! А уж она горазда на всякие нелепые придумки…
Мои предположения подтвердило слово «пионерлагерь», выбитое на массивных воротах учреждения ниже. Тут же вспомнилась СМСка сестры про пионерские галстуки. Её точно не могли вовлечь в заговор против меня или в какие–то эксперименты. Хоть мы с Юлианой и не особо близки, сестра меня любит и любого прикончит, кто хоть пальцем меня тронуть надумает. Может, это как в фильме «Игра»? Она мне розыгрыш устроить решила? Вообще, не в Юлькином стиле, но мы уже так давно не виделись… Ух, намылю я ей шею, если это – её рук дело. И пожизненно буду только Анкой и называть. А–то и Нюркой, ежели в ближайший час не выберусь отсюда!
Я, конечно, злился. Да какое там злился, я был просто в бешенстве! Но идея, что я оказался здесь благодаря идиотской выходке сеструхи, нравилась мне куда больше, чем террористы или маньяк, или продажа на органы. И хоть в версии имелась куча противоречий, взять хотя бы то же лето вместо ранней весны; но, во–первых, Юлиана обладала не дюжей фантазией, во–вторых у неё был хоть какой–то мотив устроить такое шоу именно мне, а в–третьих, не похоже, чтобы моей жизни серьезно угрожали. Да и местечко уж больно своеобразное. Сооружать такое специально для меня, конечно, никто бы не стал, а вот арендовать… Наверняка, в глуши не один такой заброшенный «пионерлагерь» есть. А место явно дикое, раз даже сотовый не ловит. Да и загадочное исчезновение автобуса только подтверждает эту теорию. Нечто подобное можно инсценировать, если постараться. Фокусники всякие там вон и Эйфелеву Башню исчезать заставляют, а она куда больше пресловутого «Икаруса».
– Небось растратилась преизрядно! Какое легкомыслие – у неё же ребёнок подрастает – в школу готовить надо! – и я топнул ногой.
Решив оставить за рабочую версию происходящего именно шутку сеструхи, я принялся рассматривать «пионерлагерь». Какие пионеры в наше время? В лучшем случае, скауты. Но надо отдать должное специалисту по декорациям. Выглядело всё очень по–советски. По бокам стояли две скульптуры, изображающие пионеров – мальчика и девочку. Мальчик дудел в горн, а девочка стояла с поднятой кверху рукой, будто показывая на неопознанный летающий объект и приглашая своего спутника вместо бесполезных дуделок присоединиться к созерцанию сверхъестественного. Вперёд в космос! Построим коммунизм на Луне и на Марсе! «И на Марсе будут яблони цвести!»
Если это Юлиана, то расстаралась она с поистине королевским размахом. Наконец, нашла, куда приложить амбиции? Да и идею воспитать меня она, как «старшая» сестра, лелеяла, должно быть, с пелёнок. Где только на свои царские амбиции деньги взяла? Ну да с неё станется. Небось, кого из бывших подключила…
Эти мысли меня несколько успокоили и очень вовремя. Ворота «пионерлагеря» со скрипом приоткрылись, и в проёме показалась миловидная голубоглазая девушка славянской внешности с длинными светлыми волосами, заплетёнными в две косички, будто в русской народной сказке. Причем, её косы, подвязанные бирюзовыми ленточками в тон голубым глазам, опускались до самых бёдер! Даа, такая прическа точно на любого произведёт неизгладимое впечатление, что уж про меня говорить. Это ж если косы распустить – волосы до коленей будут!
Сказочная природа, сказочная девушка: что ж, надо отдать должное режиссёру этой пьесы. Чувство стиля у него отменное. Может, предложить ему потом вакансию дизайнера? Осталось только избушку на курьих ножках поставить для полного антуражу…
Девушка тем временем сделала несколько шагов в мою сторону и остановилась, посмотрев прямо в глаза. К моему удивлению, она была одета во что–то, напоминающее школьную форму, а на её груди алел очень пышный и длинный пионерский галстук, хотя по возрасту ей было лет 17, и подходила она больше для комсомола, нежели пионерии. И опять же, на дворе сейчас двадцать первый век, и никаких пионеров в России давным–давно не существует! Но короткая пионерская юбочка открывала прекрасный вид на стройные длинные ноги. Да и в целом форма ей была к лицу; подчёркивала всё, что нужно, оставляя при этом простор для фантазии.
Сам я родился поздно и не успел застать советские времена, но даже минимальных знаний истории хватало, чтобы заметить всю нелепость ситуации.
Может, это какой–то карнавал, либо съёмка фильма из советской истории. Опасения насчёт маньяков и террористов окончательно ушли. Разделка на органы также показалась нелепостью: «Если бы они того хотели, то просто воспользовались бы временем, пока я спал, приковали и вырезали, что им там надо. Слава Богу, я уже проснулся, и всё, вроде, на месте! Ничего не болит…»
«Небось, ещё и съёмку ведут безо всякого моего согласия! Или у меня провалы в памяти – вот и не помню, как я согласие подписывал?» – промелькнуло в моей голове, но девушка прервала поток рассуждений и, как ни в чём не бывало, спросила:
– Привет, ты, наверное, только что приехал? – «а может быть, это её рабочая форма? Официантки в кафе, например. В некоторых ресторанах персонал одевается в национальную одежду. В центре Сочи хватает таких заведений. Может, и тут нечто подобное».
Я задумался об этой версии, но девушка подняла руку и щёлкнула пальцами перед собой, привлекая моё внимание.
Ну конечно, я только что приехал. Это самоочевидный факт, спорить с которым я не мог в силу его неоспоримости. Другой вопрос, что слова девушки показались мне чересчур… наивными? Судя по выражению её лица, в моём приезде не было ровным счётом ничего необычного. Смотрит не настороженно: скорее приветливо, но не удивлённо. Ну да, у неё тут, должно быть, каждый день автобусы исчезают.
– Куда приехал? Что здесь происходит? – недоумевал я в ответ на её вопрос. Но девушка явно считала, что я и должен здесь находиться, что именно это единственно правильное и логичное положение вещей во Вселенной.
– Как куда? – блондинка подошла ко мне почти вплотную, поправляя свою белоснежную рубашку, и удивлённо подняла брови. – В «Совёнок» же!
В доказательство своего мудрого умозаключения русская красавица указала рукой на вывеску и посмотрела на меня, как на дурачка, демонстративно поведя плечами.
