Идеологическое перевооружение западногерманской историографии в 1945-1955 гг

Тема. Германская историография во второй половине ХХ в.

Лекция 12

Цель. Раскрыть условия идеологического перевооружения западногерманской историографии в 1945-1955 гг., поворота в западногерманской историографии, охарактеризовать группу Г. Ротфельса, неофашистские течения и историческую мысль в ФРГ, осветить основную проблематику западногерманской историографии, организацию западногерманской исторической науки.

Содержание

1. Идеологическое перевооружение западногерманской историографии в 1945-1955 гг.

2. Поворот в западногерманской историографии. Группа Г. Ротфельса.

3. Неофашистские течения и историческая мысль в ФРГ.

4. Основная проблематика западногерманской историографии.

5. Организация западногерманской исторической науки.

Основная литература

1. Данилов А. И. Теоретико-методологические проблемы исторической науки в буржуазной историографии ФРГ. // Средние века. Вып. 15. – М., Изд-во АН СССР, 1959.
2. Историография новой и новейшей истории стран Европы и Америки. / Под ред. Галкина И.С. и др. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1968. – 598 с.
3. Рахшмир П. Ю. Эволюция буржуазной историографии немецкого Сопротивления. «Методологические и историографические вопросы исторической науки» («Труды Томского гос. ун-та», т. 187). – Томск, 1966.

Дополнительная литература

1. Биллик В. И. О фальсификации истории Германской революции 1918-1919 гг. в буржуазной и реформистской историографии. В кн.: «Критика новейшей буржуазной историографии». Сб. ст. – М.-Л., Изд-во АН СССР, 1961.
2. Салов В. И. Германская историография Великой Октябрьской социалистической революции. – М., Соцэкгиз, 1960.
3. Черкасов Н. С. К оценке современного состояния западногерманской историографии. «Методологические и историографические вопросы исторической науки» («Труды Томского гос. ун-та», т. 187). – Томск, 1966.
4. Черкасов Н. С. Проблемы немецкого антифашистского движения Сопротивления в историографии ФРГ. «Методологические и историографические вопросы исторической науки («Труды Томского гос. ун-та», т. 178). – Томск. 1965.

1945 год был важным рубежом в развитии западногерманской историографии. Ее главные направления возникли и развились в тесной связи со становлением и ростом германского государства. Крушение нацистского государства привело к глубокому кризису западногерманской исто­рической мысли.

Фридрих Мейнеке (1862-1954), Герхард Риттер (1888-1967) и Зигфрид А. Келлер (188-1963) единогласно заявили, что для них не­мецкая история стала темной, загадочной и непонятной, что с военным поражением она потеряла всякий смысл.

Выход из создавшегося тупика западногерманские ученые искали прежде всего в новой внешнеполитической и идеологической ориентации. Они обратились к концепции, которую предлагал осуществить Мейнеке еще после поражения в первой мировой войне.

Ядром «ревизии истории» стали меры по замене прежней пропрусской, воинствующе националистической исторической концепции, которая служила и фашизму, новой — во имя политико-идеологического примирения с западными держа­вами. Создавалась концепция, которая должна была способствовать установлению союза между западноевропейской и западногерманской историографиями. Во имя этого следовало изменить и во многом уре­зать специфические философско-исторические принципы германской реакции с их приматом государства и отдельных «выдающихся лично­стей» над обществом, привести их в соответствие с преобладающей в историографии западных стран точкой зрения, что государство во мно­гом зависимо от различных социальных сил и общества в целом.

Теперь германские историки уже не противопоставля­ли «национальные германские интересы» интересам западных держав. Был выдвинут лозунг: «Прочь из немецкой, вперед в европейскую исто­рию». Западная Германия стала рассматриваться как оплот всей За­падной Европы.

В связи с этим было несколько изменено само толкование понятия «Европа». Теперь оно расшифровывалось как «христианская Западная Европа». Пришел также конец проти­вопоставлению «континентальной» (германской и прогерманской) и «островной» (английской) идеологий.

