Как произвести впечатление

Кейт Брайан

«Только по приглашениям»

Серия Частная школа — 2

Кейт Брайан «Только по приглашениям», 2020

Серия: «Частная школа»

Номер в серии: 2

Перевод с английского языка

Переводчик, редактор, оформитель:

Светлана Дорохова

Перевод группы: http://vk.com/art_of_translation

Рейтинг: 18+

Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!

Аннотация

Рид узнает, насколько тяжело быть одной из Девушек Биллингс в Академии Истона, когда ее не приглашают на грандиозную вечеринку по случаю Хэллоуина в Нью-Йорке, а соседка по комнате шантажирует всевозможными сплетнями об ее новых подругах.

Оглавление

УИТТАКЕР

КАК ПРОИЗВЕСТИ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

ЖИЗНЬ ЗОЛУШКИ

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

СУДНЫЙ ДЕНЬ

ДЕВУШКА

ПРОТИВНЫЕ ДЕВЧОНКИ

ДОРОГАЯ РИД

МОРАЛЬ

БЕЗУПРЕЧНЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

СКЕЛЕТЫ

ДРУЗЬЯ С ПРИВИЛЕГИЯМИ

ИСТИННОЕ ЛИЦО

ОБВИНЕНИЕ

ПОДРУЖКА-МОДЕЛЬ

ИДЕАЛЬНОЕ ОРУЖИЕ

ПСИХУШКА

СВАХА

НЕОБЫЧНЫЙ ЧЕМОДАН

ИДЕАЛЬНАЯ ПАРА

НЕ ТО ПРИГЛАШЕНИЕ

ДАВЛЕНИЕ

ПАРОЛЬ

ПРОЗРАЧНОСТЬ

СЛАБАЧКА

УДАЧА

ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД

ПРЕПАТИ

МОЙ РЫЦАРЬ

ИМЕНИННИК

СЕРДЦЕЕДКА

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

ПРИЗНАНИЕ

СТРАННОСТЬ

АЛЛЕЯ СЛАВЫ

ПРИВЕТСТВИЕ

ТАНЦУЙ, ТАНЦУЙ

ДВОЙНЫЕ ИГРЫ РАЗУМА

ШАНТАЖ ВОЗВРАЩАЕТСЯ БУМЕРАНГОМ

ПЕШКА

БОЛЬШЕ НИКАКИХ СЕКРЕТОВ

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ

ПОКОЙНИК

УИТТАКЕР

 

Ночь выдалась холодной. Холодной и очень темной — без звезд и луны, — при каждом порыве ветра с деревьев слетал шквал листьев, все еще влажных от утренней мороси. Случайно попадая на оголенную кожу, они казались липкими и грязными, так что, когда над холмами снова поднялся ветер, мы все дружно пригнулись. Я задрожала.

— Ай! У меня на шее листок! — воскликнула Тейлор Белл, сложившись пополам и прижав плечи к ушам. В одной руке она сжимала бутылку водки, которую весь вечер потягивала, а другой тщетно хлопала себя по спине. К ее шее почти целиком прилип большой желтый кленовый лист, закрывая белокурые локоны, выбившиеся из хвоста. — Снимите его!

Обычно Тейлор много не пила, но сегодня поглощала крепкий алкоголь, словно нектар богов: наверное, ей, как и многим, нужно было вычеркнуть из памяти родительские выходные, которые всего несколько часов назад закончились церемонией в часовне Академии Истона. Родители Тейлор казались милыми людьми, а она, похоже, чувствовала себя весьма комфортно в их присутствии. Значит, ее могло беспокоить нечто другое.

— Снимите его! — снова захныкала она. — Ребята!

— На меня не смотри, — сказала Киран Хейес и в манере, подобающей леди, глотнула из серебряной фляги. Затем укутала колени в кашемировое пальто. — Я только недавно делала парафиновое обертывание.

Киран — первая известная мне модель и одна из самых потрясающих девушек, которых мне довелось видеть в жизни, — все время делала что-то недавно. Мелирование, затемнение, дермабразию, обертывание бедер морскими водорослями, выщипывание бровей нитью. Большинство из этих процедур звучали как пытки, но при этом явно работали.

Ноэль Ланг, закатив глаза, сняла большой мокрый лист с кожи Тейлор.

— Тоже мне королевы, — насмешливо фыркнула она и отшвырнула лист в сторону — тот приземлился прямо перед длинным плоским камнем, на котором сидела Ариана Осгуд. Девушка минуту глядела на лист, изучая его, словно в нем таился смысл жизни. Легкий ветерок подкинул с плеч ее длинные, почти белые волосы, и она, закрыв глаза от удовольствия, подставила ему лицо.

 Из переносного холодильника в другом конце поляны я извлекла третью бутылку пива и принялась наблюдать за разворачивающейся на моих глазах картиной, как антрополог, изучающий некое ранее открытое подмножество людей. Я была очарована Девушками из Биллингса с того самого мгновения, когда месяц назад увидела их из окна своего общежития для второкурсников в Академии Истона — разумеется, я восхищалась ими на расстоянии, поскольку не имела никакой надежды хоть как-то к ним приблизиться. Однако такая ситуация длилась недолго. Теперь Девушки из Биллингса были моими подругами. Моими соседками по общежитию. Людьми, с кем я на регулярной основе незаконно тусовалась в лесу, на окраине кампуса.

Если «дважды» вообще можно считать регулярной основой.

Итак, я стала одной из них. Приблизилась к величию Истона. Хотя если меня спросят, как у меня это получилось, я потеряю дар речи. Насколько помню, я сильно разозлила их тем, что продолжила общение со своим парнем, Томасом Пирсоном, которого никто из них не одобрял. Думала, что потеряла их навсегда, поскольку встречалась с ним за их спинами и помогала ему в решении проблем. Но вместо этого впечатлила их.

Непонятным образом. Оно и к лучшему, ведь с помощью них у меня появляется шанс оставить свое прошлое позади. Не стать одной из выпускников Кротона, которые по возвращении в родной город после двух лет в местном колледже занимают должности младших менеджеров в «Костко»^[1]. С Девушками из Биллингса у меня есть шанс на жизнь. На будущее. Есть шанс стать частью мира, о котором я только мечтала — мира успеха. Привилегий. Свободы.

— С тобой там все в порядке, Рид? — спросила Ноэль, перекинув свои длинные темные волосы через плечо. — Если больше не хочешь пива, Киран с удовольствием намешает тебе Особый напиток Хейесов.

В ее глазах заплясали озорные огоньки: она явно заметила, что я в раздумьях. Мне не хотелось показаться неблагодарной за то, что меня пригласили сюда, за то, что они сделали для меня. За то, что я сама себе брала пиво, а не была у них на побегушках, как это бывало практически постоянно в первую неделю учебы. Так что я просто отмахнулась от нее.

— Все нормально. Меня и это устраивает, — сказала я, подняв бутылку. Ржавой открывалкой откупорила крышку и сделала большой глоток, зная, что Ноэль по-прежнему наблюдает за мной. Сегодня вечером я выпила свою самую первую в жизни бутылку пива. А сейчас пила уже третью по счету, которая давалась мне намного легче. Весь фокус, похоже, заключался в том, чтобы делать большие глотки и не держать напиток подолгу во рту — он не должен касаться языка. Отлично освежает. Я глубоко вдохнула и выдохнула с очередным холодным порывом ветра, посильнее укутав в свитер свою покрывшуюся мурашками кожу. Уже собиралась вернуться к девушкам, как внезапно изменившийся разговор у костра заставил меня остановиться.

— Вот что я тебе скажу, — проговорил Дэш Маккаферти. — Это исчезновение запомнится как самое великое во все времена.

— Может, он у своей бабушки в Бостоне, — предположил Джош Холлис.

Дэш пожал плечами.

— Э-э, они уже наверняка прочесали дом этой старой карги.

Томас. Они говорили о Томасе. Не могу поверить: когда я в последний раз была тут, он тоже здесь был. Прошло почти сорок восемь часов с тех пор, как видели Томаса Пирсона. Тот исчез из Истона, не оставив после себя ничего, даже записки. А если верить словам Джоша Холлиса, стоящего возле костра с остальными парнями и глядящего на языки пламени, Томас вообще ушел без вещей, даже не взял свою любимую черную футболку. В пятницу утром он признался мне в любви, пообещал, что я буду с ним, несмотря ни на что, и после этого пропал.