– Я не слепой – я прекрасно вижу, что это «Совёнок», – показав одновременно с ней пальцем на надпись, сказал я. – Ты мне лучше скажи, я сейчас в России? И в какой области? Это Краснодарский край, Лоо, Псоу? Мы в Абхазии? Почему так жарко? На дворе, вроде как, март! Даже для Кавказа это слишком… Вот у меня в Сочи тоже аномально, но холодно. Госссподи, что с погодой–то творится!
– А что с ней творится? – большие глаза девушки несколько раз недоумённо моргнули.
– Да даже если и жара, то откуда трава и листья? Когда успели озелениться эти серые заросли? – я подошёл к серым железным воротам и провёл по резному краю, обвитому сочным плющом. – Прошлогодняя зелень давно уже опала, а новые почки раскрыться ещё не должны бы успеть – март месяц.
– Не, это ты проспал лишнего. На дворе уже давно лето. Лето вовсю, – девушка подошла и тронула меня за плечо, чтобы я обернулся. Она недоумённо вытаращила глаза, секунду подумала, пожала плечами, снова вытаращила глаза, и, явно придя к какому–то выводу, возмущённо сверкнула глазами. Будто я перед ней в чём–то виноват, и она от меня извинений ждет. Когда только я её обидеть успел? Такая замороченная – прямо Василиса Премудрая!
Так и не дождавшись от меня никакого ответа, она поправила косу и твёрдо заявила, как будто аксиому произнесла:
– Ты просто фордыбачишь и разыгрываешь! И вообще какой–то странный. Перегрелся что ли? Сам приехал, и не знаешь куда и когда? Надо тебе отрывной календарик подарить будет, чтобы не забывался!
– Какое лето? Какой приехал? Не приехал я – привезли меня. Я к вам и не собирался…
Девушка довольно резко перебила меня, отмахнувшись рукой, как будто я говорю что–то совсем неважное и будничное.
– Раз ты новенький, тебе надо к вожатой. Она всё расскажет и заселит.
– Не надо меня никуда заселять! Я путёвок не покупал – ещё не курортный сезон… – девушка мой возглас проигнорировала, и я понял, что дальнейшие расспросы бессмысленны, добиться вразумительных ответов от этого создания мне не удастся, и я только ещё больше накалю себе нервы.
Решено! Найду кого–нибудь более осведомлённого.
– Сейчас пойдёшь прямо, дойдёшь до площади с памятником, потом налево. Там будут домики. Спросишь у кого–нибудь, где домик Ольги Дмитриевны, и тебе покажут.
Её предложение показалось мне разумным, ведь лучшего решения в данный момент я придумать бы всё равно не смог. Вожатая – не вожатая, мне любое начальство подойдёт. Ну я им щас устрою! Они у меня ответят за попрание прав человека! Пусть даже это – просто розыгрыш, я на него согласия не давал. Так что с превеликим удовольствием выслушаю их отмазки, а там решу, что с этим делать. Подавать в суд на такие глупости точно неохота, но как минимум моральное удовлетворение за эту нервотрёпку я получить просто обязан. Даже если вместо какой–то Ольги Дмитриевны в домике окажется Юлиана с большим тортом.
Несмотря на решимость, уверенность в ногах я всё ещё не чувствовал (уж слишком долго разоспался в автобусе, хотя обычно вообще не умею в транспорте дрыхнуть; особенно, сидя), и с опаской зашёл за приоткрытые ворота, прикрывая их за собой, чем вызвал недовольство своей собеседницы:
– Эй, ты совсем уже дурной? Мне тоже туда.
– Прости, прости… не о том я думаю, – я снова открыл дверь и пропустил девушку. Она хмыкнула и быстро скрылась между густыми высокими кустами, махнув на последок на тянущуюся вглубь территории дорогу. Интересно, а что она сделает, если я развернусь и пойду обратно? Выскочит из–за кустов и силком потащит на эту их площадь, в эти, как их там, домики? Следит за мной? Я резко подскочил к зарослям и заглянул за них, но блондинки и след простыл. За кустами были только деревья, по направлению к которым вела узкая тропинка. Лес у них что ли на территории? Зачем? Это ж сколько налога за землю выдерут! Странно, но ладно. В любом случае, я хотел заглянуть к начальству этого «лагеря», так что отложим прогулку по лесным тропам на следующий раз. А лучше и вовсе вычеркнем из моего графика.
Вглубь территории вела потрескавшаяся от времени асфальтированная аллея. Она была довольно широкой, но уже обычной дороги. По ней я и зашагал, стараясь двигаться как можно быстрее, но не переходя на бег. Я шёл размашистыми широкими шагами, с силой впечатывая свои армейские ботинки в старый асфальт. Пусть на нём новые трещины останутся! Пусть все тут слышат, что я иду. После общения со «сказочной блондинкой» моё благодушное настроение растаяло без следа. И каждая лишняя секунда, проведённая в этом Богом забытом месте, меня бесила. Какого чёрта меня вообще заставляют здесь ходить? Почему до сих пор ничего не объяснили? Что ещё за игрища в пионерлагерь? Я им что – игрушка? Домашнее животное?! Я был в ярости от того, что меня насильно заставляют находиться там, где быть меня не должно вовсе. Я, если б мог, разнёс бы эту аллею, да и весь «пионерлагерь» по камушку.
Аллея всё тянулась и тянулась. Вокруг неё были рассажены кусты, кое–где виднелись советского вида лавочки – полностью железные, покрашенные в яркие цвета. Как ни странно, возле них ничего не валялось: ни оберток от шоколадок, ни фантиков, ни окурков. Хотя ни одной мусорной урны я не встретил. За территорией явно следят, хоть и не делают ремонт. Куда же я все–таки иду? Пустынная аллея, вдали корпуса какие–то. Вновь вспомнились утренние мысли о логове маньяка. Может, лучше вернуться к остановке и идти по дороге в любую сторону? Вдруг дачник мимо проедет или селянин, к которому можно бы напроситься довезти меня до ближайшего города или хотя бы посёлка. Я заплачу даже.
Пока я размышлял, по правую сторону от меня показалось слегка обшарпанное, серое здание с белой на синем фоне надписью «Клубы» на стенде справа от входа. Несмотря на свою обшарпанность, здание было довольно массивным. Особенно мне понравилась лестница – основательная, широкая, блестящая на Солнце, как будто серебро с золотым отливом. Все окна были самыми обычными, кроме одного, где стояла решётка. Причём, очень фигуристая, как будто её дизайнер разрабатывал: круг, органично вписанный в ромб. Люблю необычный стиль…
Слева от широких, затенённых крышей, дверей, были приклеены какие–то объявления. Мне захотелось подойти к ним и прочитать, но мой порыв хоть что–то узнать о своём местонахождении самым наглым образом прервали.
