Глава 17 - назревшая необходимость в евангельском порядке

 

Глава 17 - НАЗРЕВШАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ В ЕВАНГЕЛЬСКОМ ПОРЯДКЕ

 

"Я надеюсь, дорогие братья, что мы решим, какое имя надлежит иметь нам. Как бы мы хотели, чтобы нас называли? Я часто встречаюсь с друзьями, которые спрашивают: как именует себя наш народ. И попадаю в довольно неловкое положение, потому что не знаю, что ответить. Мы уже даем имена детям, когда им исполняется всего несколько недель или месяцев. Когда мы начинали всю эту работу, когда дело было еще молодо, а люди, двигавшие его - малочисленны, мы не видели необходимости предпринимать подобные шаги. Но сегодня, мне кажется, дитя настолько уже выросло, что просто неудобно оставлять его без имени". РэГ 16 октября 1860 г., стр. 170.

Так говорил брат Джеймс Уайт воскресным утром 30 сентября 1860 года на одной из самых больших и значительных в истории Адвентистов Седьмого Дня конференций. Спустя 16 лет после того, как зародилось движение, участники его, наконец, задались целью определить себе имя.

Конференция началась вечером, сразу же по окончании субботы, и продолжалась до понедельника, пока вопрос не был решен. Делегаты встречались в Батл-Крике, во второй адвентистской церкви. Первая, построенная пять лет назад, была уже мала. Вторая же насчитывала в то время 300 сидячих мест и для местной общины была конечно же большой.

Энергичные адвентисты Батл-Крика строили ее с расчетом на проведение больших адвентистских конференций. Но и они едва могли предположить, что скоро потребуется третья церковь... и четвертая, которая будет вмещать около 4000 человек.

В те годы многие адвентисты, соблюдающие субботу, были против церковной организации. Для них эта идея была несколько странной. Американские протестанты все еще вели оживленные споры по поводу того, через кого Дух Святой лучше работает - через независимые собрания или через религиозные объединения, управляемые пресвитерами, конференциями и генеральными ассамблеями. Методисты и пресвитериане еще соглашались с широким межцерковным сотрудничеством, но баптисты и конгрегационалисты отстаивали автономию местных церквей.

Еще в 1850-е годы Джеймс и Елена Уайт вместе с некоторыми другими служителями [126] предлагали избрать пресвитерскую форму церковной организации, но не все тогда согласились с ними. Учреждение новой централизованной организации пугало особенно тех, кто однажды побывал у миллеритов. Когда-то все они принадлежали к официальным протестантским церквам, являясь самыми ревностными их членами. Но церкви, которые они так любили, обернулись против них, осмеяли их надежду на пришествие и изгнали их.

В смущении миллериты искали объяснения в Писании и нашли его в Откр. 14:6-8. Вслед за вестью первого ангела о часе суда, которую они тогда проповедовали, они обратили внимание на весть второго ангела: "Пал, пал Вавилон". Они связали ее с воззрением Христа: "Выйди из нее (Вавилона) народ Мой" (Откр. 18:1-4) и с другими высказываниями в книгах Даниила и Откровения. Вывод казался неизбежным. [127]

Церкви, которые обошлись с ними так жестоко, отвергли самую важную истину и, следовательно, стали "павшими" церквами, т е. "Вавилоном", "блудницей", матерью церквей, от которой они в эпоху Реформации и позже стремились отъединиться. И теперь они искренне боялись, что учрежденная новая религиозная организация со временем может отвергнуть библейскую истину и преследовать верных детей Божьих. Так как они совсем недавно вышли из Вавилона, то вполне понятно их нежелание еще раз оказаться теперь уже в новом Вавилоне.

Что же делает группу христиан "Вавилоном"? Конечно, заблуждение. Может быть, еще что-нибудь? Что характеризовало церкви, которые изгоняли из своих рядов последователей Миллера?

В ведущем миллеритском журнале "Полночный крик" 15 февраля 1844 года Джордж Сторз предупреждал верующих, только что обращенных из других вероисповеданий: "Смотрите, не вздумайте создать другую церковь. Любая церковь организованная человеком, становится Вавилоном уже в тот самый момент, когда только организуется". Таким образом, многие боялись организации, как отличительного знака Вавилона.

Миллеристов исключали за то, что их адвентистские верования противоречили догмам их церквей. Поэтому многие адвентисты считали, что им нужно избегать всяких узаконнений, иначе они обратятся в новый Вавилон.

И вот однажды, когда Росуэл Ф. Котрелл, обратившийся некогда из гугенотов и являвшийся в прошлом баптистом Седьмого дня (т. е. строгим "конгрегационалистом"), вновь пересматривал 11 главу Бытия, повествующую о заложении первого города Вавилона, его поразили слова строителей: "...построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли".

Сделаем себе имя! Представьте себе, что 22 марта 1860 года брат Котрелл писал в "Ревью", что, по его мнению, неверно будет принимать то или иное отличительное имя, если таковая практика берет начало с "основания Вавилона".

Нам сегодня могут показаться странными эти аргументы в отношении организации, вероучения и названия, но в них есть действительно нота предостережения. Блудница, названная в Откровении Вавилоном, представляет церковь или группу церквей. А церковь есть организованный союз христиан, придерживающихся какого-то вероучительного кодекса [128] или символа веры. И уже потому, что церковь придерживается определенного вероучения, она стремится назвать другие верования ересью. Представляя собой четкую организационную структуру, она может чинить преследования. Поэтому, если мы представим себе потрясение, которое пережили миллериты, оказавшись за дверями своих любимых церквей, то мы сможем лучше понять причину их колебаний. Организация, символ веры, название церкви действительно могут причинить боль.

Хотя верно и другое - их отсутствие может быть пагубным.

Но не все адвентисты, соблюдавшие субботу, противились организации. Джеймс Уайт был за нее. Уже в 1850 году он выразил надежду, что церковь скоро соединится воедино и будет двигаться в евангельском порядке. Он проповедовал о евангельском порядке на конференции в Освего в 1851, а в 1853 году опубликовал серию статей на эту тему в "Ревью". Он использовал термин "евангельский порядок", чтобы подтвердить свое убеждение, что современная церковная организация должна следовать примеру, оставленному в Новом Завете.

Молодой Джон Лофборо и престарелый Иосиф Бейтс энергично поддерживали его. Но более консервативные тормозили развитие. И так вот, без имени, организации и символа веры хранители субботы, именующие себя то "малым стадом", то "рассеянными овцами", то "остатком", то "святыми", то просто "друзьями", двигались вперед.

Но вопреки их страху организационного и идейного единства эти ранние адвентисты с уверенностью считали себя членами истинной церкви. И их действительно объединяло очень многое.

Одним из факторов, державших их вместе, особенно в первые годы, были их общие переживания. Почти все они в прошлом были миллериты, прошедшие через разочарование 1844 года. Другим объединяющим фактором были многочисленные конференции, динамичное руководство Иосифа Бейтса, а затем молодого Уайта, видения Елены и более всего их характерные черты учения.

Поскольку "истина настоящего времени" значила для них очень много, они писали статьи и трактаты, и эти публикации тоже объединяли их. Первое время им позволяли печататься в "Утренней звезде", издаваемой Иноком Джейкобсом в Цинциннати. Когда Джейкобс стал шейкером (американская религиозная секта) они стали использовать для своих публикаций "На склоне Дня" Кромера, хотя и незначительное время. И, наконец, в 1849 году они начали издавать свой журнал "Настоящая истина", который вскоре был заменен "Ревью энд Геральд". Верующие посылали Джеймсу [129] Уайт письма и статьи и воодушевлялись, читая об опытах веры своих собратьев на страницах собственного периодического журнала.