Интересно, как много известно Джошу: обо мне и о том, что мы с Томасом сделали. Рассказывал ли ему Томас, чем мы занимались в их комнате? Сомневаюсь. Да и мы не настолько хорошо с ним знакомы, чтобы это выяснять. Однако теперь каждый раз при виде Джоша мне не дает покоя эта мысль, от которой хочется съежиться. Еще не хватало, чтобы полшколы знало, что я потеряла девственность с парнем, действующим из добрых побуждений, но имеющим слишком много проблем, мешающим ему строить нормальные здоровые отношения. Парнем, с которым, как я теперь узнала (еще до его исчезновения), нам не следовало быть вместе, но к которому меня все равно непреодолимо тянуло. Я потеряла девственность с Томасом Пирсоном, самым популярным парнем в Истоне, а также, как недавно выяснилось, главным на кампусе продавцом наркотиков. Мне до сих пор в это не верилось.

Джош глотнул из нетронутой бутылки пива. У него было такое детское личико, что с этой бутылкой из зеленого стекла он выглядел здесь совершенно неуместно. Светлые волосы шевелил ветерок, а поверх мятой футболки цвета ржавчины и коричневого вельветового пиджака был повязан длинный полосатый шарф. В нем чувствовалась некая вычурность, серьезность и креативность. И мне это нравилось. А еще мне нравился его громкий голос — достаточно громкий, чтобы можно было подслушивать, ничем не выдавая себя.

— А как насчет дома в Вейле? — предположил он.

— Чувак, Пирсон не стал бы отсиживаться в таком очевидном месте. Поверь мне, — сказал Дэш и как следует отхаркнул мокроту. Для невероятно красивого парня, точеного, светловолосого, в стиле Аберкромби, у него имелись серьезные проблемы в вопросах гигиены. Он сплюнул в костер и отхлебнул пива.

— Очень привлекательно, Дэш, — через всю поляну прокричала Ноэль.

— Спасибо, детка, — откликнулся он и снова вернулся к теме разговора. — Просто не могу поверить, что они обратились в местную полицию. Это же пустая трата времени. Если Пирсон где и тусуется, так это в Нью-Йорке.

— Ты так думаешь? — Надежда в голосе Джоша пробудила надежду и во мне.

— Шутишь? — вмешался Гейдж Гулидж. Высокий, худощавый городской модник, с темными стоящими дыбом волосами — он был похож на члена какого-нибудь британского бойз-бэнда. — Прямо сейчас Томас Пирсон совершает самую большую глупость на свете. Его разыскивает все восточное побережье, а он где-то отрывается на всю катушку.

— Возможно, ты прав, — согласился Джош, прикусив щеку изнутри и уставившись на костер.

— Никаких «возможно», — отрезал Дэш. — Поверь мне. Хэллоуин меньше чем через месяц. И ты знаешь, что это значит.

— Наследие, — произнес Джош.

— Именно. — Дэш убрал один палец с бутылки и ткнул им в Джоша. — Пирсон такое не пропустит. Если его задница там, я брошу Лотус.

— Серьезное заявление, чувак, — сказал Гейдж.

— Отвечаю тебе.

— Все верно, — кивнул Джош. — Пирсон — это Наследие.

— Братан. Если он там, то мы должны вернуть его жалкую задницу сюда и получить свои награды, — сказал Гейдж.

— О да, — ответил Дэш, дав пять Гейджу над головой Джоша.

Наследие? О каком таком Наследии шла речь? Решив разузнать о нем от Ноэль и остальные девушек, я отошла от дерева, возле которого все это время стояла. Но не успела сделать и шага, как меня перехватила Наташа Креншоу.

— Рид! Ты куда это собралась? — спросила она, обвив меня рукой за шею.

Я застыла на месте, пытаясь понять, в чем прикол. Наташа Креншоу была моей новой соседкой в Доме Биллингс. И стала ей по одной причине: ее лучшую подругу Лиэнн Шор исключили за обман — это был самый большой в этом году публичный скандал в Истоне. Так что со вчерашнего утра, когда я начала распаковывать свои вещи, Наташа кипела от негодования. Оно буквально сочилось из каждой клеточки ее тела.

Вот почему сейчас я пришла в растерянность.

— У тебя все нормально? — спросила я.

— У меня все отлично! — ответила она, сверкнув глазами — жемчужные белки чуть не ослепили меня. Наташа была темнокожей, темноволосой и сексапильной как Тайра Бэнкс. Я ощутила мягкие изгибы ее тела, когда она плотнее прижалась ко мне, заставив меня покраснеть. Сама я была обладательницей мальчишеской фигурой, а потому понятия не имела, как она со всем этим живет.

— Слушай. Я хотела извиниться за то, что последние пару дней вела себя не очень гостеприимно, — сказала она, уводя меня подальше от парней. — Я до сих пор расстроена из-за Лиэнн и, видимо, вымещала злость на тебе. А это не здорово. Ты меня прощаешь?

Еще у Наташи имелась одна черта: она всегда говорила прямо и открыто. В отличие от других знакомых мне девушек ей, похоже, нечего было скрывать. Что было весьма необычным.

— Э-э... конечно, — неуверенно ответила я.

— Замечательно! Потому что я действительно хочу, чтобы мы стали подругами, — заявила Наташа и схватила меня за руку. — Хорошими подругами.

У нее было такое искреннее выражение лица, что я невольно улыбнулась — с изумлением и неподдельной радостью.

— Здорово. Мне бы тоже этого хотелось, — призналась я.

— Отлично! — воскликнула Наташа. Затем достала крошечную цифровую камеру из кармана своего черного кожаного пиджака и, держа ее на вытянутой руке, другой прижала меня к себе. — Улыбочку!

Сработала вспышка. Я заморгала от поплывших перед глазами фиолетовых кругов.

— Настоящая классика, — заявила Наташа, изучая крошечный экран.

— Круто. — Я посмотрела мимо нее на Джоша и других парней, которые теперь едва слышно беседовали между собой. Интересно, они до сих пор говорят о Томасе? И смогут ли мне что-то рассказать? — Я... сейчас вернусь.

Я была уже на полпути к костру, когда все парни как по команде вскинули головы и закричали в мою сторону:

— Уиттакер!

Я чуть не споткнулась.

— Что?

— Джентльмены! Дамы! Ах, прямо сердце радуется видеть вас всех в сборе, как в старые добрые времена!

Не поняла?

Позади меня шел самый огромный парень, какого я когда-либо видела не в составе футбольной команды колледжа. Должно быть, он был под два метра ростом и весил более ста десяти килограммов, но нес всю эту тяжесть с достоинством — плечи расправлены, походка уверенная. У него были румяные щеки, круглые очки и старомодная прическа: спереди волосы немного выступали, а сзади были прилизаны гелем. Он пересек поляну, кивнув Девушкам из Биллингса, как истинный аристократ, и протянул руку, чтобы удариться ладонями с Дэшем, Гейджем, Джошом и другими парнями.

— Как вы поживаете в этот прекрасный вечер? — громогласно вопросил он. Поднес руки к костру, потер ладони друг о друга и снова вытянул их.

Кто этот парень? И почему он разговаривает так, будто только что сошел со страниц романа Джейн Остин?

— Как там Восточная Азия? Китайская еда действительно вкуснее в Китае? — пошутил Гейдж, отхлебнув пива.

Из-за очередного порыва ветра я не расслышала ответ Уиттакера, но все парни рассмеялись над его словами. Собравшись в круг, они взволнованно глядели на него и весело улыбались. Как будто в комнату, полную детей, только что вошел Санта Клаус. Я вдруг обнаружила, что потихоньку придвигаюсь к Ноэль и девушкам.

— Рид, а я уж решила, что ты забыла про нас, — уныло проговорила Ноэль, отпивая из своей бутылки. Из всех Девушек Биллингс она была единственной, кто пил пиво — именно это и повлияло на мой выбор напитка. Все остальные предпочитали мешать спиртное из тех бутылок, которые удалось раздобыть Киран и парням. — Ты что, снова влюбилась?

— А?

— Да ты никак не перестанешь пялиться на Уиттакера, — добавила Киран, ее карие глаза сияли. — Интересный выбор.

— Да ладно вам. Я не пялюсь, — отмахнулась я. — Просто... Кто он такой?

— Уиттакер? — произнесла Ноэль. — Он... Уиттакер. Высший класс сам по себе. — Она оглянулась на подруг и медленно расплылась в улыбке. — На самом деле... тебе нужно с ним познакомиться.