Дверь резко открылась, и оттуда вышла девушка с короткими фиолетовыми волосами, завязанными по бокам в забавные хвостики. Одета она была также, как и первая моя знакомая, но на её лице читалась грусть–печаль–тоска. Девушка испуганно подняла на меня свои огромные тёмно–зелёные глаза и на шаг отступила в сторону.
«Я её испугал? Может, сказать что–нибудь? Поздороваться? Извиниться?» – подумал я. – «Нет, пусть первой заговорит. Она тут местная, а я – нет».
Но тут из–за здания «клуба» со стороны, где особенно густо раскинулись пышные кусты, выскочила другая девочка, помладше первой, лет четырнадцати, в ярко–красной футболке с ярко–жёлтой надписью: «СССР» и с красными волосами. Зачем краситься в столь дикие цвета? Это у них мода здесь такая? Или они парики носят? Мысли о маньяках да ИГИЛах вновь развеялись. Ну точно карнавал! Глядя на этих двоих, я уже не сомневался, что меня втягивают помимо моей воли в какое–то развлекательное мероприятие. Вот только участвовать в нём я не собирался!
– Если б мне были нужны аниматоры, я б лучше в Турцию съездил! – крикнул я девочкам. Они обе резко остановились и одновременно нахмурились, как будто сёстры–близнецы. Но мордашка младшей тут же растянулась в улыбке:
– Хорошая шутка! Но каждый школьник знает, что никакой Турции не существует. Это всё выдумки, как дед Мороз, – девочка в яркой майке звонко рассмеялась.
– Может быть, он ещё верит в сказки. Это даже романтично, – ответила та, что с фиолетовыми волосами, и отошла от собеседницы на почтительное расстояние.
В мою голову пришла ещё одна догадка, хуже всех предыдущих:
«Это уже чересчур… я что, в сумасшедший дом попал? Не стоило так часто просиживать ночи за компьютером. И вообще надо бы как следует выспаться. Глядишь, и глюки сами пройдут! Всё. Теперь буду ложиться спать вовремя и каждый день, чтобы не нажить никаких психических проблем, вроде вот этого. Интересно, от переизбытка кофеина такое может быть?»
– Неужели я сумасшедший? – зачем–то спросил я вслух. Должно быть, эта мысль просто не желала оставаться в моей голове невысказанной.
– Может быть, – ответила одна из девочек. По голосам я их пока не различал.
Я с силой зажмурил глаза, потом их открыл, надеясь, что всё исчезнет. Но всё оставалось на своих местах. Девочка с красными волосами достала крупного кузнечика и стала размахивать им перед самыми глазами «фиолетовой». Последняя пугливо завизжала и убежала вглубь территории «лагеря» по направлению к зарослям деревьев. Там как раз виднелась опушка.
«СССР» (мысленно я прозвал так «красноволосую») бросилась за ней. «Возня малышковская! Про Турцию они не знают, дуры».
– Не бойся. Это всего лишь саранча. Она кусается больно, но безопасно. Таких у нас нА поле много, – прокомментировал я, специально сделав неправильное ударение, потому что так говорили на моей малой Родине. Вот только слов моих уже никто не услышал.
«Бояться насекомых. Таких милых и няшных – ну что может быть глупее? Это же не шершни, в конце–то концов!»
Почему–то насекомое привлекло моё особое внимание. В младших классах я увлекался энтомологией, но таких внушительных особей никогда в наших краях не замечал, хотя оббегал все поля и леса родной деревни. Правда, видел я странное насекомое лишь пару секунд и на внушительном расстоянии, но опытному энтомологическому глазу этого хватило. Особь была как минимум сантиметров десять, а то и пятнадцать, хотя по виду не отличалась от обыкновенной зелёной саранчи, которую я в своё время отлавливал целыми банками. Будучи по своей натуре ребёнком добрым, я в конечном итоге отпускал свою добычу на свободу и с наслаждением наблюдал, как они медленно выпрыгивают, а некоторые даже взлетают в воздух (в зависимости от уровня развития по сезону). А вечером они пели, как будто благодарили меня за спасение от беды, учинённой мною же…
Некстати вспомнилась «вчерашняя» старуха со своим атомным институтом. От радиации саранча как раз могла вымахать. А ещё она говорила, кажется, что в снег дурь впиталась. Теперь я уже готов был поверить и в секретный атомный институт, и в его галлюциногенные отходы. Лишь бы отпустило поскорее, и очнулся бы я дома или на той же остановке. Пускай даже замёрзну!
Но глюки – не глюки, не стоять же на месте. Может, вся жизнь – это сплошной глюк – не умирать теперь! Пока я здесь, в «лагере», буду считать именно его реальностью и действовать соответственно. А значит, надо наконец разобраться, что здесь происходит. Может, это у них просто какая–то местная шутка про Турцию, а у меня нервы сдали к чертям.
Определившись с планом действий, я направился в сторону домиков. Должен же мне хоть кто–то адекватный встретиться. Как говорилось в «Простоквашино»: «С ума поодиночке сходят. Это только гриппом все вместе болеют».
Но стоило мне пройти несколько шагов, как я почувствовал довольно сильный удар по спине, который прервал нахлынувшие воспоминания, вернув к реальности. От неожиданности я аж подпрыгнул, раскрыл рот и быстро обернулся. Передо мной стояла очередная девушка–«пионерка», на этот раз рыженькая. «Ого! Вот и райских гурий, кажется, завезли. Только грубоваты они для гурий!» Её белая рубашка была задрана почти до груди и завязана на пляжный манер узлом, а глаза бойко прожигали моё лицо. В целом, выглядела девушка довольно вызывающе, но мне как раз такие нравились.
– Чего застыл? Челюсть с пола подними, – довольно нахально произнесла она и, не дожидаясь моего ответа, добавила. – Новенький? Ещё увидимся!