Это были достаточно прочные соединяющие средства, чтобы связать их вместе, пока они насчитывали всего несколько сот человек и не имели никаких учреждений. Но в 50-е годы у них появилось уже издательство, а число их возросло почти до 3000, при среднем приросте 30% в год, что приблизительно в шесть раз превышает прирост членов в 70-ые годы XX столетия. И действительно, за первые два года они выросли от 200 до 2000 (РЭГ 6 мая 1852, стр.5). Этот почти невероятный темп, более чем 200% в год, к сожалению замедлялся за счет отступлений и расколов.

С количественным ростом быстро росла и степень географической распространенности. Адвентисты появились уже в Западной и Восточной Канаде и даже в золотой Калифорнии. Новые условия неизбежно потребовали дополнительных и более мудрых элементов организации. За организацию были также многие из тех, кто присоединился к движению через крещение, кто никогда не были миллеритами и поэтому не имели никаких оснований так бояться организации.

В ноябре 1851 года в "Ревью" пришло сообщение от группировки субботствующих адвентистов из Вашингтона, штат Нью-Гэмпшир. Адвентизм там только зарождался. Эта группировка сообщала о том, что в Деяниях Апостолов "Был избран совет семи, чтобы заниматься нуждами бедных". Вашингтонские верующие не позволяли страху перед организацией препятствовать выполнению их христианского долга перед неимущими. Такой же вывод они сделали и из евангельского избрания семи мужей в "диаконы". В конце концов, шестая глава Деяний не использует термин "диакон" иначе! Как бы там ни было, вскоре после этого начали появляться сообщения о посвящении мужчин в диаконы. Пришло такое сообщение и из Фэрхейвена, родного города Иосифа Бейтса.

Более значительным чем посвящение диаконов, было посвящение в служители. С бурным ростом членов соответственно увеличивалась необходимость в проповедниках, вестниках и миссионерах. В "Ревью" за 1850 и 1853 годы перечислены имена 45 братьев-служителей, а это более чем по два служителя на сто членов. Так как не было никакого официального органа, который бы "призывал" или рукополагал их, все служители были добровольцами. Многие из них такие, как Хайрам Эдсон, проповедовали в стужу, чтобы заработать себе на жизнь в тепле. Большая часть их духовных усилий распространялась не на верных, а [130] на сторонников воскресения, которых интересовала у хранителей субботы весть третьего ангела. Вдоль и поперек изъездили они всю территорию от штата Мэн до Висконсина, отвечая на вопросы и просьбы простых мирян из далеких провинций, опубликованные в "Ревью". Они задерживались в отдельных местах на выходные или на неделю-другую, возможно, чтобы крестить трех-четырех в реке или озере, а на обратном пути они выполняли уже другое задание. Некоторые из них были рукоположены в церквах, к которым они принадлежали ранее. Например: Фридерик Уиллер, Иосиф Бейкер, М. Е. Корнелл, Джон Байингтон, Джеймс Уайт. Прочие же, и таких было большинство, были посвящены на дело служения просто из рядовых членов. Это Дж. П. Келлог, Отис Николс, Х. С. Гарней, Стокбридж, Хауленд и многие другие. Кое-кто из тех, кого назначили в служители, был лишь формально подготовлен к служению и не долго подвизался на этом поприще. Радушный Е. Л. Х. Чеймберлейн проявил себя скорее общительным человеком, чем вестником, и после проверки его способностей в течение одного сезона, Елена Уайт предложила ему вернуться к своей прежней профессии торговца.

Все скоро поняли, что никто не может "отправлять обряды дома Господня", т. е. проводить Вечерю Господню и совершать крещение через погружение, не будучи прежде рукоположенным. Это было, конечно, серьезной помехой при таком бурном росте интереса среди соседей и друзей.

Первое известное рукоположение служителя адвентистами седьмого дня, совершенное без каких-либо особых церемоний, произошло в Ист Бетеле, штат Вермонт, летом 1851 года. Сестра Ф. М. Шимпер впоследствии писала в "Ревью", что брат Вашингтон Морс был "отделен" через возложение рук для того, чтобы "совершать таинства дома Божьего". Очевидно, это рукоположение было проведено Джорджем Холтом, который был рукоположенным служителем в силу причастности к своему бывшему вероисповеданию.

Два года спустя 5 сентября на так называемой "Потсдамской Конференции" было совершено уже куда более официальное рукоположение. РЭГ 20 сентября 1853 г. стр. 540. Свое название конференция получила от названия района Потсдам, что в округе Сэнт Лоренс, штат Нью-Йорк. Джон Байнгтон подготовил удобное тенистое место перед своим домом где-то на 300 человек, чтобы на воскресенье можно было пригласить людей. Вместе с женой они чувствовали, что их труды были не напрасными, когда на собрание приехало около 80 человек. Приехали из Рочестера и супруги Уайт. Испытывая [131] недомогание, Джеймс Уайт доверил проповедование способному и молодому Джону Андрюсу. Вечером они проводили богослужение в Уэслинской церкви в Морле, что в двух милях выше по течению Грасс Ривер. Послушать хорошую проповедь собралось очень много прихожан. Причем они не испытывали никаких недобрых чувств по отношению к Джону Байнгтону, который год назад ушел из их церкви и стал адвентистом.

Но самое главное произошло в понедельник утром, вероятно опять в доме Байнгтона. Джеймс Уайт, который к этому времени чувствовал себя уже лучше, выступил в связи со значением евангельского порядка в церкви. Сестрой Еленой Уайт были высказаны "убедительные свидетельства". Были пролиты слезы покаяния и братского единения. И вот решено было рукоположить посвященного рядового члена, двадцатилетнего Хорейса У. Лоренса из Уэст Бангор, штат Нью-Йорк. Брат Лоренс был крещен в 1842 году в так называемой "Христианской церкви". В 1843 г. он присоединился к миллеритам, пережил разочарование в 1844, затем был уполномочен благовествовать истину адвентистами, празднующими воскресение, потом заново крещен в среде адвентистов, соблюдающих субботу Иосифом Бейтсом и зарекомендовал себя активным благовестником, хотя и оставался рядовым членом. Именно он убедил Байнгтона и его жену в необходимости соблюдения Субботы, что те и сделали. За несколько недель до этой конференции, движимый ревностью о Боге и чувством крайней нужды, он совершил обряд крещения и Вечери Господней с группой верующих, живущих в далекой провинции. При этом он не был еще рукоположенным.

Те, кто хорошо знали его, считали, что настало время "возложить на него руки". Все согласились. И вот позднее брат Уайт запишет: "Духу Святому и нам угодно было "отделить" нашего доброго брата Лоренса для евангельского служения и совершения обрядов в церкви Христовой возложением на него рук. Церковь проявила при этом полное единогласие".

Когда руководящие братья склонили колени для молитвы посвящения - Джон Байнгтон и Х. Г. Бак, недавно обращенные служители методистской церкви, Джеймс Уайт, рукоположенный в "Христианском Союзе" и Джон Андрюс - никто из присутствующих не догадывался, что трое из них станут первыми тремя президентами Генеральной Конференции АСД.

В то время еще не было Генеральной Конференции. Не было как таковой даже Церкви христиан Адвентистов Седьмого Дня.

Среди этой кричащей нужды в организации, растущее движение требовало особых упорядоченных действий. Речь идет о нарушителях и отступниках. [132]

Как правило этими проблемами занимался Джеймс Уайт или другой признанный руководитель, когда они совершали свои периодические поездки по общинам, где жили неблагополучные лица. Трудности решались добросердечно, с молитвою и заканчивались открытым голосованием. Затем в "Ревью" появлялся отчет о том, что братья в каком-то месте проголосовали за исключение из общины человека, который пал или учит явному заблуждению, или в другом месте дела сложились плачевно вследствие пагубного влияния такого-то служителя, от которого община желает избавиться. (РЭГ 25 ноября 1851 г. стр. 52).