Поднявшись, она схватила меня за запястье и потащила через всю поляну — все произошло в один миг, так что я даже не успела возразить.

— Уит! Эй, Уит! — прокричала Ноэль, жестикулируя бутылкой. — Вот эта девушка, о которой я тебе рассказывала.

С этими словами она буквально силой пихнула меня к Уиттакеру. Внезапный толчок застал меня врасплох: я споткнулась и, чтобы не упасть, схватилась руками за его широкую грудь. Все парни, конечно же, разразились хохотом. Уиттакер, нежно поймав меня ладонями за локти, помог мне удержаться на ногах.

— Ты в порядке? — спросил он.

У него были очень теплые карие глаза.

— Да, все хорошо, — смущенно ответила я.

Постойте. Ноэль сказала, что я та девушка, о которой она ему рассказывала? Что именно она ему рассказывала?

— Я Уолт Уиттакер, — сказал он, протянув мне руку. — Но друзья зовут меня Уиттакер или Уит. Как тебе больше нравится.

— Рид Бреннан, — ответила я, пожав ему руку. Ладонь оказалась невероятно теплой и мягкой.

— Итак, Рид. Как я понимаю, ты новенькая в Истоне. Добро пожаловать, — сказал он.

От тембра его голоса мою кожу охватило приятное покалывание. Он был успокаивающим. Каким-то знакомым.

— А ты — нет? — поинтересовалась я.

И снова все засмеялись. Даже Уит.

— Нет. Нет. Моя семья уже много поколений живет в этом месте, — сказал он. — Я просто был на каникулах с родителями. У нас был тур по Восточной Азии. Китай, Сингапур, Гонконг, Филиппины... А ты путешествуешь, Рид?

Нет, если не считать все те поездки в Хершипарк, когда я еще носила розовые кроссовки.

— Вообще-то нет, — ответила я.

Он долго смотрел на меня, как будто сказанное мной не поддавалось осмыслению. Под его испытующим взглядом мне стало жарко.

— Какая жалость, — наконец произнес он. — Знаешь, нельзя по-настоящему познать себя, не увидев весь мир.

Я изо всех сил пыталась сформулировать ответ, чтобы не показаться наивной и не от мира сего, когда Гейдж хлопнул Уиттакера сзади по плечу.

— Братан! Иди сюда! Мы только что говорили о Наследии. Ты должен рассказать нам все, что знаешь.

Уиттакер усмехнулся.

— А, Наследие. Значит, все начинается, — сказал он.

Что же это за Наследие такое? Мне хотелось спросить, но о нем, похоже, знали все кому не лень. Если я спрошу, всем станет совершенно ясно, что я ничего не знаю — и в очередной раз напомню, какая же я неудачница. Поэтому я решила держать язык за зубами и надеяться, что в скором времени смогу все про него услышать.

— Может, поболтаем позже? — обратился он ко мне.

— М-м... конечно, — ответила я.

Когда Гейдж утащил Уиттакера для беседы с парнями, рядом со мной возникла Ноэль.

— Итак? Уже опробовала на нем свои чары? — поинтересовалась Ноэль.

— Ты рассказывала ему обо мне? — спросила я.

— Да. Я подумала, что вы могли бы получше узнать друг друга, — она пожала плечами. — Уит может подойти тебе. Он очень... культурный.

Я проигнорировала скрытое в ее словах оскорбление.

— Ноэль! Я с Томасом, помнишь? — сказала я. Меня больше не беспокоило ее нежелание видеть нас с Томасом вместе. Его таинственное исчезновение свело на нет все другие тревоги.

Выражение ее лица стало жестким.

— Верно. Но где же Томас? — спросила она, оглядываясь по сторонам.

— Я... я не знаю, — проговорила я, и мой желудок в ответ сжался. Поверх ее плеча я заметила, что к нам приближаются Ариана, Киран и Тейлор — девушки явно заинтересовались темой нашего с ней личного разговора.

— Вот именно. Этот парень сбежал и даже не сказал, куда уходит. Или что вообще уходит, — отчеканила она. Потом закатила глаза и сделала еще один глоток пива, позволив мне обдумать ее слова. — Послушай, Уит — отличный парень. Он милый.

— В отличие от некоторых, — пробурчала Киран.

Даже несмотря на таинственное исчезновение Томаса, они не скрывали своего презрения к нему. Он никогда им не нравился. И никогда бы не понравился.

— Кроме того, Уит может тебе кое-что дать, — вставила Ариана. — То, что тебе недоступно.

Кое-что дать? Кто бы подумал.

Ариана уставилась на Уита ясными голубыми глазами — интересно, он почувствовал ее взгляд? Пробежал ли у него по спине холодок, как это все время бывает у меня?

— Что, например? — поинтересовалась я.

— Жизнь, — фыркнув, ответила Киран.

— Киран! — одернула ее Ариана.

— Просто поговори с ним, — настаивала Ноэль. — Тебе же не замуж за него выходить.

С глубоким вздохом я допила остатки пива, все это время не сводя глаз с Уита. Он казался милым. Вежливым и взрослым. Тем более, парни явно его любили. Да, может, он немного полноват, но кто я такая, чтобы судить?

— Отнеси ему вот это, — предложила Киран и вручила мне запасную фляжку с Особым напитком Хейесов. — Уиттакеру нравятся мои рецепты.

Фляжка была ледяной и гладкой на ощупь. Я держала ее в одной руке, а пиво — в другой. Может, все-таки пора дать парню, одобренному Девушками из Биллингса, шанс? В конце концов, я тоже теперь из их числа. И самое время вести себя как одна из них.

 

КАК ПРОИЗВЕСТИ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

 

— Должен сказать, пожив среди местных, у меня открылись глаза, — сказал Уиттакер, когда мы отошли от поляны. — У них ничего нет. Ничего, кроме деревянной плошки и чашки риса. Зато в них есть душа, понимаешь? Широкая душа.

— Так ты ночевал в деревне? — спросила я, не отрывая взгляда от своих ног. Я уже пила четвертую бутылку пива, отчего у меня все слегка расплывалось перед глазами. — Это так круто.

Только я никак не могла вспомнить, кому принадлежала идея, чтобы мы уединились и лучше узнали друг друга. Ему? Мне? Ноэль?

— О нет. Мы, конечно же, вернулись в отель, — сказал Уит. — Представляешь, сколько болезней можно подцепить в таком месте?

Я посмотрела на него, ожидая, что он признается в иронии.

— Но ты же сказал, что жил среди них. — В эту секунду моя нога ударилась о камень и соскользнула, отчего лодыжка вывернулась внутрь. Я споткнулась и упала боком на Уиттакера. — Ай. Упс!

— Тебе нездоровится? — спросил он, поддерживая меня своими мясистыми руками.

Я откашлялась. Деревья вокруг меня наклонялись и раскачивались.

— Нет, мне здоровится, — ответила я, подражая его тону. И кто так разговаривает?

— Может, нам лучше сесть? — предложил он.

Теперь уже земля накренилась. И почему говорят, что пить — это веселое занятие? На самом деле от этого тошнит.

— Да. Лучше сесть.

Уиттакер подвел меня к толстому бревну, упавшему еще в прошлом веке и теперь заросшему мхом и лозой. Медленно усадил на него, пока я не устроилась как следует, и только потом отпустил. Я ухватилась одной рукой за холодный грубый ствол, чтобы не навернуться, и откинула голову назад. Уиттакер с улыбкой сел рядом, изучая мое лицо.

— Ноэль не врала. Ты действительно очень красивая, — сказал он. — У тебя такая классическая красота. Как у Грейс Келли.

— Грейс кто? — спросила я.

Улыбка Уиттакера стала немного шире.

— Она была актрисой. И принцессой. Вообще-то это невероятная история. Она начинала сниматься в роли бедной деревенской девушки, потом обрела большую известность в Голливуде, вышла замуж за европейского принца...

— Звучит интересно, — невнятно пробормотала я, поднимая бутылку в качестве тоста.

— А потом погибла в неожиданной аварии, — закончил Уиттакер.

— Ох. — Как мило. Большое спасибо.

Внезапно Уиттакер смутился и отвел глаза, глотнув из своей фляжки.

— Хочешь? — предложил он.

Одной частью мозга я понимала, что пить еще что-нибудь — плохая идея, но при этом знала: Киран в свой напиток добавила какой-то сок. Поэтому другая часть мозга решила: выпить сок — хорошая идея. Ведь в нем содержатся витамины и все такое.

— Конечно, — согласилась я. — Почему бы и нет?