Не успел я рот открыть для достойного ответа или хоть в Турцию тоже послать и посмотреть на реакцию, как она рванула на предсветовой скорости и скрылась за поворотом. «Ну и ладно», – подумал я. – «Не гоняться же за ней в конце концов!» Сейчас у меня есть куда более важные задачи. Необходимо выяснить, где же я нахожусь, и как попасть назад в Сочи. И не переехал ли случайно за границу, а то паспорта у меня с собой не было. Равно как и обижаться на такие пустяки я смысла не видел. Плохого она всё равно ничего не сделала. Да и во взгляде не было ничего враждебного… Встреться я с ней в своих родных краях, обязательно бы познакомился… Хотя, есть ли ей восемнадцать лет? Ещё не хватало нажить себе проблемы. Вернусь домой, точно надо тян завести. И захватить с собой в Турцию, поваляться на пляже, побегать в набегающих волнах… Можно, конечно и в Париж или в Рим съездить (денег хватит), но после странной реакции девушек хотелось из принципа именно на пески Анталии, в пятизвездочный отель «всё включено». Могу ведь себе позволить на недельку? Ещё как! А раз могу – почему бы и нет! Кто–то скажет, Сочи не хуже Анталии, там то же самое. Для меня – не то же. Сочи – это дом. Я все местные пляжи выдел тысячу раз: видел, как окурки с них сметают по ночам, осколки бутылок. Сочи для меня – это суровый быт, и все мысли будут только о работе. Эдак и сбегу с пляжа к родному ноуту. Нет, отдыхать надо в новых, неизведанных местах, и чтоб никакого наплыва «советскости». «Хм… о чём это я?» Ах… да… лагерь…
Вызвало ли во мне неожиданное попадание неизвестно куда страх? Не такой сильный, как можно было бы подумать. Скорее, недоумение и любопытство… Но, прежде всего, возмущение. И кто–то за эти свои проделки точно ответит. Перед моим внутренним взором предстал образ виноватой мордашки Юли в сползающей набок картонной короне, одетой в такой же нелепый пионерский наряд. Рассмеявшись, я направился дальше.
Наконец, я добрался до опушки между кустами. Опушкой оказалась большая площадь, и моё внимание сразу привлёк памятник, стоящий в центре. «Ленин», – подумал я, но ошибся, так как неизвестный товарищ более походил на профессора, нежели партийного деятеля, а крупная надпись «ГЕНДА», расположенная на постаменте под ногами статуи, подтвердила, что это явно не вождь мирового пролетариата.
Товарищ «Генда» держал одну руку на лице, подпирая ей щеку, будто о чём–то задумавшись, вторую свободно опустил вдоль тела. Ноги его были слегка разведены в стороны, – уверенная и устойчивая поза. Как будто статуя «Мыслителя», только стоя. За спиной статуи располагались три флагштока, сейчас пустые. Только их самые вершины украшали маленькие треугольные флажки: красный, желтый и зелёный. В особо торжественные дни на них, наверное, реют красные флаги СССР. Стильно, ничего не скажешь.
По двум сторонам площади были высажены аккуратные деревья южной породы с широкими листьями, а также стояли две лавочки. Но всё–таки, что же это за «ГЕНДА» такое?
– Название организации? Имя или фамилия? Аббревиатура? – память подсказывать отказалась, да и лицо у мужика на постаменте смутило своим явно нерусским происхождением. – Может, всё вместе? – пробубнил я и подошёл к постаменту поближе. «Может, это генеральный директор данного очаровательного местечка?» Прикоснувшись к каменному изваянию, я не нашёл ничего необычного, да и сам не знаю, чего, собственно, искал? Ответ? Подсказку? Будто в рпг попал, хаха. Но всё–таки Ленин в этом месте явно смотрелся бы куда естественнее, так почему не он? Притащили, что нашли? Ну о. к. Я принял окончательное решение найти вожатую, как мне посоветовала первая знакомая. Уж она–то должна знать больше! А у меня работа стоит! На столе лежит внешний диск с моей игрой, и кроме меня никто её судьбой не озаботится. А ведь так хорошо подгадал время выпуска… Никаких громких игровых премьер в ближайшее время. А тут этот лагерь! Чёрт побери! Как же не вовремя!
Я твёрдо не знал, где находятся домики, а указания девушки уже успел забыть под накатом моря новых впечатлений, поэтому действовал самым верным на свете методом. Методом научного тыка. Я пошёл направо от площади и вышел опять к лесу. Метров через двести лес оборвался, уступив место… берегу моря?
Да, передо мной действительно раскинулась водная гладь, где были и лодки, и мосточки, и даже какое–то здание. В моей голове «засверкало» слово «пристань». Над водой росло несколько плакучих ив… Как же красота русской природы не гармонирует с этим уродливым памятником и обветшалыми корпусами! «Эй!» – оборвал я себя, – «Эдак «зеленым» станешь, вот ещё не хватало»! Ну да, природа красивая, но что ж теперь, человеку не жить, чтоб её не портить?
Пока я размышлял, из воды вылезла девушка: та самая, что встретила меня у ворот, но на этот раз на ней был белый купальник с синими ободками по краям. «А фигурка – что надо»! – я даже присвистнул. Может, размеры в нужных местах немного уступают той хамоватой рыжей, зато какие приятные округлые формы. Прямо «эльфийка». Видимо, она не сразу меня заметила, а сперва принялась вытираться оставленным на берегу полотенцем, но вдруг вздрогнула и резко обернулась.
– Ой, так тебе не сюда. – она явно смущалась, но пыталась казаться дружелюбной. «Ей что, запрещено купаться»? – изумился я. – «Или у неё рабочее время?»
– Я же сказала повернуть налево, а ты куда пошёл? – произнесла светловолосая знакомая, пока я стоял и любовался её прекрасными формами. «Прекрати думать об этом – сдерживай свои инстинкты!» Я постарался перевести взгляд на её лицо. Но то, что было ниже, привлекало меня куда сильнее, что уж говорить. Для небольшого романа эта особь женского пола вполне подошла бы. И даже для совместной поездки в Турцию. Может, стоит познакомиться поближе?
– Ой, прости, я же забыла представиться. – прощебетала она, слегка потупив взгляд. – Меня Славя зовут. Вообще, полное имя Славяна, но все меня зовут здесь Славей. И ты так зови. А как твоё имя?
– Алексей, – коротко и холодно представился я, но она этого, кажется, не заметила. Хоть девушка и сильно смущалась, она была настроена гораздо более дружелюбно, чем я.
Завернув в полотенце всё самое интересное, Славяна добавила:
– Сейчас я оденусь, и мы пойдём к вожатой вместе. Прости, что бросила тебя: не думала, что ты заблудишься. Подожди меня здесь и никуда не убегай. У меня с ней тоже… дела, – последняя фраза была явно лживой. Просто она хотела найти повод, чтобы отвести меня.
На мне до сих пор была зимняя одежда, и даже сапоги. Разумеется, в таких околотках ногам жарко, как в песках Египта, но если их снять, то придётся, во–первых, ходить по неизвестной почве в одних носках, рискуя поймать занозу или занести какую неприятную инфекцию (я ведь уже говорил о шипицах?), а во–вторых, я буду вынужден таскать обувь в руках, ибо расставаться я с ней явно не намерен! Не прощу себе, если потеряю здесь что–нибудь из личных ценностей, и дело здесь даже не в стоимости. Мне просто не хотелось оставлять ничего на этой странной территории. Если ничего моего тут нет – и меня не было. Может, звучит по–детски… но я боялся тут «завязнуть». Сложно объяснить логически этот страх. Чистая интуиция.