Вскоре после появления таких сообщений следовали иногда исповеди или покаяния, полученные от лиц, недостойное поведение которых служило причиной этих заметок. Звучали эти исповеди приблизительно так: "Теперь я могу открыто признать, что все содеянное мною было плохо. Теперь я вижу, что подчиниться голосу церкви должно было быть моим преимуществом и моей обязанностью". Или такое: "Хочу сказать, что я очень благодарен за тот добрый дух, который вы проявили по отношению ко мне недостойному, после того, как я опечалил Дух Божий и причинил Ему лишние страдания... Я раскаиваюсь в этих проступках... Я сожалею о том беспокойстве, которое доставил Его народ".

После таких исповеданий обычно появлялись заметки с ответами старших братьев наподобие следующих: "Поверив в искренность вашего раскаяния, мы надеемся, что вы будете восстановлены в доверии своих братьев, как если бы упомянутого проступка не существовало". (РЭГ 13 декабря 1853 г. стр. 183).

В других случаях, ради сохранения чистоты движения Бог Сам открыто вмешивался. Мы возвращаемся к ранней осени 1852 года. В сентябре "Ревью" переехал в большой дом на Маунт Хоуп Авенью в Рочестере. Джон Лофборо, который был тогда совсем юным проповедником адвентистов, соблюдающих воскресенье (ему недавно исполнилось двадцать), пришел в то здание, чтобы послушать Джона Андрюса (которому было 23), проповедующего о Субботе, и был обращен. В первую пятницу октября возвратились из поездки по штату Мэн собратья Уайты. На следующий день во время богослужения Лофборо восхищал всех своим публичным выступлением о необходимости соблюдения Субботы.

Освальд Стоуэлл, который принял субботу в Париже, штат Мэн, после чтения того самого трактата Т. М. Пребла, который уже ранее содействовал обращению Джона Андрюса, был болен плевритом и потому слушал проповедь из соседней комнаты.

Доктора сказали Освальду, что он умрет, но он просил верующих помолиться о нем. Когда все склонили колени у его кровати, брат Уайт помазал его елеем. [133] Вставая с колен они увидели, что Освальд сидит на кровати, стуча себя по бокам, которые только что болели, и восклицая: "Я совершенно здоров! Завтра же я смогу работать за печатным станком!"

Елена Уайт оставалась на коленях. Ее муж несколько мгновений присматривался к ней, потом вдруг сказал: "Елена видит видение. Она не дышит все время, пока находится в состоянии видения. Если кто-нибудь хочет убедиться, то может подойти и осмотреть ее".

Елена стояла на коленях с открытыми глазами, внимательно всматриваясь в те предметы, которые были перед ее глазами. Час двадцать, т. е. ровно столько, сколько продолжалось видение, никто не мог зафиксировать хоть какой-нибудь признак дыхания, даже тогда, когда она время от времени произносила слова или предложения связанные с тем, что она видела. Лицо ее было обычного цвета, жесты - плавными, даже элегантными.

Когда видение закончилось, она взглянула на Лофборо, с которым она впервые встретилась прошлым вечером и рассказала ему кое-что о нем, то, что ему казалось никто не знает.

Затем она говорила о человеке, которого она никогда не встречала. Она сказала, что он путешествует далеко от дома, много свидетельствуя о четвертой заповеди, но при этом нарушая седьмую. Оказалось, что это был один из недавно обращенных Андрюсом. В это время он был в Мичигане. Он всегда считался верным мужем и никто не мог предположить, что видение относится к нему.

Спустя шесть недель, когда этот брат вернулся домой, Елена Уайт с первого же взгляда опознала его, собрала несколько близких знакомых как свидетелей и искренне поведала ему о том, что Бог открыл ей, закончив словами Нафана к Давиду: "Ты этот человек".

Провинившийся тут же упал на колени перед своей женой, исповедался со слезами в том, что все это правда, что это первый случай, когда с ним приключилось такое, и пообещал, что оно будет последним. (Лофборо. "Возникновение и прогресс АСД", 169-173).

И все же, хотя некоторые проблемы, с которыми сталкивались "рассеянные овцы" и решались еженедельными публикациями, случайными указаниями, молитвами, отлучением от церкви и периодическими откровениями, оставалось множество нерешенных вопросов. И поэтому, как и говорил в начале этой главы Джеймс Уайт, рано или поздно адвентистам все равно придется решать вопрос с названием церкви и ее организацией. [134]

 

 

Глава 18 - "НАРЕКАЯ ЧАДУ ИМЯ"

 

Глава 18 - "НАРЕКАЯ ЧАДУ ИМЯ"

 

После нескольких часов стирки в горячей мыльной воде одна адвентистка, из деревни Джексон, штат Мичиган, развешивала белье. В это время живущая напротив соседка, яро ненавидящая соблюдающих субботу, вдруг выплеснула из окна лохань с водой и обдала грязью только что выстиранное белье.

"Ты... ты ведьма!" - заплакала женщина-адвентистка, заливаясь горючими слезами, снимая белье для повторной стирки.

Неизбежно прошел слух о высказанном слове, или, даже, скорее, различные слухи. В те дни доброе слово церкви прежде всего зависело от каждого члена. Поэтому по поводу этого поступка в доме кузнеца Дона Пальмера, местного адвентистского руководителя, состоялось собрание Х. С. Кейс и К. П. Рассел, двое из немногих более менее признанных, хотя и не рукоположенных официально служителей того времени, сурово выговаривали женщине и обвинили ее в использовании непристойного слова. Она же упорно настаивала на том, что не произносила его. Некоторые благочестивые члены вскоре предложили помолиться об этом и в то время, когда группа была на коленях, Елена Уайт, оказавшаяся здесь проездом с мужем, получила видение. По приглашению брата Уайта, Рассел и Кейс тщательно обследовали ее и убедились, что она действительно находится в состоянии видения. Когда видение закончилось, сестра Уайт заявила, что Бог открыл ей дело этой женщины. Она действительно поступила плохо. Однако, сказав это, Елена не смогла более припомнить ничего.

 Кейс и Рассел торжествовали. Они подчеркнуто провозгласили себя твердо верующими в божественный дар сестры Уайт как пророка, и требовали, чтобы несчастная женщина раскаялась!

В пятницу вечером, во время семейного богослужения в другом адвентистском доме это же видение повторилось еще раз. Утром, в субботу, на служении в доме Дона Пальмера, миссис Уайт еще раз вернулась к этому вопросу. Женщина действительно поступила плохо,- но Господь открыл мне, что женщина не использовала того самого слова, в котором Рассел и Кэйс обвиняют ее. Более того, Бог показал мне, что Он был [135] глубоко опечален жестокостью, проявленной двумя служителями и ожидал от них милосердия.

Реакция верующих была поразительна. Женщина разразилась слезами, раскаялась во всем, что она сделала и просила о прощении. А Рассел и Кэйс возмутились всем тем, что было сказано в их адрес, обвинили Е. Уайт в несправедливости и подвергли сомнению истинность ее видения.

Таким образом, в июне 1853 года, возникло первое ответвление от адвентистов, соблюдающих субботу (Лофборо. "Возникновение и прогресс", стр. 188-192). Эти двое людей вскоре начали издавать журнал, в котором нападали на собратьев Уайт и других руководителей. От названия этого издания - "Вестник истины", они и их последователи дали название и всему своему движению - "Партия вестников".

К тому времени Джеймс Уайт был серьезно болен. Сказалось систематическое перенапряжение. Неизбежность смерти была настолько очевидна, что он решил оформить на имя жены свой первый маленький домик, построенный в Батл-Крике. РЭГ 9 октября 1860 г., стр 163. "Вестник" посмеялся над этим фактом, оценив его как наилучшее свидетельство тому, что Бог вскоре уберет бр. Уайт с дороги.

Когда Джеймс прочел бесстыдные насмешки "Вестника", вера его ожила, и, подобно Уиклифу в далеком прошлом, он присел на кровати и воскликнул: "Я не умру, я буду жить и возвещать дела Господни, и, может быть, еще буду проповедовать на их похоронах". (СЦ 1, 95-97).