Я поставила на землю свою почти пустую бутылку и чуть не опрокинулась. Ладонь приземлилась в грязь, я заставила себя подняться, стараясь не показать виду, но равновесие меня подвело. Потянувшись к фляге, я упала Уиттакеру в руки. От смущения я закрыла глаза, и земля покачнулась. Теперь мой мозг напрочь отключился.

— Прости, — проговорила я.

— Все хорошо, — ответил он. — Давай я тебе помогу.

Он обнял меня сильной рукой, и я тут же ощутила себя в безопасности, лес почти перестал раскачиваться. Мне даже удалось отвинтить крышку фляги и сделать большой глоток. М-м-м-м. Особый напиток Хейесов — просто вкуснятина. А Уиттакер такой теплый. Я закрыла глаза, наслаждаясь мгновением, и запрокинула фляжку. Земля снова качнулась. Я дернулась, и жидкость пошла не в то горло. Дыхательные пути мгновенно закрылись, я поперхнулась, разбрызгивая алкоголь в разные стороны.

— Ты в порядке? — спросил Уиттакер.

— В порядке... В порядке... — выдавила я, сложившись пополам. Уиттакер выудил из своего кармана носовой платок и протянул его мне. Я откашлялась в него, вытерла лицо. От мягкого платка пахло мускусом, а еще на нем были вышиты его инициалы. Абсолютная старомодность.

Ни у кого из моих знакомых не было платков, но меня это почему-то не удивило.

— Мне так жаль, — сказала я, наконец переведя дыхание. Попыталась вернуть ему платок, но он накрыл мою руку своей ладонью, сомкнув мои пальцы на ткани.

— Оставь его себе. Он твой, — сказал он.

Я покраснела.

— Наверное, ты думаешь, что я полная неудачница, — произнесла я.

— Наоборот, — сказал он, глядя мне в глаза. — Я думаю, что ты удивительная.

И после этого поцеловал меня. Ох, это плохо! Я не должна целоваться с Уолтом Уиттакером. Я должна целоваться с Томасом. Томас — мой парень. Томас — совершенно потрясающий парень, которому я подарила свою невинность. Если бы он только был здесь. Если бы я только знала, где он.

Мою голову наводнили мысли о Томасе. Томас, Томас, Томас. Губы Томаса, руки Томаса, пальцы Томаса, язык Томаса...

И вот я уже целуюсь с ним. Его сладкие теплые губы, его сильные худощавые руки. Даже несмотря на все то, через что мы прошли последние несколько дней, я скучала по его прикосновениям. Это единственное, что с Томасом никогда не было неправильным.

В полубреду я обвила руками толстую шею Уитта. В этот же миг он обрел уверенность. Его рот задвигался в грубом, неумелом и неловком движении взад и вперед, быстром, словно он пытался разжечь пламя нашими губами.

Уф. Это совсем не Томас. Я обхватила его лицо обеими ладонями в попытке прекратить это безумие, но Уит воспринял мой порыв как признак энтузиазма. Его язык вдруг оказался повсюду: раскрыл мои губы и ворвался внутрь, между зубами.

Бедный парнишка. Он понятия не имел, что делать. Мне хотелось оттолкнуть его, но я не желала его смущать. Поэтому позволила ему продолжать в надежде, что его навык скоро улучшится или он остановится от нехватки воздуха.

Тут его большая ладонь легла на мою грудь и сжала ее. Сильно. Как будто он выжимал апельсин.

И снова возник Томас. Прямо передо мной. Его сексуальная улыбка, умелые и нежные прикосновения, ощущение его кожи. Какого черта я делаю? И что это вообще за человек, который щупает меня как манекен для сердечно-легочной реанимации?

У меня скрутило живот. Я задержала дыхание. О боже. Меня сейчас вырвет. Я вот-вот наблюю Уолту Уиттакеру в рот.

Мои руки взлетели, и я оттолкнула его от себя. Он лишь растерянно охнул, когда я развернулась, повалилась на землю, и меня вывернуло на растущие позади бревна листья. Глаза щипало, горло горело, живот сжимался от боли. Уиттакер встал и отошел в сторону, повернувшись ко мне спиной, давая мне возможность побыть одной. Слава богу. Последнее, что мне нужно, чтобы парень, с которым я только что целовать, наблюдал за тем, как меня тошнит.

А потом все наконец закончилось.

— Ты в порядке? — спросил у меня Уиттакер.

Это просто какая-то фраза вечера.

Я медленно кивнула, чувствуя сильное унижение, чтобы что-то говорить.

— Можно я провожу тебя до Биллингса? — предложил он.

Я снова кивнула. Уиттакер протянул мне ладони и помог встать. Потом обхватил меня рукой и повел обратно к поляне, я своим мягким, словно переваренная паста, телом привалилась к нему. С нашим приходом все уставились на нас. Могу себе только представить, какой у меня был видок. На миг мой расфокусированный взгляд упал на Джоша. Тот был мрачен как смерть.

— Оу! Только посмотрите на этих двоих, — с хитрой улыбкой пропела Ноэль.

Я видела, как Джош быстро отвел глаза и сделал глоток пива.

— Пойду провожу ее, — с особой гордостью объявил Уиттакер.

— Мило, — пробормотал себе под нос Дэш.

— Позаботься о нашей девочке, — сказала Ноэль, похлопав Уита по спине.

С большим усилием я выдавила из себя подобие улыбки. Даже в таком исключительном состоянии тошнотворного позора мне было приятно получить одобрение от Ноэль. Я прекрасно понимала, что, нежась в его лучах, веду себя безвольно, но ничего не могла с собой поделать. Одобрение Ноэль — это всегда хорошо.

 

ЖИЗНЬ ЗОЛУШКИ

 

Первое, что я почувствовала, — это вкус сточной канавы в пересохшем рту. Второе — ослепляющая боль в черепной коробке. Третье — холод в теле. И четвертое — стук.

Бам! Бам! Непрекращающийся стук.

— Просыпайся, новенькая! С таким отношением ты никогда ничего не добьешься!

Каждый удар отдавался в голове и вызывал новый приступ боли.

Я разлепила глаза, потом моргнула раз двести из-за болезненной сухости. Передо мной была кремового цвета стена моей комнаты в общежитии. Подо мной — матрас. Все остальное было не так.

— Все верно, соня. Отдых закончился! А теперь вытаскивай свою жалкую задницу из кровати!

Это была Ноэль. И она перекрикивала стук. Я перевернулась на спину, чуть не ослепнув от боли в голове, и посмотрела вверх. Мне пришлось проглотить внезапно подступившую к горлу желчь. Здесь была не только Ноэль — надо мной нависали Киран, Тейлор, Ариана, Наташа и еще четыре Девушки из Биллингса, чьих имен я не могла вспомнить из-за мучительной боли. Киран стучала по красно-черному барабану ручкой от ножниц. У Ноэль в руке было что-то белое и пушистое. Тейлор с мрачной решимостью держала ручной пылесос, глаза у нее ввалились и покраснели с похмелья. На другом конце кровати Наташа сжимала в руках мое одеяло — вот почему у меня по телу бегали мурашки и я вся дрожала.

— Девочки, какого черта происходит? — прохныкала я, зажмурив глаза. К счастью, стук прекратился. Я прижала ко лбу обе ладони, чтобы мой мозг не вывалился.

— Время работ по дому, — объявила Ноэль.

Стоило мне в замешательстве нахмурить лоб, как меня накрыла очередная ударная волна боли в висках.

— Что?

Она схватила меня за запястья и рывком усадила на кровати. Голова тут же взорвалась, на меня накатила непреодолимая тошнота. Я хватала ртом воздух, обливаясь потом и молясь, чтобы меня не вырвало на глазах у всех, в то время как Ноэль надела мне через голову нечто с оборками и повязала сзади. Когда я снова смогла открыть глаза, то обнаружила поверх своей пижамы белый фартук в стиле горничной-француженки. К левой бретельке был приколот большой красный значок со словами: «НУЖНА помощь? Просто попроси. Меня зовут Лизательница ОКОН».

Я простонала. Это все, на что у меня хватило сил.

— Ты ведь не думала, что на этом все? — спросила Киран. Ее осветленные волосы были собраны на самой макушке, а темная кожа как отполированная сияла на фоне белого шелкового халата. Вчера эта девчонка пила больше всех, а сегодня утром выглядела потрясающе, хоть бери и фотографируй. — Нет, нет, нет, нет и нет. Как думаешь, почему мы пустили тебя сюда? Теперь ты наша — двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. А это значит, все это время ты будешь делать то, что мы тебе скажем. Все верно? — с притворной серьезностью спросила она, оглядев своих подруг.