Наконец, моя блондинистая знакомая вытерлась, и пока она натягивала на себя «пионерскую форму», я не отказал себе в удовольствии «пораздевать» её глазами. Меня всегда забавляло выражение «ноги от ушей». От ушей её ноги, конечно не росли. Но были очень длинными, стройными и наводящими на крайне пошлые мысли.
Кажется, Славя это поняла, и, сурово сведя брови, спросила:
– Ну, ты идешь?!
– Естественно, – отмахнулся я. – Только тебя и ждал.
Мы вместе со Славяной вышли на площадь, по которой куда–то стремительно мчались «СССР» и девочка, ударившая меня по спине. Моя провожатая грозно на них посмотрела и прикрикнула на «СССР»:
– Ульяна, прекрати немедленно бегать, а то я всё Ольге Дмитриевне расскажу! Она же сказала тебе не носиться тут!
– Есть, гржнин–начальник! – скороговоркой выпалила Ульяна («СССР»), и обе девочки скрылись из вида.
– Чем они вообще занимаются? – спросил я у Славяны. – На чём специализируется ваш лагерь? Какова его цель? Здесь проводятся олимпиады? Образовательные мероприятия?
– Они просто дети. Играются, – снисходительно улыбнулась блондинка, и мы продолжили путь.
– Даже та, вторая? – удивился я. – Она, вроде, вполне взрослая.
– Ой, Алексей, не обращай внимания, она немного странная, – отмахнулась блондинка.
– Можно Алекс или Лекс, – улыбнулся я, решив быть подружелюбнее.
– Алекс? Лекс? – девушка явно удивилась. – А почему не Лёша или Алёша?
– Алёша – прошлый век, – ухмыльнулся я в ответ. – Ах, Алешенька, Наташа Ростова ждёт вас на балу.
Кажется, Славя не поняла мою шутку и лишь неоднозначно повела плечами.
Но в этот момент в моей голове пронеслась мысль, что у местных обитателей какой–то страх перед пока неизвестной мне Ольгой Дмитриевной. Может, именно она здесь – главная? И каким–то образом заставляет этих девушек подчиняться ей? Для себя я чётко решил не поддаваться и в любой ситуации сохранять чувство собственного достоинства.
В конце концов, никаких договоров я с ними не подписывал, а потому никаких принуждений не потерплю. Ни со стороны этой Ольги Дмитриевны, ни со стороны загадочного «Генды». Хотя, может, «Генда» всё же – абстрактное понятие. Собирательный образ революционера там…
Я скосил глаза на Славю. Может, стоит её расспросить? Девушка была вполне спокойна и решительно шла вперед. После моей неудачной шутки она упорно молчала. «Ну и ладно», – решил я. – «На месте разберёмся».
Путь проходил мимо небольших домиков, отливающих на Солнце. Людей вокруг как на зло не наблюдалось, хотя я про себя решил, что расспрошу первого попавшегося встречного, раз Славя стала играть в молчанку.
По дороге встретилось несколько маленьких электрических столбов с ярко–синими изоляторами. «Очень красиво», – подумал я. – «Надо бы сфоткать потом для коллекции». Всё–таки, техника занимала в моей душе особое место. Гик, что ещё сказать. Я с удовольствием хранил на компе целую коллекцию фоток различных девайсов. Теперь она, должно быть, пропала.
Но доставать смартфон при Славе и делать фотки для новой коллекции мне не хотелось. Вдруг, по плану его должны были отобрать, но забыли. И сейчас она устроит мне истерику? Нет уж, успеется.
По грунтовой дорожке мы со Славей подошли к симпатичному одноэтажному треугольному домику, напоминающему индейский вигвам. С обеих сторон он утопал в сирени. Складывалось ощущение, что она опутала его отовсюду и не намерена отпускать. И вскоре поглотит вовсе.
Из домика послышались какие–то возгласы, среди которых я отчётливо различил громкий окрик: «И хватит издеваться над Леной!» После этого оттуда робко, будто на цыпочках, вышла та пугливая девушка с фиолетовыми волосами, а вслед за ней Ульяна с явно недовольным видом: видимо, её сильно–сильно наругали. Увидев нас, она показала мне язык и умчалась прочь, хотя Славя явно хотела отчитать её за это. Пугливая девушка (должно быть, Лена) беспомощно развела руками, и мы вместе со Славяной зашли внутрь по простенькой деревянной лестнице. В «Клубах» она была лучше, лестница. Там были затейливые деревянные перильца. А тут просто старые железные. Хоть и покрашенные в ярко синий небесный цвет.
Славя проводила Ульяну сурово сведёнными бровями, но промолчала.
– Ну прямо как в поликлинике или у препода на экзамене! Следующий, следующий! – громко говорил я для того, чтобы продемонстрировать всем, что имею право вести себя так, как заблагорассудится. И дверь сам открыл уверенно, как хозяин. Но, вспомнив о купальнике Слави, вежливо пропустил её вперед. Даже слегка шутовски поклонился. Мол «Добро пожаловать».
Славя зыркнула в мою сторону, должно быть, решая про себя, стоит ли прочитать мне нотацию и сурово погрозить пальцем, или обойдусь? Но в итоге просто зашла внутрь, а я – за ней следом.
Внутреннее убранство домика напоминало квартиру за исключением треугольного потолка, который, словно в египетской пирамиде, уходил вверх.
– К загробной жизни готовимся?! – я указал пальцем на потолок. – Ну я–то ещё пожить собираюсь.
– Тише, тише, – Славяна толкнула меня вбок, недовольно насупившись.
В комнате стояло две кровати, и рядом с ними висели полочки. На полу лежал простенький ковёр, едва покрывавший треть комнаты, а вообще здесь чувствовался небольшой «творческий» беспорядок: возле кровати валялись тапки, двери тумбочек были симметрично приоткрыты. Сверху на них валялись книжки, журналы и какие–то женские мелочи: нитки, ножницы, румяна, помада… Одна катушка ниток даже свалилась вниз. «Интересно, здесь везде так? Или дверцы тумбочек от старости не закрываются? А уборщицы в «СССР» традицией не положены?»