На протяжении долгих двух лет верные служители чувствовали себя обязанными защищать собратьев Уайт и истину от нападок "Вестников". Но после видения, данного Елене субботним июньским вечером 1855 года в Освего штат Нью-Йорк, она попросила братьев не реагировать более на их обвинения, а лучше посвятить свое время и энергию на возвещение истины, "истины настоящего времени!". СЦ 1:123. Именем Господа она обещала им, что если они поступят по ее совету, лидеры оппозиции начнут ссориться между собой. Она также обещала, что придет время и адвентисты (если они только будут следовать Божьему совету) увидят свои ряды удвоенными. (Лофборо. "Великое движение Второго Пришествия", 325-326).

Какое-то время слова эти казались несбыточными, ибо в этом же году от Уайтов отделилась другая группа под руководством Дж. М. Стефенсона и Д. П. Холла. Они выдвинули идею о том, что возможность спасения для человека не прекратится с наступлением "грядущего века" (т. е. тысячелетнего царства). Эта концепция отразилась и в названии нового движения - "Партия грядущего века". Стефенсон и Холл приняли субботу от Дж. Вагоннера, который прошел пятьдесят миль специально для того, чтобы рассказать им об этой истине. Сначала они [136] осудили Рассела и Кэйса за "грубое толкование" доктрины в их "Вестнике", который они назвали "вестником лжи". РЭГ 20 марта 1855 г. стр. 197. Но, когда Стефенсон и Холл сами стали отвергать руководство Джеймса Уайт и видения Елены, они просто присоединились к ним. "Партия вестников", казалось, росла, а вовсе не разваливалась. Но братья верили совету Елены Уайт, что "Партия вестников" (включая союзническое движение "Грядущего века") распадется в урочное время. И вот, 14 января 1858 года, Уайт опубликовал в "Ревью" сообщение, что число подписчиков на его журнал за три года возросло от одной до двух тысяч.

Конец редактора "Вестника" был омрачен. Оказавшись без читателей и без работы, он начал учительствовать в школе, чтобы было на что жить. Но не научившись прежде управлять собой, он пережил полный провал и в воспитании своих учеников. Разозлившись как-то на непослушного ученика, он выстрелил в него из ружья. Боясь суда Линча, он скрылся в неизвестном направлении. (Лофборо. "Великое адвентистское движение", 326 стр.).

И все же развивалось еще одно ответвление. Оно возникло в 1858 году и по атрибутам своего внешнего поведения было названо "Партией курения и жевания табака". Употребление табака, хотя и не было условием членства, все же большинством адвентистов, соблюдавших субботу, осуждалось. Некоторые верующие, однако, нашли неподалеку от Отсего, штат Мичиган, служителя как раз себе по нраву, некоего Гильберта Кранмера, который вдохновлял их на то, чтобы придерживаться одновременно и субботы и курения. В союзе с остатками "Вестника" и группой "Грядущего века" они стали издавать журнал "Надежда Израиля", в котором неистово опровергали вдохновение Елены Уайт. Но, подобно своим предшественникам, они вскоре тоже сошли с арены текущих событий. (РЭГ, 2 сентября 1858 г. стр. 126).

Чтобы не возвращаться более к отступлениям прошлого, стоит добавить, что в 1865 году остатки этих грех групп получили некоторое подкрепление, когда служители Б. Ф. Снук и У. Бринкерхоф были отстранены от руководства церковью в штате Айова. Снук и Бринкерхоф ратовали за конгрегационалистский, независимый тип внутрицерковного устройства и выступали против брата и сестры Уайт. Так как они разместили свой центр в Марионе, штат Айова, их группа стала известной под названием "Марионская Партия". Бринкерхоф вскоре возобновил свою практику как юрист, а Снук перешел к универсалистам. Движение, начатое ими, сегодня существует под названием "Церкви Божьей Седьмого Дня" (Денвер, Колорадо) (Энциклопедия АСД).

Лофборо стала известна одна любопытная и вполне возможная легенда, что все четыре ответвления печатали свои журналы на одном и том же маленьком ручном печатном станке. Согласно легенде, каждая новая [137] группа перекупала его у своих предшественников (Д. Н. Лофборо. "Краткие личные опыты", 137).

Основная церковь не налагала никаких юридических или материальных санкций на тех, кто хотел отделиться. Да и вряд ли бы они сделали это, если даже и хотели бы. Однако, существовала определенная административная зависимость, с которой нельзя было не считаться. Руководители этих различных ответвлений были широко известны, ибо их имена фигурировали в "Ревью" во время их верного служения, и в отдаленных общинах на них смотрели так, как будто они все еще были непоколебимыми участниками движения. Кто мог доказать им, что они таковыми уже не были?

Далее, в 1854 году, когда огромное число христиан собралось в переполненной школе, чтобы послушать Джона Лофборо, встал вопрос: "А почему бы не использовать для этих целей большие палатки?" Тут же собрали деньги и приобрели первую. Потом решили купить отдельный тент для каждого штата, чтобы странствующие проповедники могли использовать их сообразно своим намерениям на данных территориях. В результате этого преобразования значительно увеличилось число присутствующих на собраниях и крещаемых. И вот, в Висконсине руководители "Вестника" и "партия грядущего века" решили тоже использовать тент для своих нужд. И кто мог воспрепятствовать им?

Были и другие проблемы, которые требовали централизованной организации. А пока единственным, надежным и регулярным средством общения между братьями был "Ревью". Если служитель чувствовал побуждение поехать в какую-то область, чтобы проповедовать там, он заявлял о своем намерении в церковном журнале. Когда выходило следующее издание, он получал письма от тех верующих, у которых он мог бы остановиться, и ждал печатных откликов от людей, живущих в тех местах, куда он намеревался отправиться. Такие письма подсказывали ему, где более всего необходимы его проповеди и где успех более всего вероятен. Проще говоря, если верующие данных мест желали принять помощь определенного служителя, они давали ему знать об этом через "Ревью". Например, 21 января 1858 года в "Ревью" появилась следующая заметка:

"Не могли бы брат и сестра Уайт, или братья Лофборо и Ваггонер, или еще кто-нибудь назначить встречу с верующими в Гилбоа (Огайо) и сообщить об этом через "Ревью"? Мы ожидали такое сообщение с каждой почтой последние шесть недель. Неужели у вас нет ни капли сострадания? Т. Д. Баллер".

Так что не без причины среди тогдашних адвентистов были служители, прозванные "путешествующими братьями". На лодках по рекам, по железной дороге, по бревенчатым мостовым и заиндевевшим тропам, [138] чаще всего пешком, путешествовали они по всему Северу Соединенных штатов от Мэна до Миннесоты, веря, что их ведет Дух Святой. И несомненно, часто именно Он вел их. Но "Бог не есть Бог неустройства" (1Кор. 14:33).

Спеша завершить работу, эти люди принимали настоятельный призыв один за другим, и стремясь от штата к штату, они не успевали уточнить прежде, достаточно ли прочно укреплены в вере их новые обращенные, и сможет ли другой служитель, которому придется работать с ними, более внимательно подойти к их нуждам. Кроме этого, наряду с теми, кто был действительно призван Богом, находились, как мы видели, и так называемые "доморощенные" служители, чья работа оказывалась зачастую бесплодной. И были просто неопытные люди, которым необходим был особый совет, дабы они могли достичь зрелости.

Нужен был определенный руководящий орган, который разрабатывал бы планы и методы наиболее эффективного приложения труда служителей или, используя старое адвентистское выражение, который бы решал вопросы наиболее разумного "распределения труда".