— Ну да. Я так думаю, — ответила Ариана, ее легкий южный акцент немного смягчил предательские слова.

Должно быть, они шутят. Неужели они действительно вытащат меня в самый разгар моего первого похмелья и заставят работать? После всего того, что я сделала для них, чтобы попасть сюда, им нужно что-то еще? Я думала, проверки закончились. Я теперь официально одна из них. Но, очевидно, мои мучения только начинались.

Внезапно помимо мучительной головной боли и скручивающей внутренности тошноты я ощутила пустоту — совсем невесело. Но что я могла сделать? Сказать «нет»? Ну да. И тогда я вернусь в Брэдвелл в статусе второкурсницы-пустышки раньше, чем успею послать их куда подальше.

— Держи, — сказала Киран, сунув мне пылесос. Обычно она выглядела сексуально и энергично, но похмелье состарило ее как минимум лет на десять. — Я не пылесосила у себя под кроватью с тех пор, как живу здесь. А теперь пыль раздражает мои носовые пазухи.

Я молча забрала у нее необычную штуковину и прижала ее к своей груди, остолбенев от того, что может произойти, если я снова пошевелюсь. Похоже, моя голова работала отдельно от тела.

— А когда с этим закончишь, можешь заправить все постели, — добавила Ноэль. — И пропылесосить коридоры перед завтраком. Обычный пылесос стоит в кладовке, в коридоре.

В висках пульсировало. Я уставилась на девушек в надежде, что сейчас они рассмеются и скажут, что все это шутка. Но они нетерпеливо глядели на меня.

— Вы серьезно, — прохрипела я.

Ноэль сморщила нос и помахала рукой у себя перед лицом.

— Только сначала тебе нужно почистить зубы, — сказала она. — Не хочу, чтобы моя комната провоняла твоим ядовитым дыханием.

— Лизательница окон? До сих пор? — склонив голову, спросила одна из безымянных девушек. — Может, нам изменить прозвище на что-то более подходящее? Например, Чистильщица окон?

— Или Протирательница окон, — предложила Тейлор.

— Вытирательница окон? — добавила Наташа.

Ноэль в раздумьях прищурилась.

— Нет. Это все одно и то же. Она абсолютная Лизательница окон.

Я сморщилась, когда она похлопала меня по плечу. Сильно.

— Пошлите, дамы, — пропела Ноэль.

Девушки вышли. Все, кроме Наташи, которая бросила мое одеяло на пол и, ступив на него босыми ногами, направилась в нашу общую ванную. Мне хотелось встать. Правда. Но из-за раскалывающегося от боли черепа, узла в животе и сухости в горле это казалось физически невозможным.

— И да, если не сделаешь все до завтрака, вечером будешь чистить туалеты зубной щеткой, — предупредила Ноэль, задержавшись у двери. — Своей щеткой.

— Уже встаю! — воскликнула я и села прямо. Обрушившаяся на меня комната раздробила мой череп. Я закрыла глаза от новой волны подступающей тошноты.

— Вот это моя девочка, — сказала Ноэль.

И демонстративно хлопнула дверью.

 

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

 

— Мне нравится, когда мои подушки взбиты, — заявила Шайен Мартин, застегивая на ушах бриллиантовые сережки-гвоздики. Эти серьги она выбрала из впечатляющей коллекции потрясающих сверкающих украшений, которые хранила в вельветовой коробочке в своем комоде. Она повернулась к зеркалу и пригладила идеально прямые светлые волосы, высокомерно окинув себя взглядом. — А простыни хорошенько разгладь. Не хочу ложиться в мятую постель.

Я провела рукой по ее стеганому одеялу из шелка, разглаживая бугорки. Но мне хотелось лишь упасть на него. Это была моя четырнадцатая кровать. Та, что принадлежит Роуз, станет пятнадцатой. Моя собственная — шестнадцатая. После того как я пропылесошу. К несчастью, у меня складывалось ощущение, что я никогда не доберусь до своей кровати, поскольку пылесос прикончит меня аневризмой. Смерть от Дайсона^[2].

— Ты меня слышала, Лизательница окон? — спросила она, удостоив меня косым взглядом.

— Да, — ответила я хриплым голосом. — Взбить подушки. Никаких морщинок.

Она обернулась ко мне и глубоко вздохнула. Хотя у меня в голове не укладывалось, как можно глубоко дышать в таком благоухающем ароматами месте.

— Все верно. Я говорила девочкам, что у тебя отлично получится, — сказала она, поправив манжеты своей отглаженной рубашки от Ральфа Лорена. — В тебе есть что-то от «синих воротничков»^[3].

Я резко остановилась, руки сжали одну из ее подушек. Я была настолько потрясена, что даже не могла сформулировать связную мысль. В голове лишь крутилось... Убить. Убить. Убить.

— Шайен, — рявкнула на нее Роуз, подняв со стула большую кожаную сумку. Роуз была крошечной, очень худенькой девушкой с рыжими волосами до подбородка и светло-оранжевым загаром, который только сейчас начинал бледнеть. Удивительно, как такая большая сумка не утянула ее вниз. — Не слушай ее, — обратилась она ко мне.

Я заставила себя улыбнуться, но у меня вдруг защипало глаза от четвертого слоя тональной основы «Эсте Лаудер», которую нанесла Шайен.

— Что? Я просто сделала ей комплимент! — сказала Шайен. — Ты же это знаешь, Лизательница окон.

— Конечно, — с натянутой улыбкой ответила я. — Уж лучше пусть у меня будет синий воротничок, чем серебряная ложка в заднице, — прошептала я себе под нос.

Лицо Шайен тут же помрачнело, но она быстро взяла себя в руки.

— Кое-кто просто не умеет себя вести, — спокойно произнесла она. — Как еще нам научить ее знать свое место?

Он взяла большую баночку с розовыми шариками румян и перевернула ее над ковром с бело-зелеными цветами, лежащим в центре паркета.

— Ой! Упс!

— Шайен! — вскрикнула Роуз.

В ответ ее соседка лишь подняла ногу и пяткой вдавила маленькие шарики в плотный узор. Меня охватило желание схватить ее за идеальные волосы и так же втоптать туда ее лицо. Но, конечно же, я этого не сделала.

— Уберешь, когда все закончишь, Лизательница окон, — приказала Шайен. — Если только ты не хочешь, чтобы я рассказала Ноэль о том, какая ты проворная.

С этими словами она развернулась и вышла. Роуз вздохнула и помедлила у двери.

— Необязательно сейчас этим заниматься. Еще есть вечер, — сказала она. — И не трать слишком много времени на мою кровать. Просто накинь покрывало, на случай если Ноэль проверит.

— А она проверяет? — спросила я.

Роуз с жалостью взглянула на меня. Очевидно, я была слишком наивна.

— Удачи.

Она тихонько закрыла за собой дверь, и я прислушалась к тому, как ее шаги стихли в коридоре. В общежитии стояла тишина, как ночью. Я посмотрела на часы. Полчаса на пылесос, душ, одеться и сходить на завтрак. Не то чтобы завтрак был обязателен, но мне нужно показаться, иначе потом Ноэль заставит меня работать в туалете. Придется от чего-то отказаться, чтобы закончить вовремя. Наверное, от душа.

Я со вздохом двинулась к кровати Роуз. Она была милой, так что мне хотелось не просто встряхнуть ее одеяло. Я разгладила простыни и покрывало, а потом подняла подушки. Между углом кровати и стеной было что-то втиснуто. Я встала коленом в центр матраса и присмотрелась поближе. Что бы это ни было, оно было сморщенное, зеленое и...

— Боже мой!

Я ладонью прикрыла рот. Это был кусочек маффина. Старый заплесневевший маффин из кукурузной муки и обертка от него, которую Роуз очевидно сунула туда после того, как однажды ночью съела его. Судя по виду, ночью в начале сентября. По всей видимости, даже сливки общества могут быть неряхами. Я развернулась, влетела в ванную комнату и, упав коленями на линолеум, согнулась пополам.

Для того чтобы день начался правильно, не хватало только как следует проблеваться в унитаз.

 

***

 

К тому времени, когда я прибыла в залитую солнцем столовую, девушки, решившие пожертвовать своей фигурой, стали просить добавки, в мою работу входило выполнять их заказы. И хотя мне меньше всего хотелось смотреть на еду, я все же наполнила два подноса тостами, пончиками, фруктами и напитками.

