Дневник помощника хирурга Д. Самвелла

...Эти индейцы в общем среднего роста, крепкие, хорошо сложенные, кожа у них цвета темной меди, и в целом это очень красивый народ. Татуировку они наносят на различные части тела. У некоторых татуировкой покрыты руки, у некоторых — бедра и ноги, и линии рисунка протягиваются от бедра вниз, [548] причем между этими линиями наносятся различные фигуры, в зависимости от желания туземца (это изображения людей или животных). У сравнительно немногих татуировка нанесена на одну сторону лица, но рисунок у них иной, чем у новозеландцев, — линии не спиральные, а прямые. Некоторые вожди лишены татуировки совершенно или разрисованы мало, но кое у кого мы ее видели, хотя вожди никогда не метят свои лица. Обычай татуировки у этих людей связан с поминанием покойников или с какими-либо горестями. Большинство татуированных островитян говорили нам, что они отметили таким образом память великих вождей (вероятно, королей острова Ке-овы и Арапаи [Кеоуа и Алапаинуи].

...Мужская одежда состоит из куска материи, называемого маро. В ширину он достигает 2 пядей и повязывается вокруг бедер. Это обычная одежда, и ничего, кроме нее, они не носят, исключая особых обстоятельств. На войне и при исполнении обязанностей вожди носят весьма элегантные шляпы и накидки. Шляпы у них такого же фасона, как у белых возчиков, и украшены красными и желтыми перьями с небольшой примесью черных и зеленых. Накидки делаются из тонкой плетенки, в которую весьма любопытным образом вплетаются красные и зеленые перья. Длина их различна, некоторые доходят только до талии, некоторые — до земли. Даже европейские мастера не способны были бы изготовить одежду подобной красоты и роскоши. Низшие вожди носят накидки из хвостовых петушиных перьев с воротником из красных и желтых перьев, иногда эти накидки белые и оторочены петушиными перьями. У некоторых первостепенных вождей накидки делаются из красивых желтых петушиных перьев с воротником из красных и желтых перьев. У некоторых желтые накидки наподобие описанных выше, но у них глянцевитая поверхность, и на расстоянии они производят очень эффектное впечатление. Отправляясь в путешествие, островитяне надевают сандалии из плотной бечевы, чтобы предохранить ступни от лавы. У туземцев есть нечто вроде шлемов, сделанных из плетенки и покрытых красными перьями. Эти шлемы очень похожи на европейские, только в лицевой части у них широкое отверстие, а подбородок прикрывается чем-то вроде маленькой корзинки...

...Волосы туземцы коротко подстригают с боков, но на темени оставляют прядку шириной с пядь, которая протягивается от затылка до лба. У некоторых островитян, особенно у вождей, волосы длинные, и они их перевязывают, вернее, накладывают длинные пряди одну на другую, и эти косицы свободно свисают на спину. Такой способ укладки волос похож на наш, но он придает туземцам более элегантный вид, чем нам европейские прически. Те, у кого волосы вьющиеся, зачесывают их наверх; эти [549] прически делаются на манер шляп, украшенных перьями, и они очень похожи на шляпы. Некоторые носят фальшивые волосы, которые мы называли косами, и эти косы, перевитые шнурами, свисают вдоль спины, создавая очень забавную картину. Иногда такие косы закручивают вокруг темени, и такой клубок порой оказывается не меньшей величины, чем сама голова. Изредка встречаются люди с нестриженными волосами, скрученными в несколько прядей, и прическа у них подобна конской гриве. Волосы смазываются серой глиной, играющей роль помады... В отличие от таитян они не прибегают к обрезанию...