Однако пересмотр общих положений было необходимо подкрепить основательной ревизией традиционного изображения исторического про­цесса, отказаться от «компрометирующих» и «одиозных» фактов и вы­водов. Все это должно было существенно облегчить «европейскую инте­грацию» западногерманской исторической науки. Прежде всего пришлось отречься от Гитлера и фашизма, охарактеризовав их как «антипрусское» явление. То же (было проделано с Людендорфом и Виль­гельмом II. Вместе с тем в эти годы споры в западногерманской историографии шли не только вокруг вопроса о том, что следует отбросить для облегчения «интеграции» ее в западноевропейскую исто­риографию, но и о том, что необходимо во что бы то ни стало сохранить во имя последующего «исторического обоснования» западногерманских устремлений на руководящую роль в рамках «западноевропейской» ин­теграции.

Естественно, что в этом процессе «ревизии истории» значительную роль сыграл Ф. Мейнеке. Его авторитет в 1945 г. сильно вырос, поли­тическая дальновидность стала общепризнанной.

Мейнеке применил свою концепцию в условиях после 1945 г. преж­де всего в работе «Германская катастрофа». Находясь под непосредст­венным впечатлением поражения Германии, он был вынужден сделать шаг по пути к исторической правде.

Мейнеке признал «частичную» вину германской олигархии за установ­ление фашистской диктатуры, существование связей между «тяжелой индустрией» и гитлеровцами, ведущую роль СССР в разгроме фашиз­ма. Хотя это и не означало разрыва историка с традиционным курсом германизма (позже Мейнеке доказал это, приняв пост ректора Свободного университета в Западном Берли­не).

Однако центральное место в первом послевоенном десятилетии при­надлежало Г. Риттеру, который был тесно связан с К. Герделером и вместе с ним вырабатывал свою политическую концепцию. Уже после битвы на Волге он начал пересмотр своего основного историко-фило­софского произведения «Государство силы и утопия» (1940), чтобы вы­бросить из него стержень — обоснование «исконного» противоречия меж­ду Германией и западными державами. После 1945 г. в очередных из­даниях книги, которая выходила теперь под названием «Демония вла­сти» (1947 и 1948), автор высказал мысль о необходимости синтеза «континентальной» и «островной» идей. В этой работе Риттера явствен­но просматривается также вынужденная модификация западногерманской историографией и своих исходных позиций в отношении к неоранкеанской концепции государства.

В первых изданиях книги еще дается оторванная от всяких со­циальных корней, полумистическая трактовка «государства» как ра­зумно-самодеятельной сущности с исключительно развитой внешней функцией (дипломатия, войны). Оценка его по существу лишена эле­ментов критики. Затем безмерная апологетика, обожествление «госу­дарства силы» постепенно уступает место осторожному признанию его «второй стороны»: оно, оказывается, способно при неблагоприятном стечении обстоятельств действовать неразумно, перерождаясь в «демонию». Объяснение первопричин этих явлений выдержано в теологиче­ском духе.

Вслед за общими установками Риттер ревизует и конкретно-истори­ческую схему национальной истории, «поворачивая» ее на Запад. Бор­цами за «западную идею» становятся Лютер и Фридрих II, в число прусских традиций включается «извечная тяга к дружбе с западными странами», через Бисмарка и Штреземана линия «европейских полити­ков» ведется к Герделеру и Аденауэру.

Несколько дальше Риттера в этом направлении шел Людвиг Дейо. Полностью солидаризируясь с ним в общих историко-философских воп­росах, активно отстаивая «атлантическую интеграцию» Германии, он, однако, отказался признать Фридриха II антимилитаристом. В 1960 г. Дейо подчеркнул преемственность между пруссачеством и фашизмом и дал трактовку исторического развития Германии с 1640 по 1945 г. — от так называемых великих курфюрстов до Гитлера как единого целого.