— Яйца? — предложил мужчина за прилавком, подняв ложку с какой-то желтой мешаниной из омлета.

Я поморщилась.

— Нет, спасибо.

Себе я взяла рогалик и положила его в растущую кучу с надеждой, что смогу проглотить хотя бы кусочек. Пара первокурсников впереди меня болтали с симпатичной первокурсницей с темными вьющимися волосами. Она хихикала и красовалась, а я только фыркала. Как же хорошо быть такой беззаботной и выспавшейся. А еще чистой.

— Я слышал, в прошлом году все пришедшие первокурсники возвращались с татуировками, — сказал один из парней. — Девственники получали буквы «Д», а не девственники — отпечатки губ. Прямо на левых щеках, — сказал он, разглядывая задницу девчонки в плиссированной мини-юбке.

— А я думала, с Наследия никто не возвращается девственниками, — сказала она, опустив ложку в йогурт и соблазнительно облизнув ее, когда очередь продвинулась вперед.

Я тут же навострила уши. Наследие. Разве не о нем вчера упоминали Джош и ребята? Мои воспоминания о прошлом вечере были как в тумане, но я все же помнила их слова о том, что Томас никогда его не пропустит. Что он будет там, несмотря ни на что. Откуда эти детишки узнали о нем?

— Но тебе же не стоит об этом беспокоиться, да, Гвен? — сказал другой парень, чуть ли не облизывая губы.

— Может, да, — сказала она, опустив свой поднос и повернувшись к ним. — А может, и нет.

После этого она ушла, оставив парней стоять с открытыми ртами.

— Чувак, на Наследии она будет моей. Только дождись, — сказал один из них.

— Дождусь, — угрюмо отозвался второй.

— Ах да! Точно! Тебя же там не будет, Миллс! — усмехнулся первый парень. — Бедный, бедный новичок. Может, твои внуки смогут пойти.

С этими словами парень рассмеялся и, запрокинув голову назад, удалился к своему столу.

Так значит Наследие — это эксклюзивная вечеринка. На которую Гвен и Ловелас №1 могут пойти, а Ловелас №2 — нет. Отложу эту информацию на потом и попытаюсь переварить, когда мой мозг сможет снова функционировать.

Я сделала глубокий вдох и тотчас уловила позади себя запах свежей краски, а потом почувствовала тепло чьего-то тела. Развернулась и обнаружила Джоша Холлиса, с горящими глазами и улыбкой.

Мои плечи мгновенно сковало напряжение. Я не могла смотреть на Джоша, не думая о Томасе и не гадая, слышал ли он что-то о нем.

— Ой! Ты выглядишь как крудж.

— Крудж?

— Когда я не нахожу подходящего к событию термина, то придумываю слова, — пояснил Джош. — Поэтому крудж.

— Что ж, я польщена, что вдохновила тебя на новое слово, — соврала я. Хотя тут нечего было обижаться. Мои грязные волосы были собраны в лоснящийся от жира хвостик, а восковая кожа, я уверена, имела приятный зеленоватый оттенок.

— Ты в порядке? — спросил Джош, когда мы продвинулись в очереди вперед. — Вчера я немного о тебе беспокоился.

В голове промелькнуло смутное воспоминание о Джоше с каменным лицом. Еще одна деталь, о которой я не помнила до сих пор. Но если подумать, с чего бы это ему беспокоиться обо мне? Мы едва друг друга знаем. И тут меня посетила обнадеживающая мысль.

— Тебя Томас попросил присматривать за мной? — спросила я.

Джош моргнул.

— Вообще-то перед уходом Томас ничего мне не говорил.

— О-о. Так ты действительно не знаешь, где он? — поникла я.

— Нет. А ты?

— Тоже нет.

Я шагнула вперед, сердце печально колотилось в груди.

— Типичный Томас, — пробормотал себе под нос Джош.

— Что? — переспросила я.

— Ничего. Просто... мне кажется, он должен был хотя бы тебе сказать, куда уезжает, — произнес он, особо выделив слово «тебе». Так он знал, чем мы занимались с Томасом. Или подозревал. А может, нет. Может, он просто знал, что я много значу для Томаса. По крайней мере, я так думала.

Как так получается: наши отношения без него становятся еще запутаннее, чем с ним?

— Но я-то должен был знать, — продолжил Джош. — Он не из тех, кто думает о других.

Я сглотнула ком в горле. Для сегодняшнего утра и так было слишком много всего. Не нужно к этому списку добавлять еще и «критику моего пропавшего парня».

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — попросила я.

— Верно. Прости, — с извиняющейся улыбкой сказал он. — Уверен, он тебе позвонит. Рано или поздно.

Боясь, что мой румянец слишком заметен, я огляделась по сторонам в поисках новой темы для разговора.

— Это куда столько? — спросила я, указав на его поднос. Тот был завален еще большим количеством еды, чем два моих. — Запасаешься на зиму?

— Нет. Некоторые парни еще не наелись, так что... — Он пожал плечами.

— Не понимаю, — проговорила я.

— Чего ты не понимаешь? — спросил он, положив на поднос маффин с шоколадной крошкой.

— Почему ты постоянно что-то для них делаешь? — сказала я. — Ты вроде не должен.

В отличие от некоторых.

— У меня четыре младших брата и сестры и только у старшего брата аллергия на помощь другим, — ответил он, сунув руку в задний карман своих мешковатых джинсов, покрытых пятнами краски, и продвинул свой поднос вперед по рельсам. — Наверное, что-то делать для кого-то заложено у меня в мозгу.

Я взяла миску для хлопьев.

— Понятно.

— А почему ты это делаешь? — поинтересовался он.

— Э-э, меня заставляют, — машинально ответила я.

Джош неуверенно посмотрел на меня.

— Что?

Я моргнула. Он не знал? Не знал, что я теперь прислуга на кабальных условиях в Биллингсе? Мне казалось, это общеизвестное явление — постоянная дедовщина. По крайней мере, все, что я делала до своего переезда сюда, замечалось остальными. В особенности, Дэш ясно давал понять, что ему нравятся мои страдания. Как Джош мог об этом не знать?

— Погоди. Что они заставляют тебя делать? — спросил он.

Красная тревога. Мерцающие огни. Желтая предупреждающая лента. Если он не знал, возможно, ему и не стоит знать.

Черт!

— О, ничего, — пожав плечами, ответила я, стук сердца пульсацией отдавался у меня в висках.

— Рид...

— Джош, — сказала я.

Внезапно в его глазах вспыхнуло понимание.

— Ты не можешь мне рассказать. — Он усмехнулся с притворной беспечностью. — Или можешь, но тогда тебе придется меня убить.

Я неловко подняла с рельсов два своих подноса и попыталась удержать их обеими ладонями.

— Не беспокойся об этом, — заверила я его.

— Ну, если будет совсем плохо, ты всегда можешь плюнуть им в кофе, — сказал он.

Я посмотрела на дымящиеся кружки, стоящие на одном из подносов. Черт, это было бы круто.

— Э, нет, — все же ответила я.

— Хорошо, просто... будь осторожна, — попросил он. — Не позволяй им заставлять тебя делать всякое, ну, ты понимаешь...

Безумное? Опасное? Глупое? Сделано, сделано и сделано.

— Не буду. — Я остановилась, когда одна из кружек покачнулась.

— Давай я тебе помогу, — предложил Джош, потянувшись к более тяжелому подносу.

— Спасибо, но я...

В эту секунду я покосилась на наш стол, и внутри меня все оборвалось. В конце стола сидел Уолт Уиттакер, огромный как скала в ясный день. Вспышки воспоминаний пулеметной очередью взорвались у меня в голове.

Мои ладони на его груди. Теплые карие глаза. Носовой платок. Толстые руки. Грубые губы. Язык, язык, язык. И — ой! Резкая боль в груди.

Твою мать! Я позволила этому парню себя лапать?

— Эй! Осторожнее! — воскликнул Джош.

Он забрал у меня поднос за секунду до того, как тот упал бы. Один из пончиков соскользнул с подноса и шлепнулся сахарной глазурью на пол.

— Мне нужно идти, — сказала я ему. А потом, кинув второй поднос на ближайший стол, вылетела из столовой — меня сейчас вырвет второй раз за день.