Другой серьезной проблемой было обеспечение служителей средствами существования, т. е. проблема оплаты труда. В условиях преимущественно аграрной экономики, большинство членов имело мало "чистых денег". Некоторые самоотверженные души делали слишком ощутимые для их семейного бюджета приношения. Сара Гармон однажды отдала свой пятинедельный заработок (доллар в неделю), чтобы помочь Бейтсу. Келлог продал ферму, а Эдсон в разное время продал две фермы и стадо овец, чтобы помочь распространению Евангельской вести. Но большинство членов считали, что их служители должны содержать себя сами и если и платили им что-нибудь от себя, то предпочитали натуральную сельскохозяйственную продукцию или, что тоже вероятно, предлагали какое-нибудь поношенное пальто, но чаще они вообще ничего не давали.

Корыстные, эгоистичные побуждения выставлялись в те дни за духовные. Так как Иисус противопоставлял Себя как истинного пастыря, отдающего жизнь Свою за овец, пастырю, работающему по найму или "наемнику", бегущему при появлении волков, то многие христиане в различных общинах оправдывали свою скупость, говоря что в церкви не будет успеха, если ее будут обслуживать "наемные служители".

Следствием этого было то, что большинство служителей помимо своей проповеднической деятельности, посещений и пр. должны были зарабатывать себе на жизнь. Одни промышляли однодневным трудом, чтобы сохранять возможность, чтобы передвигаться с места на место, другие занимались сельским хозяйством, выезжая в свободное время на близкие расстояния, чтобы проповедовать и снова, привязанные к своим домашним заботам, спешили назад - ситуация, которую Лофборо с горечью сравнивал с положением животного в хлеву на привязи. (РЭГ 26 февраля 1857 г. стр. 136). [139]

В 1855 году Джон Андрюс, которому пошел только третий десяток, оказался настолько изнуренным работой ради хлеба и одновременно проповеднической и писательской деятельностью, что едва не потерял зрение. У него почти пропал голос и его близкие предсказывали ему раннюю смерть. Он приехал в Вукон, штат Айова, где бывшие Восточные Адвентисты усердно осваивали богатые земли прерий.

Джон Лофборо, обращенный Андрюсом, его близкий соратник, через год тоже пережил разочарование и переехал в то же место, не заметив, как сам оказался на положении лошади, привязанной к коновязи. (Лофборо. "Возн. и прогресс" 176-179; 208-211).

Джон Лофборо и его жена Мэри заслуживают нашего сочувствия. Они все взвесили прежде чем вступить на путь служения. Почти сразу же после того, как они приняли субботу, Джон почувствовал настоятельный призыв проповедовать. Но он ясно видел, какие тяжелые времена начнутся для него, если он решится проповедовать, и он решил, пока не поздно, продать знаменитые оконные запоры фирмы "Арнольдз". Его сбережения поднялись до 35 долларов, что равнялось по текущим расценкам (доллар в день) плате рабочего за шесть-семь недель. Но так как он все еще сопротивлялся призыву, "капитал" его катастрофически уменьшался и спустя несколько недель у него осталась последняя монета. Пав на колени, он доверил свое будущее воле Божьей и встал с колен умиротворенным.

Вскоре после этого, Мэри попросила денег, чтобы купить ниток и спички. Джон просил ее потратить на покупки не более цента и принести ему сдачу, чтобы он не оставался совершенно без денег. С этими словами он протянул ей серебряную монету достоинством в три цента (такие монеты чеканились в период 1851-1873 гг.).

- А что же мы будем делать дальше, Джон? - запричитала бедная молодая жена.

- Примем призыв к служению и доверимся Господу,- ответил ее муж.

Точно также несколькими годами раньше отвечал своей жене Бейтс, видя, что она готова расплакаться.

Не успели шаги жены стихнуть на улице, в дверь постучался незнакомец и спросил, не может ли мистер Лофборо уступить ему оконные запоры фирмы "Арнольдз" за восемьдесят долларов.

Конечно же, он мог!

Когда Мэри вернулась, ее муж пел. Теперь она готова идти с ним куда угодно и доверяться Господу. Или почти готова. Жена служителя, остающаяся дома, пока муж [140] ее путешествует неделями, не видит тех спасенных от греха душ, с которыми ее муж работает и часто приходит к выводу, что ей не под силу выносить посвященность мужа. Мэри была верна своему долгу, но иногда бремя жены проповедника становилось слишком тяжелым. И когда после долгих дней лишения она услышала об адвентистских семьях, переехавших в Вукон, чтобы свидетельствовать живущим там и попутно зарабатывать деньги на существование, она тут же воодушевила Джона присоединиться к ним.

Но зима в том году (1856) наступила рано и, когда они приехали, работать на полях было уже невозможно. А когда Джон увидел, что в этих пустынных прериях нет почти ни одного грешника, которому можно было бы проповедовать, и что даже святые повернулись к нему спиной, он забросил топор и стал молиться о том, чтобы Бог побыстрее указал ему путь как выбраться отсюда.

Брат и сестра Уайт в это время находились в Раунд Грове, штат Иллинойс, примерно в двухстах милях южнее. Елене было показано в видении положение их друзей в Вуконе. Первым их желанием было сняться с места и отправиться к ним на помощь. Внезапные холода, прервавшие обработку земли в Айове, и сковавшие также северные районы Иллинойса, вдруг сменились оттепелью. Сильные дожди превратили проселочные дороги в трясину. Вскоре дождь сменился снегом, непролазная грязь дорог подмерзла. Можно было пускать по снегу сани. "Это знак нам,- воскликнула Елена,- Бог желает, чтобы мы двинулись в путь".

В снегопад и метель выехали они, сопровождаемые Джосаем Хартом и Элоном Эвертсом, двумя служителями, которых три года назад Джеймс рукоположил вместе с Андрюсом в доме Эвертсов. Снег сменился дождем. Наступило новое потепление. Лед стал хрупким. Их предупредили, чтобы они не вздумали переправляться через Миссисипи.

На берегу могучей реки, брат Харт остановил лошадей, встал во весь рост в санях, поднял руку с кнутом к небу и крикнул: "В Айову, или назад в Иллинойс? Мы подошли к Красному морю, пересекать нам его?"

"Вперед, доверяя Богу Израилеву",- ответила миссис Уайт. "Да, поехали",- поддержал ее Джеймс Уайт. Всю дорогу они молились. Вокруг них бурлила проступающая из трещин ледяная вода. Местами вода скрывала полозья саней почти на 30 см. Там под ней был коварный, обманчивый лед. В любой момент они могли провалиться и погибнуть подо льдом. На противоположном берегу собралась толпа. Но подобно Израилю при переходе Красного моря, наши путешественники благополучно достигли суши. [141]

Температура опять упала. Елена закуталась в енотову шубу и целых четыре дня они ехали в открытых санях навстречу морозным ветрам. В один из вечеров в гостинице они выступили перед собравшимися в фойе народом с проповедью адвентистской вести. Наконец они прибыли в Вукон.

Прием их в Вуконе был таким же холодным, как и погода. Верующие догадывались, зачем они приехали, чтобы оживить их. Восстановить их христианское посвящение. Вновь вернуть их к первоначальному благочестию.

Даже Джон Лофборо был поражен таким скорым ответом на свою молитву. Он не ожидал этого и мастерил что-то на лестнице, когда сестра Уайт подъехала в санях и с болью проговорила: "Что ты делаешь здесь, Илия?"

Джеймс с Еленой назначили собрание. А затем целую серию собраний в течение недели. Конечно слухи сделали свою губительную работу и собратьям Уайт пришлось терпеливо разъяснять "другой стороне", пока все не были удовлетворены. Вечер за вечером старые адвентистские гимны будили дорогие сердцу воспоминания. Дискуссия сама собой сосредоточилась на обещании, которое Христос дал равнодушной Лаодикийской церкви. "Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему". Затем последовало короткое видение и Елена произнесла почти невероятные слова, полученные от милосердного Бога: "Обратитесь ко Мне и Я обращусь к вам, говорит Господь, и исцелю все ваши недуги".