Устремлениям западногерманских историков содейст­вовали западные научные центры ведущих западных стран. На многочисленных международных конференциях с участием виднейших западногерманских историков и историков других стран, особенно стран — членов НАТО, было немало сделано для интеграции германской истории в европейскую. С 1953 по 1958 г. «Европейский совет» организовал шесть конференций, в работе которых было занято 100 делегатов-историков и учителей исто­рии из всех 15 стран, входящих в Совет. Особую роль сыграл руководи­мый Г. Эккертом Институт школьных учебников в Брауншвейге.

Начатая после 1945 г. западногерманскими истори­ками «ревизия» исторической науки значительно меньше коснулась ее методологических основ — «германского историзма», тес­но связанного с индивидуализирующим, идиографическим методом. В 1949 г., на первом послевоенном конгрессе западногерманских исто­риков в Мюнхене, Г. Риттер характеризовал в своем докладе индивидуа­лизирующий метод как «главный в германской исторической науке».

В этом методе таились и таятся зерна того самого подхода к исто­рии, от которого отказались в послевоенной Западной Германии. Индивидуализирующий метод по своему существу открывал дорогу как апологетике культа государственной власти, милитаризма и «выдающихся» государственных деятелей, так и иррационализму.

Резко критиковали Г. Риттер, М. Браубах, Г. Геймпель и др. прогрессивное направление французского журнала «Annales».

С критикой направления «Annales» выступил Риттер на конгрессе западногерманских историков в Бремене в 1953 г. Он оправдывал прусско-германский милитаризм и нападал на Четвертую республику во Франции. Обвинив французскую историографию в тяге к марксизму, он потребовал от французских историков изменения их взглядов в антидемократическом плане. На Международном конгрессе историков в Риме в 1955 г. Риттер призвал к созданию идеологиче­ского блока под знаменем индивидуализирующего метода; причем он претендовал на ведущую роль в этом блоке западногерманской историо­графии.

Все это, однако, в новых условиях уже не находило достаточного отклика. Даже в рядах части историков ФРГ начали высказываться мысли о том, что слепая верность индивидуали­зирующему методу только ослабляет их позиции в идеологической борь­бе. Одновременно приходилось учитывать и то, что выпады про­тив влиятельных направлений в историографии западноевропейских стран и США вызывали там недовольство возрождением и усилением германского военного духа. В итоге уже к середине 50-х годов направление во главе с Риттером утрачивает свое домини­рующее положение в западногерманской исторической науке.

Здесь необходимо отметить, что, несмотря на явное преобладание консервативно-реакционного течения в западногерманской историогра­фии в первый послевоенный период, его господство уже тогда не было полным. Ему в меру своих сил противодействовала либеральная оппо­зиция в историографии. Так, еще в 1950 г. историк Иоганн фон Рантцау решительно выступил против попытки Риттера реабилити­ровать прусский милитаризм; при этом он подчеркивал прямую связь между индивидуализирующим методом и «прославлением государства» в германской историографии.

В 1952 г. появилась «Синхронная всемирная история» Арно и Аннелизы Петерсов. В ней авторы утверждали, что «экономика, техника, естественные науки, религия, философия и право, литература, музыка и изобразительное искусство равноправны с политикой и войной». Исхо­дя из мысли, что «неосведомленность народов еще очень велика» и поэтому «небольшому меньшинству удается удерживать человечество в злобе и ненависти и вновь вдохновлять на разрушение и убийства», авторы поставили себе задачу «помочь формированию исторического сознания, объединяющего народы», выработкой «единства всемирной истории».

Против авторов «Синхронной всемирной истории» на­чал критику «Нойе цейтунг», орган американского верховного командования. В защиту авторов выступил профессор древней истории Мюнхен­ского университета граф Александр Шенк фон Штауффенберг (1905-1964), брат которого совершил покушение 20 июля 1944 г. В статье «Синхронный вопрос» он вскрыл причины критики Петерсов и протесто­вал против давления, оказываемого на науку.

Таким образом, развитие западногерманской историографии в пер­вое послевоенное десятилетие было бы неверно рассматривать лишь как консервативный процесс.