 

СУДНЫЙ ДЕНЬ

 

На утреннюю службу я успела за несколько секунд до закрытия дверей. Все присутствовавшие в часовне люди напряженно шептались и переговаривались, и я не один раз услышала имя Томаса. Десятки глаз следили за тем, как я иду по проходу, и перешептывания у меня за спиной становились все яростнее. Очевидно, исчезновение Томаса стало темой номер один, а так как смотреть было не на кого, то на эту роль подходила я. Девушка. Которую бросили. И за которой можно наблюдать.

Я вдруг даже обрадовалась, что меня вырвало и я пропустила завтрак. Если бы осталась в столовой, мне бы не дали проходу. По крайней мере, здесь никто не мог ко мне подойти. И пока что я могла собраться с силами.

Пригнув голову, я скользнула в конец одной из скамей для второкурсников и села рядом со своей самой нелюбимой в Истоне личностью — Мисси Тербер. Проведя остальную часть завтрака в лазарете, попивая яблочный сок, я немного пришла в себя. Но тут Мисси старательно задвигала своими туннелеподобными ноздрями, принюхиваясь к воздуху. Потом наклонилась ко мне, снова понюхала и простонала:

— Фу-у! Ты где сегодня ночевала? — сморщив нос, спросила она. — В сарае садовника?

Я вся залилась краской, когда она встала, перешагнула через мою бывшую соседку по комнате, Констанс Тэлбот, и заставила ее придвинуться ко мне.

— Привет, — неуверенно прошептала Констанс.

Мы нечасто виделись с ней с тех пор, как я два дня назад ушла в Биллингс. Ее вьющиеся рыжие волосы были заплетены в две длинные косы. Благодаря веснушкам и круглому лицу она уже и так выглядела моложе своего возраста. А теперь ей можно было смело дать лет двенадцать.

— Как у тебя дела? — спросила она.

— Хорошо.

Не считая того, что мой парень испарился, я по пьяни целовалась с незнакомцем, у меня похмелье размером с Югославию, и сейчас я умру от голода.

— Все говорят про Томаса. Ты что-нибудь слышала о нем? — спросила она. С одной стороны она беспокоилась за меня, а с другой, возможно, надеялась раздобыть какую-то секретную сенсацию.

— Нет. А ты как? — я попыталась сменить тему.

— Ну, я живу одна, — с грустной улыбкой ответила она.

Констанс — особа социальная, и она не из тех, кто наслаждается одиночеством, мы обе это знаем. Мне хотелось как-то объяснить свой уход, чтобы ей стало легче, но я ничего не могла придумать. Это не значило, что я возвращаюсь. Как бы много заданий мне ни придумывали Девушки из Биллингса, жизнь в самом исключительном общежитии в кампусе — для меня все такой же огромный прорыв по сравнению с жизнью в Брэдвелле. У всех девушек, живущих в Биллингсе, идеальная жизнь: они популярны, успешны, круглые отличницы, у которых все складывается наилучшим образом. И теперь я буду такой же. Если только они не угробят меня раньше.

— Ты в порядке? — рассмотрев меня получше, поинтересовалась Констанс.

— Да. Все хорошо. Просто немного устала.

Тут декан Маркус откашлялся в микрофон, избавив меня от дальнейших расспросов.

— Доброе утро, студенты, — начал он, ухватившись морщинистыми пальцами за обе стороны кафедры. — Сегодня я обойдусь без формальностей, потому что сейчас у нас имеются проблемы посерьезнее. Для всех вас не секрет, что один из наших учеников, Томас Пирсон, пропал из кампуса.

Мой пустой желудок свело. К балкам часовни поднялся шепот, поскольку самый пикантный слух наконец официально подтвердился.

— Что-то мне подсказывает, они дождались, пока все родители уедут, прежде чем затронуть этот любопытный факт, — произнес кто-то позади меня.

— Тишина, пожалуйста! — воскликнул декан Маркус, вскинув руку.

И тут же воцарилось молчание.

— К этому вопросу мы подходим со всей серьезностью, — продолжил он. — И поскольку никто не предоставил нам какую-либо информацию о местонахождении мистера Пирсона, я сам попросил начальника полиции Истона, шефа Шеридана, поговорить с вами. Пожалуйста, отнеситесь к нему со всем вниманием.

Он обернулся к седовласому джентльмену в строгом синем костюме, сидящему позади него.

— Шеф Шеридан?

По всей часовне разнесся скрип скамеек, когда все вытянули шеи, чтобы лучше разглядеть начальника полиции. Тот, подойдя к микрофону, навис над деканом Маркусом, у него были квадратные плечи и подбородок. Он сглотнул, и я даже с задних рядов увидела движение его огромного кадыка.

— Спасибо, декан Маркус, — низким голосом проговорил шеф. Он глядел на нас глазами цвета голубой стали, и я видела испытываемое им недовольство во время обращения к нам. Он случайно не обижен на школу за то, что ему приходится придерживаться рамок своей юрисдикции, если исчезновение Томаса — для него головная боль, с которой он не хочет возиться? Или для него это в некоторой мере захватывающее занятие? Полагаю, в этом сонном элитном городке не так много всего происходит. Может, ему не терпится раскрыть настоящее дело.

— Я сожалею, что мне пришлось прийти сюда при таких серьезных обстоятельствах, — начал шеф полиции. — Это большая школа. Уверен, одни из вас знают Томаса Пирсона, другие — нет.

Я почувствовала, как мою ладонь накрыла теплая рука. Я опустила взгляд и обнаружила, что пальцы Констанс сжимают мои собственные в попытке утешить меня. В первую секунду мне инстинктивно захотелось убрать руку, но я этого не сделала. Она пыталась быть хорошим другом. А в эти дни я отчаянно нуждалась в дружелюбии.

— Однако на этой неделе мы допросим всех вас, — сказал мужчина.

Это заявление ученики встретили очередной волной перешептываний. В помещении воцарилось волнение. Да что не так с этими людьми? Неужели они не осознают смысл происходящего? По мнению полиции, с Томасом могло случиться что-то плохое. И к этому мог быть причастен один из нас. Почему это вызвало такое беспокойство?

— Когда за вами придут в класс, пожалуйста, не нервничайте, — продолжал шеф полиции. — Поймите, мы не относимся к вам, как к подозреваемым. Сейчас мы хотим лишь одного — найти вашего одноклассника в целости и сохранности и вернуть его родителям.

Чтобы те могли запугать его до послушания и отправить в военную школу — я в этом даже не сомневалась.

— Никто вас не осудит, — добавил он. — Но мы будем благодарны, если вы хоть как-то сможете пролить свет на эту ситуацию.

При этих словах его взгляд остановился на мне, и я слегка вжалась в сиденье. Почему он смотрит на меня? Почему?

Нет, все не так. Он просто смотрит в произвольном направлении. Возьми себя в руки.

— Заранее благодарю вас за сотрудничество.

Шеф полиции оттолкнулся от кафедры, наклонился к декану и что-то ему зашептал. Этой паузы оказалось достаточно, чтобы среди учеников поднялся шум и гам.

— Думаешь, он сбежал?

— Может, его похитили.

— Бьюсь об заклад, этот нарик Марко знает, где он. Как думаешь, полиция с ним уже общалась?

— С чего бы? Никто в администрации не знает, откуда он берет свою дурь. Они в полном неведении.

Марко? Это еще кто такой?

Я беспокойно заерзала на месте, пытаясь игнорировать звучащие вокруг меня голоса. Еще упорнее пыталась игнорировать высказываемые предположения — похоже, эти девчонки знали о Томасе больше меня.

— Я тебя умоляю. Держу пари, этот парень просто раздобыл какой-нибудь испорченной дряни и теперь валяется где-нибудь в луже собственной блевоты.

Вот оно. Внезапно все омерзительные мысли, которые последние два дня я пыталась сдерживать, обрушились на мой и без того хрупкий череп со скоростью товарного поезда. В этот миг слабая надежда на то, что с Томасом все хорошо, умерла окончательно. Сердце часто забилось, и я в панике склонилась вперед, прижавшись лбом к прохладной спинке стоящей впереди скамьи. Во рту усилился кисловатый привкус.

Дыши. Просто дыши.

Я чувствовала, как все смотрят на меня. Чувствовала их любопытные, заинтригованные взгляды.

— Рид? С тобой все хорошо? Хочешь, я отведу тебя в лазарет? — спросила Констанс, положив руку мне на спину.

— Сначала отведи ее в душ, — услужливо предложила Мисси.

Дыши. Дыши. Дыши.

Похитили. Испорченная. Блевота.

Где же Томас? Куда он, черт возьми, делся?