Как велика была такая милостивая поддержка для Мэри Лофборо! "Брат и сестра Уайт,- со слезами в голосе проговорила она,- мы забрались так далеко, что я думала, вы не найдете нас; но я рада, что вы приехали... Боже, прости меня... Я отворяю двери своего сердца: войди, Господь Иисус!" Люди исповедовались, извинялись друг перед другом, и в тот вечер собрание продлилось заполночь.

Великое дело совершилось на следующий день. Мэри обратилась с призывом к своим знакомым, те в свою очередь к своим. Наконец, Джон Лофборо встал и торжественно заявил: "Я прощаюсь со своим молотком! Я забил последний гвоздь! Впредь моя рука будет держать меч Духа и никогда не выпустит его. И да поможет мне Бог!"

Когда пришло время покидать Вукон, все искренне плакали.

Оставив Мэри на время с друзьями, Лофборо с Хартом и собратьями Уайт возвратился в Иллинойс и тут же оказался в своей стихии, проводя евангельские собрания то в одном штате, то в другом. Больше он никогда не оставлял служения до самой смерти в 1924 году. Всю жизнь Мэри оставалась его верной помощницей. Джон [142] Андрюс также вновь посвятил себя на служение, но он смог проповедовать только через несколько лет, когда к нему вернулось здоровье. А пока юная Ангелина Стивенс, подруга детства, на которой он женился в Вуконе, делала все возможное, чтобы он поправился и набрался сил.

Но проблема оплаты служителей оставалась. Более того, она даже усугубилась. Исключительно обильный урожай 1857 года привел к резкому снижению цен. Выручить деньги было почти невозможно. В апреле 1858 года, когда Андрюс и Лофборо временно переселились в Батл-Крик, Андрюс стал проводить в доме Лофборо уроки по изучению Библии с целью найти в Писании свидетельства, касающиеся материальной поддержки служителей. Елена Уайт было показано в видении, что в Библии есть такие свидетельства, и их задачей было найти их.

План, который им удалось тогда найти, был основан на Ветхозаветних текстах, касающихся десятины и 1Кор. 16:2: "В первый день недели (т. е. регулярно) каждый из вас (индивидуально) пусть отлагает у себя... сколько позволит ему состояние (соразмерно)". Они назвали это установление "систематическим добровольным пожертвованием". И вот в субботу вечером 29 января 1859 года небольшая группа служителей основной церкви в Батл-Крике посовещавшись, решила рекомендовать каждому брату от 18 до 60 лет откладывать на церковные нужды в первый день недели от 5 до 25 центов, каждой сестре, согласно той же возрастной категории, от 2 до 10 центов. Кроме того каждый должен был платить от 1 до 5 центов за каждую сотню долларов от собственности, которой они обладают. Собранные таким образом деньги должны находиться в распоряжении местных общин, главным образом, чтобы оплачивать труд служителей, когда они будут приезжать с проповедью и проводить миссионерские собрания.

Долгие годы эти систематические пожертвования сокращенно обозначали "С. П." Члены называли их в шутку "Сестра Петси". Такие пожертвования были известны и под менее точным названием "десятина". Конечно же, эти пожертвования были далеки от настоящей десятины. В продолжении еще двадцати лет не существовало системы финансирования служения посредством отделения членами десятой части своих доходов в пользу церкви. Но "систематические пожертвования" все же были важным шагом в правильном направлении. Систематические вклады позволяли адвентистской церкви предпринять по всему миру много важных дел.

Однажды уже возникал вопрос, почему организация должна помогать служителям? Чтобы ответить на него, давайте посмотрим на это с другой стороны. Служители призываются для того, чтобы служить пастве и спасать заблудших. Но как они смогут служить, если не будут [143] получать средств к существованию? Они просто не смогут заниматься церковными делами. Как члены смогут доверять им, если они не будут уверены, что те представляют именно их церковь? И как люди спокойно будут делать вклады, если независимые руководители в любой момент могут уйти с их деньгами?

И действительно, именно проблема владения церковным имуществом окончательно убедила членов согласиться с тем, что создание централизованной организации есть наипервейший вопрос. В конце 1850-х годов адвентисты владели тремя видами церковного имущества: тентами, несколькими местными церковными зданиями и издательством в Батл-Крике, вместе с бумагой, книгами и машинами, задействованными в производстве.

Но если говорить откровенно, то на деле церковь не владела ничем.

Мы уже упоминали о том, как легко тент оказался в руках ложного служителя. Что касается церквей, то они принадлежали не общинам, которые построили их и заплатили за них, а члену, на чьи деньги то или иное церковное здание было возведено. Еще при Миллере два таких члена отпали и один из молитвенных домов, принадлежащий им, превратился в складское помещение для хранения уксуса. Церковь в Батл-Крике находилась в частной собственности С. Т. Белдена. Тем, кто продолжал противиться созданию организации, Джеймс Уайт говорил, что и эта церковь в один прекрасный момент может стать уксусным складом.

Но более всего брата Уайт беспокоил печатный станок. Это был единственный канал общения адвентистов с окружающим миром. Евангелизация зависила от книг и газет, выпускаемых на этом станке, да и все движение главным образом поддерживалось и группировалось вокруг издаваемого на этом станке периодического журнала "Ревью энд Геральд". Однако все это: здание, книги, бумага и машины юридически были собственностью брата Уайт. Он это понимал, и это угнетало его. По его собственной инициативе уже в 1856 году станок фактически был передан в руки "церкви" и на попечение издательского совета. Основные решения по поводу таких действий, как покупка в 1857 году нового станка фирмы "Адамс", были приняты на всеобщих собраниях "Генеральной Конференции", на которые приглашались члены церкви отовсюду.

На встрече в сентябре 1860 года Уайт снова напомнил братьям: "Имущество, состоящее из пожертвований... я всегда считал церковным имуществом. Но я единственный законный его владелец и потому постоянно думаю о том, чтобы передать его в руки ответственных людей, которых вы можете назначить, и которые будут официально распоряжаться им и отвечать за него".

А что, если Уайт внезапно умрет! Власти штата Мичиган возьмут под охрану все его имущество до тех пор, пока Генри Уайт, [144] которому в 1860году было 13 лет, не достигнет 21 года. А если он за это время оставит веру и присвоит станок себе? Или вдруг он умрет и тогда дела еще более усложнятся? Кстати, так и случилось. Генри умер в возрасте 16 лет.

Самым логичным решением было учредить официальную корпорацию. Официальную корпорацию? В те дни, когда "Ревью энд Геральд" был чем то вроде семейной переписки Р. Ф. Котрелл, тот самый посвященный брат, который возражал против "наречения имени", представил в печать небольшую статью, в которой заявил, что официальное корпоративное владение станет союзом церкви и государства и адвентизм превратится в такой Вавилон, что со временем в среде его воздвигнется трон, на котором воссядет человек греха.

Вскоре он отказался от своих аргументов, мужественно признав, что они были несостоятельными. Но все же потребовались месяцы напряженных усилий со стороны Джеймса Уайт, Иосифа Бейтса, Джона Лофборо, Мерита Корнелла и других, чтобы ликвидировать тот страх, который посеял Котрелл в умах людей.

Уайт был избран охранять адвентистское имущество для всех адвентистов. Далее дело развивалось так. К концу сентября 1860 года группа руководителей и представителей из рядовых членов собрались по приглашению Джеймса в здании Батл-Крикской церкви, той самой, которой владел Белден, чтобы вплотную заняться обсуждением вопроса о церковном имуществе. Дискуссия продолжалась два дня.

"Мы не настолько спешим, чтобы не быть в состоянии выслушать доводы тех, кто нам противится",- заявил Уайт. Далее, чтобы придать этому вопросу огласку, дискуссия была напечатана в "Ревью" за 9, 16 и 23 октября 1860 года.