После описания мужчин и их одежды мы замолвим слово о женщинах. Лица у них, как правило, красивые, и они прекрасно сложены, хотя в этом отношении уступают более стройным таитянкам. Здешние женщины очень чистоплотны, у них отличные зубы, и они избегают всего, что придает телу неприятный запах. Надето на них меньше, чем на каких бы то ни было женщинах, с которыми мы встречались на островах Южного моря. У женщин низшего класса часто вся одежда состоит только из куска материи, обернутого вокруг бедер и снабженного спереди маленьким передником. У женщин более высокого положения одежда состоит из большого куска материи, который несколько раз обертывается вокруг талии; концы этой одежды доходят до колен, но она не прикрывает грудь и очень толстит женщину. Обычно девушки носят род одежды, который называется пау [па’у] и представляет собой кусок материи, обернутый вокруг талии и свисающий порой ниже колен. Пау охватывает талию пятикратно и собран в складки на спине, и, хотя юным девушкам все к лицу, прекрасные фигуры и свежий их вид привлекают к ним вся и все, но бесспорно это пау им очень идет, и они имеют весьма элегантный вид. По вечерам девушки одеваются более плотно и накидывают на себя большое полотнище белой материи, как это делают таитянки. Украшениями им служат серьги и ожерелья из перьев, которые носят на шее и на голове. Эти ожерелья — их гордость, и часто девушки обертывают четыре или пять таких изделий вокруг головы и два или три носят на шее, причем такие ожерелья очень красивы и делаются из прихотливо перемешанных красных, желтых, черных, белых и зеленых перьев. Ожерелья в толщину достигают примерно одного дюйма, и длина их такова, что ими можно свободно обмотать шею. Носят их только молодые женщины. На пальцах, а иногда и на запястьях они носят фигурки из черепашьего панциря или кости, похожие на печати наших перстней. Одна такая фигурка, приобретенная на Товаи [остров Кауаи], вероятно, была из янтаря. Старые женщины носят обычно украшения из рыбьих костей, которые называются парава [пала’оа]. Облачение леди с острова Оухи [Гавайи] завершают браслеты и украшения, которые носят поверх [550] одежды. Волосы они обрезают сзади и начесывают их вперед, так, что образуются как раз такие шиньоны, какие были в моде с Англии, когда мы уходили в плавание. Женщины, так же как и мужчины, смазывают волосы глиной. Руки женщины татуируют любопытным образом, и рисунок татуировки привлекательный. Делается же она, как нам сказали, когда умирает какой-нибудь вождь. Но поистине любопытно, что молодые и старые женщины наносят татуировку на язык. И так как этот орган у мужчин татуировке не подвергается, мы предположили, что подобный обычай был введен, пожалуй, одним из королей, которому в жены попалась местная Ксантиппа. Немилость эта перешла на последующие поколения и распространилась на весь женский пол, которому пришлось затем соблюдать закон об обязательной татуировке языка. Как бы то ни было, но это всеобщий обычай, такой же, как и обычай срезать сзади волосы...

...Их домашняя утварь состоит из деревянных сосудов, полых тыкв, скорлупы кокосовых орехов и ножей трех или четырех видов. Сосуды разной величины, от вмещающих два галлона жидкости до таких, в которые входит кварта, и делают их из красного дерева коа необыкновенно тщательно и отлично полируют. Форма у этих сосудов совершенно округлая, и кажется, будто они выточены на токарном станке. Некоторые украшаются различными рисунками, изображающими людские фигуры. На сосудах для кавы у ног таких фигур располагается поддон, а жидкость пьют из дыры, соответствующей устам фигуры, причем в некоторых сосудах такие отверстия делаются на обеих сторонах. Подобные сосуды для кавы — вещь очень редкая, и встречаются они только у королей, но прочие имеются в каждом доме, и в них держат провизию. Тыквы и скорлупы бывают разных размеров и разной формы, в них часто держат воду и затыкают их клочком материи или пучком листьев. Некоторые сосуды таких видов снабжены большими крышками, и в них держат лепешки [thin puddings]; есть и длинные сосуды, настолько широкие, что в устье их входит рука, и в подобных сосудах хранят рыболовные крючки и лески и другие мелочи домашнего обихода. Короче говоря, эти скорлупы приспособлены для самых различных нужд, в зависимости от их величины и формы. Скорлупа кокосовых орехов используется в качестве чаши для питья, а в сосудах из нее, снабженных крышкой, заботливо хранят красные и желтые перья. Ножи делаются из акульего зуба, прикрепленного к деревянной рукоятке, и бывают различной величины и формы, причем используются они для особых нужд; мясо режут не этими ножами, а лезвиями, представляющими собой длинные отщепы оболочки сахарного тростника.