 

ДЕВУШКА

 

После службы меня всю дорогу между рядами скамей и вдоль прохода преследовали перешептывания. Сложив руки на животе, я крепко его стиснула в попытке сдержать нервозность, страх и повышенное внимание, от которых меня могло разорвать и разметать во всех направлениях. Томас пропал. Томас пропал, и полиция расценивает нас как подозреваемых. Вдобавок ко всему теперь вся школа смотрит на меня.

Почему он не вернулся? Если бы Томас показался в кампусе всего на пять секунд, все бы утихло. Я просто хочу, чтобы все это закончилось.

Как только я вышла на улицу, от арочных дверей часовни отделились Ариана и Тейлор. Я испытала облегчение при виде их дружелюбных лиц, пусть с теми же самыми лицами они сегодня утром вытащили меня из кровати и нацепили на меня фартук. Я даже немного расслабила локти, которые до этого сжимала.

Тут Тейлор что-то быстро прошептала Ариане, бросила на меня хитрый взгляд и, склонив голову набок, стремительно покинула двор. Интересно, Ариана чувствует себя виноватой за то, что они с подругами сделали со мной? В конце концов, в отличие от остальных Девушек Биллингс у нее всегда присутствовала совесть.

— Я слышала, они расстались...

— Знаю, но потом они сошлись в тот же день, когда он пропал...

Я оглянулась через плечо и узнала двух второкурсниц из класса, которые моментально покраснели и поспешно удалились. Ариана шагала рядом со мной, и я была этому рада. Она была моей защитой от сплетен.

— Все хорошо? — спросила она.

— Конечно, — сказала я, изображая безразличие. Что-то мне подсказывало, что Ариана оценила мою демонстрацию силы. — А что с Тейлор?

— О, она до сих пор неважно себя чувствует, — ответила Ариана.

— Похмелье? — прошептала я.

— Помимо прочего, — вздохнула Ариана. — У Тейлор каждую осень обостряется фарингит, а потом всю зиму то проходит, то снова появляется, пока наконец не наступает весна. Половину времени она учится в лазарете. Лучше к этому привыкнуть. — Она уставилась вслед удаляющейся фигуре Тейлор. — У этой девчонки слабый организм, — почти с тоской произнесла она. — Как жаль.

— Ох. — Я уставилась в землю. Похоже, болезнь и безвылазное сидение в лазарете — отличный для меня вариант. Может, Тейлор стоит подышать на меня?

— Ты в порядке? — поинтересовалась у меня Ариана.

— Вроде, — ответила я.

Даже если это не так. Даже если все мое тело, сердце и душа жаждут мести. Даже если мне кажется, что я развалюсь на части от разочарования и смятения. Почему Томас просто мне не позвонил? Или Джошу? Кому угодно? Почему он так с нами поступил?

Все потому, что шепчущиеся правы? С ним действительно произошло что-то ужасное? По спине пробежал холодок, и я, поежившись, передернула плечами, чтобы сбросить его. Ариана следила за каждым моим движением, как если бы они вели к моей душе.

— Итак. Что ты собираешься им сказать? — спросила Ариана, ее пронзительные голубые глаза были полны подчеркнутого беспокойства.

— Кому?

— Полиции, — тихим голосом произнесла она.

Я помолчала.

— Что ты имеешь в виду?

Ариана развернулась и шагнула ко мне настолько близко, что я могла бы пересчитать поры на ее носу, если бы они там были. Ее кожа была идеально гладкой, как фарфор.

Фарфор. Туалеты. Желчь. Фу!

— То, что ты девушка Томаса. Они явно будут задавать тебе множество вопросов, — сказала Ариана. — И лучше бы тебе знать, что сказать, прежде чем ты к ним пойдешь.

У меня пересохло в горле. На мгновение мне показалось, будто я полностью вышла из тела. Она ведь не могла иметь в виду то, о чем я подумала. Прохладный ветерок подбросил ее светло-пепельные волосы, отчего шарф затрепыхался. Какой-то парень позади нее закричал на другого. Но Ариана не шелохнулась, не вздрогнула и не моргнула.

— Ариана... Я не знаю, где Томас, — наконец произнесла я.

Ариана испытующе посмотрела мне в глаза. Настолько испытующе, что все мое тело стало покалывать от жара. Настолько, что даже я стала задаваться вопросом: может, мне действительно есть что скрывать.

И как только меня посетила эта мысль, Ариана улыбнулась.

— Хорошо, — наконец произнесла она.

— Что?

— Ничего. Но если захочешь поговорить до того, как пойдешь к ним, дай мне знать.

— Спасибо, — сказала я.

Ариана медленно попятилась назад.

— Мне пора в класс.

Она подняла одно плечо и окинула меня быстрым понимающим взглядом, а потом развернулась и зашагала прочь. Оставшись одна, я не могла уже игнорировать устремленные на меня взгляды. Когда бы я ни смотрела на учеников, они быстро отводили глаза. К кому бы я ни приближалась, они тут же замолкали. Неужели теперь так и будет? Все будут постоянно обо мне говорить и следить за каждым моим шагом? В день своего приезда в Истон я знала, что не хочу просто раствориться в толпе, но ожидала точно не такого.

Я посмотрела на часы и зашагала через двор. До урока оставалось десять минут. А мне нужно было дружеское плечо. Чтобы меня кто-то успокоил и напомнил, почему я здесь. Я плюхнулась на ближайшую лавочку, достала мобильник и набрала своему брату, который сейчас находился за много километров, в Университете штата Пенсильвания. Он ответил на пятом гудке.

— Алло?

— Скотт? Это Рид. Я тебя не разбудила?

— Нет! Нет! Следующие три часа у меня нет занятий, но я уже не сплю, — сказал он.

Я усмехнулась. Стайка девчонок в нескольких шагах от меня наблюдала за мной. Я уставилась на них в ответ, и они отвели глаза.

— Как там дела? — спросила я.

— Хорошо. А как дела в Академии «Съешь меня»? — поинтересовался он.

— Ха-ха. Рада, что моя семья наградила меня умственными способностями.

— По крайней мере, мне досталась потрясающая внешность, — парировал он. — Так что случилось?

— А что-то должно было случиться?

— В этой семье — да, — ответил он.

Я шумно выдохнула.

— Здесь творятся странные дела, — сказала я ему. — Тут... в общем, тут пропал один парень, и теперь повсюду копы. Они хотят всех допросить.

— Пропал? Его похитили или что? — спросил Скотт.

— Не знаю, — ответила я, с трудом сглотнув.

— Ты знаешь этого парня?

— Вроде того. — Можно сказать, мы тесно знакомы. — Он друг.

— Ух ты. Это отстой. Но уверен, он появится, — заверил меня брат. — Держу пари, люди в этом месте все время пропадают, а потом появляются на экзотических круизных лайнерах.

Я рассмеялась.

— Что? Разве богачи не так поступают? Помню, как Фелиция рассказывала о каком-то парне, который пригласил весь старший класс в свое роскошное имение на островах Теркс и Кайкос.

Фелиция. Точно. Крутая бывшая девушка моего старшего брата.

Как я могла забыть, что Скотт знаком с тем, кто здесь учился? Ведь именно из-за нее я стала рассматривать Истон. Предпоследний и выпускной классы она провела здесь, а после окончания поступила в Дартмут. А это значит, ей, конечно же, все известно об этом месте.

— Кстати, о Фелиции, — нашлась я, — она никогда не упоминала в разговоре о Наследии?

— Наследие? Нет. Звучит знакомо. А что это?

— Какая-то вечеринка, мне кажется. Все о ней говорят.

— Так, а почему бы тебе у кого-нибудь не спросить? — предложил Скотт.

— Не хочу показаться неудачницей, — ответила я. Какое облегчение произносить эти слова. Облегчение говорить с тем, с кем я могу быть честна.

— Слишком поздно, — пошутил он.

— Очень смешно, — уныло протянула я.

— Забей. Слушай, мне нужно идти. А то я раздражаю Тодда, — сказал он. Я представила, как сосед моего брата по комнате со стоном натягивает на голову подушку. — Но потом все же позвони отцу.

От чувства вины у меня тут же заныло сердце. Я не звонила папе уже много дней.

— Зачем? Чтобы я почувствовала себя еще больше виноватой?

— У меня для тебя новости. Я ходил к психологу. Очевидно, нам суждено испытывать вину до конца жизни. Пора бы уже привыкнуть.

— Ладно. Я позвоню ему, — вздохнула я.