Возле окна стояла девушка лет двадцати пяти. Тоже в пионерской форме, и это смотрелось скорее, как картинка из журнала для взрослых. Белая рубашка подчеркивала как минимум третий, а, может, и четвёртый размер бюста. А короткая юбочка давала великолепный обзор на стройные загорелые ножки. Хорошая у них тут мода, ничего не скажешь. Распущенные по плечам каштановые волосы только дополняли образ плейбоевской «школьницы». Эта мадмуазель явно не нуждалась в проверке паспорта при покупке пива, но была бы очень даже ничего, если бы не взгляд. Суровый… будто я жвачку ей на юбку прилепил. Возраст, конечно, угадать трудно, но у меня сложилось такое впечатление. Я вообще всегда хорошо определял, сколько лет человеку. Разумеется, ежели он или она выглядит на свой возраст. Правда со Славей и теми двумя девочками это не очень работало: судя по пионерскому галстуку и школьной форме, ей должно быть лет 13, но буфера и прочие формы явно подсказывали, что возраста согласия она уж достигла точно. Неувязка получалась некоторая!
А вот с Ульяной было всё в порядке – на ней никаких галстуков и форм не наблюдалось. Просто небольшой живой подросток – всё по канону.
В чувство меня привёл строгий чёткий голос из глубин комнаты. Голос принадлежал той самой девушке.
– Пришёл–таки! А мы тебя заждались уже. Ты где вообще бродил?
Эти слова вызвали во мне бурю негодования. Мало того, что меня привезли непонятно куда, так ещё и пытаются в чём–то обвинить. Ждали меня, значит?! Так изволили бы встретить нормально и всё объяснить сразу, а не вот это вот – кругами ходить!
– Что значит «бродил»?! Я вообще сюда не планировал приезжать. Меня никто не спрашивал. Мне завтра на работу идти! – для убедительности я топнул ногой. Но пока без злости, по–ребячески.
– Хватит придуриваться, Алексей! Ты вообще должен был приехать ещё утром! – девушка на секунду задумалась, а потом стала говорить более спокойно и ровно. – Меня зовут Ольга Дмитриевна, и я твоя вожатая на эту смену.
Такой поворот событий меня окончательно вывел из того душевного равновесия, которое во мне ещё сохранялось. Демонстративная насмешливость «для удовольствия» уступила место реальному негодованию.
– Зачем мне нужна вожатая? Я тут в ваши ролевые игры играть не собираюсь! Лучше скажи адрес места, где я нахожусь, и как отсюда можно побыстрее уехать в Россию, в центр. Краевой, областной или районный. Не важно! Главное, побыстрее! Мне нужен город! Ну или хотя бы автобусная остановка. Только работающая, где автобусы ходят хотя бы два раза в день. А то знаем мы ваши дебри. Неделю я на остановке ждать не буду.
Я подошёл к деревянному шкафчику, привинченному над одной из кроватей, открыл его и посмотрел внутрь: там аккуратной стопкой лежали какие–то документы в бумажных папках. Я, недолго думая, схватил верхнюю папку и с интересом развернул.
«Пионерский Лагерь «Совенок» – гласил тёмно–синий штамп. Большего я рассмотреть не успел.
От моих слов и действий лицо «вожатой» исказилось гневной гримасой, смешанной с лёгким удивлением. От злости она сделала шаг вперёд. Складывалось ощущение, что внутри этого создания переклинило какой–то механизм, и она вот–вот перегорит.
– Ты чего творишь?! Отдай! Как ты вообще разговариваешь со старшими?! – воскликнула девушка и принялась сверлить меня своим недовольным взглядом. «Это она–то – старшая?» – я рассмеялся. Я её старше лет на пять минимум, а то и на все десять.
– Где твоя почтительность?! – она взвилась, как фурия. – Ты почему повышаешь голос?!
– Ты?! Старшая? Ну ты, конечно, и даёшь! – я вернул документы в шкафчик, смело сделал шаг вперёд, ногой отодвигая в сторону какую–то кривую табуретку, протянул руку и ловко щёлкнул девушку пальцем по носу, на что она больно ударила меня по руке. Я аж отпрыгнул в сторону и яростно выдохнул.
– Прекрати сейчас же паясничать! Я только что говорила с твоими родителями, и они не против, чтобы ты пожил здесь недельку.
Учитывая, что с родителями я буквально вчера общался по скайпу, заявление Ольги повергло меня в шок. Ни про какой «Совёнок» они даже не заикались. Уж если я в детстве ни в какие совёнки не ездил, то сейчас мне здесь тем более не место! Да и мои родители имели право отправлять меня куда–либо лет пятнадцать назад. А сейчас я взрослый и самостоятельный человек. Давным–давно на свою жизнь зарабатываю и уж могу как–то решить свои дела своим умом.
Я понял, что имею дело либо с очень талантливыми актёрами, либо ненормальными. И решил поговорить более конструктивно и осторожно. С психами лучше вести себя аккуратно, но уверенно – как с невоспитанной собакой. В моих лёгких что–то ёкнуло: я подошёл к окну и с шумом его распахнул, судорожно втягивая свежий воздух.
– Уфф… ууууффф!! Давай я тоже поговорю с ними и всё уточню. Телефон, быстро!
– А телефон у нас не работает! – тем же повышенным тоном отвечала Ольга.
– И как ты тогда с ними разговаривала?
– А я в Райцентре была. Вот полтора часа назад вернулась.
– А почему ты вернулась перед самым моим приездом?
– Потому что тебя надо встретить и определить!
– Не надо… не надо меня определять. Я и так уже определённый. И вполне в жизни определившийся.
– Я имею ввиду – встретить по всем правилам и разместить, – девушка сложила руки на груди и вновь завесила окно полупрозрачными светлыми шторами.
– А вот это… даже и неплохо. Почтение я люблю. Неужели это моя новая работа? И кем меня тут назначили? Учти, на меньшее, чем директор, я не согласный! – насмешливость вновь вернулась, но на этот раз как способ самосохранения.
– А губа не треснет командовать?! Нос ещё не дорос!
Я лениво и в то же время нервно зевнул от жары и решил слегка перевести тему.
– Когда придёт следующий автобус?
При этих словах гнев Ольги сошёл на нет, сменившись непонимающим выражением лица.
– Ээ… Следующий автобус приедет в конце смены. Это через неделю. Ты и так здесь только на половину смены! Остальные живут дольше и не жалуются!
– Ого! Мне здесь ещё и сроки дают? Кто ж меня пять дней на заказе держать будет? У меня время не резиновое! Где телефон? Я его починю! Я техник! Давай мне связь! Быстро! Раз уж общественный транспорт в этой местности – явление редкое, я вызову такси. Позвонил бы по мобильнику, да сеть не ловится в дебрях ваших.