Каноэ бывают двух видов — одиночные и двойные, и строятся они одинаковым способом, но двойные значительно больше [551] одиночных, которые, как правило, в длину имеют от 5 до 7—8 ярдов и вмещают от 4 до 10 человек. Днища делаются из цельных древесных стволов, сердцевина которых выдалбливается; часто эти днища красят черной краской. К днищу приделываются борта — широкие доски, выкрашенные в белый цвет. К носу и корме борта сходятся, и в месте стыков они слегка приподняты. Каноэ снабжены балансирами, которые крепятся с левого борта и делаются из трех кусков дерева; один, наибольший из них, используется для самого балансира, и два — для отводов, с помощью которых балансир прикрепляется к корпусу каноэ. Гребки широкие, и делаются они из светлого дерева в форме лопаты. Двойные каноэ состоят из двух больших челноков, соединенных деревянными дугами, на которых устанавливается платформа, и обычно на этих платформах сидят вожди и перевозятся свиньи и прочие объекты менового торга. На одной из этих перекладин, связывающих челны в их средней части, устанавливается мачта, которая крепится штагами и вантами. Нижний конец рея закрепляется у шпора мачты, рей изогнут и имеет форму дуги; верхний его конец достигает топа мачты. Парус сшивают из плотных циновок и растягивают между мачтой и реем; верхняя шкаторина имеет форму молодого месяца, и, когда каноэ под парусом, вид у него совершенно необычный. Как правило, к топу мачты привязывают пучки черных перьев, а к ноку реи прикрепляют в качестве вымпела клочки материи. На корме помещают небольшие деревянные фигуры; их называют эти [эки'и]. Бывают двойные каноэ длиной 20 ярдов. Они связаны очень крепко и отлично ходят от острова к острову, а по-видимому, этими островами и ограничивается мореходная сфера здешних обитателей. Самые большие двойные каноэ вмещают примерно 60—70 человек.

Рыбу ловят сетями и крючками различных размеров, сделанными из раковин, кости и дерева с костяным приспособлением для подсечки. Последние очень велики, и такими крючками ловят акул и других больших рыб...

...Когда умирает какой-нибудь видный вождь, туземцы приносят в жертву на его могиле двух или трех человек. Могилы представляют собой квадратные кучи камней или, скорее, обломков лавы, и в эти кучи закладывают тело, так как земля в местах захоронений настолько тверда, что не поддается заступу. Много таких захоронений мы видели на берегах бухты Кераг-эгуа [Кеалакекуа], и индейцы нам рассказывали, кто в этих местах погребен и сколько рабов было принесено в жертву на похоронах того или иного [вождя]... Мы не видели, как хоронят вождей, но некоторым нашим джентльменам довелось наблюдать короткую подготовительную церемонию к похоронам одного индейца. Перед домом, в котором лежало тело, весь двор был выложен циновками, и две девушки стояли с большими черно-белыми [552] пучками перьев. Десять женщин, одетых специально для похоронной церемонии, и двое мужчин исполнили торжественный танец, и в это время дом и двор были табу, и ни одно постороннее лицо не отваживалось принять участие в этой церемонии. Когда танец закончился, женщины сели в кружок, уткнулись лицами в землю и издали общий вопль; на этом церемония завершилась.

...На острове есть лекари, и они нам показывали своп способы лечения венерических болезней, смачивая настойкой из обычной травы пораженные места, но мы так и не узнали, дает ли это средство какой-нибудь эффект. Если больные и исцеляются, то, вероятно, вызывается это не целебной силой трав, а их скромным образом жизни и склонностью к чистоплотности...