Буквально в самом начале Джон Андрюс высказал то, что пытались высказать намеками в течение последних месяцев многие, но никто так и не смог этого сделать. Он предложил, что для сохранения и владения церковным имуществом, церкви вовсе не обязательно быть официальной организацией. Ей нужно всего лишь выделить из среды себя представителей и создать своего рода "ассоциацию", которая и будет официально зарегистрирована. Он добавил, что такое устройство вполне соответствует принципам евангельского порядка, ибо первые христиане тоже назначили комитет из семи человек заведовать финансами и делами в церкви. Он возможно указал и на то, что существование евангельских ассоциаций, структурно отделенных от церквей было характерно для тогдашнего американского христианства.

Такая структура, предложенная Андрюсом, выдержала проверку временем, собственность на территории адвентистской конференции даже сегодня находится в руках не самой конференции, а во власти содержащей ее ассоциации. [145]

После двухдневной дискуссии в 1860 году была принята простая конституция об издательской ассоциации (пока еще без имени). Но по законам штата Мичиган ни одна ассоциация не могла быть зарегистрирована, если не имела имени. Нужно было срочно принимать решение. Это побудило Джеймса Уайт сделать памятное заявление о безымянном отпрыске: "Мне кажется, что дитя уже настолько возросло сейчас, что оставлять его без имени крайне неудобно". Неизбежное произошло. Комитет проголосовал за то, чтобы дать имя. Но какое?

Некоторые предлагали название "Церковь Божья", другие считали такое имя слишком громким. Поступило предложение назвать ассоциацию "Адвентист Седьмого дня".

Среди девятнадцати известных членов эпохального комитета, было несколько выдающихся рядовых членов. Один из них, Ездра Бракет, еще в самом начале заявил: "Я буду стремиться к тому, чтобы церковь организовалась". Другой рядовой член, Дэвид Хьюитт, к концу дискуссии сделал замечательное предложение: "Решено, мы берем имя Адвентисты Седьмого дня". "Берем имя" звучало, однако, очень схоже с "сделаем себе имя". И, чтобы предотвратить последние сомнения тех, кто все еще противился, фраза была несколько переделана и в окончательном варианте звучала так: "...мы называем себя Адвентистами Седьмого дня".

После того, как был решен вопрос с организацией Ассоциации Адвентистов Седьмого дня, после того, как решился вопрос с названием Ассоциации, дальнейший переход к организации Генеральной конференции был относительно легким делом, хотя и здесь были противники и недовольные. Весной 1861 года руководители из Батл-Крика рекомендовали различным рассеянным общинам организоваться под именем "Адвентисты Седьмого дня". В октябре 1861 года были предприняты первые шаги к созданию Мичиганской конференции с избранием руководящего комитета конференции под председательством Иосифа Бейтса.

В течение 1862 года общины в некоторых других штатах тоже создали свои конференции. В Мичигане создание конференций завершилось в октябре 1862 года. Уильям С. Хигли, рядовой член, был избран ее первым президентом. (Спалдинг. "Происхождение и история АСД", т. 1, стр. 306).

И наконец, в мае 1863 года делегаты от всех конференций встретились в Батл-Крике, чтобы принять конституцию о создании Генеральной Конференции.

На пост первого президента Генеральной Конференции единодушно была предложена кандидатура Джеймса Уайт. Однако [146] он отказался от этого поста. Начиная с 1850 года он проповедовал, писал, убеждал, призывал всячески к "евангельскому порядку". Одним словом, он был слишком яркой фигурой во всей этой компании за организацию Церкви. И ему казалось, что приняв президенство он даст повод некоторым усомниться в истинных мотивах его организаторской деятельности. (Спустя два года в 1865 году, он все же взял на себя обязанности президенства. В целом, он проработал в должности президента Г. К. десять лет: с 1865-1867, 1869-1871, 1874-1880 гг.).

Когда Джеймс Уайт отказался, первым президентом был избран Джон Беингтон. Это в его доме в Бакс Бридж, штат Нью-Йорк, был рукоположен Хорейс Лоренс. Беингтон служил на различных постах в методистской церкви. Затем был служителем и устроителем церкви Уэсли. (Иначе, церкви методистов-эболицианистов). В 1852 году он стал адвентистом благодаря чтению "Ревью" и впоследствии стал участником строительства первого здания церкви Адвентистов Седьмого дня. Он помогал своей дочери Марфе создать первую дневную школу для адвентистских детей. В 1858 году он переехал в Батл-Крик. Много путешествовал на свои средства как служитель. После избрания в президенты он продолжал много путешествовать, проповедуя и крестя на протяжении своих двух одногодичных сроков. Никто так не знает Мичиган, говорили люди, как "отец Беингтон".

Кроме принятия конституции, избрания президента и других административных работников, на первой сессии Генеральной Конференции была разработана система оплаты служителей - регулярная заработная плата в размере 5 долларов в неделю из фондов добровольных пожертвований. Это обязывало служителей носить с собой официальный документ, удостоверяющий их как действительных проповедников адвентистского движения, а также требующий, чтобы ни один из служителей не путешествовал из одной конференции в другую просто по собственному усмотрению или желанию местной церкви. Для его выезда необходим был вызов и согласие обеих конференций (той, из какой он едет и той, в которую он направляется).

Отныне, церкви уже не грозила опасность того, что ее служители будут связаны думами о хлебе насущном. Служитель мог посвящать полностью все свое время духовной работе. Общины легко теперь могли определить действительно ли посетивший их служитель Адвентист Седьмого дня, или же просто свободный проповедник своих собственных взглядов. Служители могли экономить массу времени и энергии, работая в какой-то установленной области вместо того, чтобы без конца метаться по всему полю. Члены местных церквей могли обратиться с жалобой в высшие инстанции, если чувствовали несправедливость со стороны местного руководства. И каждый, в в конечном счете знал, кто он есть. Он мог с уверенностью сказать: "Я Адвентист Седьмого Дня". [147]

 

 

Глава 19 - "ЛАОДИКИЯ!"

 

Глава 19 - "ЛАОДИКИЯ!"

 

Наверное, странно будет звучать после всего сказанного выше, что Адвентисты Седьмого дня в действительности дали себе имя еще за четыре года до того октябрьского утра 1860 года, когда Дэвид Хьюитт предложил назвать свое сообщество "Адвентистами Седьмого дня". На самом деле это произошло в октябре 1856 года, и это имя было взято из Библии. История эта имеет прямое отношение и к сегодняшним Адвентистам Седьмого дня.

С самого начала адвентисты, соблюдающие субботу, рассматривали себя как особый народ, выполняющий предначертание Божье, как судьбоносное движение.

Веруя на основании опыта и пророчества в то, что они обладают истиной настоящего времени, то есть истиной последних дней, они логично заключили, что они-то и есть церковь последних дней. Они были духовным Израилем в современной пустыне, идущим из египетского плена "Вавилона" к новому миру при Втором Пришествии, восстанавливая истинную субботу на пути, как то сделал древний Израиль у горы Синай. Они были пророком Илией. Согласно пророчеству Малахии, они призывали отступившее христианство восстановить верность Богу и закону Его на Кармиле перед "Великим и страшным днем Господа". Они были шестой церковью Откровения, "Филадельфией", церковью братской любви.

Это был заманчивый вывод. Письма в "Ревью" от рассеянных повсюду членов и сочувствующих были преисполнены молитвами хвалы за ясный свет истины. В те дни многие американцы чувствовали необходимость соблюдать святой день хотя они этого и не делали. На какое-то время предубеждение против адвентизма, возникшее у них после разочарования, рассеялось, увеличились число обращенных. Джеймс Уайт с восторгом подсчитал, что число членов за 1851-1853 гг. возросло до двух тысяч. (РЭГ 6 мая 1852 г. стр. 5).