– Чего–чего?! Вообще–то рыбалка сетями здесь запрещена – только удочки, так что не балуй особо. И ты бы хоть переоделся. Неужели тебе приятно по такой жаре в свитере и сапогах ходить? Да и куртка тебе зачем? Понимаю, модная, но оставишь в палате. К тому же ношение формы у нас здесь обязательно. Без неё тебя кушать не пустят! А до ужина пять минут!
Я пропустил слова Ольги насчёт формы мимо ушей, но куртку со свитером всё же снял, оставшись в футболке и джинсах. Так, теперь обувь… Ходить летом в зимней одежде было далеко не лучшей идеей. С меня и так уже пот стекал тройным ручьём, и мокрые пятна зияли целыми лужами, а капли со лба орошали деревянный пол. Свои вещи я положил на одну из кроватей, а вместо зимних армейских сапог, отодвигая их в угол, надел кеды, стоявшие подле на полу, будто приготовленные специально для меня. Ольга, улыбаясь, кивнула. Размер на удивление подошёл.
– Наверное, как в «Назад в будущее». Под человека подстраиваются. Да, Оля? – спросил я, возясь со шнурками. Я с детства испытывал трудности со шнуровкой и вообще никогда ничего такого не носил. А тут ещё и пальцы дрожат от волнения и возмущения. «Уфф, справился! А то бы совсем позорище! Даже перед ними…»
Сапоги я засунул подальше под кровать, твёрдо решив в ближайшее время забросить их куда–нибудь в неприметное место. К примеру, в пакет и в кусты у «Клубов». Таскать такой груз с собой мне явно не улыбалось, а на видном месте их могли стыбзить. «Почему я придаю им такое значение? Может быть, у меня с ними мистическая связь? Вот как бывает в онлайн–играх, когда персонаж настраивает со шмотом магические узы». Я улыбнулся краешками губ. Ну и? Что дальше?
Во время моего разговора с Ольгой Славяна всем своим видом показывала ужасное удивление, переводя взгляд с меня на Ольгу, а с Ольги на меня. А когда я щёлкал вожатую по носу, она робко попыталась схватить меня за плечо, но так и не решилась: скорее всего, девочка ещё не видела, чтобы кто–то столь бойко разговаривал с её вожатой… Она со страхом следила, чем же закончится наша разборка. Мне было всё равно, потому что подчинение здешнему начальству в мои планы не входило. Они уже нарушили несколько статей уголовного кодекса!
– Алексей! – я было собрался выйти из домика, но меня остановил голос Ольги, – ты ведь хочешь стать порядочным пионером? – я вздохнул.
– Я, Оля, даже порядочным октябрёнком не был, и тем более не собираюсь становиться пионером. Подобная дикость, слава Богу, в мой жизненный путь не входит. И запомни раз и навсегда: в любом деле надо быть последовательным: сначала примите в октябрята, а уже потом о пионерии задумывайтесь! Да и почём ты знаешь: может, я уже в другой партии состою? Может, я в эсэрах или кадетах, а? Кстати, можешь звать меня Лекс, разрешаю.
Почему–то мои политические рассуждения Ольга пропустила мимо ушей, но вместо этого обратила внимание на деталь более мелкую.
– Порядочный пионер должен называть старших на «Вы»! Я тебе не подружка, – она подошла ко мне на пару шагов и «просверлила» меня глазами. Очень недружелюбно, я бы сказал. Вот ещё, Дарт Вейдер нашёлся!
Такие споры, да ещё с девушкой, в мои планы не входили, и в первую секунду я даже подумал о том, чтобы согласиться. В конце концов, это мелочь… как там к ней обращаться… Моё сердце ёкнуло от осознания возможной «открытой войны». Спорить с людьми я терпеть не мог, потому что делал это очень редко. Я вообще неконфликтный. Во всяком случае, в реале, когда не отделён от человека экранами мониторов. Моё дыхание сбилось и стало судорожным. То ли от жары, то ли от внезапного конфликта интересов.
Рот уже открылся, и робкий язычок собрался сказать что–то вроде «как скажете, Ольга Дмитриевна», но мозг не дал ему это сделать. Эдак, «слушаюсь и повинуюсь» ещё добавить придётся! В край унизиться!
«Нет, это не мелочь», – мысленно приказал я сам себе. – «За малым пойдёт большее, и если ты уступишь сейчас, то будешь уступать вечно! Ты никогда не простишь себе, если поддашься! Ты не сможешь спокойно жить, если будешь знать, что над тобой доминируют! Вспомни – кто ты, ведущий программист, а кто она – жалкая девка. Чего она добилась в своей жизни? Работы «вожатой» в этой постановке? Участвует в похищении людей и прочих сомнительных мероприятиях. Точно – не повод выказывать ей уважение. Тоже мне, нашлась профессорша МГУ, поучать она тут меня решила!»
Что ж, приказ собственного мозга для меня важнее, нежели какие–то капризы офигевшей бабы.
– Ни в коем случае! Я очень рад, что не пионер, что никогда им не был и не буду! Но, надеюсь, мои вещи останутся тут в сохранности, – назло всем чертям подытожил я и вышел из домика вслед за офигевшей Славяной. Девушка неловко зашла за угол, отороченный яркой металлической пластиной, и поспешила от меня скрыться, выдавив из себя неловкую улыбку, в последний раз недоумённо оглянувшись на меня. Я читал, что девчонки любят «бунтарей», и списал это на первое проявление влюблённости.
Я побрёл вперёд, памятуя слова Ольги про ужин. Куда опять целый день улетел? Ужинать положено вечером, а я только пару часов, как проснулся. Или я проспал до обеда? Но есть действительно хотелось, так что поужинать будет очень в кассу. Через секунду ко мне подбежал рослый парень. Это меня немного удивило, потому что до сих пор я видел только женскую половину «Совёнка», но вместе с тем я был рад разнообразию.
– Привет. Ты, наверное, новенький! – справедливо решил парень и с интересом осмотрел меня. – Почему ещё не переоделся в форму? И откуда у тебя джинсы? Где достал? Нет–нет, не говори… Здесь это не приветствуется…
– Откуда, откуда… В магазине фирменном купил – а названий я не запоминаю. Не притворяйся дураком. И вообще, ты кто такой и почему спрашиваешь об этом?
– Я… Электроник. Пионер.
– Кто–кто?! Ты ещё скажи, что октябрёнок… На себя бы вначале посмотрел. Пионер он. И как–как тебя зовут? Знаешь, я не хочу разговаривать с идиотами! И в спектакле без моего согласия участвовать тоже!
«Если он выбрал себе никнейм – это вовсе не значит, что я соглашусь с его выбором».