...Накануне нашего ухода из бухты Кераг-эгуа мы видели у туземцев железные рыболовные крючки, изготовленные из приобретенных у нас гвоздей. Туземцы ежедневно наблюдали за работой наших кузнецов и сообразили, что железо, прежде чем пустить его в работу, следует раскалять. Мы видели, как они разогрели, насколько это им удалось, кусок железа и попытались из него изготовить мотыгу. Делали они это так: накаленное железо заворачивали в мокрую тряпку, клали на большой камень, а затем били по этому куску другим камнем. Однако орудия их были весьма неуклюжими, и железо они не смогли разогреть до красного каления, так что попытка эта не удалась. Но при надлежащем усердии они способны изготовить нужные им железные орудия, о чем свидетельствуют те железные кинжалы, которые у них имелись еще до нашего появления. Эти кинжалы, очевидно, они изготовили сами. Но откуда они получили железо, мы так и не смогли дознаться. Мотыги же они делают из синего камня, похожего на таитянский, но каменные орудия скоро будут вытеснены железными, и пользоваться последними все начнут спустя короткое время.

Они изготовляют много сортов материи различной толщины и различной окраски. Делают ее из коры того же дерева, из которого изготовляют материю на Таити; это дерево и здешние люди, и таитяне называют и-оута [ауте — у таитян, уауке — у гавайцев], а способы обработки коры примерно одинаковы. У островитян имеются белые, черные, красные, желтые, зеленые и серые материи, некоторые из них полосатые; рисунки на них бесконечно разнообразны и очень напоминают рисунки набивных английских тканей.

Таковы все плотные материи, которые здесь во всеобщем употреблении. Когда штука материи изготовлена, ее выставляют для сушки на солнце, а затем красят и наносят полосы: этим занимаются женщины, которые пользуются маленькой кисточкой, [553] сделанной из стебля одного растения, причем выполняются эти работы с большим мастерством. Процесс окраски называется капарра [капала], и туземцы этим же словом обозначают и наши приемы письма. Девушки нередко брали в руки наши перья и показывали нам, что они могут делать такие же капарра, как и мы, втолковывали нам, что здешние кисти куда лучше наших перьев. Исписанный лист бумаги они считают чем-то вроде куска материи с фигурным узором, а наши буквы рассматривают как части этого узора, полагая, что мы выписываем эти закорючки, давая волю своей фантазии и придерживаясь моды, принятой в нашей стране. Видя, что мы часто предаемся этому занятию, они считали, что основной наш промысел и состоит в том, чтобы “делать материи”. Правда, в конце концов они уяснили себе, что наши буквы имеют определенное значение, и при этом такое, которое соответствует названиям предметов, пользующихся у нас спросом, так как мы записывали эти названия. Трудно передать их изумление и восторг, которые они выражали, когда мы напевали местные песни, читая с листа нотные записи.

Колотушки для материи делаются округлыми с насечками различной ширины. Мы так и не узнали, из чего делаются краски. Некоторые материи изготовляются из коры хлебных деревьев, но большинство делается из и-оуты.

Циновок разных видов здесь множество. Есть белые, но большинство из них пестрые с коричневыми полосками, которые тянутся во всю длину циновки, придавая им очень приятный вид. Такие циновки носят вожди, тогда как более грубые и толстые расстилаются на полу и идут на паруса. Вечерами туземцы усаживаются перед своими домами на циновках и, предаваясь отдыху в тени кокосовых пальм, любуются танцами, в которых участвуют девушки и дети. Спать они ложатся рано, а встают с солнцем. Вожди пьют каву ночами и рано утром. Для освещения домов используются маслянистые орехи; они насаживаются на палочки и устанавливаются в ряд, как это делается на Таити и на островах Дружбы.

...Когда им нужно дать отрицательный ответ на вопрос, они отвечают не словами, а жестом, слегка сжимая зубами кончик языка, что соответствует отрицанию а-рори [а’оле].

Другой способ отрицания состоит в том, что они слегка поворачивают правую руку. Часто в этих случаях язык и рука работают совместно, но любым из этих способов они, отрицая что-либо, пользуются так же часто, как и живым словом... [554]

ЗАЛИВ НУТКА