Об этом росте мы писали в 17-ой главе. Сейчас же попробуем разобраться в духовных утратах, неизбежно сопутствующих росту и успеху. "Очевидно,- писал Джеймс Уайт несколько лет спустя,- что увеличение числа членов... не сопровождалось ростом посвященности, возрастанием в плодах Духа" (РЭГ 14 января 1858 г. стр. 77).

Даже некоторые рукоположенные служители отошли от духовных дел и занялись сельским хозяйством. И среди них: Вашингтон Морзе и Хорейс Лоренс. Увлекшись материальными интересами, передавшимся от их руководителей, они ушли с головой в бизнес. Они стали пренебрегать друг другом, неприязненно и подозрительно относиться к единоверцам. Группы верующих, созданные некогда с таким трудом, теперь рассеивались. Трактаты и брошюры, издаваемые "Ревью" тысячами накапливались в издательстве, ожидая, что кто-нибудь воспользуется ими. Типография погрязла в долгах и заботились о ней каких-нибудь несколько человек. Слава Богу, никто не совершил убийства и не ограбил банк! Но как люди, готовящиеся к переселению в новый мир и решившие святить полностью один день в неделю, они находились в печальном положении.

Невольно был обвинен и сам Джеймс Уайт. Издерганный нападками критиков на то, что доктрины, которым он учил, были плодом воображения его супруги, он покорно закрыл колонки "Ревью" для пера своей жены. Намерения его были вполне благородны. Он хотел, чтобы потенциально верующие люди могли уяснить себе, что Суббота, святилище и бессознательное состояние мертвых являются библейскими доктринами. Но спорно принимаемые видения Е. Уайт стали менее частыми, и церковь во многом лишилась ее глубоких вдохновляющих призывов.

После переезда братьев Уайт из Рочестера в Батл-Крик, местные верующие в своем крошечном "доме молитвы" собрали собрание и горячо исповедовали свои грехи по этому поводу. Они предложили, чтобы их имена и исповеди были опубликованы в "Ревью". Кроме того, они гарантировали покрытие стоимости издания последних советов Е. Уайт. Таким образом "Свидетельство для Церкви ь 1" первое напечатанное собрание Свидетельств увидело свет. Оно появилось в конце 1855 года в виде памфлета на 60-ти страницах. В последующие полстолетия появилось тридцать шесть других свидетельств. Сегодня эти свидетельства изданы в 9-ти известных нам томах.

Иоанну было поручено написать письмо каждой из семи церквей, представляющих семь фаз или семь периодов христианской истории, начиная со дней Христа и до Второго Пришествия. Миллериты считали 6-ую Церковь или "Филадельфию" церковью братской любви, символом своего собственного движения. После разочарования миллериты, принявшие субботу и доктрину о святилище, почувствовали себя в теплом христианском кругу и решили, что они и тут могут считать себя "Филадельфией" и называть других адвентистов "Лаодикией" седьмой церковью. Слова "теплый и "я богат"... и ни в чем не имею нужды", казалось, непосредственно относились к людям, которые думали обойтись без субботы и Духа пророчества.

Но по мере того, как духовность заметно убывала и в их собственных рядах, наиболее искренние верующие стали чувствовать, что адвентисты, соблюдающие субботу, все менее и менее достойны титула "Филадельфия". Там и тут благочестивые приходили к выводу, что они сами и являются "Лаодикией". [149]

В конце "Свидетельства ь 1" сестра Уайт делает призыв, состоящий почти полностью из Лаодикийской вести. (СЦ1, 126 стр.) К сожалению, ее слова, хотя и оцененные, достигли малых результатов. В мае 1856 года она записала видение, касающееся адвентистских семей, приспосабливающихся к миру. После его прочтения верующие Батл-Крика единодушно решили опубликовать его, и в августе видение вышло в свет под названием "Свидетельство для Церкви ь 2". Оно подтвердило интерес искренних членов церкви к происходящему, но как и первое свидетельство в то время должной оценки еще не получило.

Перелом наступил в октябре (запомните этот месяц), когда Джеймс Уайт опубликовал в "Ревью" целую серию близких по смыслу статей, убедительно показав из Библии, что адвентисты, хранящие субботу, есть последняя церковь, церковь последних дней, составляющая, вне всякого сомнения, седьмую церковь откровения, теплую, самодовольную Лаодикию (Дух. Дар. т. 2, 222-240 стр.).

Вот оно имя для подрастающего дитяти!

Вот они, доказательства Библии, которые подтвердили собственные опасения многих и видения Е. Уайт! И ответ был поистине радующим сердце. С числом подписчиков 2000 "Ревью" в течение нескольких последующих месяцев получил более 300 писем с благодарностью брату Уайт, с сознанием вины и готовностью перепосвятить себя на служение. Начался настоящий подъем, возрождение, было одержано много духовных побед.

Велика была роль Е. Уайт в этом обновленческом движении. Ее видения прокладывали путь этому обновлению. Во время многочисленных путешествий с мужем она получала видения, прилагая лаодикийскую весть к местным нуждам. В Вуконе, где, как вы помните супруги Уайт побывали в декабре - лаодикийский образ Христа, стучащего в дверь, побудил Мэри Лофборо воскликнуть со слезами: "Я открываю двери моего сердца. Господь Иисус, войди!"

В 1857 году два свидетельства еще раз подтвердили концепцию, изложенную братом Уайт. После первого видения Е. Уайт сообщила, что ей были показаны груды мусора, которые необходимо было устранить от дверей сердца - лицеприятие по отношению к братьям, привязанность к материальным благам, излишества в жизни, злоба и злоба. Ее внимание также было обращено на обетования, данные лаодикийской церкви. "Какими ценными были показанные мне в видении эти обетования,- воскликнула она. - Я войду к Нему и буду вечерять с ним, и Он со мною".

И действительно, послание к Лаодикии богато обетованиями. В нем чувствуется присутствие Иисуса Христа. Именно в Откровении Иисус представляет [150] Себя, как "Верного свидетеля" и рассказывает самообманутым лаодикийцам об их подлинном состоянии. Иисус говорит, что они теплы. Иисус говорит, что они нуждаются в золоте, белых одеждах и глазной мази. Иисус, "Небесный Врач" стоит у двери и стучит, предлагая каждому купить у Него эти средства. Иисус предлагает войти к нам и вечерять с нами. Иисус, наконец, обещает, что победивший будет сидеть с Ним на Его престоле.

Но есть нечто, что и мы должны сделать. Мы должны отворить дверь. Иисус никогда не станет вторгаться в нашу личную жизнь без позволения. И мы имеем возможность "купить" то, что Он хочет нам продать. Мы можем купить праведность Христа "без серебра и без платы" (Ис. 55, 1), но никто не может стать учеником Христа, если Он не продаст всего, что имеет (Лук. 14, 33).

Во втором видении Е. Уайт видела две группы соблюдающих Субботу, но по разному относящихся к вести. Одна группа была безразлична и беззаботна. "Ангелы Божьи оставили таковых". Другая группа, напротив, усердно расчищала путь от мусора - но не собственными силами; они горячо молились о ниспослании этой силы от Бога. Они одержали победу! Преодолевая критицизм, эгоизм, подозрительность, они двигались в совершенном порядке, организованно и стройно, подобно могущественной армии. На них был излит "поздний дождь". Они свидетельствовали миру с феноменальным успехом; и вскоре они встретили Христа при Его Втором пришествии.

Какая славная возможность!

И отчасти она уже была реализована. Когда соблюдающие субботу собирались по кухням, амбарам и маленьким церквушкам, они исповедовались друг перед другом, искали прощения. Родители и дети открыто обсуждали неправильно понятые истины, преодолевая отчуждение. С верою люди шли на новые жертвы, пока тяжелые долги, нависшие над их маленьким издательством, не превратились в ободряющие излишки. Повысилось число крещений. Все движение, казалось, характеризовалось влажными от слез щеками и сияющими лицами, когда кающиеся лаодикийцы подчиняли себя Господу, радуясь