– Конечно же, пионер! А кто же ещё? Тут все – пионеры, лагерь–то – пионерский. Моя настоящая фамилия – Сыроежкин, зовут Серёжа, ну а Электроник – это прозвище такое. Не обижайся… Я всем так представляюсь. Весело же. А ты что–то слишком серьёзен для этого места. Расслабься! Каникулы же! Лето, солнце! Что ты – такой мрачный?
«Какие ещё каникулы!»
– А по–твоему, я должен вести себя, как клоун? Может, тебе ещё сплясать или спеть? – наступал я, разгорячившись после скандала с Олькой.
– Да нет, вовсе нет. Просто надо уметь отдыхать, а здесь тепло и хорошо. И зануд здесь не жалуют.
«Так мне и не нужно, чтобы меня тут жаловали… Выбраться бы из этого дивного местечка поскорее – вот что важно. Да и кто из нас двоих – зануда – ещё большой вопрос!»
– Ладно, ты мне лучше объясни, что здесь происходит? Меня насильно привезли, привели к какой–то Ольке, просят пионерскую форму надеть… Городят какую–то чушь, которая ни на какую голову не налазит!
– Ольге Дмитриевне. И чему ты удивляешься? Здесь пионерский лагерь, и есть определённые правила, – Электроник поправил галстук и недоумённо на меня уставился.
– Нет никаких пионерских лагерей. А вот Турция как раз есть!
Парень хмыкнул, рассмеялся, прикрывая ладошкой рот, но прерывать меня не стал.
– И хватит меня обманывать, – огрызнулся я, но он продолжал молчать – нить спора оборвалась. Я нервно потеребил пуговицу и сменил тему. – Интересно… а ты тут тоже первый день?
– Нее, я тут уже неделю отдыхаю.
– Да, всё правильно, на неделю больше… А сам откуда? Где раньше жил?
– В Сочи, – при этих словах я оживился и задал логичный в моём положении вопрос:
– А далеко отсюда до Сочи?
– Не знаю… Я не считал. Да и какая разница? Автобус нас всё равно заберёт, так что не потеряешься!
– А это случайно не заграница? Абхазия там…
Ответить парень не успел. Из–за его спины вылезла Ульяна.
– Мы же несовершеннолетние. За нас отвечают! – перебила девочка. Очевидно, она слышала весь разговор. – И с каких пор Абхазия – это заграница, чего–то я не поняла?! – её голос стал более резким и наступательным.
– Ты–то, конечно. А мне уже тридцать. За… кхм, Электроника, не уверен. Хотя… спасибо за комплимент. Может быть, я и вправду так хорошо сохранился, – мой рот даже в улыбке растянулся, а оба моих собеседника прыснули со смеху. Видимо, в их мозгах были какие–то нарушения, и они неадекватно воспринимали реальную действительность.
А действительность была прекрасна: высокие деревья; дорога, уходящая между домиками куда–то вдаль; разномастная трава; бесконечные полевые разноцветные цветы… Славя в купальнике… Рыжая стервозина в подвязанной кофточке… На это стоит посмотреть, и не раз! Что–то меня от жары не в ту степь заносит. Я встряхнул головой и сосредоточился на собеседниках.
– Ну ты, конечно, и даёшь! – сквозь смех выкрикивала Ульяна. Я отмахнулся от неё рукой, переключив своё внимание на «Электроника».
– А ты отведи меня в столовую… пионэр. Я жрать хочу! Только сначала пообещай, что там не отравят.
– Не отравят, хотя, когда дают на завтрак пшёнку, я в этом не уверен, – парень пожал плечами и тронулся с места.
Я последовал за Сыроежкиным: мы направлялись в сторону длинного и широкого, но одноэтажного здания, которое по всей видимости выполняло здесь роль столовой. Тут было и летнее крылечко с большим фонарём на стене, чтобы люди могли поесть на свежем воздухе. Почти как в Турции. Но во всём чувствовалось что–то неуловимо советское. Никаких лишних прибамбахов: мягких обитых стульев, белоснежных скатертей до пола и тому подобного. Здание было примечательно ещё и тем, что с крыши свисала мощная толстая труба, заворачивающаяся прямо в окно. Надо будет выяснить, что же это такое и для чего предназначается.
– Да, это явно не Эдемские сады… – вырвалось вслух у меня.
– Конечно, это пионерлагерь, – ответил Электроник, оборачиваясь и подмигивая.
На крыльце стояла та самая недружелюбная рыжеволосая девушка в подвязанной рубашке, которая при первом знакомстве ударила меня по спине. При виде рыжей Электроник насторожился, склонился к моему уху и заговорщически зашептал:
– А это – Алиса Двачевская. Ты с ней поосторожнее. Никогда не называй её ДваЧе – она этого не любит…
Неужели он боится этой девчонки? Это неправильно… Парень не должен бояться девушек. И я бойко ответил, да ещё и специально так, чтобы Алиса услышала.
– А ТриЧевской можно называть? Может ЭТА цифра устроит её больше?
Несмотря на то, что Электроник говорил очень тихо, Алиса всё же нас услышала. Это я постарался!
– Что ты сказал? Как ты меня назвал? – донёсся гневный голос Алисы, и она побежала в нашу сторону. – Тричевской меня ещё никто не называл! Ну я вас! – девочка поскользнулась на ступеньке, но удержала равновесие, раскинув руки, и помчалась на нас взбешённым петухом.
– Ну, дальше ты как–нибудь сам... – пролепетал перепуганный Электроник и, воспользовавшись легким замешательством рыжей, бросился удирать, что только пятки засверкали. Я отпрыгнул в сторону, ожидая нападения, но Алиса лишь остановилась и задумчиво пробубнила:
– А с тобой мы позже разберёмся, – и девушка убежала вслед за Сергеем.
Любопытно, но несмотря на то, что это я назвал её Тричевской, погналась она всё равно за Электроником. Предпочитает более безобидные цели? А вся её самоуверенность дутая, как мыльный пузырь?
Нахлынуло… Я стоял, как вкопанный столб, ибо её фамилия мне показалась до боли знакомой. Прислонившись к перилам крыльца, долго пытался вспомнить, где же я раньше слышал о Двачевской. Фамилия мелькала где–то на самом краю подсознания, но я никак не мог ухватить воспоминание целиком. А если всё происходящее всё–таки мой собственный бред и галлюцинация? Тогда и все остальные образы, имена и фамилии тоже должны казаться смутно знакомыми. Но где я мог видеть девушек с такими яркими причёсками? В одном из анимэ? Электроник… был такой советский фильм по книге, кажется, «Приключения Электроника». А Славя со своей длинной блондинистой косой – героиня какой–то нар
